Ивонн такой образ жизни казался очень романтичным.
В тот же вечер, вернувшись домой, она сказала матери и отцу, что, кажется, влюбилась. Женевьева улыбнулась и сказала, что рада за нее, Аарон чуть не подавился вечерним кофе. А ночью Ивонн долго не могла уснуть, пока в конце концов не поплавала в бассейне, чтобы скинуть напряжение и избавиться от мыслей о родинке на щеке и полных губах.
Всю следующую неделю они провели вместе. Ели в маленьких кафе, о которых обычно знают только местные, загорали, лежа на песке и читая каждый свою книгу. Они гуляли по пирсу, соревнуясь в том, кто придумает лучшее имя для яхты.
Если бы моя лодка каким-то чудесным образом превратилась однажды в яхту, смеясь, начал Фабьен, я бы назвал ее "Джованна Гассьон", в честь Эдит Пиаф.
Почему? удивилась Ивонн, которая развернулась спиной и шла перед Фабьеном, чтобы лучше видеть его лицо.
Ты хоть раз слышала ее голос, Ивонн? новый друг отказывался звать ее иначе, чем полным именем.
Да, согласилась Ив. Она остановилась и положила ладони на плечи Фабьена.
Тогда почему ты спрашиваешь? Фабьен провел большим пальцем по ее губам и поцеловал. Как бы ты назвала свою яхту? спросил он, когда Ивонн осторожно отстранилась.
«Кристиан», призналась Ив и облизала обкусанные, сухие губы.
Фабьен закурил и покачал головой:
Нужны только женские имена. Потому что они прекрасны, звучат, как песня, Фабьен улыбнулся, а потом добавил: Похоже, что этот Кристиан очень важен для тебя. Кто он?
Но Ивонн не ответила, только ускорила шаг и все равно не изменила своего решения, потому что яхта, как и самолет, была символом свободы для Криса. И потому, что считала имя Кристиана прекрасным, как и его самого.
День они провели в море, запаслись бутылкой вина, фруктами, сыром и багетом из пекарни на причале. Пары глотков вина хватило, чтобы Ивонн, распаленная полуденным жаром, разделась и нырнула в воду, чувствуя себя счастливой и невероятно свободной. Такой, какой была рождена на этот свет: ничего не имеющей.
А на следующий день Фабьен пригласил ее на свидание. Когда день клонился к закату, Фабьен притащил ее на пляж, о котором не знали туристы, и сказал, что собирается сделать пару снимков. На его шее висела камера. Ивонн покачала головой, когда Фабьен стал убегать от нее по линии берега, где море граничило с песком. Брызги поднимались в воздух под его ногами, Ивонн бежала следом, как вдруг Фабьен остановился и принялся щелкать камерой.
Затем они разделись догола и зашли в воду. А когда солнце скрылось, устроились прямо на песке.
Фабьен вытащил из рюкзака бутылку божоле-нуво и откупорил ее. Они пили из горла. Фабьен целовал Ивонн снова и снова.
Как они вошли в квартиру Фабьена, Ивонн не помнила, потом, конечно, память подкинула ей вполне подходящее слово: «ввалились». Ивонн села на кровать, Фабьен подошел к проигрывателю и поставил пластинку Пиаф. «Padam, padam», пела она, а Ивонн чувствовала непонятную тревогу от интимности момента. На стенах висели чужие фотографии, лица людей, которых она не знала, смотрели на нее, на столе лежали недописанные мемуары, которые, если бы Ивонн спросили, Фабьен начал писать слишком рано. Запахи, которые показались приятными в первую их встречу, теперь казались чужими: в ароматах лосьона для бритья и соли Ивонн вдруг почувствовала невнятно и неярко запах Криса.
Можем не делать этого, если ты не хочешь, тихо сказал Фабьен, вытащив из тумбочки презерватив, и сел рядом. Ивонн вдруг затошнило от тревоги, но она покачала головой, а потом улыбнулась.
Я хочу, сказала она и поцеловала Фабьена. Его губы хранили вкус молодого вина и горечь сигарет. Ивонн сняла с него футболку и провела ладонью по груди, по животу.
Ладонь остановилась, наткнувшись на резинку его белья, а потом скользнула под нее. Она стащила с Фабьена белье и наклонилась над ним от него пахло морем.
