Черный цилиндрик чуть толще обычной шариковой ручки казался вполне безобидным. Однако в опытных руках безделушка превращалась в оружие.
В полицейском отчете сказано, что вы атаковали обидчика в угол нижней челюсти, заметил Ингерсолл, возвращая ручку.
Это позволило обезвредить подонка, почти не применяя силу. Она надавила на особую точку, находившуюся сбоку на шее, тем самым вызвав сильную боль, которая, будто электрический ток, побежала по нижнему альвеолярному нерву. После этого Нина отдала несколько четких и простых указаний. Мозг нападавшего, перегруженный сигналами от болевых рецепторов, не осилил бы сложных задач. Парень подчинился, и Нина применила обездвиживающий захват, чтобы удержать преступника на месте, пока прохожий звонил копам. Ее собственный мобильник разбился во время схватки.
Здесь копия отчета, составленного полицией округа Фэрфакс. Ингерсолл открыл папку. Вы видели новости? Читали, что пишут в интернете?
Нина перевела взгляд с одного начальника на другого.
Мой телефон разбился, а телевизор я утром не смотрела. Что-то случилось?
Ингерсолл взглянул на бумаги.
Райан Шеффер подстерегал вас не в одиночку.
Полицейские рассказали мне, что у него был подельник, Нина кивнула. Шеффер его сдал, и парня быстро задержали.
Глава отделения перелистнул страницу.
А в курсе ли вы, что этот приятель, прежде чем удрать, производил съемку на смартфон?
Нет. От удивления Нина открыла рот.
Ингерсолл улыбнулся уголком губ, однако его взгляд остался холодным.
Как сказала бы моя дочь, вы попали в тренд.
То есть? У Нины возникло странное чувство, будто она пришла на спектакль после антракта и тщетно пытается понять сюжет.
Кто-то отредактировал видео, наложив на него музыку из фильма «Чудо-женщина». Коннер едва заметно качнул головой. После этого ролик стал вирусным.
Странно, что вы не знаете, удивился Ингерсолл.
Вы сразу вызвали меня к себе, Нина развела руками. Я не успела ни раздобыть телефон, ни включить рабочий компьютер.
Парень, смонтировавший ролик, посулил награду тому, кто опознает женщину на видео, продолжил Ингерсолл. И сегодня рано утром всплыло ваше имя. Теперь службу по связям с общественностью осадили репортеры просят директора дать комментарий.
У Нины голова пошла кругом. Директора ФБР человека, под началом у которого почти сорок тысяч сотрудников, донимают расспросами о ее злоключениях!
Господи! ахнула она.
Впрочем, я вызвал вас не поэтому, продолжил начальник отделения.
Нина снова поглядела на него, не понимая, что еще могло случиться.
Минувшей ночью произошло убийство, и на месте преступления в проулке возле Эм-стрит виновник оставил послание. У нас есть основания полагать, что оно адресовано вам.
По спине у Нины пробежал холодок.
Кто жертва?
Ингерсолл остановил ее взмахом руки.
Вначале я хотел бы кое-что прояснить. Он сдвинул брови. Вы законно сменили фамилию Эсперанса на Геррера десять лет назад?
Вихрь мыслей в ее голове понесся в другом направлении.
Я сделала это, когда меня признали полностью дееспособной. В семнадцать лет.
Ингерсолл и Коннер обменялись многозначительными взглядами. Похоже, Нина подтвердила их догадки. Окончательно запутавшись, она вздернула брови, ожидая разъяснений.
Понимаю, вопрос очень личный, произнес Ингерсолл, однако он напрямую связан с тем, что нам предстоит обсудить.
Судебные протоколы в подобных случаях засекречены, добавил Коннер. Мы уже запросили доступ, но сперва хотим, чтобы вы, Нина, сами нам все рассказали. Вы подали прошение об эмансипации, когда сбежали от опекунов?
Да. Она облизнула пересохшие губы.
Это случилось после того, как вас похитили? спросил Ингерсолл, не глядя ей в глаза.
Похоже, он обо всем знал. Нина сцепила руки на коленях и крепко стиснула пальцы.
