Значит, он довел нас до определенной точки, а затем решил спутать нам все карты?
Тереза кивнула.
Мне кажется, отсутствие носа тоже своего рода знак, проговорила она. Обоняние более чувственное восприятие, чем зрение. И тесно связано с половым влечением
Если ты права, то какой вывод из этого напрашивается?
Тереза потерла глаза. От нее ждали не просто ответа от нее, как всегда, хотели озарений, способных помочь раскрыть преступление прямо здесь и сейчас. Или, на худой конец, хотя бы выбрать правильное направление расследования.
Слишком рано говорить о выводах, ответила она.
Однако Гардини и не думал отступать.
Скажи только, что у тебя на уме, четко произнес он, и мягкость в его тоне уступила место настойчивости.
Я пока не готова ограничиться какой-то одной версией, ответила Тереза тем же тоном, не глядя на Гардини.
Тот придвинулся к ней почти вплотную.
Не беспокойся, заверил он, никто не собирается тебя ограничивать, пока ты не определишься с версией.
Я вам не гадалка на кофейной гуще, прошептала она тихо, чтобы ее не услышали на галерке.
Никто этого и не говорит, вмешался главный следователь. Но ты никогда не ошибаешься. Или почти никогда. Поэтому мы и настаиваем.
Она вздохнула. Им не понять тяжести стоявшего перед ней выбора.
Я пока не вижу четкой картины, начала она. Но если отсутствие органов чувств не случайно, то мы имеем дело с глубоко подавленной, сексуально нездоровой личностью. Однако не стоит торопиться с выводами, вернулась она к объяснениям.
Теперь фотографии на экране изображали снятые с разных ракурсов часы жертвы, пристегнутые циферблатом внутрь к ветке, заменявшей запястье. Тереза не имела ни малейшего понятия, что это могло значить.
А глаза жертвы? шепотом спросил Амброзини, теребя кончики подернутых сединою усов. Он не оставлял их в покое в течение всего разговора.
Мы их не нашли, ответила она. Возможно, их утащили птицы. Или прихватил в качестве трофея убийца. У зрения огромный символический смысл. С его помощью человек изучает, наблюдает и оценивает все вокруг, пояснила она, жестикулируя. Зрение пробуждает желания, порой запретные. Считается, что глаза зеркало души. В этом есть доля истины: убийцы часто завязывают глаза своим жертвам, прежде чем нажать на курок.
Гардини обернулся. Тереза почувствовала на себе его недоумевающий взгляд.
Трофеи, символы Мы имеем дело не с серийным убийцей! наконец подытожил он.
Тереза лишь пожала плечами, вперив взгляд в мелькавшие на экране фотографии.
И все-таки здесь есть что-то ненормальное, заметила она. Думаю, с мотивом придется повозиться.
Психическое расстройство налицо мы этого и не отрицаем, однако
Дело не только в этом.
А в чем?
Терезе не хотелось этого говорить, но если в поведении убийцы действительно превалировал психоз, то это противоречило скрупулезности, просматривавшейся в других деталях преступления.
Либо ты полный псих, либо холодный и расчетливый убийца. Одно из двух.
Думаю, многое прояснится после разговора с патологоанатомом, ушла она от ответа. Я возьму с собой этого новенького, Марини.
Главный следователь утвердительно кивнул.
Хочешь его помучить? тихо спросил он с легкой усмешкой.
Тереза искоса взглянула на новичка. Марини стоял прислонившись к стене. Судя по его непрезентабельному внешнему виду, попытки очистить перепачканную одежду при помощи мыла и воды оказались тщетны.
Слегка, ответила она на ходу. Самую малость.
7
Институт судебной медицины никого не оставлял равнодушным особенно ночью, когда внутри едва горел свет, а из персонала оставались только дежурный врач и пара санитаров. Если в светлое время суток институт ничем не отличался от обычного больничного отделения с шумными коридорами и аудиториями, переполненными интернами, то с наступлением тьмы являл свой истинный, тревожный облик. Гробовая тишина срывала покров обыденности и оголяла суть этого заведения конечный пункт земного существования. Кругом витала печаль, как будто тела в холодильных камерах вбирали в себя боль родственников, а слезы и стенания оседали на стенах.
