Андрей мог сказать более точную дату двадцать третье декабря. Это день рожденья Нади Гриковой и в тот день он как раз был в студии «Муз ТВ» и решил дать полный и исчерпывающий ответ на многочисленные вопросы, касающиеся его личной жизни. Тем самым он сделал приятное своей подруге, как бы официально заявив, что их связывает какой-никакой, а брак, пусть и не официальный.
Ветер с Онежского озера налетел на Жуя с какой-то особой силой. Или ему это показалось.
Уж не хотите ли вы сказать, медленно заговорил молодой лидер группы «Толпе», что мне нужно разорвать отношения с Гриковой для того, чтобы мои молодые поклонницы успокоились?
Андрей, Левит закурила очередную сигарету, не накаляйся. Не будешь же ты спорить с Николаем Ивановичем и утверждать, что Надя Грикова не берет тебя под каблук?
Что?
А что нет?
Да я Да она Какое вообще всем дело? Это моя личная жизнь и было бы еще более странно, если бы я жил в гражданском браке не с Гриковой, а с Гриковым!
Несомненно, быстро согласился Николай Иванович. В таком случае на «Толпе» вообще можно было ставить крест. Я не об этом. Выслушай меня, Андрюша. Нам нужна касса, мы люди меркантильные. Говоря «нам», я имею в виду не только мое агентстов, но и твою группу и тебя лично. Ведь нам всем нужны хорошие гонорары за выступления, полные стадионы, набитые залы и золотые горы? Согласись.
Соглашаюсь. Золотые горы были бы не лишни.
Так вот нам нужна касса. Толоконников швырнул в рот орешек. А для кассы нужны девочки-ссыкушки, которых у нас сейчас недостает. Пойми меня правильно, Андрей, я не требую разрыва с Гриковой, а не могу этого требовать Я могу лишь попросить. Хотя бы до конца тура «Ultramobile». Отыграете чес, снимем кассу, а потом делаете, что хотите и живите в свое удовольствие.
Я должен об этом заявить официально? Андрей Жуй смотрел куда угодно, но только не на толстого собеседника, но когда Николай Иванович вместо простого ответа, не торопясь занял рот закуской, юный рокер впился в него таким взглядом, что тот чуть не поперхнулся.
Нет, с трудом проглотив кусок мяса, произнес соучредитель продюсерского центра и Андрей подлил себе коньяка, просто наша компания бросит во всемирную сеть неподтвержденный слушок, будто ты с Гриковой расстался. А ты, Андрюша, этот неподтвержденный слушок не будешь опровергать до ноября-месяца, когда закончится турне. А еще лучше, ежели ты будешь этот неподтвержденный слушок подтверждать.
Я думаю, вмешалась Олеся Левит, что это не составит нам труда. Ведь это не составит для тебя труда, Андрюш? И не надо так на меня смотреть, Николай Иваныч не требует от тебя героического подвига.
Но тур начинается только в октябре, нахмурился Жуй. Не рановато ли вы, Николай Иванович, хотите распространять этот слух?
Может и рановато согласился жирдяй. Но боюсь, как бы не было поздно. Билеты уже напечатаны, совсем скоро они поступят в продажу и к этому сроку ты должен быть уже «холостым». Понимаешь?
