Кади дотянулась до лежащего на полу и подключенного к зарядке телефону, проверила время: 3.11. Бездумно пролистала мессенджер в поисках хоть какого-то утешения. Она еще днем написала своей лучшей школьной подруге, но та до сих пор не ответила, видимо, была слишком занята новыми товарищами в Пенсильванском университете. Кади зашла в список избранных и остановила полоску выбора на имени Эрика. В детстве, если ночью ей становилось страшно или снился кошмар, она шла в комнату брата и обо всем рассказывала. Иногда Кади даже выдумывала жуткий сон как повод, чтобы посидеть с ним. Поддавшись порыву, она набрала сообщение украдкой, словно кто-то может ее поймать за этим занятием, и нажала «отправить». А потом положила телефон обратно на пол рядом с кроватью и упала лицом в подушку.
Прошло несколько минут, прежде чем раздался дзынь сигнал о полученном сообщении. Кади взяла телефон, и, как только увидела экран, по спине пробежали мурашки: «1 новое сообщение». Она не знала, что ожидала увидеть, эсэмэску с того света? Однако отчаявшиеся люди верят в чудеса. Сердце забилось чаще. Кади разблокировала телефон и зашла в мессенджер. Экран вспыхнул ослепительно белым. На нем значилось:
Ошибка доставки
Текст сообщения: Я скучаю.
Отправлено: 3.12
Получатель: Эрик недоступен
Глава 5
И ваше имя
Доктор Сатклифф, дирижер хора Холдена, потер костяшками кустистые белые усы, окидывая взглядом планшет.
Кади выдохнула нервно, прерывисто. Она стояла в репетиционной Пейн-мьюзик-холла, собираясь приступить к выступлению на суровом прослушивании, которое определяло, попадет ли она в один из семи кампусных хоров, начиная от самого избирательного, Коллегиум Музикум, до более радушных, с меньшим количеством латыни в названиях, например Хор Гарварда-Рэдклиффа. Университетский хор болтался где-то посередине, и Кади надеялась встретить друга Эрика, Никоса, среди его участников, которые заведовали столом регистрации, помогали устроить прослушивание. Она даже заявилась на полчаса раньше, чтобы все исследовать, но, к ее разочарованию, Никоса там не оказалось. Теперь, видимо, придется идти до конца.
Каденс Арчер.
А-а. Начнем с произведения, которое вы готовили заранее. Сопрано, верно?
Кади кивнула, и трое действующих участников хора поднялись с мест в первом ряду. Они окружили ее, и доктор Сатклифф поднял руки, готовый дирижировать. Кади не сводила глаз с партитуры, ожидая отсчета и пытаясь держать дыхание медленным, размеренным.
Доктор Сатклифф откашлялся и бросил взгляд через плечо на аккомпаниатора:
Никос? Приступим?
Никос. Кади встретилась с ним взглядом лишь на мгновение, прежде чем он склонился к клавишам, но ей хватило, чтобы убедиться это он, и он смотрел на нее. Его черные как уголь волосы качнулись, и Никос заиграл волнующее вступление. И все-таки один краткий миг и она заметила, что вживую он даже красивее.
Кади вступила на долю позже и залилась краской, но реабилитировалась и допела как можно лучше, при том что ее отвлекали мысли о парне за фортепиано. Она взяла себя в руки для второй песни проверки ее способности читать ноты с листа, в чем она была сильна, но исполняла Кади для единственного зрителя.
Благодарю, квартет, произнес доктор Сатклифф, когда они завершили второй номер. Теперь проверка слуха. Никос, это я возьму на себя.
Никос встал из-за фортепиано, но не понял взгляда. Кади вдруг отчетливо стукнула мысль, что зря она все затеяла что он даже смотреть на нее не может, что он считает ее чудилой, странным напоминанием о многострадальном сокурснике. Ей хотелось исчезнуть из комнаты и
Он поднял взгляд, прерывая затягивающий ее водоворот мыслей теплой, ободряющей улыбкой, и одними губами произнес:
Удачи.
Кади снова вспыхнула теперь с облегчением.
Доктор Сатклифф устроился за инструментом.
Начнем?
Кади кивнула, и дирижер принялся за проверку:
Возьмите среднюю ноту этого аккорда третью вверх теперь шестую вниз.
