Я вышла на тротуар и прошла мимо окна кассы.
«Он, может, даже поедет на моей машине, чтобы сэкономить на бензине».
Ухватившись за ледяную ручку тяжелой стеклянной двери, я налегла на нее всем своим сорокачетырехкилограммовым телом, чтобы она распахнулась.
Я вошла внутрь, и мне в лицо ударил теплый воздух. Вдоль обеих сторон большого открытого фойе стояли киоски, и там, посередине, объясняя что-то кучке прыщавых подростков, стоял Кен в своей затянутой в черное ипостаси. Марк Маккен.
Он был таким же потрясающим, каким я запомнила его на вечеринке Суперкубка у Джейсона гладко уложенные муссом светло-русые волосы, руки в карманах свободно сидящих черных брюк, торчащие из-под закатанных рукавов узкой черной рубашки бицепсы и чертов тонкий черный галстук.
Кен с самым серьезным выражением объяснял что-то своим недорослым подчиненным, но, едва он заметил меня, у него поднялись и брови, и уголки рта. Сказав что-то, отчего мелюзга разбежалась врассыпную, он пошел через фойе туда, где я изо всех сил пыталась удержать слюну внутри собственного рта.
Привет, улыбнулся Кен.
Привет, улыбнулась я.
Готова?
Угу, кивнула я в три медленных, подчеркнутых кивка.
Распахнув дверь, словно она вовсе не весила пять тонн, Кен придержал ее, пока я, спотыкаясь, выходила наружу.
«Никаких ехидных замечаний».
«Никаких упреков, что опоздала».
«Но и никаких объятий».
«Два из трех неплохо».
Ну, куда бы ты хотела? спросил Кен, подходя к своей маленькой бордовой машинке-кабриолету, стоящей на ближнем почетном месте.
Я хотела бы быть спокойной и расслабленной, как крутые девушки, или сдержанной и скромной, как хорошенькие, но все это просто было не в моей манере. Я была упрямым, избалованным единственным ребенком без тормозов, и, когда мне предоставлялась возможность поступить по-своему, я ее использовала. Всегда. Каждый. Чертов. Раз.
Я люблю итальянскую кухню, ляпнула я.
Правда? спросил Кен, встречаясь со мной взглядом над верхом машины. Итальянская моя любимая.
К моему огромному изумлению, мы не поехали в сетевое кафе. Мы поехали в домашний итальянский ресторанчик, где никто из нас раньше не бывал. И поездка вовсе не была неловкой и неуютной. Все было просто. И даже весело. Пока Кен вел машину не превышая скорость больше чем на десять километров, я порылась в его ящике с дисками, вереща от радости над каждым альбомом в этой коллекции. Там был андеграунд-панк, поп-панк, скей-панк, пауэр-поп, поп-рок, гранж-рок, классический рок, альтернативный рок и еще эмо. Наши музыкальные вкусы совпадали. Думаю, мы могли бы обменяться коллекцией дисков и даже не заметить этого.
Ни фига себе, ахнула я, прижав руку ко рту.
Что? с интересом поглядел на меня Кен.
Я уставилась на него широко раскрытыми в изумлении глазами.
Вот что! Я подняла тяжелую, черную коробочку из-под диска. У тебя есть «Marvinthe Album Frentel»?
Ну да, пришлось, хихикнул Кен. Они делали каверк
«Bizzare Love Triangle»! Конечно! Он потрясающий!
Я даже не помню, когда впервые его услышал. Кажется, на MTV, еще давно, когда
Они еще показывали видео, ахнула я. А сейчас там только чертов «Real World», и «Road Rules», и
«Fucking Cribs», добавил Кен.
«Fucking Cribs». Мое хихиканье сменилось новым вскриком, когда начала играть следующая песня на диске, который мы слушали. Господи, обожаю эту песню! Это же про нас с Джульет!
Улыбаясь моим восторгам, Кен немного прибавил громкость. Мы слушали альбом «Weezers Pinkerton», про который я думала, что его больше нет ни у кого на свете, и как раз заиграла «El Scorcho», дурацкая, слова в которой идут почти скороговоркой, с припевом, как крики в баре.
Чертовы полуяпоночки! начала я подпевать Риверсу Куомо.
