Не Белоснежка?
Не-а.
Потеряв надежду, Лидия встала.
Теперь цепляйся за меня, чтобы я могла тебя вытащить. Лидия, давай, помогай мне, ногами тоже.
Когда тебе нет ещё одиннадцати и роста и веса в тебе немного, кажется, что младенец, которого ты вытаскиваешь из кроватки, свинцовый. Но Лидиины ручки и ножки честно обвились вокруг Бетти, и с этой частью сёстры более или менее справились. Однако это было только начало: едва коснувшись пола, Лидия бросилась в угол, к игрушкам и цапнула с полки свою золотую корону. Бетти метнулась вслед. Последовала короткая сестринская борьба, чем-то напоминающая перетягивание каната. Победила Лидия: она вцепилась в корону намертво.
Ну и пожалуйста, раз ты без неё не можешь, сдалась Бетти. Но хотя бы не говори всё время о принцессах.
Оп и корона уже на голове. Эту корону подарила Лидии тётя Клер, самая любимая из всех родственников Пендервиков, которая, между прочим, могла бы и подумать, что и кому она дарит. И которая всегда, всё детство сестёр Пендервик в их первоначальном составе, думала гораздо лучше. Но с тех пор у неё и её мужа Туррона родились близнецы Марти и Энам, и под напором их жизнелюбия и энергии здравый смысл их мамы, кажется, слегка пошатнулся. Ладно бы одна только корона. Но в последнее время в доме начали появляться ещё и балетные пачки. Мистер Пендервик грозился в отместку послать Энаму и Марти набор барабанов, но Ианте пока удавалось его удерживать.
Впрочем, не из короны же с пачками появляется принцессомания, скорее наоборот, так что нечего, считала Бетти, возводить на тётю Клер напраслину. И вообще принцесса в доме это не смертельно, Бетти это понимала, но, как самая старшая из младших Пендервиков, чувствовала ответственность за честь и достоинство всех троих. У Бена, например, и кроме копания камней полно всяких талантов. Сама Бетти собирается стать профессиональной пианисткой а Лидия что? Непонятно. Пока что она тянет назад всю команду.
Ля-ля, ля-ля-ля, це-луй, по-це-луй! пропела Лидия.
И никаких поцелуев, сказала Бетти. Где твои туфельки?
Лидия нашла их под раскинувшейся в углу балетной пачкой и принесла Бетти.
Лидия гулять? спросила она, подавая для обувания сначала одну ножку, потом другую.
Да, гулять. Посмотрим, не наступила ли там весна.
Глава вторая
Убиенное авто
Держась за руки, Бетти и Лидия сошли по ступенькам крыльца. Солнце грело по-весеннему. На другой стороне улицы Гардем в окружении лиловых гиацинтов и белых крокусов горделиво сиял первый золотисто-жёлтый нарцисс миссис Гейгер. Но пока что Лидию заинтересовала стоявшая на подъездной дорожке Пендервиков семейная машина, в которой на водительском месте сидела ещё одна Лидиина старшая сестра не самая старшая, а третья по старшинству, шестнадцатилетняя Джейн. Джейн читала книгу, разложив её на руле, как на пюпитре.
Лидия побежала к машине, держа обеими руками корону, чтобы не слетала.
Белоснежка умерла, крикнула она Джейн.
Сейчас принц оживит её своими поцелуями! Распахнув водительскую дверцу, Джейн усадила Лидию к себе на колени и принялась осыпать поцелуями.
Мы же договорились не идти у неё на поводу, сказала Бетти.
Да, прости, ответила Джейн, завершая последнюю серию принцевых поцелуев.
На пассажирском сиденье рядом с ней высилась башня из книг: одна книжка, только что дочитанная, и ещё десяток-полтора на потом. Джейн надеялась когда-нибудь стать писательницей и считала, что лучший способ научиться писать это читать, читать и читать. Поэтому всегда, в любой отдельно взятый момент, она находилась на середине как минимум одной книги и чувствовала себя спокойно, только если под рукой у неё лежало ещё несколько штук про запас. Между книгами затесалась и её голубая тетрадка Джейн всегда покупала одинаковые голубые тетрадки, в которые вписывала мысли, случайно услышанные обрывки разговоров всё, что могло ей пригодиться для будущих книг. Наверное, думала Бетти, у Джейн накопилось уже несколько десятков таких исписанных голубых тетрадок; все они хранились в коробках у неё под кроватью.