«Смерть уходит в землю, а не в цемент», подумала Тереза, минуя полутемные комнаты, где неподвижность сковала даже то, что в обычном мире двигалось. Стены без окон не пропускали ни солнечный свет, ни воздух, а выключенная аппаратура не издавала ни звука. Здесь не было места жизни.
Заведовал этим пустынным царством Антонио Парри.
Тереза и Марини застали его за подготовкой к завтрашнему рабочему дню.
Комиссар постучала в открытую дверь. Она никак не могла привыкнуть к ребячливому виду этого маленького человека с копной седых непослушных волос: юркий и шустрый, он смотрел на мир широко распахнутыми голубыми глазами из-за стекол очков. С этим обладателем любознательного, острого ума Тереза зачастую делилась первыми впечатлениями о новых делах.
Тереза, ты вынуждаешь меня работать сверхурочно, притворно пробурчал Антонио, расплывшись в улыбке. Он оставил бумаги и жестом пригласил войти. Взглянул на Марини и приветственно кивнул головой. Пусть он смотрел на новенького каких-то пару секунд, но вполне смог бы описать того в подробностях в этом заключалась его работа, которую он проделывал как с живыми, так и с мертвыми.
Ты мне как раз и нужен, произнесла Тереза. За этими словами скрывалось многое: ее беспокоил из ряда вон выходящий случай и хотелось услышать слова поддержки от человека, который мыслит, как она.
Идемте, проговорил патологоанатом. Покойник ждет.
Тело, лежавшее на стальной кушетке, было накрыто белоснежной простыней с запахом стирального порошка. Парри не скупился на знаки внимания для своих подопечных, заботился о них. Однажды Тереза застала его за тем, как он менял перепачканную простыню. Покойнику уже все равно, а вот близким нет. Антонио прекрасно понимал, что подобные вещи играют не последнюю роль. Присутствие судмедэксперта разбавляло унылые краски, делая это место терпимым.
Жена опознала убитого несколько часов назад, в лесу, до того, как тело доставили в морг. Теперь у них имелось имя, но отсутствовали факты, повлекшие за собой столь плачевный финал.
Мы закончили с анализами, объяснил Парри. Взяли образцы, мазки, соскобы В общем, осталось сделать аутопсию и дождаться результатов.
Судмедэксперт откинул простыню.
Кивнув, Тереза посмотрела на труп. Глазные впадины закрывала марля. Еще один жест милосердия.
У убитого не было половых контактов перед смертью. Характер повреждений лица свидетельствует о ярости и жестокости нападавшего. На мой взгляд, у преступника не было оружия. Он справился голыми руками и даже оставил нам уйму отпечатков.
Тереза краем взгляда заметила, как Марини приподнялся на цыпочках. До этого момента он держался в стороне, периодически вытягивая шею, чтобы разглядеть покойника.
Он не кусается, сказала комиссар. Подойди и рассмотри его хорошенько.
Не зная, как себя вести, инспектор нерешительно приблизился. Тереза догадалась, что молодой полицейский стесняется собственного тела. Не знает, куда деть руки и с какой стороны подойти к трупу.
Я не знаю, что делать, признался он. От меня тут мало толку.
Не знаешь, что делать с мертвецами? Так смени профессию или учись!
Тереза переключила внимание на Парри:
Хочешь сказать, убийца вырвал ему глаза голыми руками?
Думаю, да. Убитый умер не сразу, а спустя несколько часов, судя по отдельным зарубцевавшимся капиллярам. Однако точную причину смерти я смогу назвать только после вскрытия. В любом случае он умер в день исчезновения. Я бы исключил смерть от удушения: трахея не повреждена, на шее нет кровоподтеков.
Разве от таких ранений не умирают? подал голос Марини.
Новенький? поинтересовался Парри.
Ага, кивнула Тереза.
