Наши враги делают нас лучше. Что ж, в чем-то это и сработало. Конечно, балет я не потянула, но вот йогу искренне полюбила. А записалась я на нее лишь потому, что «у Шацкой Ульяны» такая осанка Словно прекрасный черный лебедь она плыла по школьным коридорам. А потом той же лебедкой перелетела и в наш славный универ. Уезжая из родного курортного городка, я и подумать не могла, что судьба снова сведет меня с Шацкой. Но мы поступили в один университет. И деканаты наших факультетов находились на одном этаже.
Широкая, что ли? толкаясь у расписания, спросила я.
У тебя проблемы с воспитанием, Алевтина! заключила Уля, ничуть мне не уступая.
Моему внутреннему возмущению не было предела. Как она смеет? Ну погоди, подруга! И когда Пашка поинтересовался у меня насчет Ульяны, я заметно напряглась:
Как ты сказал? Ушацкая?
Я сказал Шацкая, поморщился Пашка, потянувшись за круассаном. Поля, не придуривайся!
Ну припоминаю такую, вздохнула я. В нашей школе училась. А в чем дело?
Пашка ответил с очень серьезным видом:
Понимаешь, мы в эти выходные в клуб закатились с пацанами
Ну? нетерпеливо перебила я.
Что «ну»? удивился Паша. Там Ульяна была с подругами.
Ну? снова воскликнула я.
Что ты меня перебиваешь? рассердился Пашка. Парни к ним подкатили и за наш столик пригласили Ну?
Ну! подтвердила я.
Тусовка, если честно, была так себе, продолжил Паша. А я весь вечер Ульяной любовался. И знаешь, Поля, я понял, что эта девчонка то, что мне нужно. Несколько дней только о ней и думаю.
Да ладно, разочарованно проговорила я. Аппетит, если честно, совсем пропал, и я великодушно предложила: Можешь доесть мой круассан.
О, серьезно? обрадовался Паша. И сразу же потянулся за выпечкой. Почему у парней все так просто? Никаких душевных переживаний! Или это только со стороны так кажется?
Настроение было на нуле. Я уставилась в заляпанное огромное окно, мимо которого туда-сюда шныряли студенты. После недавно прошедшего дождя черный асфальт блестел от солнца. В глубоких мутных лужах отражались вечерние лучи. Пашка влюбился в моего врага, скоро экзамены, у меня еще долг за второй курс висит Совсем грустно. Превратиться бы в лужу и разлиться по асфальту, чтобы меня все обходили стороной и никто никогда не трогал
Пришел к решению, что мне нужны серьезные отношения, огорошил меня Пашка.
Я удивленно на него посмотрела. К решению он пришел Архимед.
С этой Ушацкой?
С ней, кивнул Паша.
Вот и все. Сначала стало жарко. Потом я озябла. Сердце жалобно заныло. А если мне и самой в унисон ему разрыдаться в шумной столовой?
Ну и пожалуйста! даже не попытавшись скрыть злость в голосе, проговорила я. Мне-то зачем докладывать?
Тут одна проблемка есть, неуверенно начал Пашка, понимаешь, я ей вроде как совсем не нравлюсь.
Долгих выглядел озадаченным. Я, пытаясь скрыть грусть, наигранно рассмеялась. Как злодей в мультфильме.
Рано или поздно это должно было произойти. Нельзя всем нравиться, это нормально. Расслабься!
Нет уж! запротестовал Пашка. Я к такому не привык. Обычно девушки
Ой, это, кстати, в репертуаре Шацкой! перебив друга, начала ворчать я. Забудь свое «обычно девушки». Уля ведь у нас не такая, как все Идеальная. Голубоглазый холодный ангел, куда деваться.
Я прикусила язык. Но Пашка уже внимательно рассматривал меня:
Ты ее знаешь близко?
Наши мамы вместе работают, призналась я, наслышана я о твоей дорогой Ульяне.
Ковалева, тогда тебе сам бог велел мне помочь, обрадовался Паша.
Что? задохнулась я от возмущения. Никто мне ничего не велел. Вот еще! Сам со своим бабьем разбирайся.
Поликарп, ну ты чего так сердишься? рассмеялся Пашка.
Сам ты карп! не могла успокоиться я, от злости елозя на стуле. Как представила себе эту новоявленную парочку, так перед глазами все поплыло. И вообще, с какой стати я должна тебе помогать завоевать какую-то голубоглазую пигалицу?