И всякий раз Кади с легкостью справлялась с заданием. Наконец доктор Сатклифф, поднявшись из-за фортепиано, взглянул на нее:
Вы знаете ноту, которую только что пропели?
Это ля, ответила Кади.
И как вы пришли к этому выводу?
Она так звучала.
Мгм. Сатклифф снова потер усы. Возьмите фа диез.
Как только Кади это сделала, он зажал клавишу, и звук полностью совпал. Сатклифф вышел из-за инструмента и скрестил руки на груди:
Абсолютный слух встречается реже, чем у одного из десяти тысяч человек. У вас абсолютный слух?
Думаю, да. Под прямым взглядом Кади стало неуютно.
Его обладатели не думают, они знают. Так вот?
Да.
Как я и предполагал. Когда мы начали, вы нервничали, но не стоит. У вас дар.
Спасибо, произнесла Кади, стараясь не смотреть на Никоса.
А что вы думаете об этом фортепиано?
Она поколебалась.
Очень хорошее.
А настройка?
На этот раз без колебаний:
На полтона понижена.
Доктор Сатклифф с усмешкой глянул на Никоса.
Прекрасно.
Кади вышла из репетиционной воодушевленная, переполненная адреналином от прослушивания, и даже больше от первой ниточки в мир Эрика в Гарварде. Она как раз пыталась замедлить мысли, спланировать следующее «случайное столкновение» с Никосом, как вдруг ее плеча коснулась рука.
Рядом стоял Никос.
Извини, просто хотел сказать, что ты была великолепна. Абсолютный слух это как суперсила.
У него оказалось очаровательное британское произношение; Кади постаралась не слишком на него отвлекаться.
Спасибо, но начало у меня вышло довольно паршивое.
Ничуть. Слышала б только блеяние до тебя. Я, кстати, Никос.
«Знаю, я же тебя выследила».
Я Кади.
Она пожала его руку. Карие глаза обвели лицо Кади, и все фразы, которые она мысленно репетировала, тут же вылетели из головы. Во рту пересохло сильнее, чем на прослушивании.
Однако Никос ее спас:
Должен признаться, я и так понял, кто ты. Узнал имя и, конечно, волосы. Твой брат, Эрик, был моим близким другом. Я очень по нему скучаю. И очень соболезную.
Кади обдало волной облегчения.
Спасибо.
Ей понравилось, что Никос, в отличие от многих других, не колебался упомянуть имя Эрика. Ей не хватало его звучания.
Знаю, как здесь поначалу бывает одиноко, и да, не могу сравнить с тем, каково тебе, но немного понимаю, насколько одиноко здесь без Эрика. Хотел представиться и сказать, что если тебе что-то нужно, что угодно, то я рядом.
Никос говорил все, что Кади надеялась от него услышать. Ответить она не могла мешал ком в горле.
Эрик рассказывал про тебя, потрясающую младшую сестренку Кади.
Правда? наконец вымучила она.
И часто. Никос улыбнулся уголком рта, отчего между глазом и скулой залегли морщинки.
Кажется, я помню, что твое имя тоже слышала. Не совсем правда, но почему бы и нет. И если попаду в хор, то, может, будем видеться.
О, я не из поющих. Играю на церковном органе вместе с универским хором и временами аккомпанирую на фортепиано во время репетиций, но в основном занимаюсь сам.
А-а. Кади едва скрыла разочарование. Ну ладно, отпущу тебя обратно на прослушивания.
Да нет, у них есть второй пианист, а я уже свободен. Не хочешь составить компанию за обедом? Могу сводить тебя в один из знаменитых ривер-хаусов. Сама ты туда не попадешь, как первокурсница, но
Кади охнула:
Семинар для первокурсников! Она совершенно о нем позабыла. Черт, первое собрание, а я уже опаздываю.
О нет! Где он? Знаешь, как добраться?
Э-э Кади зарылась в тетрадку в поисках своей идиотской распечатки с расписанием. Север двести семь. И нет, понятия не имею.
Следуй за мной.
Никос энергичным шагом провел ее мимо зелени к Север-холлу, массивному зданию из красного кирпича, чей вход скрывался под полукруглой аркой, словно зияющий голодный рот. Кади торопливо попрощалась с Никосом, толкнула плечом тяжелую дверь и ринулась на второй этаж, перепрыгивая через одну или даже через две мелкие ступеньки зараз. Когда она добежала до двери с цифрами «207» на матовом стекле, часы показывали 14.11.
