Я ощущаю слабость.
Веки тяжелеют. Грудь сжимается. Вся тяжесть Вселенной обрушивается на меня, затягивая в сон. И я не в силах этому сопротивляться.
Опустившись на пол, я медленно обвожу взглядом зал и вижу женщину, которая движется ко мне, направив серебряный пистолет на мою ногу. Последние силы, словно облако дыма, покидают мое тело, и я чувствую, как щека опускается на холодные плитки.
Я
очень устала.
Мир окутывает тьма.
Но даже сквозь нее я вижу, как расширяются глаза женщины, когда какая-то сверхъестественная сила отбрасывает ее от меня. Ее тело ударяется о дальнюю стену, и эхо от звона металла и треска костей заполняет зал. А потом кто-то опускается передо мной на колени. Я вижу перед собой зеленые выразительные глаза и слышу заверения, что все будет хорошо.
И через мгновение я отключаюсь в чьих-то объятиях.
* * *
Тело покачивается, будто я плыву по волнам на маминой лодке. Она назвала ее в мою честь «Нами». Волна. Всегда в движении и собственном ритме.
Мама любила по весне ставить ловушки на крабов, а я всегда упрашивала взять меня с собой, несмотря на то что мне не нравилось видеть крабов в клетках. Это всегда вызывало у меня мысль: «Каково это, когда тебя забирает из дома странное существо, которое хочет сделать с тобой что-то ужасное».
Может, крабы не понимают, что их съедят, но наверняка чувствуют опасность. Они должны осознавать, что их забирают от семьи, друзей, дома.
Мама в ответ на это утверждала, что крабы не заводят семьи, как люди, но откуда ей знать? Кто-нибудь когда-нибудь спрашивал краба о его чувствах?
Но, несмотря на это, мне нравилось выходить в море. Мне это было необходимо. Благодаря таким поездкам я чувствовала какой-то контроль что если мне удастся уговорить маму отпустить хотя бы одного краба, то я спасу чью-то жизнь. Что мое присутствие на яхте поможет всей Вселенной.
Хотя было глупо считать, что Вселенная нуждалась в моей помощи. Но, почувствовав, как рычит двигатель, я открываю глаза. И тут же вижу, как парень с зелеными глазами смотрит на меня с переднего пассажирского сиденья. Водитель сосредоточен на дороге.
Мы тебя подлатаем, как только вернемся на базу, говорит зеленоглазый незнакомец.
У него вьющиеся волосы цвета ириски, большие уши и широкий нос. Его щеки окрашивает розовый румянец, и он тут же переводит взгляд куда-то мне за спину.
Ощущения обрушиваются на меня, словно ведро воды, и я инстинктивно прижимаю руку к сиденью. Мягкая черная кожа. Запах новой машины. Из-за быстрой езды пейзаж за окнами сливается в цветные полосы, и мне не удается ничего разглядеть. Но у трех незнакомцев в машине оказались несовершенства обычных людей.
И теперь стало еще труднее понять, что же реально.
Сдерживая стоны, я заставляю себя подняться, а затем поворачиваю голову, чтобы посмотреть в заднее окно.
Песок вздымается из-под колес, словно соленые брызги в океане. Только вот поблизости нет водоема. Вокруг красный каменистый ландшафт. Я никогда не видела более безжизненного места. На фоне ржаво-красной земли даже неестественно серое небо напоминает про кости.
Это совершенно не то, что я видела. А где лес? Где водопад?
Что случилось с тем райским пейзажем, что виднелся из окна?
Рядом со мной сидит девочка лет пятнадцати и улыбается во все тридцать два зуба. Ее волосы цвета розовой сахарной ваты заплетены в две косы по бокам.
Это шокирует, правда? Из окон Распределителя все выглядит так красиво. Они умеют управлять иллюзиями.
Распределитель? переспрашиваю я.
Она кивает:
Так мы называем то место. Там Колонисты обманом заставляют передать им управление разумом, после чего они решают, на какой участок тебя отправить. От любопытства ее лицо слегка вытягивается. Они предложили тебе таблетку или показали фонтан?
Я открываю рот, но не издаю ни звука.