Пашка наклонился ко мне и поманил пальцем. Я, заинтересовавшись, подалась вперед.
Есть у меня предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Глава вторая
Ну-ка? затаив дыхание, проговорила я. Что, интересно, он мне может предложить? Научную работу, которую я задолжала со второго курса? Было бы неплохо!
Буравчик! торжественно произнес Паша.
Что? Мое лицо вытянулось от разочарования.
Герман Буравин, начал объяснять мне Паша, мой кореш по команде. Ты же от него была без ума.
Ну так уж и без ума, вяло откликнулась я, скажешь тоже.
Ты поможешь мне с Ульяной, а я сосватаю тебя Буравчику.
Сваха нашлась, проворчала я. Не нравился мне никогда никакой Буравчик. Глупости! Он же совсем тук-тук! Сиди, я сам открою.
А что? довольным голосом продолжал Пашка. Будем парочками гулять.
Парочками? От такого предложения хотелось улететь на Луну.
Герман парень неплохой. Добрый, веселый. И я помню, как ты говорила, что Буравин тебе очень нравится. Пашка внезапно накрыл мою руку своей ладонью. И как это обычно бывает пульс где-то затерялся на мгновение от счастья. Друг заглянул мне в глаза и проговорил: Пора действовать. Ты заслуживаешь счастья, Поля.
Губы мои уже дрогнули, чтобы сознаться во всем. Хотя это так сложно. Сказать ему: «Ты прав, Паша. Пора! Я тебя лю» Только подумла об этом во рту пересохло. А вдруг оттолкнет? Боюсь. Ай, к черту все Но Пашка убрал свою руку и беспечно произнес:
И я заслуживаю счастья. Уля такая холодная, неприступная И это так заводит. Моя Белоснежка.
Господи, избавь меня! воскликнула я, поморщившись.
Шацкая и Буравчик наша судьба, заключил Пашка.
От ужаса я готова была заползти под стол и никогда оттуда не вылезать. И в самом страшном кошмаре такое не могло присниться.
Вспомнила тот день, когда впервые хотела признаться Паше в своих чувствах. Это было в прошлом году, летом после второго курса. Я накатала длинное письмо, в котором подробно расписала, что чувствую к лучшему другу. А еще купила в книжном красивый конверт-открытку с яркими красными сердцами. Черным жирным маркером подписала: «От Полины Ковалевой», чтобы Паша сразу понял серьезность моих намерений. Сказать обо всем в лоб сложно, а вот оставить послание
Пашка в то время вместе с приятелями готовился к предстоящим соревнованиям по серфингу. Я пробралась в небольшое помещение, где находилась раздевалка, чтобы оставить свое письмо в сумке Долгих. Из-за обилия разбросанных по комнате вещей и рюкзаков совсем растерялась. А когда из открытого окна сквозь шелест волн донеслись мужские голоса и смех, совсем в панику ударилась. В первую попавшуюся сумку признание в любви не всунешь (вдруг не тому подброшу?), а быть застуканной в раздевалке ребят та еще перспектива.
Я не нашла ничего разумнее, чем вылезть в окно слава богу, первый этаж. Вторую ногу над подоконником занесла как раз под скрип двери. Хохот парней резко стих, а за моей спиной раздался растерянный Пашкин голос:
Ковалева?
Я, не оборачиваясь, сиганула вниз, взмахнув на прощание собранным на макушке высоким хвостом. Приземлилась на песок и со скоростью света понеслась по пустому утреннему пляжу.
Полина! кричал вслед Пашка, который выпрыгнул вслед за мной из окна.
Бежать дальше было бессмысленно, все равно Долгих догонит в два счета. Я притормозила и резко обернулась.
Ну чего тебе? раздраженно воскликнула я, будто Пашка отвлекал меня от чего-то важного, например от позорного побега из мужской раздевалки.
Я уставилась на друга. На Пашке был черный гидрокостюм, который подчеркивал его идеальную фигуру, влажные волосы взъерошены, капли морской воды стекают по загорелым скулам. Долгих смотрел на меня, щурясь от утренних лучей.
Ты чего у нас шныряла? задал вопрос Пашка, сверкнув белоснежной улыбкой.
Я не шныряла! Позабыв о конверте, я сложила руки на груди.
Что там у тебя? тут же заметил послание Паша.
Ничего! от охватившего меня ужаса заверещала я, спрятала конверт за спину и отскочила назад.
