Даже в шуме и гвалте слышен голос профессора Самойленко, окликающего Илью.
Браво, Илюша, браво! рокочет он. До этого дня стоило дожить.
Илья лишь качает головой на это дежурное заявление про возраст. Привык. Его удостаивают дружеского похлопывания по плечу, Илья не слишком жалует бурные объятья по поводу и без. А вот Элина с удовольствием тонет в медвежьих объятьях и комплиментах профессора Самойленко.
Подходит Антон и уже словами выражает свое одобрение. Он был в зале, он видел реакцию публики. Но Голованов слишком давно в этом деле, и он прекрасно знает, как создаются успех и сенсации. Поэтому кует железо, не сходя со сцены Большого. Сейчас интервью для трех отобранных медиа-порталов. Послезавтра тематическая фотосессия для промо балета. А через неделю их ждет Северная столица и премьера в Санкт-Петербурге, в рамках благотворительного фестиваля «Северные сердца».
Спустя еще полчаса этот утомительный и волнительный день заканчивается, и наконец-то наступает благословенная тишина салона спортивного «мерседеса». Илья берет телефон. Там два сообщения. Многословное от мамы но в нем каждое слово не только восторг матери, но и признание профессионала. Второе от отца: «Я не заснул». Это на вес золота.
Привычно заглядывает в инстаграм. Там у Татьяны Тобольцевой кипит жизнь отчеты об эфирах, новости радиостанции. Ничего личного. Но оно там где-то тоже есть.
Гасит экран и трогает коробку передач.
Домой.
* * *
Питер встретил их дождем. Банально, но правда. За окнами машины темные улицы жирно блестели переливами огней в лужах. На плече Ильи мирно сопела Элина. У него впервые на плече спала женщина, и это волновало. Как и город. Последний раз Илья был здесь лет в тринадцать, на олимпиаде по математике. Кажется, это было с другим человеком. Впрочем, нельзя сравнивать ребенка и взрослого. Но тогда и Санкт-Петербург, и Мариинский театр произвели на Илью колоссальное впечатление. Сейчас он словно возвращался на свидание с детством.
Элина на его плече сонно вздохнула. Илья покосился на нее. За несколько выступлений в Москве они сильно сблизились. «Я в тебя немножко влюбилась, безапелляционно заявила Элина. Но ты не пугайся, так надо. Даже Тони это понимает». Тони бойфренд Элины, итальянский тенор. Наверное, она права, так надо. Выступления, может быть, именно поэтому имеют такой шумный успех. «Зал накрывает тончайшая аура любви, сотканная из музыки и танца» так пишут газеты. Фраза, между прочим, принадлежит Антону, но он не афиширует свое авторство.
Хорошо, наверное, уметь влюбиться вот так. Чуть-чуть. Чтобы появилась магия, но не ломалась душа. Наверное, это талант. Илье он не дан. Он умеет только как самоубийца с обрыва.
Элина снова ворочается, но не просыпается. Руки ее, сложенные на коленях, разжимаются, и Илья вынимает из расслабленных пальцев красочные буклеты. На первой же странице фото крышки рояля, на которую небрежно брошены пуанты балерины и бабочка пианиста. Это фото Илье нравится. Другие работы из той же тематической фотосессии не слишком. Могли бы ограничиться работой с роялем, пуантами и бабочкой. Стильно и элегантно. Но нет же, их с Элиной тоже заставили позировать. Этуаль не привыкать, она позировала спокойно, принимала указанные позы, улыбалась, когда говорили. Илья все эти чертовы полтора часа читал себе наставления о том, что без промоушена в современном мире не сдвинуться с места. И делал дыхательные упражнения. Не очень-то помогло, результатом фотосессии Илья остался недоволен. Но в этом вопросе он был в категорическом меньшинстве. Даже придирчивому Голованову понравилось. А когда Илья почитал комментарии в инстаграме, то тут же потребовал у Антона некоторые удалить. Илья допускал, что его исполнительские трактовки могут прийтись кому-то не по нутру. Но когда про него пишут «парень за роялем такой секси!!!» это, простите, за гранью добра и зла. Как таким людям играть Рахманинова, если ты для них «секси»?!