А, смотрите, явилась! хлопнул в ладоши профессор Хайнс с издевательским воодушевлением.
В серых слаксах, простой белой рубашке и темном блейзере он казался моложе прочих профессоров правда, возраст все равно выдавали резкие залысины на лбу. Остальные двенадцать студентов сидели вокруг длинного стола темного дерева и смотрели на Кади.
Простите, тихо произнесла она, опустив голову.
Свободным оставалось только одно место как раз рядом с профессором. Кади заняла его как можно быстрее, ожидая, что обсуждение, каким бы оно ни было, сразу продолжится. Однако этого не произошло. В аудитории еще долгую, мучительную минуту царила тишина. Кади набралась смелости повернуться и взглянуть на Хайза, сидящего в считаных дюймах.
Профессор смотрел на нее, подперев голову ладонью, и улыбался. В изгибе тонких губ не было и следа доброты, модные очки в пластиковой оправе ничуть не смягчали пристальный взгляд.
Не зная, что еще сделать, Кади снова извинилась:
П-простите за опоздание. Такого больше не повторится.
Профессор Хайнс скрестил руки, продолжая улыбаться.
Ну? вскинул он брови на широкий простор лба.
Кади понятия не имела, что он хочет от нее услышать или увидеть. Она перевела взгляд на однокурсников: знакомых лиц не было.
О, прошу простить, продолжил Хайнс. Предположил, что раз уж вы столь важная персона, чтобы заставлять нас всех ждать, то хоть скажете нечто, стоящее ожидания.
Я не считаю себя важной. Я просто заблудилась по пути, едва выдавила Кади.
Профессор Хайнс нарочито надул губы.
Ну конечно же. Вы ведь новенькая. Он сделал паузу. Не то что эти первокурсники.
Кади ощутила вспышку обжигающего стыда.
Кстати, о ваших однокурсниках: вы пропустили представление, когда мы по очереди называли имя, место рождения и так далее. Теперь вы наверняка не запомните их имена, и никто не станет вашим другом. Все, разумеется, запомнят вас, Каденс Арчер, потому что вы войдете в историю курса как девушка, опоздавшая в самый первый день. Какая ирония!
Стыд в щеках поднялся куда-то к глазам, но Кади знала, что слезы только раззадорят профессора. Раньше она не могла так легко расплакаться до Эрика.
Такого больше не повторится.
Да, обычно не повторяется. Профессор Хайнс встал и повернулся к аудитории, словно актер на сцене: С первокурсниками такое бывает. Вы приезжаете сюда полные самомнения, гордости. Вы привыкли считаться самыми умными в классе, лучшими учениками, первыми в бог знает какой старшей школе. Что ж, детишки, вы больше не в Канзасе. Это место поставит вас на место, хотите вы того или нет. Или, по крайней мере, он положил руку на сердце, поставлю я.
Студенты беспокойно заерзали.
Так о чем это я? Ирония, верно. Тема, которую мы в этом семестре тщательно изучим. Отличный пример того, как поэт прибегает к иронии, драматические монологи Роберта Браунинга. Пожалуй, самым знаменитым был «Моя последняя герцогиня»
Следующие сорок пять минут Кади провела, склонив голову к тетради, не осмеливаясь поднять даже взгляд, не говоря уже о руке. Она пыталась конспектировать, но могла думать лишь о том, что ни одна написанная работа, ни одно высказывание по теме, никакое отсутствие опозданий уже не изменят первое впечатление этого человека о ней. Кади с таким нетерпением ждала этот предмет; все семинары для первокурсников требовали предоставить на рассмотрение работу, и Кади корпела над сочинением, чтобы сюда попасть. И это был единственный предмет с маленькой аудиторией, остальные лекции. Так что единственный преподаватель, который действительно знал, что Кади существует, считал ее высокомерной соплячкой. Фу, скривилась она про себя. И как только так вышло?
Когда часы милостиво пробили три и профессор Хайнс отпустил студентов, Кади ринулась к двери. Коридор и свобода были уже рукой подать, как вдруг сзади раздался голос:
Мисс Арчер, позвал профессор Хайнс и поманил ее пальцем. На пару слов. Не хотел бы вынуждать вас опаздывать и на следующую пару.
