Вскоре после того, как я увидел Наиму с сыном на руках, где-то снизу послышались крики и звуки лошадей. Отпустив Семифая, упавшего в обморок, я направился к ограде на крики моих соседей. Они слышались из соседнего дома, точнее двора, расположенного ниже на ступень. И тогда я увидел тех, кто преследовал моего друга и собирался напасть на меня и мою семью.
Несколько людей, одетых в темные туники, словно ночное небо, с закрытыми лицами и капюшонами на головах, перемахнули через соседский забор и принялись карабкаться по песчанику вверх к моему дому.
Я ринулся со всей своей скоростью к тому месту, где лежал Семифай. Там под кучей сена, у самого края дома, в выемке, прикрытой деревянной дверцей, находилось мое снаряжение (которое я уже давно не использовал) меч, который служил мне во время жизни в армии, и круглый щит, имеющий специальное место для копья. В моей голове крутилась лишь одна мысль о защите своей семьи и, если все обойдется (я допускал любой исход) о защите от угрозы всего оазиса. Это были мои обязанности. Самой главной была защита семьи, а второй защита всего Фаюма, его жителей, традиций и памятников. Это был, так сказать, мой негласный кодекс. Я понимал, что, по моему мнению, годы службы сказались на моей военной подготовке, и могу защитить не только свою семью, но обычных жителей оазиса. Такого мнения был и мой друг Сохеб, который жил недалеко в Крокодилополе, в городе, поклоняющемся богу-защитнику людей и богов.
Вооружив себя как подобает наемному воину, я пошел в атаку. Но не успел я подойти к забору, как из помещения дома, ведущего во внутренний двор, ворвался еще один человек в похожем одеянии. Я мог лишь рассмотреть его глаза черные-черные, словно канал Юсуф, глаза в ночи. И тут я увидел краем глаза, как Наима с Иду на руках вылезает в окно. Сухие пальмовые листья, служившие нам занавесками для окон, пошли против своих хозяев. Человек в черном услышал шелест занавески и увидел женщину, у которой в руках находился старый кинжал. Я не мог поверить своим глазам. Моя жена с оружием в руках направилась на незваного гостя. Во взгляде ее читался гнев, но не такой суровый, а как будто ей испортили настроение. Удивленный, я не терял ни секунды. Воспользовавшись отвлеченным вниманием врага, я ринулся в бой. Прошло всего несколько минут, как мы услышали крики соседей. И за эти минуты разыгралась настоящая битва. Первый удар мой противник отразил с легкостью. И не удивительно (по мою душу стоит отправлять только лучших или это были всего лишь мои лестные мысли?). Стоило мне сделать пару шагов для удержания дистанции, как противник сделал выпад вперед и резко вернулся обратно. Таких выпадов противник сделал несколько, и все я отразил. Незваный гость решил нанести серьезный удар с разворота, чтобы оглушить меня. Но у него ничего не вышло. Я ударил его щитом еще до того, как тот успел развернуться. Удар плоской стороной щита пришелся ему в горло. Мой противник попятился и упал плашмя. Такой удар стоил ему жизни. Его шею пересекала глубокая кровавая линия. Он лежал без дыхания. Небольшая лужа крови окрасила песчаный пол.
Достаточно было всего мгновения, как те двое снизу успели залезть на песчаник и оказаться во внешнем дворе. Я взглядом сказал Наиме, чтобы она собирала вещи и уезжала вместе с Иду как можно дальше. Если бы противники забрались во внутренний двор немного раньше, все бы могло завершиться здесь. Двое вооруженных мечами с изогнутыми лезвиями людей в черном направились в мою сторону. Увидев своего мертвого товарища, они даже бровью не повели. Их темные глаза так и оставались холодными, не отражая ничего кроме пустоты.
По внешнему виду они напоминали небольшой отряд, который в недалеком прошлом, еще во время службы в царской гвардии, мы с Сохебом и отрядом сдержали у Синайского полуострова. Темная кожа, черные вьющиеся волосы, торчащие из-под шарфа, окутывающего лицо, и черные глаза. Внешность, словно божественные львы.