Делайте так всегда, тихонько подхватил Кен, косясь на меня из-за руля.
«Что за»
Потрясенно обернувшись к нему, я ухмыльнулась и затянула третий куплет, про рыженьких.
А Кен тут же начал четвертый, тихо, и гораздо лучше попадая в ноты. Его жесткий рот слегка изогнулся, но, когда начался припев, Кен расплылся в полноценной улыбке, и остаток песни мы уже допевали вместе, причем Кен все время смотрел на меня краем глаза.
«Черт возьми! Кен, враг веселья, по-настоящему веселится!»
Слушай! Да ты должен как-нибудь пойти со мной в караоке! выпалила я, когда песня кончилась. Это показалось мне отличной идеей. Я любила петь. А Кен пел отлично. Мы сможем петь дуэтом!
Лицо Кена помрачнело, и он въехал на стоянку возле траттории «Густо».
Я не пою в караоке.
Но почему? У тебя так здорово получается!
Он захлопнулся прямо у меня на глазах. Лицо побледнело под моим взглядом, и он явно раздраженно остановил машину и выключил двигатель.
Это классно! продолжала давить я.
Кен резко дернул ручник.
А если тебе неловко петь, можно читать рэп. Я так и делаю. Никто не заслуживает слушать, как я пою в настоящий микрофон.
Не говоря ни слова, Кен открыл дверцу машины и вышел, так что мне пришлось тоже выскочить и побежать его догонять.
Эй, так ты действительно не хочешь идти в караоке?
Нет, отрезал он.
Я поглядела на него так, словно он отрастил вторую голову, а он открыл и придержал для меня деревянную дверь. Под моим пристальным взглядом его лицо немного смягчилось.
Я не люблю внимания, объяснил он, когда я проходила мимо него.
«Как это кто-то может не любить внимания? Это же моя самая любимая вещь».
Добро пожаловать в «Густо». Столик на двоих? спросила нас молодая брюнетка за столиком администратора, переводя взгляд с меня на Кена.
Я помолчала, ожидая, что Кен как мужчина будет говорить за нас обоих, но он ничего не сказал. Когда я взглянула на него, он кивнул подбородком в сторону девушки, чтобы я ответила ей.
Ну да? сказала я, вовсе не собираясь задать вопрос. Обернувшись к девушке, я сказала уже яснее. Да, столик на двоих.
В «Густо» было темно, все излучало такое европейское очарование, а пахло тут так, как будто они перед тем, как построить все это, вымочили все доски в чесночном масле.
У меня не было особой привычки есть строго говоря, я предпочитала воздерживаться от еды до тех пор, пока не начинала терять сознание но у меня была слабость к итальянской кухне.
Рот у меня наполнился слюной, а ладони вспотели в предвкушении того, что же будет дальше. Всего того вреда, который я сейчас проглочу. Вины, которую буду испытывать после.
Это мой новый любимый ресторан, пробормотала я, глядя, как официант ставит перед нами корзинку с чесночными булочками, посыпанными мелко натертым пармезаном.
Кен, демонстрируя больше элегантности, чем я когда-либо могла обрести, одобрительно кивнул, отщипнул кусочек этого воздушного счастья и отправил к себе в рот.
Борясь с желанием запихнуть свою булочку в рот целиком, я откусила ее с краю, точно яблоко, и немедленно ощутила, как по моему телу пронесся дофаминовый взрыв. Закатив глаза, я погрузилась в свое самое греховное наслаждение углеводы.
После первого же куска меня сорвало. Я хотела сожрать все. Свою булку, булку Кена и все остальные прекрасные золотисто-коричневые шары греха в этом заведении, но я должна была притворяться нормальной. Улыбаться, дышать и вести светскую беседу с моим милым, тихим партнером.
Ну? Я опустила надкусанный комок теста на свою тарелку и подняла взгляд. Как же вышло, что такой стеснительный человек оказался управляющим кинотеатром? Ведь на такой работе тебе постоянно нужно быть в центре внимания? Я старалась как можно осторожнее подбирать слова, не желая случайно его обидеть.
Не особо, пожал плечами Кен, прихлебывая воду из стакана. Я в основном сижу в офисе, занимаюсь бумагами. А если возникают проблемы с посетителями, я отправляю разбираться кого-то из помощников.