Мне было шестнадцать, отчеканила она и холодным, бесстрастным голосом поведала о самых мучительных событиях своей жизни: Я тогда сбежала из приюта, жила на улице. Ночью неподалеку остановился фургон. Вышел мужчина и схватил меня. Швырнул в кузов, связал
Нина не стала озвучивать, что случилось потом. Подробности нескольких часов, проведенных с похитителем, невысказанным грузом повисли в тишине.
Утром я смогла сбежать, оборвала она рассказ, а затем обратилась к Ингерсоллу: Как это относится к делу?
Минувшей ночью в Джорджтауне[6] убили шестнадцатилетнюю девушку. Она сбежала от приемных родителей, тихо произнес начальник отделения и еле слышно добавил: Тело нашли в мусорном контейнере.
Делом занялась местная полиция, подхватил Коннер. Убийца затолкал в рот жертве послание. Криминалисты извлекли бумажку, поместили в пакет и запечатали.
Нина в красках представила себе сцену преступления, и боль, таившаяся глубоко внутри, чуть не пробилась наружу. Жизнь юной девушки оборвалась, а монстр по-прежнему бродит по городу, выискивая новую жертву
Ингерсолл достал из папки очередной лист.
Послание было напечатано на обычной бумаге для принтера. Он извлек из нагрудного кармана очки, встряхнул, чтобы отогнуть дужки, и водрузил на нос.
С замиранием сердца Нина выслушала слова убийцы.
«Я искал много лет и уже думал, что потерял Надежду. Но сегодня все изменилось. Теперь она зовет себя Воительницей. Для меня же она навсегда останется Той, что ускользнула
Ингерсолл взглянул Нине в глаза.
Ниже идут три пустые строчки, а в конце еще одно слово заглавными буквами.
Она затаила дыхание, и шеф дочитал:
«Ненадолго».
Глава 4
Как в тумане, Нина взяла протянутое Ингерсоллом послание. Лист подрагивал в руках, пока она пробегала глазами строчки, которые, несомненно, предназначались ей.
Одно мгновение и она вновь в темном затхлом фургоне. Рот заклеен скотчем, вместо криков сдавленное мычание
Понимая, что боссы внимательно наблюдают, Нина подвигала челюстью, будто избавляясь от клейкой ленты, и выдавила единственный по-настоящему важный вопрос:
Полиция его схватила?
Пока никого не задержали, вздохнул Коннер. Зацепок тоже нет.
Долгие годы Нина боялась, что этот момент настанет. Монстр погиб, надеялась она. Но больше ей себя не обмануть: покинув ночные кошмары, чудовище добралось до нее наяву.
Пытаясь справиться с волнением, она спросила начальников:
Как вы догадались, что в послании речь обо мне? Там ведь нет имени. Только намек.
Ваше имя всплыло благодаря третьему подразделению ОПА.
Нина молча обдумала эти сведения. В отделе поведенческого анализа, или ОПА, работали лучшие профайлеры[7] ФБР. «Охотники за разумом». А третье подразделение расследовало преступления против детей.
Один агент, что там работает скажем так, знаком с вашим делом, тщательно подбирая слова, продолжил Ингерсолл.
И как он нашел связь? поинтересовалась Нина, гадая, о ком именно идет речь. Это же нераскрытое похищение, которое случилось одиннадцать лет назад.
За год до того, как она подала прошение об эмансипации.
Ингерсолл отвел глаза и проронил:
Нам помог Джефф Уэйд.
На мгновение Нина зажмурилась, прогоняя непрошеные воспоминания. Она надеялась, что больше никогда не услышит о докторе Джеффри Уэйде.
Я думала, он уже не работает в ОПА.
Уэйд сильно напортачил да так, что в результате погибла девушка, и его перевели на службу в академию ФБР. Во всяком случае, этого добивались в суде родственники Чандры Браун.
Чандра сообщила в полицию, что ее преследует мужчина. Копы передали сведения в ФБР, поскольку детали ее рассказа напомнили им о серии нераскрытых убийств, произошедших ранее в столице и соседних штатах. Во всех случаях жертвами были девушки-подростки.