Персы. Персидские наемники, отправившиеся уничтожить меня. Но за что? Просто так наемники убивать не будут ими двигают либо хорошее вознаграждение, либо личная месть. За что именно они пытаются убить меня? Разумного объяснения я этому не нашел. Ясно одно они хотят меня убить, и не только меня, но и мою семью, они пытались убить и чуть не убили Семифая. Что же такое Семифай успел натворили, раз львы Персии пришли разобраться с нами? Однако в данный момент меня это не волновало, меня занимало спасение семьи и сохранение безмятежности оазиса.
Я помнил, что тогда, когда смотрел вниз, я различил три фигуры. А сейчас передо мной двое. Значит, один пошел в обход, и когда представится момент он непременно начнет атаковать меня сзади. Но меня больше волновал не он, а то, где сейчас находятся Наима и мой сын. Они исчезли, после того как появился первый наемник.
Как я и предполагал, перс обежавший дом, появился у меня за спиной. Они поступили разумно. Сражаться на два фронта крайне сложно, тем более с такими противниками обученными, безжалостными.
Я не стал мешкать и рванул на крышу сарая, стоявшего рядом с домом. Залезая на крышу, я попутно отразил несколько ударов наемников. Однако одному все же удалось ранить меня. Удар пришелся чуть выше колена и оставил на коже неглубокую, но длинную рану. Кровь полилась по ноге, и рана стала причинять дискомфорт. Сильной боли я не чувствовал, но чаша весов склонилась в сторону персов. С раненой ногой у персов были все шансы быстрее меня убить. Но выгодное положение, которое я успел занять на крыше, уравняло чашу весов. Сарай, место у которого было нашим излюбленным, располагался почти на краю песчаной ступени, так что атаковать персы смогут меня только с одной стороны. Это место было удобно для обороны, но неудобно для атакующих действий. Малая площадь крыши не позволит выполнять сложные выпады и пируэты. Так я перешел из атаки в защиту. Меч я убрал за пояс и принял боевую стойку с щитом в руке. Двое персов поспешили вслед за мной. Третий остался стоять внизу, скрестив руки на груди, и смотрел на то, как его товарищи пытались разделаться со мной. И тут я увидел Наиму с копьем в руках, прятавшуюся за сараем. Она меня заметила. Ее глаза были полны решимости и готовности к атаке. Но, качнув головой, я дал понять, что не стоит вмешиваться в бой.
До сих пор я был в неведении о местонахождении своего сына, пока не увидел, как он потихоньку спускается со ступенчатой скалы, все также полностью закутанный в ткань. Меня поразило то, как скрытно он двигается в ночном оазисе, почти незаметен для глаз жителей. Перс, стоявший внизу и наблюдавший за битвой, обратил внимание на меня и затем перевел взгляд. Теперь он смотрел прямо на Наиму, прячущуюся за сараем и выжидающую удобный момент для атаки.
Выпад персов застал меня врасплох. Я слишком долго наблюдал за сыном и поплатился за это. Один удар я смог отразить, но второй пришелся мне по предплечью. Теплая кровь потекла по руке, капая на потолок сарая. Щит стал скользить у меня в руках из-за липкой крови. Звук ударов мечей о щит разносился в ночном Фаюме и скорее всего разбудил немало жителей. Персидские наемники все ближе и ближе вытесняли меня к краю сарая. Многочисленные раны и глубокие порезы, нанесенные ими в ходе битвы, дали о себе знать. И тут я понял если бы они хотели меня убить, давно бы это сделали. Они пытались лишить меня сил. Но для чего? Не успев подумать об этом, я почувствовал удар эфесом меча в живот. Я попятился и чуть не свалился с крыши. Из-за того, что на крыше было мало места, наемники стояли почти по краям сарая. Недолго думая, я метнул щит в одного из них. Удар пришелся тому в ноги. Подбежав, я ударил его по ногам. С грохотом персидский наемник повалился с крыши на твердый песчаник, полетев вниз со скалы. Я мог лишь догадываться что с ним произошло, потому что тот, кто стоял внизу и наблюдал за моей женой, в несколько рывков залез на сарай и вырубил меня ударом деревянной палки. Я упал вниз, скинутый с крыши сарая на песчаник рядом с Семифаем, которого не тронули наемники. Он все также лежал без сознания.