Позже Ивонн откинулась на подушку, едва не свалившись с узкой кровати, чувствуя в себе его торопливые пальцы. Его нетерпение передалось Ивонн. И когда она почувствовала его внутри, на миг ей показалось, что они стали одним целым.
Это ведь не было случайностью? спросила Ивонн, наблюдая, как за окном всходит солнце.
Нет, ответил Фабьен, обнял ее со спины и поцеловал в плечо.
Две недели пролетели незаметно. И если в самом начале Ивонн торопила время, подгоняла и хотела поскорей уехать, сбежать и от родственников, и от моря, и от морепродуктов, то теперь она это время старалась остановить или хотя бы замедлить. Ранним утром Ивонн постучала в дверь квартиры Фабьена, заметив на крыше соседнего дома ту самую серую кошку. А когда Фабьен вышел на порог, Ивонн сказала:
Я улетаю вечером.
Она поджала губы и прошла в квартиру.
Помню, ты говорила, Фабьен предложил ей кофе и Ивонн согласилась, потому что запах был невероятно соблазнительным.
Может, ты дашь мне свой номер телефона или, например, мы могли бы переписываться. Я знаю, что ты не любишь компьютеры и у тебя нет электронной почты, но ведь есть еще и бумажные письма, Ивонн говорила быстро и часто запиналась.
Нет. Мы не будем созваниваться или переписываться, спокойно и честно сказал Фабьен и обхватил ладонями лицо Ив.
Но почему? странно, Ивонн думала, что ее сердце разобьется, если она услышит эти слова, но оно даже не дрогнуло.
Потому что я не буду нужен тебе там, куда ты едешь. У нас было прекрасное время, но оно закончилось. Так случается.
Возможно, Ивонн тогда оправдывалась, а может быть, сохранив гордость, выпила кофе и ушла, сейчас она этого не помнила. Фабьен был очень важен, он сказал тогда, что счастлив, что их пути сошлись, но теперь им положено расстаться, и они оба знали, что так будет.
Вспоминай меня. А я, так уж и быть, уделю тебе время в своем романе, Фабьен улыбнулся.
Как ты меня назовешь? спросила Ивонн, стоя на крыльце его дома.
А как ты хочешь?
Это неважно. Я узнаю нас, когда прочту, прошептала Ив, оставил поцелуй на щеке Фабьена, возле родинки, и отпустила его.
Глава пятая. Заветы юности.
Они приехали в Виргинию, на винодельню Розенфилдов, накануне Дня Независимости. По дороге у них лопнуло колесо, и Ивонн с отцом неумело старались его заменить. Джен вышла из машины и прошлась вдоль дороги. Она предложила Аарону дойти до ближайшей заправки, чтобы вызвать помощь, но он сказал, что и сам прекрасно справится, что у него есть накидной ключ и запаска в багажнике. К тому же следов цивилизации поблизости не было. Сначала из багажника вытащили чемоданы, стоившие целое состояние, а уже потом Аарон достал запасное колесо. Оно подпрыгнуло на горячем асфальте и повалилось набок.
О том, что цивилизация близко, Джен догадывалась по облезлым вывескам с выцветшими флажками на них, которые предвещали, что совсем скоро появится череда придорожных мотелей и закусочных. Спорить с мужем Джен не стала: не в ее это было правилах. Монотонный, обесцвеченный в сумерках пейзаж открывался ее взгляду. В воздухе пахло полынью и вереском. Женевьева собрала полевые цветы и сухие стебли в букет и вернулась к тому моменту, когда Аарон поднялся с земли, перепачкав одежду, руки и лицо чем-то, до ужаса напоминавшим мазут, потер ладони, стряхивая с них пыль, и сказал: «Готово».
Заминка с колесом стоила им часа, а в сумерках отец Ивонн вел машину медленнее, сосредоточенно глядя перед собой, опасаясь, что из-за деревьев выскочит животное, а он его не заметит. Поэтому они прибыли гораздо позже положенного времени. Почти в полном молчании отужинали, а уже на следующее утро наступил День Независимости.
Вся семья собралась за завтраком как обычно в саду, за столом, в тени фруктовых деревьев. Ивонн долго спала, и поэтому появилась в саду уже тогда, когда все остальные негромко переговаривались, изредка отвлекаясь от чтения газет, и пили кофе. Ив поцеловала мать в щеку и села рядом с ней. Виола, которая буквально несколько минут назад собрала тарелки со стола, поставила перед ней горячую яичницу с помидорами и беконом в маленькой чугунной сковородке, тосты, сыр, яйцо всмятку, если вдруг не захочет яичницу, и придвинула ближе к ней тарелку с фруктами. А потом отправилась за новой порцией кофе.