Делом занимался Уэйд. Изучив заявление, составленное Чандрой, он решил, что оно не имеет отношения к его расследованию, и отправил девушку обратно в полицию. Спустя сутки Чандру нашли мертвой. Как впоследствии выяснилось, ее убийство все-таки было связано с остальными.
Уэйд считался одним из ведущих профайлеров, поэтому репутация Бюро пострадала весомо. Родители, потерявшие дочь, вместе с юристом дали несколько интервью, каждый раз открыто обвиняя органы правопорядка. Уэйд взял отпуск, поручив текущие дела коллеге из ОПА, а когда приехал, попросил перевода на другую должность. Поговаривали, что у легендарного профайлера окончательно сдали нервы еще бы, двадцать лет он гонялся за подонками, которые ломали жизнь детям Выходит, молва ошибалась и Уэйд все-таки вернулся в свой отдел.
Его перевели в академию лишь на полгода, объяснил Коннер.
Учитывая странный текст послания, помолчав, продолжил Ингерсолл, полицейские из отдела убийств загрузили отчет в базу данных ФБР по насильственным преступлениям вдруг кто-то расследовал похожий случай? Так Уэйд и наткнулся на эти сведения.
К тому же он, как и все Бюро, посмотрел видео с вашим участием, добавил Коннер. Так что сразу про вас вспомнил.
Кто, как не Уэйд, мог собрать эту мозаику? Он не просто знал о прошлом Нины. Этот человек чуть не помешал ей стать агентом ФБР.
Насколько Нина могла судить, еще никого не подвергали такой скрупулезной проверке, какую прошла она при поступлении в Академию ФБР. Когда допрос на полиграфе выявил, что она, возможно, солгала о своем прошлом, Шона Джексон исполнительный помощник директора пригласила доктора Уэйда, дабы тот вынес экспертное заключение. Шона, одна из немногих, отчитывалась непосредственно перед директором ФБР. Мало кто из руководящих кругов занимался проверкой кандидатов, и только Шона искренне интересовалась процедурой.
Изучив результаты допроса на детекторе лжи и досье, Уэйд вызвал Нину на собеседование, где потребовал рассказать, почему она подала прошение об эмансипации и что означает ее новая фамилия. Он не успокоился, пока не снес все внутренние барьеры, которые Нина тщательно возводила.
Уэйд вынудил ее выложить все о побоях от старших детей-сирот, считавших крохотную девчушку легкой добычей. Заставил в мельчайших деталях рассказать про ночь похищения содрал корку, защищавшую разум, обнажив кровоточащую рану. Нина шептала, каково это, когда в тебя тычут зажженной сигаретой, а Уэйд бесстрастно наблюдал, делая пометки в блокноте. Она дрожала и запиналась, а на лице у профайлера не отражалось никаких эмоций. Он молча ее оценивал. Ему поручили выявить, не скрывает ли Нина важные детали, и она чувствовала: он жаждет ее надломить. Ждет, что она сорвется, расплачется. Он вскрыл ее душу и с интересом копался в самом сокровенном.
В конце концов Уэйд заключил, что во время допроса на полиграфе Нина не лгала просто намеренно вытеснила из памяти детали пережитой травмы. Однако в ее прошлом оставались темные пятна. Как он считал, это делало ее неблагонадежной превращало в часовую бомбу, готовую рано или поздно взорваться. Лишь благодаря вмешательству Шоны Джексон ее все-таки приняли в академию. С тех пор Нина трудилась усерднее всех, стремясь доказать, что доктор Джеффри Уэйд серьезно ошибся уже дважды. А еще, что он самодовольный гад.
Вы будете работать с Уэйдом напрямую, объявил Ингерсолл.
Нина едва не вскочила со стула. Ей захотелось рвануть домой и забыться сном. Вдруг после пробуждения все станет как прежде?
Держитесь подальше от прессы, посоветовал Коннер, и вообще от публики. Уэйд уже приехал из Куантико в Джорджтаун. Прибыл на место преступления около получаса назад. Там и встретитесь.