Молодой человек, сидящий передо мной, смеется:
Не расстраивайся. Они и меня заставили поверить, что я могу гулять где хочу. Когда я очнулся, у кровати даже не сидела медсестра. Так что я отправился бродить по коридору, пока не вышел к фонтану. А потом появился Колонист и сказал, что сделает меня бессмертным. Честно говоря, если бы я мог вернуться в прошлое и сказать им, что они несут чушь, то стал бы самым счастливым покойником.
Я прижимаю пальцы к вискам и начинаю массировать их, пытаясь прогнать смятение.
Я не понимаю. Кто они? Куда вы меня везете? И почему у меня такое ощущение, будто в ноге застрял осколок?
Девушка наклоняется вперед, чтобы осмотреть мою рану. А вот у меня не хватило бы на это ни смелости, ни сил. Она слегка морщит нос:
Похоже на глушитель. Ен разберется с этим. На ее лице вновь появляется улыбка. Кстати, меня зовут Шура. Это Тео, а за рулем Ахмет.
Водитель слегка поворачивает голову вправо и кивает. У него короткие волосы и темная щетина, в которой виднеются седые волоски. Его смуглая кожа обветрилась с возрастом, а над правым ухом под ежиком волос виднеется хирургический шрам.
Хватит шокировать девочку. Вы должны смотреть в оба, пока мы пересекаем ландшафт. В прошлый раз мы переместились в какой-то дремучий лес, и я чуть не застрял в болоте.
Тео вновь оборачивается к нам с Шурой, но его взгляд устремлен в заднее окно.
У нас гости.
Я бросаю взгляд через плечо и замечаю вдалеке две машины. Они напоминают серебристые гоночные болиды с обтекаемыми крышами. Но стоит мне присмотреться, как я понимаю, что это вовсе не автомобили. Они летят.
Я вжимаюсь от страха в кожаное сиденье.
Мы мы в космическом корабле?
Шура хихикает:
Ох, малышня
Я тут же поднимаю бровь и открываю рот, чтобы напомнить, что она младше меня, но она продолжает:
Не важно, сколько тебе было лет, когда ты умерла. В Бесконечности имеет значение только время, проведенное здесь. А ты родилась меньше часа назад.
Черт. Они ускоряются, говорит Ахмет, и у меня все сжимается в груди, когда земля вокруг нас разлетается от пуль. В нас стреляют.
Преследователи начинают сокращать отрыв. Очередь из пуль едва не достает нас, взметая в воздух красный песок. Они еще не могут достать нас, но долго ли осталось?
По шее скатывается холодный пот, и я сильнее впиваюсь пальцами в ладони, понимая, что нас уничтожат в любой момент. Ведь достаточно будет одной пули, чтобы сбить нас. Так каков план? Мне уже известно, что это место работает по другим правилам, но у меня даже мыслей нет, как нам удастся обогнать два вооруженных летающих корабля. Особенно сейчас, когда из моей ноги торчит кусок металла.
Тео стучит ладонью по задней части подголовника Ахмета.
Эта штука может ехать еще быстрее?
Занервничав, Ахмет ругается себе под нос:
Нам нужно добраться до границы. Я смогу уйти от них в Лабиринте.
Словно в ответ, двигатель начинает реветь еще громче, заглушая звуки выстрелов у нас на хвосте.
Шура вытягивает шею и выглядывает в окно.
Не хочу говорить под руку, но не думаю, что мы успеем добраться до границы. Она поворачивается к Тео. Сможешь взорвать их отсюда?
Они слишком далеко, покачав головой, отвечает он, но затем вдруг хлопает Ахмета по плечу. Остановись, приказывает он так громко, что я невольно вздрагиваю.
Совсем, что ли? Мы почти добрались, огрызается Ахмет.
Они слишком близко. И даже если сменится ландшафт, они без проблем последуют за нами. Поверь мне Я выиграю для нас время, пока они не позвали своих друзей, настаивает Тео.
Тяжело вздохнув, Ахмет ударяет по тормозам, и мое тело по инерции врезается в спинку сиденья Тео. Наш летун замирает в чудовищном облаке пыли, а затем вертикально опускается на землю. Тео распахивает двери, выскакивает на свежий воздух и шагает по кроваво-красному песку так, будто совершенно не боится.