Неплохо, рассмеялась я.
Это работа. Кен бесстрастно приподнял и опустил плечо. Но я могу бесплатно смотреть все новые фильмы, так что получается неплохо.
А какая была бы работа твоей мечты? спросила я, в очередной раз неизящно вгрызаясь в булку.
Не знаю, отрезал Кен. Смотреть целыми днями кино и не работать.
То есть ты хочешь сказать, что у тебя нет никаких амбиций? Только смотреть кино и ничего не делать?
Ну да, ответил Кен без малейшей тени сарказма.
Ну ладно, а если бы тебе все же пришлось работать? Кино больше нет, и тебе надо искать новую работу. Что бы ты хотел делать?
Кен уставился на меня с таким выражением, словно с трудом удерживался, чтобы не закатить глаза. А затем вздохнул.
Не знаю. Может, финансовое планирование? Или бухгалтерия?
Точно! Тебе очень подходит! Я бы точно тебя наняла если бы у меня были деньги, хихикнула я.
Это вызвало у Кена крошечную полуулыбку.
Ну а ты? спросил он меня. Работа твоей мечты это психология?
Наверное, ответила я. Ну, то есть я ее люблю, но еще я люблю рисовать и писать стихи. Думаю, я выбрала из любимых вещей то, что будет оплачиваться. Я пожала плечами. Ну, может, в следующей жизни, я смогу стать фотографом для National Geografic. Разве не классно было бы путешествовать по миру, делать фотографии и за это еще и получать деньги?
Мне кажется, реинкарнация работает не так, поддразнил Кен.
Ты считаешь, что она вообще не работает, замотала я головой из стороны в сторону, как обиженный ребенок.
Именно, улыбнулся Кен, чокаясь со мной, как последний противный атеистический урод, каким он и был.
Пока мы обсуждали, что будет с нами после смерти, официант вернулся с нашими заказами. Мне принесли баклажан в пармезане, а Кену цыпленка под пармезаном. И это была идеальная метафора. У нас были те же вкусы, но под поверхностью мы не были из одного и того же материала.
После того, что с большим отрывом стало лучшей трапезой в моей жизни, официант упаковал то, что осталось, принес чек на маленьком серебряном подносике и поставил его перед Кеном. Хихикая про себя, я смотрела, как он проверяет счет, и ожидала, что будет сейчас он попросит меня заплатить за свою половину или все же сперва лопнет от смущения. Едва официант ушел с его кредиткой, я залезла в сумку и бросила на стол кучку смятых двадцаток.
Кен тут же нахмурился, его брови сошлись.
Это за мой билет в цирк, за ужин, и половина чаевых ну, если у тебя нет купона на второй ужин бесплатно, о котором я не знаю.
Я готова была заплатить шестьдесят баксов только за то, чтобы еще раз увидеть это выражение лица. Губы Кена приоткрылись, плечи расслабились, а ярко-голубые глаза засияли, как два огонька.
Нет, купона нет, улыбнулся он, забирая купюры со стола. Но цыпленок в пармезане был сегодняшним блюдом дня, я прочитал на доске, когда мы вошли.
Рассмеявшись, я покачала головой. Может, Кен и был дешевым засранцем, но с учетом того, что мой последний парень просаживал все деньги на кокаин и стриптиз-бары, взрослый мужик с хорошей кредитной историей внезапно взлетел очень высоко в моем рейтинге достоинств.
А в этом месяце, платя кредиткой в ресторане, я получаю двойной кэшбэк.
Боже мой! рассмеялась я, пиная его ногой под столом. Я начинаю думать, что теперь ты мне еще и должен!
Кен подмигнул мне, когда официант принес ему карточку.
Как насчет поужинать со мной завтра? Он подписал чек и вернул его, не отводя от меня взгляда. У меня есть купон на бесплатный салат-бар в «Руби Тьюздей».
Я рассмеялась еще сильнее и кинула в Кена своей сложенной салфеткой.
Если это бесплатно, значит, ты не заплатишь за меня, балда!
Кен поймал ее без малейших усилий, и его улыбка стала еще шире.
А если я буду есть салаты?
Ладно. Договорились. Кивнув, я протянула руку через стол.
Кен пару секунд поглядел на нее так же, как было накануне с Джамалом.