Боссы назначили ей в напарники человека, который безжалостно, будто патологоанатом, препарировал ее душу, человека, который не хотел, чтобы она работала в ФБР.
«Откажись, шепнул Нине внутренний голос, никто тебя за это не осудит».
Усилием воли она притворилась спокойной. Незачем боссам знать, чего ей стоит это назначение.
Хорошо. Беру служебную машину и в Джорджтаун.
Глава 5
Нина подошла к полицейскому, охранявшему периметр.
Что-то вы припозднились, бегло взглянув на ее документы, проронил коп.
Работа на месте преступления кипела с рассвета, поэтому мало что осталось нетронутым.
Лучше поздно, чем никогда. Пригнувшись, Нина нырнула под желтую ленту, протянутую вдоль границ участка.
Фургон криминалистов из вашингтонской полиции притулился у тротуара; из зарешеченного окошка в кузове открывался вид на разрисованные баллончиками мусорные контейнеры. Нина пригляделась к группе мужчин, собравшихся позади переносной ширмы в четыре фута высотой: одни были в полицейской форме, другие в белых комбинезонах из тайвека[8], третьи в деловых костюмах.
Она сразу узнала специального агента Уэйда: долговязый, на темно-синей ветровке ярко выделяется золотая надпись «ФБР». Повернувшись, он окинул Нину мрачным взглядом человека, который слишком много повидал на своем веку. Серые как сталь глаза словно пригвоздили ее к месту, зловеще напомнив о состоявшемся два года назад собеседовании.
Нина решительно шагнула к Уэйду и протянула ему руку. Формально он главный, однако помыкать собой она не позволит.
Доброе утро, доктор Уэйд!
Нина давно заметила, что люди, всеми правдами и неправдами добившиеся научных высот, любили, когда упоминают их ученую степень.
Просто Уэйд, хрипло ответил профайлер.
Его голос идеально сочетался с хмурым лицом, а ладонь, на удивление, была шершавой от мозолей. Уэйд предпочел обращение по фамилии, тем самым обозначив профессиональную дистанцию. Нину это вполне устраивало.
Геррера, представилась она в ответ.
А это детектив Майк Стэнтон. Работает в отделе убийств Центрального полицейского управления города Вашингтон.
Стэнтон помахал рукой.
Давайте условимся, продолжил Уэйд, понизив голос, если вам станет не по себе сразу говорите.
Конечно, глядя ему в глаза, солгала Нина.
Ей уже было не по себе.
Всё, хватит церемоний, одернул себя Уэйд, настраиваясь на рабочий лад. Мы и так потеряли много времени. Жду ваши соображения по делу, и поскорее.
Нина подошла к ширме чтобы не только осмотреть место преступления, но и отделаться от сверлящего взгляда коллеги.
Тогда приступим.
Погодите, преградил ей путь Стэнтон. Прежде чем осмотрите тело Не могли бы вы описать, на какой машине он приехал, когда Детектив смущенно переступил с ноги на ногу. Когда напал на вас?
Вопрос закономерный. Если человек специально оборудовал фургон для похищений, он может использовать его долгие годы.
У него был синий «Форд Эконолайн», отчеканила Нина и в ответ на удивленный взгляд пояснила: Я узнала марку и модель по фотографиям, которые полиция показала мне после инцидента.
«Инцидент». Она намеренно выбрала это безликое слово.
Стэнтон едва заметно кивнул.
Может, какие-то еще детали?
Самый обычный фургон. Ничего особенного. Во всяком случае, внешне. Нина сглотнула слюну, смочив пересохшее горло. А внутри я увидела голый каркас. Даже на полу не было обшивки только черный виниловый коврик. Похититель заломил мне руки за спину и скрепил запястья скотчем. Лодыжки тоже.
Уэйд и Стэнтон молчали. Видимо, ждали дальнейших подробностей.
Сзади имелись небольшие округлые окошки. Примерно такие. Она очертила в воздухе круг размером с обеденную тарелку. Стекла закрашены черной краской из баллончика.
Как открывался кузов? спросил Стэнтон.
Двустворчатая дверца. Прежде чем меня запереть, похититель закрыл левую створку, затем правую.