Лидия ткнула пальчиком в верхнюю книгу башни:
Лидия читать.
Тут по-французски, сказала Джейн. Ты не поймёшь. Даже я не всё понимаю: приходится через слово смотреть в словаре.
Oui. Лидия перехватила у Джейн несколько французских слов и очень собой гордилась.
Ладно, только немножко. Эту книгу написал Дюма, в ней буря безнадежных страстей, жажда мести и Джейн запнулась. Ладно, про это тебе, наверное, ещё рано. Просто слушай. «Une belle jeune fille aux cheveux noirs comme le jais, aux yeux veloutés comme ceux de la gazelle»[1]
Непонятные слова пролетали мимо Бетти, не задерживаясь. Жить было бы проще, думала она про себя, если бы Скай и Джейн последовали примеру папы и Розалинды и записались в школе на латынь. Скай в седьмом классе даже начинала заниматься латынью, но скоро устала от сравнения с Розалиндой (любимой, между прочим, ученицы мистера Смита за все годы! Так что сравнение неизменно оказывалось не в пользу Скай) и переключилась на испанский. А Джейн даже и не пыталась просто выбрала сразу французский, потому что это «романтично». Лидия повторяла любые слова латинские, французские, испанские, ей было всё равно. Бетти же такое многоязычие, наоборот, только огорчало. Она надеялась, что ей вообще удастся как-нибудь избежать изучения языков кроме разве что итальянского, потому что в нотах всё самое важное всегда подписано по-итальянски.
Но тут Лидия, которой наскучило слушать Дюма, пнула книжную башню туфелькой, и книги рассыпались. Когда Джейн прервала чтение, чтобы снова построить башню, Бетти спросила, зачем она сидит в машине это вообще-то не самое удобное место для чтения.
Просто у меня передышка. Мне показалось, был какой-то странный звук, и я подумала: вдруг он пройдёт, если я дам машине постоять спокойно. О, давай ты заберёшь Лидию, а я опять попробую немножко проехать и ты скажешь мне, есть звук или нет. Может, это просто моя фантазия.
«Фантазия» прозвучала подозрительно оптимистично. Машина была дряхлая и побитая не сильно, но многократно, и ещё одна поломка вполне могла стать её лебединой песней.
Бетти услышала этот звук, как только машина задним ходом покатилась по дорожке. Точнее, даже три звука сначала визг и стон, а потом тук.
Слышу! крикнула она Джейн.
Точно? Подожди, я попробую проехать вперёд.
На переднем ходу звук был такой же, как на заднем, это даже Лидия сказала. Но Джейн всё равно проехалась ещё несколько раз взад-вперёд: видимо, всё-таки надеялась, что сёстры согласятся признать странный звук её фантазией, или, может, ему самому надоест и он станет тише.
Стало громче, сказала Бетти.
Точнее, стало так громко, что Бен на заднем дворе даже бросил откапывать сокровища и пришёл посмотреть, что тут такое. За то время, пока Бетти его не видела, он ещё больше перепачкался, хотя казалось, что больше уже некуда.
Бен, Бен, Бен! Лидия выворачивалась, но Бетти держала крепко и не пускала её к Бену. Хватит и одного чумазого Пендервика.
Что это Джейн делает? спросил Бен.
Надеется, что звуки прекратятся.
ТУК! Из всех туков этот был самый громкий, но горестный вскрик Джейн был ещё громче.
Теперь вообще не едет! Она дёргала рычаги и жала педали, но машина не двигалась ни вперёд, ни назад.
Зато не стучит, заметил Бен.
Не уверена, что это хорошо Джейн нахмурилась. Давай позовём Скай.
Бен отправился выдёргивать Скай из мира математики. Скай вышла из дома, щурясь на солнце, села вместо Джейн за руль и тоже подёргала и понажимала всё что можно. Машина стояла как вкопанная.
Я её доломала, да? сказала Джейн. Убиенное авто.
Как минимум тяжело раненное. Скай выбралась из машины и заглянула под капот. Все заглянули вместе с ней, но никаких явно отломанных деталей там не увидели.
