И сейчас Милу может помочь хоть кому-то из друзей.
Она должна быть посмелее.
Добрый вечер, господин Ротман, проговорила Милу и сделала реверанс.
Остальные удивлённо уставились на неё. Гассбик прищурилась, но девочка знала, что гнев директрисы теперь не имеет значения. Худшее уже случилось.
Для нас встреча с вами огромная честь, продолжала Милу. Вы позволите мне представить всех?
Усы купца дёрнулись.
Это было бы превосходно.
Он глубоко затянулся и выпустил облако дыма. Когда оно окутало их, Милу вновь ощутила покалывание в ушах. Потирая мочки, она посмотрела вниз и обнаружила, что её тень как будто дрожит. Она сдвинула брови, отмахнулась от дыма и прокашлялась.
Вот Лотта, произнесла Милу, подталкивая подругу, чтобы та шагнула вперёд. Умнейшая девочка во всём Амстердаме. Инженер и математик. Однажды она сделала для Эга телескоп из пары старых очков и металлической трубки.
Никогда заранее не знаешь, что найдёшь в канале, выпалила Лотта и просияла. Однажды я отыскала рабочий компас.
Её родители, без сомнения, были уважаемыми учёными из Баварии, продолжала Милу. Только этим можно объяснить её интеллект. К тому же Лотта может завязать и распутать абсолютно любой узел. Из неё получится отличная дочь торговца, сэр.
Ответом Ротмана был лаконичный кивок, который сопровождался подёргиванием усов. За его спиной Питер слегка переминался с ноги на ногу, но взгляд пока не поднял.
Милу подтолкнула Сема.
Это Сем. Самый добрый мальчик во всём Амстердаме. Он всегда уступает дорогу, а его уши залог того, что он внимательно слушает. Свой недостаток ловкости он полностью компенсирует умением шить. Я убеждена, что его родители портные из Парижа, которые могут создать невероятно модные наряды из самых заурядных материалов. Он чинит одежду всем сиротам и даже залатал мне подбородок, когда я разбила его. Спросите меня, сэр, и я отвечу, что из Сема получится замечательный сын.
Она немного приукрашивает, тихо проронил мальчик, залившись краской. Но я неплохо умею чинить одежду. И паруса, наверное, тоже.
Директриса цокнула языком, а Ротман прищурился. Он опять кивнул, и Милу быстро перешла к Эгу, толкнув его вперёд.
Эгберт самый талантливый мальчик во всём Амстердаме, доложила она. Он нарисовал подробную карту города на старой наволочке, когда сидел на карнизе и оглядывал окрестности. Примечательно, что он превосходно изобразил север города, Центральный вокзал, доки и даже реку Амстел вплоть до болотистых низин на юге. Несомненно, свой талант он унаследовал от родителей, которые, наверное, были странствующими художниками с далёкого востока. Разумеется, торговец вроде вас с радостью примет сына с такими многообещающими способностями к картографии. Он поможет вам исследовать этот мир.
Эг издал тихий звук: то ли смешок, то ли вздох. Милу заметила, что он вцепился в угол своего платка побелевшими пальцами. Потом он метнул на неё быстрый и благодарный взгляд.
Ротман звучно пыхнул трубкой и выдохнул большой клуб дыма прямо в глаза Милу. Отмахиваясь, она увидела, как её тень удлиняется. Она тянулась по полу, пока не коснулась сапог из тюленевой кожи, в которые был обут Ротман.
Милу нахмурилась. Тень указывает на торговца? Она оглянулась, но сзади не нашлось ничего, что могло бы отбросить такую тень.
Девочка опять посмотрела вниз: тень по-прежнему находилась на полу, колыхаясь в последних клочках дыма, точно длинный бесплотный палец, указывающий как раз на ноги Ротмана. Покалывание в ушах возобновилось столь резко и внезапно, что Милу чуть не вскрикнула.
Вдруг из щели в стене со свистом вырвался порыв ветра, и дым сразу исчез вместе с тенью. Локоть Эга врезался ей в руку, и она оторвала взгляд от пола. Фенна выжидающе смотрела на Милу.
А это Фенна, прохрипела Милу.
Полагаю, Фенна тоже безупречный ребёнок с блистательной родословной? спросил Ротман.