Набрав в легкие воздуха, Кади шагнула к нему против потока выходящих студентов.
Я хочу снова извиниться за опоздание. На меня совсем не похоже, я обычно очень пунктуальна и думаю, что у вас могло создаться ложное впечатление
Мне плевать, перебил ее профессор Хайнс. Честно, я не нуждаюсь в истории вашей жизни. Когда вы заявляетесь на мое занятие с опозданием, вы проявляете ко мне неуважение. А когда вы проявляете ко мне неуважение перед аудиторией, вы ставите меня в неловкое положение. Так что все просто: всякий раз, как вы ставите меня в неловкое положение, я проделываю то же самое с вами. И поверьте, я в этом хорош.
«Да неужели?» подумала Кади.
А что касается впечатлений, то либо ваша работа на занятиях меня впечатлит, либо нет. Все в ваших руках. Ясно?
Кади кивнула.
Вот и умница. Увидимся на следующей неделе.
И Кади ушла. Спускаясь по ступенькам Север-холла, она клокотала от злости. «Вот и умница». Какое право он имел так с ней разговаривать? Да кто он вообще такой? Плевать, нравится она ему или нет, пусть валит ее сколько угодно, у нее для него было всего два слова, и точка. Пошел н
Привет!
Кади подняла голову за секунду до того, как столкнуться с высоким парнем, и сообразила, что произошло, еще через мгновение.
Прости что?
Ты в порядке? Жестко там вышло. Парень вскинул брови, такие же светлые, как и его короткостриженые волосы, выжидающе глянул на Кади, потом добавил: Виноват, забыл, что ты пропустила знакомство. Я Алекс, мы на семинар вместе ходим.
А, точно, прости
Хватит уже извиняться. Хайнса тут нет.
Она рассмеялась:
Спасибо. А меня зовут Кади.
О, твое-то имя я запомнил. Это Хайнс подметил точно.
Кади застонала.
Да ну, брось, шучу. Я все равно бы запомнил. Алекс оглянулся через плечо. И Хайнс кажется полным ушлепком.
Кади тут же расслабилась.
И не говори!
Ага, конченый. Ты же на каких-то пять минут опоздала.
Э-э скорее на одиннадцать.
Нет, никто даже не рассчитывает, что мы появимся в аудитории раньше семи минут после начала негласное правило Гарварда. Я пришел буквально за минуту до тебя, так Хайнс и слова не сказал. Понятия не имею, почему он так психанул.
Ну спасибо. Рада узнать, что его ненависть ко мне исключительно личная.
Алекс рассмеялся. «У него прекрасный смех», подумала Кади. Они поболтали, спускаясь на первый этаж. Вкупе со стрижкой ежиком и голубыми глазами Алекс выглядел так, будто вырос на свежем воздухе и каждый день выпивал по стакану молока. Кади с трудом поверила, когда он сказал, что родом из Бруклина.
На первом этаже народу было значительно больше, люди выходили и входили, кружили вокруг, и на середине фразы их вдруг разделило столпотворение у дверей. Наконец выбравшись наружу, Кади сощурилась против солнца и попыталась найти Алекса среди моря рюкзаков и голов.
Каденс!
Она развернулась, увидела машущего ей Никоса. Улыбнулась и шагнула к нему, радуясь встрече с еще одним дружелюбным человеком.
Когда Кади подошла, Никос положил ей ладони на плечи:
Ну что, дорогая, выжила?
Она открыла было рот для ответа, как рядом вдруг возник Алекс.
Увидимся, произнес он, кивая.
Ой повернулась к нему Кади, но Алекс уже быстро удалялся. Увидимся, отозвалась она все равно.
Никос перехватил ее руку и внимание.
Дай-ка мы тебя осмотрим. Он оттащил Кади от толпы и повертел. Целая и невредимая? Хвала небесам.
Ты удивлен?
Ну, ты опоздала на занятие к профессору Хайнсу. А он известный мудак. Я беспокоился. Но рад видеть тебя без потерь.
Не совсем. Кади закатила глаза и пересказала случившееся. А потом тот парень сказал мне, что тоже вообще-то опоздал и Хайнс ему ничего не сказал. Почему тогда сорвался и наехал на меня?