Жуй нахмурился. Дело касалось его девушки Нади Гриковой, а ее лично тут нет, она осталась в Санкт-Петербурге. То, что предлагает Толоконников, наверное, не стоит обсуждать в отсутствии, собственно, самой Нади. Ей, как минимум, надо позвонить, вкратце объяснить тему и хотя бы прислушаться к ее мнению. Если все правильно объяснить, то она, скорее всего, не будет против, тем более, что предстоящий тур, а точнее финансовая составляющая этого тура, касается и ее тоже, ведь живут же они вдвоем, у них все хорошо и расставаться они не собираются. Посещать ЗАГС они, пусть и не торопятся, но лишь потому, что Андрей Жуй не хотел приводить будущую супругу в съемную квартиру, ведь на свою личную он пока не заработал. Все то время как он со своей группой приехал в Питер из городка Тосно, от куда он родом и где жил с мамой до недавнего времени, он снимал квартиры, мытарился по друзьям и знакомым и вместе с Олесей Левит занимался раскруткой «Толпе». На это уходило много денег, много времени, много сил, как физических, так и душевных. Музыка занимала главное место в его жизни и до материальных ценностей ему было недосуг. Он смог купить потрясающую 1679-ти кубовую четырехтактную «Ямаху VMX V-MAX 17» ровно за шестьсот тысяч рублей (кредит на год), с объемом двигателя 400 кубических сантиметров, он использовал дорогие музыкальные инструменты и записывался на дорогих студиях в том числе и за рубежом (Австрия, Великобритания). Он много гастролировал и просто не знал, зачем ему требуется собственная жилплощадь, когда в гастролях он проводит больше времени, нежели дома. Посему вопрос о собственной квартире в центре Санкт-Петербурга (если и покупать квартиру, то только в Санкт-Петербурге и только в центре) не поднимался. А значит не поднималась тема женитьбы.
Тем временем Олеся Левит подлила всем коньяка и закурила очередную сигарету.
Я должен почти полгода играть свободного парня? еще раз уточнил Андрей.
Да, кивнул Толоконников. Типа, ты томишься в одиночестве и находишься в активном поиске.
А на самом деле?
Ну закажем так не желательно будет если ты с Надей появишься где-нибудь вместе Или выложишь совместные фотки в сети. Ну ты понимаешь о чем я?
Я должен позвонить Наде, сказал Жуй и достал мобильник.
Только запомни и сделай так, чтобы Надя поняла на самом деле расставания не будет. Вы по-прежнему останетесь вместе, просто она на время спрячется в тень, напомнил Николай Иванович.
А потом? спросил Жуй, прислушиваясь к гудкам.
После завершения «Ультрамобиля» наш контракт исчерпывается и то, что будет после твоего возвращения в Питер твое личное дело. Сказав это, Толоконников опрокинул рюмку коньяка и с удовольствием закусил жареным. Хотите живите, как жили. Объявишь всем, что с Гриковой вы вновь вместе и если хотите можете пожениться. Это ваше личное дело, а нашей фирме это уже будет до лампочки. Мы снимем свою кассу и пожелаем вам только счастья.
Однако телефонные гудки гудели, а Надя не отвечала. Жуй перезвонил еще раз и выслушав монотонность звучания, убрал трубку.
Ладно, подкаблучник, давай-ка дернем за предстоящее турнэ! задорно объявила Левит и приподняла рюмку коньяка, намереваясь чокнуться со своим молодым другом.
Я не подкаблучник! возразил Жуй. Просто я не могу решать такие
Просто ты подкаблучник, мой маленький дружок! Левит выпила. Удивительное дело Олеся Левит много могла выпить, оставаясь относительно трезвой и рассудительной. И вот сейчас, после нескольких рюмок коньяка, когда у Толоконникова речь теряла внятность, а у Жуя мысли в легкую размазывались по внутренней стенке черепной коробки, Левит была бодра и весела, словно и не пила совсем. Что это? Годы практики? Была у меня песня про таких как ты, называлась «Половая Тряпка». Помнишь?
Я не тряпка и не подкаблучник! еще раз упрямо возразил Жуй и закусил коньяк чем-то не то рыбным, не то мясным.
Доказательства!
Доказательства?
Подка-а-а запела Левит, блу-у-у-у-чни-и-и
Откинув вилку, Андрей Жуй, вновь полез в карман за мобилой. На этот раз Надя взяла трубку почти сразу и молодой рокер, сурово переводя взгляд с Левит на Толоконникова с упрямой настойчивостью стал доказывать что он не подкаблучник, что его слово закон и что между им и Гриковой строгий патриархат. Он доказал это тем, что резко и твердо объявил своей замешкавшейся от неожиданного нападения подруге то, что предлагал ему Николай Иванович Толоконников. Надя попыталась было возразить и задать какие-то вопросы чтобы хоть что-нибудь понять, но Жуй строго оборвал ее и сказал, что будет так как он сказал и это не обсуждается. Так надо для предстоящего тура, так надо для группы, так надо для кассовых сборов.