По-моему, звук был откуда-то снизу, сказала Бетти.
Может, палка? предположил Бен. Однажды Рафаэль, его лучший друг, ехал с родителями, и в брюхе машины застряла палка. Бен втайне надеялся, что и ему доведётся увидеть застрявшую в брюхе палку собственными глазами.
Вряд ли. Но Скай всё-таки полезла под машину, и все остальные тоже, включая Лидию, которая решила, что это такая игра специально для неё.
Белоснежка умерла, сообщила она, радостно извиваясь под днищем авто. Лидия любит Скай.
Вот только не втягивай меня в эти твои принцессинские штучки, сказала Скай. Я лучше расскажу тебе про телескопы: в них видны звёзды, которые были почти с самого начала Вселенной. Это гораздо интереснее принцесс.
Корона! вскрикнула Лидия.
Она бы не свалилась, если ты так не елозила. Бетти подобрала корону и нацепила обратно на Лидиину ярко-рыжую гриву.
Скай, так что будем делать с машиной? спросила Джейн.
Да, палки нет, закончив осмотр, сказал Бен.
Скай вздохнула.
Кажется, пора звонить папе говорить ему, что у нас проблема.
И она позвонила мистеру Пендервику, а тот позвонил на станцию техобслуживания Эрни, и там сказали, что сейчас пришлют помощь.
Пока огромный мощный красный тягач с широкими ремнями и звякающими цепями урчал на подъездной дорожке Пендервиков и к нему цепляли и пристёгивали заглохшее авто, все заинтересованно следили за процессом, не думая о последствиях. Но потом тягач уехал, и мысли как-то сами собой обратились к вопросу: а что дальше? В семье было ещё одно транспортное средство, старый неказистый драндулет по имени Ван Аллен[2], но было очевидно, что его не хватит, чтобы развозить столько людей в самых разных направлениях и в разное время. Если окажется, что машина и правда умерла, придётся покупать другую.
А машины дорогие? спросил Бен у Бетти.
Наверное.
Он перевёл задумчивый взгляд на Лидию.
Может, попробуем сдавать её напрокат бездетным семьям? За деньги.
Но если мы будем сдавать Лидию, то это же будут её деньги. Она захочет купить себе ещё короны и пачки.
Лидия, если ты заработаешь деньги, отдашь их мне? спросил Бен.
Sí, легко согласилась Лидия.
Ну вот. А я отдам их папе с мамой. Как думаете, они разрешат?..
Вообще-то у Пендервиков не принято было сдавать детей напрокат, поэтому Бен даже не стал дожидаться ответа, а пошёл обратно во двор искать клад. Лидия нацелилась бежать за ним, но Бетти поймала её и увела на крыльцо, откуда особенно удобно следить за наступлением весны, а ближе к вечеру к нему было уже совсем близко можно сидеть на ступеньке и дожидаться возвращения родителей.
Лидия, видишь, у миссис Гейгер расцвёл первый нарцисс, сказала Бетти, указывая на ту сторону улицы.
Лиловый, отозвалась Лидия.
Нет, лиловый это гиацинт, а нарцисс жёлтый.
Лидия любит лиловый. Цина тоже.
Мнение Цины, одной из подружек Лидии в детском саду, всегда приводилось как неоспоримое. Ладно, подумала Бетти, лиловый так лиловый.
Сверху послышалось знакомое многоголосие. Бетти отклонилась назад посмотреть да, прямо над ними пролетал клин канадских гусей. Может, они летят откуда-то с юга. А может, это те гуси, которые круглый год живут в Массачусетсе, когда в одном месте еда заканчивается, они перелетают в другое. Бетти всегда так радовалась их глубоким, как гудки, крикам. И Пёс тоже. Они вдвоём мчали через двор, стараясь не отставать от больших птиц, которые неслись в вышине вместе с ветром, а после, когда птиц было уже не видно, Бетти изображала их крики: «ахау-у-у хау-у-у», а Пёс лизал ей лицо
Голди положила Фрэнка в коробку, сказала Лидия.
Бетти вернулась в настоящее.
М-м?
Голди положила Фрэнка в коробку.
