Ирина Мартова
Такие разные люди
© Мартова И., 2021
© ИД «ИМ Медиа», 2021
* * *
Верить и ждать
Наташка сидела на берегу.
Вечерело. Холодало. По воде пошла быстрая рябь. Несмотря на неожиданно теплый сентябрь, в сумерки на берегу становилось очень свежо, зябко и неуютно. Ветер, снующий по низу, вдоль пологого берега, дерзко трепал волосы, воровато теребил подол легкой юбчонки, нагло ласкал острые девичьи колени.
Закат накатывал быстро, словно торопился поскорее накрыть деревню густыми синими сумерками. Где-то там, во дворах, по-хозяйски лаяли собаки, готовясь к ночному дежурству, мягко и призывно мычали пахнущие парным молоком коровы, только что вернувшиеся с пастбища, бестолково блеяли овцы, то и дело сбиваясь на острый фальцет
Деревня неторопливо и привычно погружалась в ночь, буднично перемалывая каждодневные крестьянские заботы, спеша до темноты прибрать двор и обиходить скот.
Наташка сидела на берегу, уныло глядя вдаль.
Вода в реке сильно потемнела, ветер усилился. Солнце, легко коснувшееся горизонта, унесло с собой и яркость сентябрьского дня, и его уютное тепло, и глубину бездонного неба.
Наташка нахмурилась, вздохнула и, медленно поднявшись, неторопливо побрела в сторону деревни, приветливо глядящей на мир ярко светящимися окнами.
Дома никто не ждал.
Когда-то большая и дружная семья развалилась быстро, растаяла, как снег по весне
Все началось с деда, который помер нежданно-негаданно. За одну ночь. Лег спать здоровым и бодрым, а утром уже не встал. Никто ничего понять не мог, а деревенская фельдшерица, испуганно моргая, сказала, что инфаркт всегда приходит неожиданно.
Потом мама Она лежала в областной больнице почти полгода. Врачи успокаивали только тем, что болезнь не смертельная, но лечили долго и как-то безразлично. Мама на поправку не шла, похудела, пожелтела и все кашляла, виновато глядя на дочку.
Два месяца назад мамы не стало.
Когда Наташка, горестно рыдая, ворвалась в кабинет лечащего врача и, не в силах совладать с собой, грохнула кулаком по столу, требуя ответа, тот развел руками, мол, на все воля божья.
И вот вчера бабушке, единственной родной душе, вдруг стало плохо. «Скорая», как всегда, ехала долго, хотя сентябрьские проселочные дороги, еще не изъеденные осенними ливнями, колдобинами и ухабами, не создавали медикам особых трудностей.
Бабушка, лежа на старом диване, тихонько постанывала, держась за бок, но плакать перепуганной внучке не разрешила.
Детонька, ну, что ты? Чего ты? Милая моя
Наташка, размазывая слезы по холодным щекам, замотала головой.
Ой Не умирай! Останусь одна на всем белом свете
Бабушка, чуть поморщившись, слабо улыбнулась.
Детка, всему на этом свете свое время. Всему. Все должно быть вовремя. Надо вовремя родиться и вовремя уйти.
Нет отчаянно зарыдала внучка.
Бабушка промолчала.
Тишина плыла по их большому дому. И только тикали в горнице неугомонные ходики, купленные когда-то дедом на ярмарке, в печке потрескивали дрова, да рыжая кошка, не понимающая человеческого горя, гоняла по прихожей клубок шерсти.
Бабушка подняла на внучку выгоревшие от времени глаза.
Ты деточка, только мудрости не теряй Мало ли что может случиться, всякое бывает Жизнь штука непредсказуемая, долгая, нелегкая. А только ты помни: надо верить и ждать. Слышишь? Обязательно верить и ждать.
Чего ждать-то? Наташка вскинула мокрые ресницы.
Как чего? Чуда
Чего? внучка недоуменно изогнула брови. Какого еще чуда? В деревне нашей откуда чудо-то? Ты что, бредишь?
А как же, старушка загадочно улыбнулась. Как иначе? А весна после зимы разве не чудо? А первая зелень в поле, а яблоневый цвет, а ледоход на реке? А рождение ребенка? А радуга во все небо? Разве ж это не чудо?
Ой устало отмахнулась внучка, скажешь тоже. Нашла чудо.