И не спорь со мной, повысив голос сказал Жуй и не дав ей сказать и слова, отключил связь.
Толоконников удовлетворенно улыбнулся, отразив в очках надвигающуюся тучу.
Ну что? Жуй бросил телефон на столешницу. Подкаблучник я?
Олеся Левит хмыкнула и ничего не ответила, а ветер с Онежского озера пробивал до костей. Грикова не перезвонила.
Финляндия. Хельсинки
19 июня 2017 г.
Жуй сомневался, что в этом тысячеместном зале есть хоть один человек хотя бы сносно разговаривающий по-русски и понимающий не только отдельные слова его песен, но он все равно старался выкладываться на сцене на все сто процентов. Так чтобы глотку рвало, так чтобы мышцы ныли, так чтобы от перевозбуждения сон мог прийти только после стакана хорошего пойла или полпачки снотворного. Старался. Старался изо всех сил.
Но витало в атмосфере что-то гнетущее, что-то схожее с сильными душевными переживаниями и это как больной зуб мешало выступать. И дело было вовсе не в том, что он устал от перелета из Петрозаводска до Хельсинки, а потом почти сразу до клуба «Ностури», где они готовились весь день, настраивая аппаратуру. Андрей был молод и силен, дальние дороги для него пока не составляли дискомфорта, так же как бессонные ночи. Нет, это не усталость, не изнеможение, это нечто другое, более глубокое В зале были финны и мало кто разбирал смысл песен российской группы «Толпе», даже когда они пели на английском языке (Жуй владел английским и написал две вполне приличных англоязычных композиции). Не беда среди русскоговорящих представителей его родной страны тоже далеко не все на выступлениях «Толпе» вникали в смысл текстов.
Тогда что не так? То, что в этом концерте группа «Толпе» была не главной, а всего лишь выступала на разогреве у финской «Порт Вааса»? Да неужели разогревать людей для взрывающей мировые чаты хардрокового «Порт Вааса» есть низость? Наоборот! Андрей не просто уважал этих викингов с электрогитарами, он относился к «Порт Вааса» с великим почтением и восхитился предприимчивости Олеси Левит, которая смогла продвинуть «Толпе» на это выступление, да еще и добиться того, что проезд и проживание будет, разумеется, за счет организаторов концерта.
Площадка была что надо! Великолепный звук! Прекрасная настройка аппаратуры! Свет! Огни! Что еще требуется?
Андрей Жуй догадывался от чего в нем тихонько искрится беспокойство, но терпел в тряпочку и всеми силами старался сконцентрироваться на выступлении. Отвлечься на исполнение. Не думать о проблемах, находясь на сцене! Раньше у него это получалось легко, а сейчас что-то не очень.
Шла четвертая песня. «Люба хочет любви». Старенькая, написанная уже несколько лет назад, но весьма известная, по крайней мере, среди русских.
Люба-Люба приходит в технарь,
Люба-Люба листает журнал.
Люба-Люба не любит кино,
Люба-Люба все смотрит в окно.
Надрывно пел Андрей Жуй и рвал медиатором гитарные струны, стараясь думать не о тягостном, а о том, понимают ли финны то, что «Люба» это женское имя.
Люба-Люба приходит домой
С какой-то непонятной тоской!
Воспользовавшись парой секунд текстовой паузы, солист «Толпе» обернулся на стоящего по левую руку басиста Игоря Артамонова, носящего прозвище Пистон. Тот наяривал басы, скрючившись вопросительным знаком и активно потея. Нормальный парень, только иногда уж слишком ответственно относиться к исполнению, считая, что без его басовых ритмов не будет стройного исполнения. В-принципе он прав, но ему лучше об этом не знать.
Люба хочет любви!
Люба хочет любви!
Заорал Андрей в микрофон, стараясь до смерти напугать слушателей этими невинными словами.
Люба! Люба!! Люба!!! Люба!!!
Проигрыш жуевской электрогитары подхватил второй соло-гитарист Юрка Коромыслин, откликающийся на погоняло Коромысло. Если бы не зависимость от легких наркотиков и постоянное лечение заболеваний, передающихся половым путем, Андрей считал бы Коромысло гитарным гением. Он был тощ и длин и пальцы у него были соответствующие.