В мое время, за такое я бы остался без завтрака, усмехнувшись поверх газеты, сказал Сэмюэл Розенфилд.
Сэм, не начинай, шепотом попросила Мария и улыбнулась внучке.
Отец, хорошо, что мы в нашем времени, Аарон тут же вклинился в разговор.
И тебе доброе утро, дед, Ивонн улыбнулась и Сэм, как ни странно, улыбнулся ей в ответ. Ивонн давно уже научилась не реагировать на ехидные замечания деда. Она отшучивалась, а иногда целовала его в лысеющую макушку. «Все, что нам нужно это любовь», она вспоминала заветы Джона Леннона и хорошо справлялась с дедом.
Я сегодня буду поздно, мам, сообщила Ив, макая свежий, еще горячий хлеб в мягкий желток.
Снова будешь слоняться по городу с этим мальчишкой фермера? строго спросил дед.
Да, и с мальчишкой помощника шерифа.
Засранка, пробормотал Сэмюэл и вернулся к утренним новостям.
Мы собирались пообедать вместе, сказала мама, будто они и так каждый день не обедали вместе. Виола готовит обед в честь Дня Благодарения, а твой отец купил фейерверки.
Знаю, но у Криса сегодня день рождения.
Обычно они приезжали позже четвертого июля, празднуя в Нью-Йорке на каком-нибудь благотворительном вечере, и Ивонн была вынуждена проводить весь вечер в ужасно неудобном платье, общаясь со сверстниками.
С глупыми девчонками, обсуждающими манхеттэнские сплетни, или с напыщенными индюками в лакированных туфлях, с пеленок готовящимися поступить в один из университетов Лиги Плюща. Она и сама казалась такой со стороны, но не испытывала по этому поводу радости. Этот день рождения Криса Ивонн пропускать не хотела. Тем более, у нее был подарок.
Хорошо, милая, но будь осторожна.
Тебя подвезти? спросил Ноа, который к тому времени уже ослеп на один глаз.
Нет, Ноа, я возьму велосипед, расправившись с завтраком, Ивонн поднялась из-за стола и погладила старого садовника по плечу. Но спасибо, что предложил.
Тем вечером оказалось, что многое изменилось. Джозеф встречался с девчонкой, и все время, пока они вчетвером сидели в баре, эти двое целовались. Лотти Уильямс, переехавшая в Абингдон недавно, была хорошенькой. Ивонн она сразу понравилась. У нее были светлые, длинные, вьющиеся волосы, аккуратное лицо с острым подбородком и большие каре-зеленые глаза.
У меня кое-что есть для тебя, Ивонн заговорила с Крисом и достала из кармана сверток, который упаковала в подарочную бумагу совсем недавно. Она вложила его в раскрытую ладонь Криса и улыбнулась ему.
Подарок? спросил тот и с интересом стал распаковывать.
Я подумала, что эта вещь сделана специально для тебя, тихо сказала Ив, и покрутила в руке бокал, в котором было пиво, а теперь осталась только белая пена на стенках.
Подвеска Крису понравилась. Он тут же надел ее, завязав шнурок на нужной длине, прошептал: «Спасибо» и обнял Ивонн. Ей хотелось, чтобы он никогда ее не отпускал.
Джо, отвлекшись от возлюбленной, достал из внутреннего кармана куртки он теперь всегда носил кожаную куртку отца целую бутылку джина и улыбнулся.
Где ты ее достал? спросил Крис.
Стащил у отца, честно признался Джозеф. Он мне голову открутит, когда узнает, весело заявил Джо и пустил бутылку на стол. Она протяжно и жалобно звякнула. Сегодня день рождения у моего друга, громко прокричал он, встав на диван ногами. Он был любителем громких заявлений и никогда не изменял себе.
Крис смутился, когда люди стали хлопать, а бармен затянул «С днем рожденья тебя». А Ивонн улыбалась и тоже хлопала, рассматривая своего друга. Крис, наконец, заулыбался. Когда все представление закончилось, Джо откупорил бутылку и плеснул джин в четыре бокала, а затем добавил тоник. Они выпили, затем еще раз. А как оказались на площади города под искрами фейерверков, не помнили. Небо горело, изумительные яркие вспышки отражались в глазах Криса. Ивонн вздрагивала от оглушительных хлопков, с которыми залпы вырывались наружу, а потом Крис неожиданно обнял ее, держа в руках так крепко, что Ив могла позволить себе немного фантазий. Невинных, незначительных.