Ох, Наташенька, бабушка вздохнула и покачала головой. Ты потом поймешь. Повзрослеешь, помудреешь, подумаешь на досуге Ты только помни мои слова. Обязательно помни! Верь: как бы противно и муторно ни было, встретится и на твоем пути добрый человек, и чудо придет в твой дом. Ты только умей ждать. Отчаяние плохой советчик.
Наталья подошла к дивану, присела рядом со старушкой и уткнулась ей в плечо.
Поживи еще Страшно мне.
Бабушка подняла морщинистую руку, погладила внучку по голове.
Постараюсь. А ты все же помни Верь и жди.
Приехала «скорая» и забрала бабушку в районную больницу. Молодой врач в измятом халате поверх синего свитера сочувственно глянул на зареванную девчонку.
Сколько лет-то тебе? тихо спросил он.
Семнадцать, шмыгнув носом, прошептала Наташка, еле сдерживаясь, чтобы не зарыдать в голос.
Тот покачал головой, наморщил лоб.
Ты сегодня с нами не езди, замявшись, пробормотал доктор. Чего трястись в район на ночь глядя. Как обратно поедешь? Уж ночь на дворе. А послезавтра с утра приезжай, если захочешь
День прошел.
Наталья, как потерянная, ходила по пустому дому. Есть не варила, ни о чем думать не могла. Хорошо, что тетка Пелагея, мамкина сестра, взялась со скотом помогать. Корову из стада встретила, подоила, овец и кур накормила. В дом вошла, посидела с племянницей немного и заторопилась.
Пойду я, слышь? Детей спать укладывать пора. Ты, Натаха, поешь, я принесла. Вон в печи кастрюлю поставила. Она подошла к двери, остановилась. А хочешь, пойдем к нам, а? Поужинаем вместе, я тоже весь день не ела, все некогда Пойдем, Натаха?
Девчонка безучастно молчала, глядя в темные окна.
Ну, что ты тут одна будешь сидеть? А? горестно вздохнула Пелагея.
Племянница посмотрела на тетку красными от слез и переживаний глазами.
Нет, теть Поль, не пойду. Не хочу, спасибо.
Ну, как знаешь, тетка открыла дверь, пронзительно скрипнувшую, и вдруг опять обернулась. Не горюй. Поправится бабушка. Слышишь, Наталья? Ты верь и жди
Как? Наташка радостно вскинулась. Ты тоже про это знаешь?
А как же, тетка ласково усмехнулась. Это ж закон жизни. Иначе нельзя. Надо верить и ждать. У каждого, Наташка, своя вера и свое чудо, но это правда жизни. И старики наши это знали, и мы знаем, и дети наши, дай бог, будут знать. И дальше, надеюсь, в жизнь понесут эту истину.
Тетка поспешно ушла.
Наташка выключила свет и, не раздеваясь, легла на диван, туда, где вчера лежала бабушка. Долго смотрела в темноту, вспоминая время, когда этот старый дом жил полной жизнью, наполнялся громким смехом и веселыми песнями по праздникам.
Она и не заметила, как уснула.
Снилась ей долгая дорога, колосящаяся пшеница, цветущая яблоня. И любимая бабушка, стоящая на пороге
Надо верить и ждать. Всему свое время
И нам сочувствие дается
Дура ты, дура натуральная! Квартирная хозяйка буйствовала, совершенно потеряв самообладание. Краснея от гнева, она потела и щурилась, словно пыталась разглядеть в своей квартирантке остатки ума. Ну, кто тебя просил им помогать? Ты что, малахольная?
Верка устало вздохнула и досадливо поморщилась.
Ну, хватит, теть Маш Чего вы?
Но Мария, уперев кулаки в покатые бока, даже и не думала отступать.
Как это чего? Не забывай, ты у меня в квартире живешь!
Я это помню, Верка пожала плечами. Но ведь живу не даром, правда? Вы помните, что я плачу за комнату?
Хозяйка, достав из фартука, обнимающего ее мощные бедра, носовой платок, неторопливо промокнула вспотевший лоб и грозно глянула на девушку.
Я, Верка, тебе вот что скажу она сделала театральную паузу, перевела дух. Я ведь только из уважения к твоей матери тебя пустила пожить. А мать твоя, между прочим, клялась, что ты девчонка скромная, разумная. А ты что творишь?
Девушка упрямо тряхнула светлой челкой, то и дело падающей на глаза, и нахмурилась.
Да что же такого страшного я делаю? Она раскрыла ладошку и стала старательно загибать пальцы. Работаю. В квартире убираю. Свет за собой выключаю, воду не расходую без надобности. Да? Все, как вы хотели, правда?