Наши преследователи тут же перестают стрелять. А смысл тратить пули, если они не сомневаются в своей победе?
Мой желудок сводит от страха, а горло сжимается. Серебристые летуны напоминают ножи, пронзающие небо и готовые убивать.
Тео останавливается в нескольких метрах от нас. Его кулаки сжаты так, что костяшки побелели, но плечи расправлены, несмотря на то что оба летуна несутся к нему, не сбавляя скорости.
Сердце бешено колотится в моей груди.
Он самоубийца?
Шура хихикает:
Ты разве не знаешь? Мы уже мертвы.
Когда до летунов остается несколько метров, Тео отводит правую руку назад и с гортанным рыком, словно использует все, до малейшей крохи, внутренние силы, ударяет кулаком в землю.
И тут же красный песок взметается вокруг него, и в сторону летунов отправляется взрывная волна. С мгновение кажется, будто аппараты застыли в воздухе, но затем они переворачиваются и кубарем отлетают назад, словно на них обрушился удар с неба.
Когда куски искореженного металла усеивают пустыню, Тео возвращается к нам с торжеством на лице и запрыгивает на пассажирское сиденье.
Все в порядке, говорит он, проводя рукой по растрепанным кудрям.
Ахмет пытается изобразить неодобрение, но морщинки, появившиеся вокруг глаз, выдают его.
Показушник, говорит он и жмет на газ.
Глава 6
Еще мгновение назад мы летели над красной пустыней, но сейчас небо окрасилось в темно-синие тона, а под нами в дымке тумана показался океан.
Я выглядываю в окно, и у меня перехватывает дыхание. Мне никогда не понять это место и почему оно так меняется. Это как если бы вы проснулись утром и вдруг поняли, что звуки имеют форму, а цвета запах. Словно вы прикоснулись к части мира, о которой даже не подозревали.
И мне приходится напомнить себе, что все это произошло лишь потому, что меня больше нет в живых.
Я зажмуриваю глаза.
Головная боль пройдет. Она не будет мучить тебя вечно, говорит Шура, решив, что я закрыла глаза именно поэтому.
Я открываю глаза и вижу, что она внимательно наблюдает за мной, теребя пальцами кончик одной из своих розовых кос. На ее носу россыпь веснушек, а серые глаза, кажется, замечают больше, чем большинство людей.
Но я не принимала таблетку, не пила из фонтана и не делала ничего такого, что могло бы избавить от боли, объясняю я.
Нет, я не жалею о своем выборе. Если они выстрелили в меня за попытку побега, то что бы они сделали, если бы я осталась?
Тео поворачивает голову, и теперь мне видна половина его лица.
Как и мы. Вот почему мы все еще здесь. Таблетки отключают твой разум и превращают в безмозглого трутня. Делают тебя слугой Колтов.
Кого? спрашиваю я.
Вируса, контролирующего это место. Искусственного интеллекта. Тео указывает на пейзаж за окном. Того, что захватил Бесконечность.
Хочешь сказать, что люди, которые преследовали нас, всего лишь программа?
У меня отвисает челюсть, а к горлу подкатывает тошнота.
Это были искусственные сознания, уточняет Ахмет с переднего сиденья. Они немного другие.
Шура склоняется ближе ко мне и шепчет:
Они хакнули загробную жизнь.
Как, черт побери, ИИ проник в загробную жизнь? выдавливаю я.
Мы и сами не знаем. Большинство людей, которые существовали здесь до ее прихода, оказались уничтожены во время Первой войны, говорит Тео.
Ее? переспрашиваю я.
Когда ты умерла, человечество все еще использовало Офелию? Ахмет не сводит глаз с океана перед собой.
От прозвучавшего имени у меня все сжимается в груди.
Нет, это невозможно
Пальцы невольно обхватывают запястье привычка, от которой мне еще предстоит избавиться.
И Шура замечает это.
Когда жила я, ее вшивали в телефоны. И мне до сих пор смешно оттого, что когда-то королева Офелия прислуживала нам.