Они празднуют твой день рождения, выдохнула Ивонн и дернулась в его руках, но и после этого Крис не перестал ее обнимать.
Отстранившись наконец, Крис отошел в сторону от взволнованной зрелищем толпы, и Ивонн последовала за ним. Она подошла совсем близко, и тогда Крису пришлось вжаться спиной в стену закусочной, где они напивались весь вечер. Ивонн подумала, что терять ей нечего. Она схватила Криса за воротник клетчатой рубашки, думая, что Крис мог бы быть менее стереотипным, и, не давая себе шанса передумать, поцеловала его. Коснулась губами его губ, а встретив безразличие и отстраненность, выпустила из рук ткань его рубашки и отступила на шаг назад. Ивонн собиралась уйти, вернуться домой, провести последнюю ночь в усадьбе Розенфилд, а утром уехать и никогда больше не возвращаться. Но Крис внезапно схватил ее за запястье и почти подтащил к себе. А потом коснулся ее шеи горячими пальцами и накрыл теплыми красивыми губами ее рот, и на долю секунды в голове у Ив стало пусто. Сначала она плотнее сжала губы от обиды, а затем, осознав, что происходит, позволила Крису себя целовать. И он целовал, бережно и нежно, оставляя короткие поцелуи. Он пах жарой и потом, а его дыхание джином с тоником, и Ивонн прижималась ближе, в надежде пропитаться насквозь этим запахом. Внутри нее, словно в высоком летнем небе, распускались цветы фейерверков. Ивонн положила ладони на плечи Криса и сжала в руках ткань его рубашки. Кристиан запустил ладонь в темные густые волосы, пропуская чуть влажные пряди сквозь пальцы, настойчиво касаясь чужих губ языком и мягко трогая их зубами. Ивонн расслабленно выдохнула, а Крис, казалось, только этого и ждал. Он скользнул языком в ее рот, прижимая Ивонн к себе, и она вдруг подумала, что если это окажется сном, то она постарается никогда не просыпаться. Но это не было сном. Это было Рождеством посреди пыльного и жаркого виргинского лета. Щетина кололась, широкие, загрубевшие от тяжелой работы ладони забрались под футболку, и Ивонн потерялась в ощущениях. Она много раз представляла себе, как это случится, лежа без сна в постели, она продумала все до мельчайших подробностей и проиграла в мыслях все возможные варианты развития событий, но это не было и вполовину так же хорошо, как в реальности.
Всю оставшуюся им ночь они вчетвером провели, сидя на бордюре возле магазина мороженого, как в детстве. Но на этот раз в руках был не рожок со сливочным пломбиром, а полупустая бутылка джина. Крис поцеловал Ивонн еще несколько раз, они смотрели на звезды, складывая их в созвездия. Ивонн сказала, что некоторые звезды давно уже погасли, но мы все еще видим их свет, потому что они находятся за многие миллионы световых лет от нас. Джо покачал головой и посоветовал Ив заткнуться, потому что загадал желание, и если звезды мертвы, то и его мечты тоже. Ивонн крепко сжала руку Криса, когда из-за горизонта показался первый луч солнца, а трава покрылась росой, и поцеловала его за ухом.
В следующий раз, когда они напились, виновницей стала Лотти. Она была старше их всех и уже могла покупать крепкий алкоголь. Они вчетвером собрались у пруда, где когда-то Ивонн встретила новых друзей. Она очень переживала, что Джо отнесется к их с Крисом влюбленности неправильно или несерьезно. Они дружили столько лет. Ей не хотелось ничего испортить. И когда Ивонн заговорила с ним об этом, Джо сказал:
Вы мои лучшие друзья. Я люблю вас обоих. То, что происходит между вами, меня не касается, Джо тогда был уже прилично пьян. Поэтому, когда Ивонн поцеловала Криса, обняла его за шею и счастливо улыбнулась, Джо сообщил, что видел в гостинице свободные номера. И больше они никогда эту тему не поднимали. Так же, как никогда больше не поднимали тему «морских котиков».