Мария застыла, открыв рот от изумления. Потом развела руками.
Сумасшедшая. Нет, точно сумасшедшая! Дурища! Тебя не переспоришь.
Вера ушла в свою комнату, села на диван и задумалась.
Уже год, как она переехала в город. История ее ничем не отличалась от сотен таких же
В школе училась очень хорошо, учителя хвалили. Экзамены в институт провалила. Просто не повезло: билет какой-то мудреный попался, да еще и растерялась, все из головы вылетело от волнения.
Домой, конечно, не поехала. Как соседям в глаза посмотришь? Ведь и друзьям, и маме обещала поступить, а вон как дело обернулось В общем, порыдала, маму уговорила и осталась в чужом суматошном городе, где никому ни до кого нет дела. Все куда-то бегут, друг друга толкают, на ноги наступают и даже не пытаются оглянуться и извиниться.
Жить, конечно, было негде
А с теткой Марией мама еще в детстве дружила. Правда, сто лет не виделись, но чего для дочери ни сделаешь. Мама так просила Марию, так умоляла, что та, не выдержав натиска бывшей подруги, наконец, сдалась.
Что с вами будешь делать? Пусть живет, махнула она рукой и обреченно вздохнула.
Девушке в городе жилось плохо.
Она тосковала по деревенским просторам, пылающим закатам, по крикам петухов на рассвете. Скучала по маме, по их кошке и по цветам в палисаднике.
Когда тоска особенно одолевала, Вера читала стихи. Ой, стихи она любила! И здесь, в холодном странном городе, они ее спасали.
Подходила Верка к окну, глядела вдаль, туда, где горизонт сливается с крышами домов, и тихонько повторяла и повторяла любимые строки:
Мария, услышав это однажды, вытаращила глаза от изумления.
Молишься что ли?
Нет. Это стихи Верка опустила голову. Тютчев.
Тетка Мария чуть не поперхнулась и только покачала головой.
Блаженная Ты гляди, стихи читает! Ой, ненормальная И в кого ты такая уродилась?
Позже Мария частенько уже не просто возмущалась, а орала на всю квартиру, не стесняясь в выражениях.
Девушка тяжело вздохнула. Она хозяйку не понимала Чего возмущаться-то?
Вера шмыгнула носом и, пожав плечами, ответила на свой же вопрос, позабыв, что Мария ее не слышит:
Ничего страшного я не делаю. Просто живу, как мама учила она всхлипнула.
Месяца три назад девушка нашла возле мусорных баков котенка. Грязного, голодного, больного. Ну, как его бросить? Как не помочь? Подбежала, подняла, домой принесла. Вымыла, глаза воспаленные чаем промыла, молоком теплым напоила. Правда, хозяйка так кричала, что чуть стекла на окнах не полопались. Ногами топала, от злости вся посинела. Пришлось дворничихе котенка отдать.
Спустя месяц ехала с работы. На лавочке возле подъезда мужичонка какой-то лежал. Синюшный. Скорчился, ноги к животу поджал, пакет с продуктами уронил прямо под ноги прохожим. Вера остановилась рядом, испуганно оглянулась. Подошла осторожно, наклонилась поближе.
Эй! Вы чего тут?
Мужичонка даже не шелохнулся. Девушка заметалась по двору, кидаясь то к одному, то к другому, за руки прохожих хватала. Те испуганно шарахались от нее, как от прокаженной. Кусая губы от бессилия, Верка проклинала себя, что деньги на телефон забыла положить.
А люди-то, люди! Проходили мимо, пробегали, даже не оглядываясь. Не поворачивая головы. Не замедляя шага.
Верка подскочила к мужичку, так и лежащему неподвижно на лавке, тронула его за плечо.
Эй! Вы живы? Вам плохо?
Позади открылась дверь подъезда, и Вера, выдохнув с облегчением, ринулась к нарядно одетой даме.
Ой, пожалуйста, подойдите Пожалуйста! Мне кажется, мужчине плохо.
Та, передернув плечами, лишь презрительно окинула девушку ледяным взглядом и брезгливо сморщилась.
Когда кажется креститься надо!
Вера обомлела от неожиданности и, глядя даме в след, лишь прошептала:
А как же сочувствие?
«Скорую» вызвала бабушка из соседнего подъезда. Правда, мужчину не спасли. Сказали поздно. Время ушло.