Милу услышала в его голосе нотки холодного веселья, словно он смеялся над ней. Как будто он считает её нелепой.
Девочка пристально посмотрела на Ротмана, силясь понять его. Его экстравагантный стиль, конечно, только придавал ему вес, как и золотой зуб, который он демонстрировал каждый раз, открывая рот. Его лицо не отличалось ни особой красотой, ни уродством, но на лбу купца залегли глубокие морщины, как если бы он часто и подолгу хмурился. А руки у него оказались чистые и мягкие, что, по мнению Милу, было странно для человека, который много времени проводит в море.
Ротман в ответ без улыбки воззрился на неё, и уши Милу неприятно закололо.
Фенна чудеснейшая девочка во всём Амстердаме, наконец вымолвила Милу, когда откашлялась и выдержала взгляда торговца. Она не говорит, но это, вероятно, лишь потому, что её родители были мимами из Лондона. Она редко улыбается, но когда это делает, кажется, что её глаза лучатся светом целой галактики. Фенна печёт самые лучшие на свете пирожные, и вы сможете попробовать их на завтрак. Думаю, сэр, повар всегда будет кстати на корабле.
Звучит замечательно, вкрадчиво прогудел Ротман, и его усы дёрнулись.
Он выдохнул очередной клуб дыма.
Каких чудесных маленьких созданий вы воспитали, хозяйка!
Милу перевела взгляд на директрису, а потом на дрожащую тень (та появилась опять и закручивалась вокруг лодыжек Ротмана). Гассбик выглядела в высшей степени довольной и пялилась на улыбающегося торговца.
А у него была карикатурная улыбка, вдруг догадалась Милу, совсем как у Гассбик: сплошные зубы и ни на грош душевности. Что-то здесь не так, но она не могла понять, что именно.
А что насчёт вас? поинтересовался Ротман. Какие блестящие умения есть у вас, юная леди?
У меня? переспросила Милу ломким голосом. Она опустила подбородок и наклонила голову, глядя из-под тонких длинных ресниц и часто моргая. Я самый неисправимый и чудовищный ребёнок, которого вам, к несчастью, довелось встретить, сэр. Вы не захотите, чтобы я стала вашей дочерью. Кроме того, я считаю, что вы подозрительно пахнете, и не думаю, что хотела бы себе такого отца, как вы.
Её друзья ахнули. Директриса от ярости выпучила глаза.
Ротман запрокинул голову и расхохотался странным смехом, похожим на крик чайки. И он вроде бы звучал целую вечность, так что неимоверная тревога окутала Милу колючим одеялом с головы до пят.
Ротман не был похож ни на одного из посетителей приюта, которых ей приходилось видеть раньше. Он не сюсюкал с воспитанниками. Его улыбка и смех казались странными. Он смотрел на них так же, как Гассбик: словно они не люди, а вещи. «Создания» так он их назвал. Зачем человеку, который явно не любит детей, кого-то усыновлять или удочерять?
Питер! произнёс Ротман, протянув молодому человеку руку ладонью вверх. Передай мне платок, будь добр.
Питер пошарил в кармане пальто и вытащил белый платок, который отдал торговцу. Милу заметила царапины на руке у молодого человека. Какие-то почти затянулись, а другие были совсем свежие. Как будто почувствовав её взгляд, он быстро спрятал руки за спину и уставился себе под ноги.
Когда смех Ротмана стих, Милу обратила внимание, что тень до сих пор дёргается и тянется вперёд, закручиваясь вокруг сапог торговца. Уши кололо. Это не может быть совпадением. Раньше интуиция, предупреждая её об опасности, никогда не ошибалась, а сейчас она особенно настойчиво пыталась предостеречь её.
Итак, хозяйка, проговорил торговец, вытирая платком выступившие от смеха слёзы, я в восторге. Всё, как вы сказали: самые незаурядные сироты из всех, каких я видел.
Гассбик прямо залоснилась после сказанного, и Милу ощутила приступ тошноты.
Ротман хлопнул в ладоши.
Думаю, мне пора решить, кого из вас я заберу. Мой корабль «Морской лев» изумителен. Это самое быстрое судно в Европе, которое бороздило все океаны мира. Может, вам будет непривычно в таком плавучем доме, но я обещаю, удивляться вы не устанете.