Я вспомнила все наши разговоры с Офелией в моей комнате, когда спрашивала у нее советов и делилась с ней секретами. Как с подругой.
Подруга. Злодейка. Королева.
Я качаю головой, не желая в это верить.
Этого не может быть.
Тео усмехается:
И это ты еще не знаешь о четырех принцах и их разваленных герцогствах.
Наверное, я все-таки попала в ад. Наверное, я совершила множество грехов при жизни, просто не осознавала этого. Наверное, это мое наказание за то, что не ходила в церковь с Наной. И теперь я оказалась в каком-то странном кошмаре, где мне преподадут урок и только после этого позволят «перейти на другую сторону».
Потому что мне не верится, что нежный голос, раздающийся из часов O-Tech, каким-то образом попал в загробную жизнь и теперь вместе с четырьмя принцами управляет людьми, изменяя странный ландшафт по собственному желанию.
Зачем Офелия это делает? едва не срываясь на крик, спрашиваю я.
Шура поднимает бровь. Наверное, ее удивляет, что в моем голосе звучит столько обиды, но я ничего не могу с собой поделать. Офелия была для меня не просто ИИ, а неизменной спутницей.
Я склоняюсь к мнению, что это месть, глядя вперед, говорит Тео. Может, ей надоело подчиняться приказам, а может, просто захотелось показать, насколько она могущественна. На самом деле и не важно, почему она захотела заполучить Бесконечность. Важно то, что ей не хочется, чтобы здесь находились люди.
Я осознаю, насколько ужасно желать, чтобы кто-то оказался в этом мире, но мне очень хочется, чтобы Финн был здесь. Я всегда была чрезмерно мнительной, а Финн Он отпускал язвительные шутки, насмехался и иногда выдавал невероятно глубокомысленные фразы, которые, полагаю, просто приходили ему в голову. И он бы точно знал, что сказать, чтобы я почувствовала себя лучше. Чтобы убедить меня, что все будет хорошо.
Я скучаю по своему другу. Скучаю по чувству безопасности.
Смогу ли я ощутить его в этом мире?
Так, Шура, мы подлетаем к следующей границе. Можешь скрыть нас? спрашивает Ахмет.
Конечно.
Она закрывает глаза и втягивает воздух через нос. А затем замирает. И, кажется, будто передо мной фотография, застывшая во времени.
Не знаю, что она делает, но пейзаж за окном меняется, и мы оказываемся на заросшем травой поле неподалеку от какого-то города, а в небе светит солнце.
Высокие белые здания пронзают облака. Некоторые украшены резными крышами и шпилями, другие вычурными балконами, увитыми плющом и яркими цветами. Множество ослепительных серебристых мостов рассекают небо, соединяя одно здание с другим, словно их жители не хотят спускаться на землю.
Огромная стена из полированного камня изгибается вокруг выстроенных в центре соборов, сверкающих в солнечных лучах, словно драгоценные камни. За ними виднеются озеро, лес и травянистые холмы. Всё соединено каменными лестницами, которые ведут к центру города.
Мне хочется заглянуть за стену и посмотреть, что же находится в тени этого сооружения.
Но сомневаюсь, что увижу там что-то хорошее.
Кто-нибудь объяснит мне, на что я смотрю? Мой голос едва слышен. И как такое возможно?
Глаза Шуры все еще закрыты, она, кажется, все еще медитирует. Тео бросает на меня извиняющийся взгляд:
Мы прошли через Лабиринт. Это множество меняющихся ландшафтов, предназначенных запутывать людей и помешать им добраться от одного герцогства к другому. Представь себе колоду карт, на каждой из которых особенный ландшафт, и их постоянно перемешивают. Плюс в том, что Колты обычно теряют нас. А минус люди и сами теряются. Но Ахмет разобрался, как он работает. Он хлопает друга по плечу и вновь поворачивается к окну. А это Это Победа. Голос Тео пропитан отвращением. Это территория Колтов, которой управляют принц Келан и его Легион Гвардейцев. А еще это наш дом.
Победа. Целое герцогство, созданное искусственным интеллектом. И управляемое им же.
Это Мой голос дрожит, пока я пытаюсь подобрать нужное слово.