Антон в ответ на просьбу разразился лекцией о работе с подписчиками, Илья ее не дослушал и махнул рукой. Он понимал объективно Антон прав. Сцепи зубы и дыши. Мало ли, может, кто-то к Рахманинову через «секси» приходит. И вообще, мог бы гордиться, что кто-то и не один человек, между прочим, считает тебя привлекательным. Да только тебе все эти люди не нужны. Нужен один-единственный, но для него ты «фото отвратительное».
Элина поднимает голову с его плеча, трет глаза вне сцены девушка никогда не использует грим.
Подъезжаем?
Подъезжаем.
Элина забирает из рук Ильи буклет, разглядывает, наклонив голову.
Мне нравится.
Мне тоже, отзывается Илья. А сам думает о том, что если бы на крышке рояля присутствовал отпечаток женских округлостей, то это придало бы фото новаторский характер.
Так, он же обещал Ване каких-нибудь снимков атмосферных из Питера отправить. Однако трудно будет удивить сына профессионального фотографа.
* * *
Есть какая-то магия в возвращении в места, которые ты посещал ребенком. Зачастую недобрая, разрушительная. То, что казалось в детстве значительным и удивительным, при повторной встрече тебе взрослому кажется незначительным или даже мелким, жалким. Так бывает с зоопарком или цирком. В детстве это вызывает в тебе неуемный восторг. Взрослым в лучшем случае недоумение.
Но с Мариинским театром все обстояло не так. Тот детский восторг только приумножился. Илье нравилось все и старое зеленое здание, и новый футуристический комплекс, и переход над каналом между ними. И два памятника тот, который сидит, и тот, который стоит, Римский-Корсаков и Глинка. А в Москве отдувается один Петр Ильич. В этом городе все другое, все иначе, и эту инаковость, эту тайну хочется разгадать. Илья дает себе слово вернуться сюда. И обязательно сходить в легендарный концертный зал консерватории с мамой они тогда не успели туда попасть.
Город услышал эту клятву и принял тепло, радушно, словно наперекор суровым темным домам, моросящему дождику и упругому прохладному ветру с Невы. Кажется, здесь успех был даже сильнее, чем в Москве.
Здесь более требовательная публика, согласилась с его мнением Элина, мелким глотком пригубливая шампанское. Их трехдневные гастроли в Северной столице, как и весь благотворительный фестиваль, завершаются балом. Такие мероприятия принято называть балами. Хотя от настоящих балов прошедших веков в них нет совсем ничего, кроме скопления публики, которая сама себя посчитала высшим светом, да желания этого света пустить всем пыль в глаза. Но тут есть и те, для кого это работа. В их числе Илья с Элиной. Медиа постарались: лица пианиста и балерины украшают собой огромный экран прямо напротив Мариинки из всех участников фестиваля выбрали именно их промо. Потому что они, по мнению организаторов фестиваля, самые фотогеничные. Антон счастлив. Илья же отрабатывает положенное. В конце концов, провести время в красивом помещении с красивой женщиной, постоять пару-тройку минут под вспышками фотокамер и ответить на пару-тройку вопросов не самый тяжелый труд.
Завтра пути их расходятся. Илья возвращается в Москву, Элина в Милан, к жениху. Элину ждет аэропорт, а Илья решает возвращаться «Сапсаном». Он предпочитал при возможности наземный транспорт воздушному, не любил взлеты и посадки.
Когда на следующее утро «Сапсан» набрал крейсерскую скорость, пришло сообщение от отца.
Отец: Ты неплохо смотришься на плакате на фоне Глинки.
Сын: Папа, Глинка тот, который стоит.
Отец: Я помню только то, что сидит Чайковский. Мы тебя ждем. Встретит водитель. Не забудь купить маме подарок.
Илья улыбается. Он вспоминает, и эти воспоминания из детства накрывают вдруг таким домашним теплом, которое он сам по неразумности, теперь понимает считал инфантильностью.