«Черт. Я забыла, что он не любит»
Поднимаясь, Кен взял мою протянутую руку и помог мне выйти из-за стола. Я почувствовала, как теплый электрический заряд охватил меня, притянул и всосал в его пузырь. Атмосфера сменилась с кокетливой на напряженную. Кен сжал мою руку в медленном крепком пожатии.
Договорились, выдохнул он, отпуская ее.
8
На обратном пути к моей машине Кен больше не пел со мной и вообще, казалось, слушал мою болтовню только вполуха, что для него было крайне необычно. Сперва я не возражала, потому что, пока Кен был поглощен своими мыслями, я могла пожирать его глазами со своего сиденья. У него был прекрасный профиль. Потрясающий. Завиток волос на лбу отражал форму легкого изгиба кончика носа, а тот поднимался под тем же углом, что выступ подбородка и выдающиеся скулы. Но, когда Кен остановился на парковке кинотеатра возле моей машины, не сказав за всю дорогу и пяти слов, я начала беспокоиться.
Кен не был особо болтлив, но что-то определенно пошло не так.
Остановив машину, он повернулся ко мне. В темноте я не могла толком разглядеть его лица, но мне и не надо было. Кен все равно ничего не выдавал.
О чем ты задумался? спросила я, не делая попыток выйти из машины.
Кен взглянул на меня и затаил дыхание, а я с ужасом ждала, что же будет. Он передумал. Он не хочет завтра идти со мной в «Руби Тьюздей». Он вспомнил, что его купон просрочен, и не знает, как мне об этом сказать.
Его грудь поднялась, а легкие наконец впустили в себя воздух. С каменным лицом он спросил:
Хочешь посмотреть мой дом?
«Хочу ли я посмотреть его дом? Что за дурацкий вопрос. Он имеет в виду зайти туда или же просто проехать мимо и посмотреть на него?»
Ты хочешь, чтобы мы зашли? спросила я, стараясь не выдать свою неловкость.
Если ты хочешь.
Что, прямо сейчас?
Кен медленно кивнул.
Я не могла прочесть его намерений. Может, он просто волнуется и боится пригласить меня, а может, хочет расчленить меня там и сожрать мой мозг. Но в любом случае напряжение было заметным.
Ну
«Да черт с ним. Он клевый».
Ладно, выдавила я с натянутой улыбкой.
Кен предложил мне поехать за ним на своей машине, так что я в любой момент могла уехать, если захочу. Думаю, он пытался сделать так, чтобы мне было удобнее оказаться с ним в незнакомом доме, но в результате добился только того, что я начала задаваться вопросом, стоит ли мне оказываться наедине с ним в незнакомом доме. Ну, в смысле как там было в «Серийном убийце 101»? Завлеките вашу жертву в удаленное место под предлогом заботы о безопасности?
«Кен запросто может оказаться серийным убийцей», думала я, следуя за его кабриолетом из центра в какие-то пригороды.
«Вспомни Кристиана Бейла в «Американском Психе». Он был красивый, и аккуратный, и тихий тоже много работал носил галстук Господи, меня наверняка сейчас прибьют топором».
«Ш-ш-ш успокойся. Может, и нет. Сперва изучи это место. Если ты увидишь прозрачный плащ, маску на лицо или кровать для загара, тогда можешь убегать».
На всякий случай я оставила на автоответчике Джульет сообщение о том, куда я поехала.
Мы проезжали по каким-то бесконечным извилистым улочкам, покрытым деревьями, мимо конских пастбищ и начальных школ, пока Кен не свернул в очаровательный небольшой квартал с названием «Озеро в Сосновом Лесу». Не знаю, что я думала о его местожительстве, но уж точно это не был пригородный поселок с озером и теннисными кортами.
Это не место для холостяка.
Когда мы проезжали по улице, я заметила большой двухэтажный белый дом. Он стоял на небольшом холме и хорошо освещался уличными фонарями, буквально светясь в темноте на фоне остальных домов. Все окна были оправлены темными ставнями, а под ними были ящики с цветами. Спереди по всей длине первого этажа шла крытая веранда, заканчивающаяся восьмиугольной застекленной башенкой на углу. И когда я уже думала, что мы уезжаем, у Кена загорелись тормозные огни.