Ай, да ладно! захохотал Пашка, протянув ко мне руки. Полианна, покажи? Сердечки какие-то
Я продолжала скакать по пляжу, пряча конверт. Паша поймал меня и зачем-то повалил на песок. Наверное, для того чтобы дезориентировать.
Ну покажи! Покажи! Пашка хрипло смеялся над ухом, а сердце мое стучало так громко, что я даже не слышала шума волн. Чего ты так испугалась?
Отпусти меня! жалобно просила я, смущаясь от прикосновений Паши, который прижимался ко мне всем телом. В воздухе вдруг стало меньше кислорода.
Расскажи, что делала в нашей раздевалке?
Я осмелилась поднять на друга глаза. Пашка сиял, радуясь непонятно чему. А я тут же сурово сдвинула брови к переносице:
Хорошо-хорошо! Там любовное послание. Доволен?
Я так и понял, продолжал улыбаться Паша. А для кого?
Я молчала. И в этой напряженной тишине волны загрохотали еще громче. Каждый новый всплеск ударял по нервам. Паша внимательно смотрел на меня, и улыбка сползала с его лица. А зеленые глаза вдруг стали совсем темными, словно тенистые тропические джунгли.
Полина! почему-то шепотом позвал Долгих.
Выражение его лица мне совсем не понравилось, поэтому я негромко и сбивчиво начала:
Есть у вас в команде такой парень Почему-то в голову в тот момент пришел именно Герман Буравин, который в нашем городке пользовался успехом у девчонок, но был тупой как пробка. Светленький, голубоглазый
Буравчик, что ли? с облегчением выдохнул Пашка, а затем рассмеялся: Я мог сразу догадаться, он многим нравится. Но, если честно, не думал, что и ты на его смазливую морду клюнешь.
Как видишь, виновато улыбнулась я, может, теперь ты с меня слезешь?
Пашка быстро вскочил на ноги и протянул мне руку. Помог подняться с песка.
Давай сюда свое письмо, сказал Пашка. Я передам.
Кому? Буравчику вашему? перепугалась я. Уже и не рада была, что все это затеяла.
Ну а кому еще?
Нетушки! замотала я головой. Забудь. Я передумала! Это было плохой идеей.
Паша, глядя на меня, не переставал улыбаться.
Ты такая забавная, проговорил со смехом он. Так смущаешься
Знал бы он, почему я смущаюсь. Щеки от нашей внезапной близости до сих пор горели.
Если скажешь своему приятелю, что я к нему чувствую, тебе не жить, серьезно предупредила я. Сделаем вид, что ничего не было.
Мы молча направились вдоль берега. Пашка положил мне руку на плечо. Торопливые волны с шумом подкатывали к ногам. Я, осмелившись, обняла друга за талию. Долгих посмотрел на меня сверху вниз и усмехнулся.
Признаться, ты меня напугала, тихо сказал он.
О чем ты? тут же насторожилась я.
Если честно, сначала решил, что это письмо предназначалось мне.
Я пару секунд молчала, не зная, что ответить.
И если бы это было на самом деле так? не поднимая головы, спросила я, глядя на белую пену, которая оставалась на мокром темном песке.
Глупости, негромко и даже как-то нервно рассмеялся Пашка, я подумал в ту минуту: «Неужели она готова все испортить?»
Испортить? напряглась я.
Конечно! И я рад, что героем твоего романа оказался Буравин.
Вот как глухо отозвалась я.
Ага, Пашка крепче прижал меня к себе. Ты очень дорога мне в качестве друга. Стань мы парой, еще неизвестно, к чему бы это привело. Ты слышишь меня, Полина?
Я с отсутствующим видом уставилась на рыжее утреннее солнце, которое выглядывало из-за горизонта
Ау, Поля! Ты меня слышишь? снова донесся голос Пашки.
Я вздрогнула и взглянула на друга. Долгих уже дожевывал мой круассан.
Кофейку еще хлебну? спросил он.
Да, конечно, растерянно проговорила я. На чем мы остановились?
Шацкая и Буравчик наша судьба.
Будто слева между ребер мне воткнули тонкую острую спицу.
Ах, ну да.
Я внимательно смотрела на Пашу. Что ж, последняя попытка образумить этого человека.
Слышала, что Ульяна занятая девушка! выпалила я.
Разве? удивился Пашка.