Я на самом деле буду путешествовать? пролепетал Эг.
О да, ответил Ротман, усмехнувшись. Мы побываем в таких местах, о которых ты никогда не слышал.
А как же мама? спросил Сем.
В его голосе звучала такая надежда, что у Милу сразу заныло сердце.
Усы Ротмана опять дёрнулись.
С вами будет женщина опекунша. Её зовут Долли.
Милу заметила, как напряглись плечи Питера. Её друзья смотрели на Ротмана с восторгом и робко улыбались. Они не замечали в нём ничего странного.
Хозяйка, вы поставили меня перед тяжким выбором, добавил торговец.
Он затянулся и выдохнул в лица сирот отвратительную и толстую струю дыма.
Когда маслянистое облако рассеялось, Милу поняла, что Ротман уставился прямо на неё. Он улыбнулся своей леденящей улыбкой. И подмигнул ей.
Полагаю, мне просто нужно забрать всех пятерых.
5
Милу покосилась на остальных. В неверном свете пламени их улыбающиеся рты казались такими огромными, будто могли заглотить луну. Она перевела взгляд на Ротмана.
Он хочет забрать всех пятерых? Он хочет взять на корабль её?
Милу моргнула. Она хотела сказать что-то что угодно, лишь бы он передумал и ушёл, но язык стал тяжёлым и неповоротливым.
Вы уверены? изумлённо взвизгнула Гассбик. Вам нужны все?
О да, я абсолютно серьёзен, хозяйка, кивнул Ротман, и его ухмылка исчезла. Маленькая девочка целиком и полностью убедила меня в том, что эти дети идеально мне подойдут. И я нахожу их очаровательными.
Последнее слово торговец произнёс с брезгливой интонацией: так обычно говорят о дурном запахе. Милу решила, что актёр из него получился бы отвратительный, а к тому же Ротман недобросовестный и нахальный.
Шестипалая ладонь обвила её руку и слегка сжала. Лотта радостно улыбалась. Она обняла подругу за талию.
Милу, прошептала она, спасибо тебе.
Милу открыла рот, чтобы ответить, но смогла издать только сдавленный хрип.
Ну, промямлила Гассбик, шлёпая губами, как же замечательно!
Ротман затянулся. Милу видела, как дрожит её тень в окутавшем их облаке. Уши теперь не кололо: они горели ледяным огнём. Волна паники захлестнула её. Всё плохо, очень плохо. Что она наделала?
Питер! рявкнул Ротман, щёлкнув перед учеником пальцами только блеснули камни на кольцах. Подготовь карету, пока мы с хозяйкой обсуждаем сделку.
Милу шагнула в сторону, чтобы пропустить Питера. Он быстро и бесшумно убрался восвояси, по-прежнему пряча исцарапанные руки.
Kindjes, сказала Гассбик, живо пакуйте вещи. Ждите в классной комнате, пока я вас не позову. Господин Ротман, нам необходимо многое обсудить. Пожалуйста, пройдёмте в мой кабинет.
Ни разу не оглянувшись, Ротман и Гассбик покинули столовую и направились к Запретной зоне, оставив за собой след маслянистого дыма и пятерых потрясённых сирот. Дети молчали. Из коридора донёсся одиночный бой часов, отмеривших полчаса.
Не могу поверить! наконец воскликнул Сем.
И я тоже, вторил Эг. Мы отправляемся в путешествие!
Лотта закивала.
Мы свободны!
Фенна издала тихий смешок, как будто она икнула.
Но Милу покачала головой.
Нет. Мы не можем! Он не любит детей.
Лотта нахмурилась.
О чём ты? Он только что решил забрать всех нас. Значит, что он очень любит детей. Если точнее, в пять раз больше, чем рядовой потенциальный родитель!
Он не тот, кем кажется, настаивала Милу. В нём есть что-то подозрительное. Я не знаю наверняка, что именно, но он не открыл нам правду. Может, он пират или контрабандист. Он может оказаться хуже Гассбик.
Опять ты со своими теориями, Эг тяжело вздохнул. Милу, ты, конечно, считаешь, что родители придут за тобой и ты их обязательно дождёшься, но сейчас у тебя нет выбора. Есть только один безопасный путь отсюда. И тебе вовсе не надо сдаваться. Вдруг господин Ротман поможет тебе их отыскать, так же как поможет мне найти дом? Скорее всего, он хороший.