Голди хозяйка детского сада, куда ходит Лидия, с ней понятно. Но кто такой Фрэнк и зачем Голди положила его в коробку? Странно.
Бетти давно усвоила, что задавать Лидии прямые вопросы дело неблагодарное, ответа всё равно не добьёшься. Лучше идти в обход, тогда есть шанс к чему-то прийти.
Какая была коробка? спросила она.
Лидия хорошо подумала.
Голубая.
Ему понравилось в ней лежать?
Это оказался неправильный вопрос. Нижняя губа Лидии задрожала, и Бетти уже не в первый раз подумала, что лучше бы Лидия совсем не разговаривала, помолчала бы лет до пяти-шести, пока не научится говорить осмысленно. Ну вот, теперь она плачет.
Прости, беспомощно сказала Бетти. Я не знаю, кто такой Фрэнк.
Он умер, а Голди положила его в коробку, а Лидии не дали его поцеловать.
Во всяком случае есть надежда, что Фрэнк это не кто-то из детсадовских детей. Бетти стала припоминать клички всех животных из детского сада: мадагаскарский шипящий таракан Леон, и хомяк Сардель, и ох, ну вот же!.. морская свинка Фрэнсис, он же Фрэнк. Да, всё правильно, Лидия говорила, что она очень любит Фрэнка. Особенно по сравнению с Леоном.
Я понимаю, как тебе сейчас грустно, но всё равно морских свинок не надо целовать, даже когда они живые. Бетти усадила рыдающую Лидию к себе на колени. Лучше давай я тебе спою.
Никто из Пендервиков, кроме Бетти, пением не увлекался. Не то чтобы остальные Пендервики не желали петь как раз желали; только они не очень хорошо попадали в ноты, и из-за этого их пение, как сказал однажды мистер Пендервик, после того как они хором пели кому-то поздравительную песенку на день рождения, напоминало блеяние унылых овец.
Зато Бетти не только попадала в ноты, её пение вообще не походило на блеяние овцы, даже неунылой, поэтому Бетти часто пела Лидии. И им обеим это нравилось. Сегодня она начала с одной из самых любимых Лидииных песен, «Качаться на звезде»[3] там много лунного света и смешной ушастый мул, и рыдания скоро пошли на убыль. Но Бетти забыла, что в следующем куплете вместо мула появляется свинка и конечно же, Лидия вспомнила своего Фрэнка, который тоже был свинка, хотя и морская, и зарыдала пуще прежнего. Бетти сразу переключилась на другую Лидиину любимую «Арам-зам-зам»[4]. Но рыдания Лидии уже зажили своей собственной жизнью, и даже забавные гули-гули-гули, когда надо очень быстро крутить перед собой руками, не помогли.
Словом, когда спустя несколько минут к дому Пендервиков свернул старенький Ван Аллен, это было как нельзя кстати.
Лидия, смотри, мама приехала! сказала Бетти. Наконец-то, правда?
Лидия и сама так думала она очень надеялась, что мама поможет ей оплакивать Фрэнка, и скорбно тянула руки ей навстречу.
Кризис? спросила Ианта у Бетти. Требуется помощь?
Вообще-то да. Очень!
Ианта была спокойная мама и не очень верила в ахи и охи. Она с улыбкой подошла к девочкам, обняла Бетти, подхватила Лидию на руки каким-то образом ей удалось сделать то и другое одновременно. Пока Лидия всхлипывала в одно Иантино ухо про коробки и поцелуи, Бетти, в другое, пыталась более или менее последовательно изложить историю умершей морской свинки. Ианта умела слушать разных людей, даже если они говорили все одновременно, и не упустить главное это был один из её многочисленных талантов. Сама она объясняла это тем, что она учёный, притом астрофизик, и ей постоянно приходится выслушивать противоположные точки зрения. Но Бетти не была уверена, что в этом всё дело. Скай тоже собиралась стать астрофизиком, но она и одного-то человека не всегда слышит. Может, конечно, она научится этому в следующем году, когда поступит в университет.
Я рада, что она не поцеловала Фрэнка, сказала Ианта, дослушав рассказ Бетти до конца. Иначе мне пришлось бы садиться и писать Голди записку о микробах а это не самое моё любимое вечернее занятие А у тебя как прошёл день, Бетти?