10
Последнее, что я помню, так это то, что меня поволокли куда-то вниз. И сразу же мои мысли обратились к семье я не знал, что персы сделали с моей женой. Также я ничего не знал о Иду. Смог ли он сбежать или же его поймали? Я задавался вопросами о персидских наемниках. В чем был смысл их появления? Зачем они не стали убивать меня? И почему наемники исчезли, ничего не сделав? Все это было очень странно. Однако я начал понимать, что рано или поздно появление наемников сбросит пелену тайны и обнажит свое истинное значение. Но сейчас я мог лишь снова погрузиться в свои мысли.
11
После того случая на роднике
Через несколько дней пути я наткнулся на небольшую прибрежную деревушку близ Фив. Она лежала в нескольких днях пути от Южного города. Часть селения располагалась вдали от Нила, другая часть больше походила на рыбацкую деревню, часть домов которой представляли из себя лодки для занятия их основным ремеслом. Местные «изобретатели» провели небольшой канал от реки к другому краю деревни для выращивания нута. С окрестностей деревни можно было заметить главный дом (видимо, жилище управляющего), расположенный ближе всех к центральной дороге, где росли фиговые и финиковые пальмы, укрывая небольшое пространство от жаркого солнца.
С Хасимом мы расстались около Рабиана. Я ссылался на то, что мой путь лежит не в город, а к правому берегу Великой реки. Обременять себя охраной одного из торгашей мне не хотелось, поэтому как можно мягче я отказал старику в сопровождении.
Окраина деревушки представляла собой небольшой загон, где отдыхали вьючные животные. Небольшой забор служил оградой и защитой этих работяг. По виду же можно было сказать о его негодности в подобном деле. Большая часть забора разрушена, и любое буйство пасущихся в нем животных может окончательно разрушить его. В дальнем углу загона располагался небольшой деревянный хлев. Его украшала сделанная на авось соломенная крыша, грозившая хозяину скота в любой момент рухнуть или чего хуже загореться. Тем самым оставив животных на съедение палящим лучам солнца.
Подъехав поближе, я увидел, как из небольшого домика, пристроем которого служил этот хлев, вышел молодой парень (видимо, он следил за скотом) с большим ведром в руках. Тяжесть ведра заставляла парнишку перекоситься на левую сторону. Он медленно шел до загона, почти не расплескав воду. Делал он это так часто, что умел аккуратно носить большие ведра, не уронив ни капли жидкости.
Приближаясь к пастбищу, я заметил так хорошо мне знакомую повозку и насторожился. Я понял, что Хасим вместе со своими спутниками остановились здесь. Но зачем? Они без труда смогли бы доехать до Фив без остановок.
Подъехав ближе, я расспросил парня, не видел ли он здесь троих людей с повозкой.
Они были здесь. Оставили свою повозку возле загона и направились к реке. Потом двое, видимо охрана, в спешке забрали своих лошадей и ускакали обратно, откуда приехали.
Долго ли они были у реки? поинтересовался я.
Около получаса, дед с охапкой ткани остался здесь, а другие, как я уже говорил, отправились туда.
Парень показывал в сторону, откуда я приехал.
Юноша, пока наливал в поилку воду, рассказал мне все, о чем я хотел знать. Пастух вел себя спокойно и четко отвечал на мои вопросы. Обычно во встречающихся на пути деревнях жители ведут себя более настороженно перед незнакомыми людьми. Видимо, торговцы и другие гости часто останавливаются здесь перед заключительным рывком, ведущих усталых людей в великий город.
Также молодой пастух, представившись мне Кабу, сказал, что к реке они понесли большой сверток ткани. И после их прибытия вдали от деревни видел всадника, держащего путь на север.