Сын: Ты не надумал покосплеить под Эйнштейна?
Отец: Сынок, твой папа слишком стар для этих новых слов. Но если ты про усы то мама по-прежнему категорически против. Может быть, тебе она это простит.
Илья прячет телефон в карман с широкой улыбкой. А что, может, и в самом деле отпустить усы? И бороду заодно. Как у Петра Ильича, который сидит.
* * *
Илья Юльевич стоял у окна в своем кабинете и смотрел на город. Он простирался внизу огромный, меняющийся, бурлящий. Город, который несколько недель назад покорил его сын, подняв зал Большого театра.
Теперь это повторилось в легендарной Мариинке.
Что чувствовал он, следя за успехами сына? Много всего и разного. Как отец, был горд. Родителям вообще положено гордиться своими детьми, в случае же с Юней невозможно было не восхищаться такими успехами. Как у него, у Ильи дельца и прагматика, мог родиться настолько уникальный ребенок?
Все эти дни были наполнены новостями и их отслеживанием. Больше, чем он сам, читала, слушала, смотрела Майя. Что чувствовала она, глядя на то, как самозабвенно сын претворял в жизнь то, что не удалось ей самой? Была ли Майя гениальной скрипачкой? Нет. Но мастером она была и при удачной раскрутке, грамотном подходе вполне могла бы выступать с сольными программами и иметь успех. Май отказалась.
Они говорили об этом давным-давно, всего один раз и больше к данному разговору не возвращались. Но Илья помнил. И знал ответ на вопрос «почему». Ему потребовалось несколько лет, чтобы понять это. Он мог бы все устроить лучшим образом, но Майя выбрала семью и его Илью. А потом и вовсе ушла на преподавательскую деятельность. Так что, кроме материнской любви, чувствует Май, наблюдая за успехами своего ребенка?
Когда по телевизору показывали репортаж о фестивале в Петербурге и триумфальном выступлении Юни, Илья смотрел не на экран, он смотрел на жену, видел, что она почти перестала дышать, слушая репортаж, а потом на секунду прикрыла веки, под которыми прятались слезы.
А когда новости сменил прогноз погоды, Илья подошел, поцеловал Май в макушку и туда же сказал:
Это была лучшая твоя премьера.
Машины внизу встали в привычную столичную пробку. Сколько времени люди тратят вот так, находясь обездвиженно на дорогах?
И все же Юня поступил на математический в экономическом вузе. Хотя музыку выбрал окончательно и бесповоротно. Почему? Чувствует свою ответственность перед семьей?
Илья с каждым годом все отчетливее ощущал груз лет и неполадки со здоровьем. Вопрос «кому все передавать, когда настанет время» не давал покоя.
Он не мог подрезать крылья сыну и тянуть мальчика в семейную корпорацию.
Но и раздать в чужие руки то, что так долго и кропотливо строилось, тоже не мог.
Наверное, однажды им придется очень серьезно поговорить. Но это позже, не сейчас.
Сейчас Юня должен насладиться своим полетом в полной мере.
Сколько раз ему хотелось спросить: «Ты счастлив, сын?»
Не спрашивал. Не хотел лезть в душу. Илья всегда каким-то внутренним чутьем понимал, что даже у него отца, есть четкие границы вхождения во внутреннее пространство Юни.
Он почти не ездил к нему, отдавая эту прерогативу Майе. Ей нужнее, ей было просто физически необходимо привезти что-нибудь вкусное, подбросить пару новых идей для концертов, купить модный джемпер.
Илья знал, что квартира сына сугубо личная территория и лишний раз не заходил на нее, предпочитая приглашать Юню на домашние ужины или встречаться в нейтральном месте, будь то кафе или парк. При непонимании тонкостей особенного мира сына, состоящего из нот и цифр, в Илье было абсолютное понимание того, как этот мир сохранить, не вламываясь в него грубо и непрошено.
Илья Юльевич отвернулся от окна.
Разговор с Юней на тему того, кому и как передавать компанию, отложить можно, а вот работу и грядущее совещание нет.