Во время игры Коромысло отошел к барабанным установкам, за которыми сидел Рикардо (в миру Володя Углов). Барабанщик остервенело наяривал по установкам, он любил свою работу и был преданным членом группы, будучи в составе «Толпе» в самого дня основания. Рикардо был истинным панком, заядлым мотоциклистом (как и Жуй) и фанатом «Рамонес». Волосы он красило исключительно в ярко красный цвет, патологически ненавидел попсу и ЛГБТ.
Люба-Люба снимает пальто.
Любу-Любу не видит никто.
Люба-Люба звонит друзьям
Люба-Люба слышит обман.
Люба-Люба не хочет ничё!
У Любы-Любы в душе горячо!!!
Был в группе «Толпе» и самый настоящий скрипач, который мог исполнять и саксофонные партии. Звали его Таймураз Ярмагаев или проще Тайм. Длинноволосый красавец с мощными бровями и модной среди современной молодежи бородой. Девки сходили по нему с ума, а он предпочитал чуть ли не круглосуточно слушать советский рок восьмидесятых и девяностых годов.
Но больше всего Андрею Жую нравилась клавишница группы. Милая и очаровательная девочка-эмо Марина Евсеенкова. Жуй всегда испытывал интерес к людям с нетрадиционным образом мышления, а Марина была как раз из таких. Она любила сочетать несочетаемое, перемешивать стили и цвета, порой изумляя окружающих то временными тату на щеках, то тяжелеными военными ботинками на стройных ножках в полосатых лосинах. Клавишница могла рассказать много познавательного и необычного из разных философских областей. Для нее не составляло труда процитировать Шопенгауэра, Конфуция и Ницше. Любимыми ее книгами являлись «Голубое Сало» Владимира Сорокина и «После Казни» Вадима Бойко. По ее рекомендации Андрей прочитал оба этих романа и был весьма изумлен пристрастиями своей прелестной клавишницы. С Конфуцием он был частично согласен, Шопенгауэр ему был во многом близок, а Ницше он читать не стал. Зато по совету Евсеенковой на одном дыхании проглотил все лекции Зигмунда Фрейда и на какой-то период своей жизни стал смотреть на окружающих другими глазами. Это прошло, когда заумные мысли знаменитого психоаналитика через какое-то время почти без остатка выветирлись из молодой головы, оставив после себя только смутные понятия о бессознательном, предсознательном и надсознательном.
Люба хочет любви!
Люба хочет любви!
Вновь заорал он, чуть не пропустив аккорд.
Люба! Люба!! Люба!!! Люба!!!
Финнам нравилось. Бывший портовый склад, переоборудованный в концертный зал и получивший название, переводимое с финского как «Портовый Кран», многоголосно ревел. Что же будет когда после часовой программы «Толпе» уступит место для «Порт Вааса»?
«Нормально, думал Андрей Жуй, исполняя гитарное соло, Вроде, греемся. Вроде, не плохо. И у нас скоро будут разогревальщики! Будут!»
После шестой песни, Жуй отошел со сцены промочить горло и обтереться полотенцем. Становилось жарковато, из-за шума в зале приходилось петь все громче. Это хорошо! Так и надо! Но стоило ему откупорить бутылочку ледяной минералки и присосаться к горлышку, как к нему со стороны узкого коридора вышла Олеся Левит в обнимку с каким-то местным рокером в черной бандане и с выкрашенными в такой-же черный цвет губами.
Мальчик мой, сказала она Андрею и тот выплюнул воду, так как ненавидел такое к себе обращение, ты чего сегодня как барышня?
Не понял? вытер губы Андрей.
Чего тут непонятного? Соберись! Поешь как на детском утреннике! Мало того, что эта простодушная песня про Любу гроша ломаного не стоит, так еще ты тут рассопливился! Ты себя хорошо чувствуешь? Бодун? Эй, Рансу, доставай-ка свой «Китин Киркас», сейчас мы подлечим этого суслика!