Я поблагодарил Кабу за информацию и спросил, куда именно направились гости. После этого я спешился, попросил парня присмотреть за Мирахом и направился в сторону реки.
Путь от окраины до рыбацкой деревушки занял у меня несколько минут. Я шел вдоль проведенного потока воды, обеспечивающего плодородие земли этой деревне. По пути я не встретил ни одного жителя все были заняты ловлей рыбы и работой в поле. Я смотрел вперед, не обращая внимания на то, что творится у меня под ногами. Через несколько минут, когда до Нила оставалась какая-то пара шагов, на песке я заметил багровые точки это были капли крови. Меня сразу же посетили мысли о торговце и его маленькой внучке. Я почувствовал тяжесть медальона, отданного мне Хасимом несколько недель назад возле Рабиана. Осознание того, что я мог навлечь на них беду, разгорелось во мне вспышкой гнева. Я насторожился и глядя в оба направился по кровавому следу. Пройдя еще пару шагов, я замер. На берегу Нила, в десятке шагов от рыбацкой хижины я увидел испачканный кровью платок. Я стиснул зубы, ожидая увидеть бездыханные тела, однако этого не произошло. Вместо этого я увидел разбросанную на берегу ткань и следы борьбы на песке. Подойдя поближе, я заметил след на мокром песке красовались отпечатки обуви и след волочения, иногда испачканный кровью. Отметины вели дальше вдоль берега. Это были следы нападавшего. Я совладал с наступающими чувствами и сосредоточился.
Он рядом один из персидских наемников, посланный сюда теми, кто напал на меня и мою семью той ночью, чтоб убить меня. Осознание приближающейся битвы сделало меня возбужденным, но все это я оставил глубоко в себе. Нужно сосредоточиться и не давать волю чувствам. Меня ждал бой.
12
Я предполагал, что перс не будет нападать на меня в людном месте. Был ли он в деревне или где-то неподалеку, устроив мне засаду? Этого я не знал. Лошадей и других животных, подходящих для путешествия, я не видел. Может, тот всадник, упомянутый Кабу, и был тем наемником? И на этот вопрос у меня не было ответа. В голове я продумывал план действий возможные ловушки и западни, места, где может произойти столкновение. Мои мысли были сосредоточены только на персе. Я даже позволил себе представить его бездыханное тело, лежащее у моих ног. Но до этого мне стоило быть осторожнее. Однако не только персидский наемник сидел в моей голове я не мог отделаться от мысли, что старого торговца с внучкой могли убить из-за меня. И куда поспешили его охранники? Хотя никаких следов я не видел при подъезде к деревушке, даже ничего на них похожего. Возможно, песок скрыл их приезд и скорый отъезд.
Я и не заметил, как рыбаки и земледельцы уже возвращались домой после рабочего дня. Мне стоило быть внимательнее.
Дома, сделанные из древесины, слабо удерживали прохладу и хорошо пропускали жаркий дневной зной. Поэтому многие (даже рыбаки и так все время находившиеся вблизи воды) спешили погрузиться в прохладные воды величественной реки.
Главная улица постепенно наполнялась голосами жителей в тот момент можно было услышать голоса всех поколений, начиная с детей и заканчивая стариками. Я удивился, что по пути не поймал на себе ни одного косого взгляда или не услышал перешептываний в мою сторону. Я был словно одним из них. Некоторые дети даже поприветствовали меня и побежали дальше наслаждаться заходящим солнцем. Взрослые же не обращали на меня внимания до поры до времени.
Немного погодя я отправился на главную улицу, расширяющуюся возле центрального дома, образуя подобие главной площади. В центре площади был построен фонтан искусственно вырытый родник, орошающий местный садик и соединяющийся с вырытым рвом. Мой путь лежал к месту, скрытому под тенью финиковых и фиговых пальм. Там сидели, как я понял, старейшина деревни и несколько взрослых людей две женщины и мужчина. Они о чем-то негромко говорили, скорее всего, обсуждая дела насущные.