* * *
«Зал накрывает тончайшая аура любви, сотканная из музыки и танца»
Дальше читать невозможно.
Аура любви, чтоб ее
Аура
Видела, все видела. Читала, смотрела, впитывала.
Овации в Большом. До дыр затерла ролик в сети, потому что там целых тридцать секунд показывали его за роялем.
Фестиваль в Питере чистейший мазохизм. Больно, так больно, словно тебя заживо разрезают на кусочки, а выключить не получается все равно смотришь до конца, слушаешь, читаешь. Жадно ищешь новости, знаешь, что после них станет плохо, а все равно ищешь.
Экран напротив Мариинки музыкант и его муза-балерина. Как чудесно! Нет, правда, чудесно!
Фотосессия, кадры из которой стали прекрасными иллюстрациями к репортажам. У нее заголенные ноги, она лежит на крышке рояля. Он смотрит на нее.
У них роман. Точно роман. Как она на него смотрит! А сама-то кожа и кости. Ни груди, ни попы.
Обнимать нечего скелет. Но с симпатичным лицом, чего не отнять того не отнять.
Тончайшая аура любви
Все как сговорились, честное слово.
Женечка сегодня с утра до эфира:
Помнишь, к нам приходили на интервью? Ты только посмотри, что пишут про балет!
Потом прочитаю, сейчас некогда, что у нас на сегодня по розыгрышам?
Какая ты сердитая.
А какой прикажете быть?
Где-то там под питерским небом гуляет человек, который умеет разговаривать музыкой. Он внимательный и вежливый со всеми. Столько интервью дал за последний месяц, столько всего наговорил. И совсем не так, как ей, без колючих взглядов и холодной иронии.
У него там все отлично успех, этуаль, ночное питерское небо.
Это небо в сумерках и почти черный силуэт Петропавловской крепости он выложил в инстаграм.
Вся страница сплошное небо.
Чем оно тебя прельщает, Илья? Тебя влечет туда ввысь? К облакам? К солнцу?
А я земная. Так вот случилось. Нет полупрозрачной хрупкости в руках и плечах.
Не муза, не эльф, сижу в студии, разговариваю с радиослушателями. О простом, обыденном.
Что нравится делать в выходные? Какое кино посмотрели последним? Есть ли необычное хобби? А обычное?
А у тебя хобби есть, Илья? Есть, знаю, фотографировать небо.
Я теперь так много про тебя знаю. Спасибо Википедии и музыкальным сайтам.
Да ты настоящий принц сын Ильи Юльевича Королёва и бывшей первой скрипки Большого театра.
У меня все проще, много проще.
Эфиры, правда, даются все тяжелее и тяжелее. Забиваются новостями о музыкальном фестивале. Но он уже почти закончился. Потом забудется. И станет полегче.
Сентябрь в Москве выдался дождливый. Синоптики обещали бабье лето, но неожиданно прохудилось небо.
Таня после эфира вернулась вся промокшая. Надо менять мотоцикл на машину.
Я решила брать автокредит, сказала она брату, который со скорбным выражением лица сидел на диване в компании тетрадей и планшета.
Начался учебный год, и хочешь не хочешь приходилось учиться.
Слушай, кто придумал семинары в сентябре? Еще учеба толком не началась, а на завтра уже контрольную назначили. По двум лекциям!
А ты на лекциях не был.
Нет, конечно, мы репетировали. Но зато я их сфотографировал у тех, кто писал!
Таня улыбнулась. Невозможно было смотреть на брата и не улыбаться.
И вообще, знаешь, у меня вдохновение. А тут нормативы. Экономика предприятия черт ногу сломит.
Хорошо, что хоть у кого-то есть вдохновение.
Новая песня? Таня села рядом.
Нет. Пока стихи. Это в общем, про одну женщину. Есть такие женщины, которых видишь, и все мозг отшибает полностью. Вот послушай.
Она была видением из сказки,Царица, по-французски этуальЯ б сочинил тебе сонату сновидений.Конечно, если б дома был рояль.Он так и не понял, почему Таня вдруг резко вскочила и вылетела из комнаты.