Когда уставшая, зареванная девушка вернулась домой, хозяйка бесновалась.
Ты правда дура или только притворяешься? Ну, чего ты липнешь ко всем бездомным и больным? Грязь домой тащишь, слезы льешь над ними, нервы тратишь Зачем?
Вера молчала. Задумчиво смотрела в окно. Тетку Машу это злило невероятно.
Ну? Чего молчишь, мать Тереза? А? Думаешь, всех сможешь обогреть и накормить? Отвечай!
Верка пожала плечами.
Послушайте, теть Маш Я устала. Не кричите.
Хозяйка, брызгая слюной от негодования, зашлась в истерике.
Нет, вы посмотрите на нее! Устала она! Говори сейчас же
Девушка поежилась от ее колючего взгляда.
А что сказать-то? Не могу я иначе. Не умею. Мама учила меня сочувствовать людям, подавать, поддерживать, помогать. Не знаю я, как жить по-другому
Ну, смотри Тетка, выдохнув, погрозила девушке пальцем. Дождешься ты у меня!
И вот сегодня, как назло, Вера опять попала в историю. Мария, узнав, так разбушевалась, что даже валерьянку себе капала, за сердце держалась.
Верка вздохнула
Еще в подъезде она услышала чей-то крик. Сердце екнуло, ноги сами понеслись по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Выскочила на крыльцо, а там, прямо возле песочницы, два мальчугана лет двенадцати на третьего навалились и бьют его старательно, азартно и озлобленно. Катаются по траве, волосы рвут, кулаками машут.
Ну, что тут делать?
Вера, не раздумывая, кинулась их разнимать. Уговаривала, стыдила, растаскивала Ну, и получила в глаз кулаком Больно не было, только обидно очень. Ведь тот, кого она так самоотверженно защищала, даже «спасибо» не сказал. Вскочил и побежал со всех ног в сторону переулка. К трамваю.
Домой девушка вернулась в разодранном платье, с синяком под глазом, вся растрепанная и перепачканная.
Мария, застав ее во всей этой красе, разошлась не на шутку, заголосила:
Господи! Да ты поумнеешь когда-нибудь? Объясни ты мне, неразумной, зачем тебя опять туда понесло, а?
Вера устало повернулась к ней, блеснув синяком под глазом.
Как зачем, теть Маш? Вот вы в Бога верите?
Ну хозяйка поперхнулась.
Верка тряхнула светлой челкой, упрямо падающей на лоб, и прищурилась.
А Бог чему учит? А? Возлюби ближнего своего Забыли?
Мария, топнув полной ногой от злости, побагровела.
Тьфу, дура набитая! Выгоню тебя, езжай назад в свою деревню! Езжай коровам хвосты крути, а то ишь Учить меня вздумала!
Мария вышла из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что побелка с потолка посыпалась.
Расстроенная Вера посмотрела ей вслед, легла на диван, отвернулась к стене.
Дура, дура закрыв глаза, пробормотала она. Ну и ладно. Уеду домой. Смахнув выкатившуюся вдруг слезу, шмыгнула носом и тихо-тихо упрямо прошептала: И нам сочувствие дается, Как нам дается благодать
Школьный вальс
Татьяна Сергеевна выключила телевизор и, вздохнув, подошла к окну.
Уже темнело. Вечер наступил поспешно, словно опасаясь, что день, недавно погасший, вернется.
Поправив седые волосы, уложенные на затылке в незамысловатый пучок, женщина внимательно поглядела за окно. Вроде бы и не ждала никого, а оторваться от созерцания спешащей толпы никак не могла.
Люди торопились, куда-то бежали, толкали друг друга на ходу, ничего не замечали, не извинялись Сливались в серую массу, бессмысленно, беспорядочно и хаотично движущуюся по улице.
Сверху, с пятого этажа, казалось, что это и не люди вовсе бегут по улице, а непонятные частицы чего-то общего, целого и бесформенного.
Татьяна Сергеевна, всю жизнь преподававшая в школе физику, даже усмехнулась, покачав головой.
Просто какое-то броуновское движение Абсолютное совпадение.
Пожилая женщина улыбнулась своим мыслям и медленно, чуть прихрамывая, отошла к дивану.
Годы брали свое
Татьяна Сергеевна возраст почувствовала не сразу. То, что волосы поседели, усталость одолевала и глаза ослабели, не пугало бывшую учительницу. А вот то, что ноги стали отказывать, вызывало жуткий страх. Ведь хуже этого ничего быть не может.