Нет, молодой человек, от таких ранений не умирают.
Если он умер спустя несколько часов, выходит, убийца наблюдал за агонией, прошептала Тереза, погруженная в собственные мысли. Или вернулся позже, чтобы уложить тело так, как планировал.
Мы обнаружили фрагмент ногтевой пластины в одном из глазных отверстий, тем временем продолжал патологоанатом. Я отослал его в лабораторию на ДНК-анализ.
Какая-то мысль не давала Терезе покоя, и это не ускользнуло от внимания Парри.
Что-то не так? спросил он.
Всё. Ничего. Не знаю
Тереза сняла очки и принялась нервно протирать линзы краем рукава.
Складывается впечатление, что убийц в этом деле двое. Один, холодный и расчетливый, оставил нам сообщение с помощью тела (но какое?), расставил силки, чтобы труп обнаружили в нетронутом виде, и спрятал автомобиль, чтобы его не нашли раньше времени. Второй совершенно неуправляемый, как животное. То, как он расправился с жертвой около дороги, ничуть не заботясь, как бы его не заметили прохожие, без оружия и подручных средств, свидетельствует о том, что он действовал импульсивно. И оставил уйму улик, наплевав на меры предосторожности.
Они вернулись к осмотру.
На теле нет следов укусов, сказала Тереза.
Да, я тоже обратил на это внимание.
Когда нападает садист, пояснила комиссар для Марини, на теле часто остаются отметины зубов. Убийца полностью теряет контроль и упивается своей жестокостью. Но не в нашем случае. На теле ни царапины. Его интересовало исключительно зрение, остальное он не тронул.
Полагаю, даже это тебя не убедило? предположил Парри.
Тереза кивнула.
Я не вижу его. Со мной такое впервые. Я не понимаю, с кем имею дело.
Возможно, это и неплохо, вмешался Марини. Я про отсутствие скоропалительных выводов. Судить о типаже убийцы слишком преждевременно.
Тереза посмотрела на него с тем же выражением, что и утром, когда он прибыл на место преступления, вызывающе и недовольно. Она просто не могла поверить, насколько наивным может быть человек.
Ты не понял, о чем я, ответила она.
Да нет, понял.
Она покачала головой.
Инспектор, это был не вопрос.
Профиль? вмешался Парри в словесную перепалку.
Тереза была в нерешительности.
Давай! подбодрил ее медик. Это написано у тебя на лице!
У нас единичный случай, Антонио. Профиль, как ты знаешь, используют для других целей
Но ведь тебя это беспокоит, верно? Налицо ритуальность, ты это подметила. А ритуальность порождает серию так и появляются серийные убийцы.
Тереза покусывала дужку очков. Она устала, проголодалась и заметно нервничала. Парри давно ее знал и читал ее мысли как открытую книгу.
Ему от двадцати пяти до тридцати, наконец проговорила она. Живет один. Худощав и при этом чрезвычайно силен убитый был далеко не слабак. Относится к дезорганизованному типу, но только отчасти. Пользуется не только силой, но и мозгами. Умен, однако мне кажется, в жизни многого не добился из-за проблем с психикой: вполне вероятно, в школе учился плохо и теперь работает где придется. Интроверт. Думаю, он никогда не жил с женщиной. Возможно, страдает от сексуальных расстройств.
Марини выдохнул. Неосознанное действие, выдающее недоумение, отметила про себя Тереза.
Ты с чем-то не согласен и хочешь это обсудить? поинтересовалась она.
Тот лишь удивленно развел руками.
Вы полагаете, я пришел сюда просто так? Естественно, я хочу обсудить, высказать свое мнение, поспорить, наконец! Но обсудить конкретные факты, а не
Тереза улыбнулась: с подобной реакцией она сталкивалась не впервые.
Ты прав, согласилась она. Смерть вполне конкретная вещь, не находишь? Чувствуешь запашок?
Глаза инспектора загорелись: видимо, он устал от ее нападок.
Чувствую. А вы? ответил он вызывающе.