Нет, он не такой, возразила Милу. Думаю, ученик его боится. Питер глаз от пола почти не поднимал. А царапины у него на руках ты заметил? Такие можно получить во время сражения на мечах. Или от плетей.
Милу, перебила её Лотта, ты со своими фантазиями перегибаешь палку. И почему ты так трёшь уши?
Ты в курсе почему. Интуиция меня всегда предупреждает. Сначала я решила, что она хочет, чтобы я не злила хозяйку и не высовывалась, а потом сообразила: она намекает мне держаться подальше от Ротмана. Этот человек просто воплощение зла. И он опасен.
Святая Гауда, Лотта закатила глаза. Не начинай! Милу, в твоих ушах нет волшебных уловителей опасности. Это нелогично с научной точки зрения.
Разве он пришёл бы поздно ночью, если бы не замышлял что-то дурное? произнесла Милу. И почему Гассбик не стала показывать ему других сирот? У неё было такое самодовольное лицо, словно она знает то, что скрывает от нас. Все эти смотрины, вот что нелогично. Забрать пятерых?
Он попросил старших, выпалил Эг.
Никто никогда не просил показать ему старших, сказала Милу. Ни разу.
И тут она заметила её. Крошечную искорку сомнения в глазах Лотты.
И никто из посетителей ни разу не заикался о сделке, добавила Милу. Это деловое слово, не родительское.
Сем нахмурился.
Как глупо, пробормотал Эг. Давайте соберём вещи и подождём в классной комнате, как приказала хозяйка.
Он направился к вестибюлю, потащив за собой Сема и Фенну.
И никто ни разу не называл нас очаровательными! крикнула Милу.
Теперь и Фенна усомнилась: она замедлила шаг.
Он какой-то подозрительный, молила Милу. Вы должны мне поверить.
Но у тебя нет доказательств, что он лжёт, сказал Эг, обернувшись и смерив её укоризненным взглядом. У тебя есть только буйное воображение, из-за которого мы всегда попадаем в неприятности. Сейчас мы находимся вовсе не в одной из твоих страшных историй. Это настоящая жизнь. Впервые у нас появилась возможность обрести настоящий дом. Я не собираюсь от неё отказываться лишь потому, что твои уши тебе так велели.
Он умолк и быстро догнал остальных. Милу неохотно поплелась за ними в мрачный, тёмный вестибюль. Она оглянулась на коридор, который вёл в Запретную зону. Скоро у Ротмана будут необходимые бумаги, чтобы увести их всех с собой, какую бы судьбу он для них ни измыслил. Она должна что-то предпринять. Но что?
Девочка ещё видела слабый след маслянистого дыма, уходящего за красную черту на полу, мимо железной таблички на стене, на которой значилось: «СИРОТАМ ПРОХОД ВОСПРЕЩЁН». Ей показалось, что под исчезающими завитками она различает тонкую, неверную тень в форме пальца, указывающую за черту.
Если вам нужны доказательства, крикнула Милу своим друзьям, которые уже поднимались по лестнице, то я вам их добуду!
Сем повернулся к ней, и у него глаза полезли на лоб, когда он понял, что Милу собирается сделать. В три прыжка он спустился с лестницы, протянув к ней руки, но девочка уже пересекла коридор и переступила черту.
Сем замер на линии, так и не опустив руки, остальные сгрудились у него за спиной.
Милу, прошептала Лотта, ты не можешь. Если Гассбик тебя поймает
Любое наказание стоит того, чтобы доказать вам, что обещания Ротмана ещё более пустые, чем наши голодные желудки, отчеканила Милу. Может, он и убедил вас красивыми словами, но я ему не доверяю.
Сем потянулся к ней.
Милу, пожалуйста
Она попятилась, чтобы он не мог схватить её. Все четверо стояли по другую сторону черты, слишком напуганные, чтобы подойти к Милу. Фенна покачала головой, в её взволнованных глазах читалась мольба.
Честно говоря, я не драматизирую, добавила Милу. И я бы никогда не стала вам лгать. Но вы мне не верите, поэтому я должна вас убедить.