Да! Я сделала невозмутимое лицо. В последний приезд домой мама что-то рассказывала о Шацкой и ее бойфренде. Вроде там все серьезно. Дело до помолвки дошло.
Вот как? озадаченно спросил Паша.
Угу, кивнула я, и жених у нее еще какой-то чемпион Европы или мира по кикбоксингу. Страшный человек! решила я припугнуть друга.
А может, он завоевал титул «Мистер Вселенная»? к моему удивлению, ничуть не испугался Пашка. Наоборот, только развеселился. Ты такая болтушка, Ковалева. Нет у Ульяны никого. Я у подруг ее в клубе спрашивал. Так что ни о какой помолвке и речи нет.
Ого! Поссорились, что ли? не слишком искренне удивилась я. А такая любовь была
Я осуждающе покачала головой. Пашка гипнотизировал меня взглядом. Я невозмутимо отпила кофе, при этом громко причмокнув.
Короче, Ковалева! рассердился Паша. Отвечай: будешь помогать мне или нет?
«Пфф, конечно нет!» закричал мой внутренний голос.
Буду! неожиданно для самой себя ответила я.
Внутренний голос тяжело вздохнул и сделал ручкой. Адьес!
Отлично, обрадовался Паша. Я в тебе не сомневался. Твоя йога Ты не опоздаешь?
Я вскочила на ноги, не допив кофе. О чем речь? Конечно же, я опоздаю.
Вечером спишемся или созвонимся! выкрикнула я Пашке, направляясь к выходу.
После грозы свежий запах озона совсем вскружил голову. «Или на тебя так крепкий кофе без сливок подействовал? Что ты творишь?» спросил вернувшийся внутренний голос. Долго он на меня дуться не умеет. Я вместо ответа, щурясь от выглянувшего из-за сизых туч солнца, сделала глубокий вдох. Вы-ы-ыдох. Спокойнее, Полина Дыши! Дыши! В моей голове уже зрел план. И, как мне тогда казалось, был он просто гениальным.
Я помогу тебе, Пашенька. Так помогу, что мало не покажется. Это же такая возможность убить сразу двух зайцев. Подставлю выскочку Шацкую и докажу Пашке, что никто ему не подходит больше, чем я. Долгих прав. Пора действовать. И счастье оно так близко. Паша даже не представляет насколько В студенческом кафе за одним столом можно было вытянуть руку и потрогать свое счастье за нос. От одной мысли, что у меня все непременно получится, я повеселела и быстрым шагом направилась вдоль мокрой тополиной аллеи. Дерзай, Ковалева!
* * *
Спустя пару дней мой энтузиазм потихоньку сдулся, как воздушный шар. Вечером после йоги единственное, чего мне хотелось, устало сползти по стеночке на пол. Я отнесла сумку с формой в комнату и зашла в просторную кухню. Обычно в пятницу никого из Смирновых не бывает дома. Сразу после работы они отправляются на дачу и остаются там на выходные. Если честно, я так ждала весны и начала дачного сезона, чтобы побыть в квартире одной.
Смирновы мои соседи, которые занимают две комнаты из трех. Обычная семья: муж, жена и их двенадцатилетний сын Гоша. Последний сущее наказание. Не знаю, почему так получилось, но мы сразу невзлюбили друг друга. Хотя, казалось бы, что делить подростку и великовозрастной девице? Но этот сопляк постоянно строил мне козни. То зубную пасту водой зальет, то сумку спрячет, то все йогурты в холодильнике сожрет. «Возраст у него такой. Трудный!» вздыхала Елена Петровна, Гошкина мама. Лично мне на его возраст плевать. У меня он тоже не из легких. Однако я морские узлы на шнурках чужих кед не завязываю.
Характер у меня, что ли, такой скверный врагов себе наживать? Не то что лапочка Шацкая. У той много подруг и приятелей, Шацкую все любят.
Я открыла холодильник и тяжело вздохнула. Моя полка была пустой. Даже последнее яблоко этот гад Гошка слопал. Еще и Ульяну так некстати вспомнила. Паша своей увлеченностью Шацкой настроение на несколько дней испортил.
Ульяна она же такая изящная, воздушная. С темно-каштановыми волосами и светлой кожей с еле заметными веснушками. Верно ее Паша Белоснежкой назвал. А ее глаза? Голубые и чистые, как горное озеро. На такую грех не залюбоваться. Ну а я что? Худая как щепка, смуглая, глаза карие таких пруд пруди, никакой индивидуальности.