Парри открыл было рот, чтобы вмешаться, но Тереза остановила его взглядом. Ее не заботило нарушение дисциплины. Как знать, вдруг у молодого инспектора, кроме костюма с иголочки и недовольного личика, имеется еще и характер?
На чем основываются мои выводы? проговорила она, приблизившись. На опыте. И на статистике. И на сотнях профилей тех, кто убивает таким же способом. Особым способом. Никакой мистики. Я не гадаю, а изучаю. И тебе советую.
Ночной воздух был колюч и свеж. Тереза старалась дышать полной грудью, чтобы прогнать навалившуюся печаль. Подобное ощущение охватывало ее всякий раз, когда она выходила из Института судебной медицины, и ничуть не притуплялось ни с годами, ни с количеством вскрытий, на которых ей довелось присутствовать. Это походило на кратковременную остановку дыхания.
Она заспешила к машине, за ней след в след шел Марини. Инспектор был зол, на его месте Тереза ощущала бы то же самое. Именно этого она и добивалась: немного праведного гнева и злости. Всего того, что дает энергию и силы.
Инспектор нагнал ее.
Что я вам сделал? спросил он.
Тереза сделала вид, что не понимает.
За что вы меня ненавидите? За то, что опоздал? Даже если так, разве я заслужил, чтобы меня унижали?
Тереза рассмеялась.
Ненавижу? С чего ты взял? А по поводу унижений Сам виноват. Тебя никто не тянул за язык.
Ну вот опять! Это же очевидно, что вы на меня злитесь, настаивал он.
Замедлив шаг, Тереза остановилась. Подняла голову и взглянула на обеспокоенное лицо инспектора.
Очевидно здесь только то, что ты совершенно некомпетентен, произнесла она. Я не права? Так убеди меня в обратном! Жду твой отчет о сегодняшних событиях. И поторопись, времени у тебя в обрез.
8
Настал час полуночных хищников, выбирающихся из потайных нор и гнезд, спрятанных на самых высоких ветках. Приглушив запахи леса, снег лишил их возможности полагаться на нюх, предложив взамен звуки: чуткое ухо различало шорох грызунов, хозяйничавших на опушке. Хищники терпеливо выжидали и, как только добыча выбиралась из укрытия, впивались в нее острыми когтями.
В лесу с жизнью расставались тихо, в неравной схватке.
У каждого хищника, как и у него, была своя территория. Звери не изменяли своим тропам так он научился их узнавать. Шел по звериным следам, прислушивался к звукам. Охотился то по-соколиному, то по-лисьему. Хотя предпочитал ставить силки и по возможности отнимать жизнь, не причиняя страданий. Без явных на то причин предсмертные крики несчастных созданий вызывали в груди давящее ощущение, от которого становилось нехорошо. Он знал, как умерщвлять: одно движение и шея обмякала, дыхание прекращалось.
Ночь была ясной, будто созданной для охоты. Тучи рассеялись, и снежный покров искрился при свете луны. Он расставил капканы утром, пока звери отдыхали в своих убежищах. Теперь предстояло собрать урожай трепетавших жертв. Он приближался к силкам против ветра, прокладывая в снегу глубокую борозду сильными ногами. Вот невдалеке уже замелькала тень добычи. Большая, опрокинутая навзничь, она молотила воздух длинными грациозными ногами в отчаянных попытках подняться, но лишь еще сильнее запутывалась в силках. Животное фыркало от усилий, стараясь вырваться на свободу.
Он осторожно подошел, чтобы не напугать оленя. Положил руку на шею животному, чтобы успокоить перед тем, как затянуть петлю. И тут с досадой заметил, что в силках самка.
На секунду он замешкался, раздумывая, как поступить.
Зима предстоит долгая и суровая, он догадался об этом по внушительным запасам желудей в беличьих норах. С приходом холодов он каждый раз проверял норки белок и ежей в надежде выведать, чего ждет животный мир от грядущей зимы. Такой прогноз никогда не подводил, а значит, через одну-две луны ему понадобится мясо, чтобы пережить холода.