За день до Смоленска скорость упала. Река стала совсем узкой, берега близкими. То ли люди устали, то ли течение здесь было сильнее Ветра попутного не было, парус убрали. Искра слышала, как вчера Каменец говорил с гребцами, но о чём, не разобрала. Хозяин хотел успеть до города к ночи, а корабельщик уверял, что всё равно ночевать придётся: на воде ли, на берегу ли Тут встрял Каменец: есть, мол, неподалёку старое становище, раньше там и был сам город, но уж больше двух десятков лет, как князь Станислав переставил Смоленск поприщ на десять выше по течению. Старое место называется Гнездо, сейчас осталось селище небольшое, курганы да капище. Самые ярые волхвы там живут да народ смущают против христианства за веру предков. А становище крепкое, можно найти избу и с крышей. Тут, как назло, испортилась погода: небо затянуло низкой сырой хмарью, закапал мелкий дождик, купец махнул рукой и приказал причаливать.
Становище оказалось и вправду пустым, но ещё крепким. Нашли большую избу с очагом посреди и даже с запасом дров. Видимо, проезжающие ещё пользовались местом для остановок. Быстро натаскали дров для будущих постояльцев, дальше всё, как всегда: настреляли и наловили мелкой дичи и рыбы, развели огонь, готовили, сушили одежду Каменец нашёл для Искры небольшую избёнку с камышовой крышей и полатями. Она очень устала за дорогу, осунулась, побледнела Сразу после еды он закутал её в свой тёплый плащ и отвёл отдыхать. Девушка рухнула совсем без сил.
В большой избе все сидели на обрубках брёвен вокруг очага, пахло дымом, мясом и травами. Дым от огня уходил в закопчённую крышу, набранную из плотно уложенных связок камыша, воду такая крыша не пропускала81. Старый гребец что-то рассказывал под дружный хохот команды.
Вот и надумали мы по весне проскочить пороги без волока, вода высокая, мол, пройдём, пройдём А купец: рискнём, рискнём, быстрей будет, выгребем! Ну и пошли! Бессонный82 да Островок проскочили быстро, да что тот Островок: одна лава да одна каменная гряда! Лоханский и Шумный прошли с трудом, а как вышли на Ненасытец, так и поняли, что пропали: а там семь лав, двенадцать гряд камней и ещё заборы каменные, и к берегу уже никак! И ну нас мотать да крутить! Какое выгребем?! Когда нас из последнего горла вышвырнуло, еле к берегу пристали: вёсла все поломаны, хоть руками греби, рули тоже, у всех полные рты крови, зубы повыбило, а руки-ноги, а у кого и головы, потом несколько дней так тряслись, что ни поесть, ни оправиться С кого портки попадали, так и вылезли на берег в одних рубахах. Мокрые все, как водяные, днище пробито в нескольких местах! Как только не потонули! Дня три на берегу стояли потом, отходили да дромон чинили. Зато последние два порога, а ведь они и не самые страшные волоком, волоком, потихоньку, по берегу У купцов же вы знаете, одна вера деньги, а тут вдруг так уверовал, что всю прибыль от той поездки в монастырь отдал! Ну, может, и не всю, закончил он, широко разводя руками, под дружный смех гребцов. Купец что-то пробурчал недовольное, но никто его не расслышал.
Двери в избе не было, в проём тянуло сыростью, слышались раскаты грома и шум дождя, сверкали молнии, гроза разыгралась не на шутку. В это время раздался такой треск, что все невольно пригнулись, затем полыхнуло прямо за дверью. Несколько минут все сидели молча, словно оглушённые и потрясённые силой стихии. Потом оживились и стали рассказывать о разных грозах. На улице совсем стемнело, как вдруг увидели в дверном проёме отсветы пожара, а не грозы. Каменец первый вскочил и бросился к выходу. Страшное предчувствие беды охватило вдруг всех. Горела изба, где спала Искра, да так горела, что не подступиться: брёвна сухие, крыша камышовая Рядом стояло развороченное молнией обожжённое дерево Он бросился в пылающую избу, но через несколько мгновений выскочил обратно, похожий на факел: ряса пылала, волосы тоже Пока сбивали огонь, повалив на землю и плотно забросав плащами, сильно обгорел. Тут же рухнула крыша, взметнув столб искр.
Умыли, осторожно смазали ожоги, дали рубашку, прикрыли плащом. Он всю ночь то метался в бреду, порываясь куда-то бежать, то застывал, вытянувшись, как покойник, невидящими глазами глядя в темноту. Утром из большого мешка соорудили носилки, прорезав углы и продев в них жерди, уложили больного почти в беспамятстве, прикрыли плащом, понесли на борт. Когда проходили мимо вчерашнего пожара, он привстал на несколько мигов83, попытался всмотреться в потухшие угли, но сил не было, рухнул на носилки, и сознание оставило его
К Смоленску подплыли быстро, но невесело. Пристали, как всегда, на Смядыни. На пристани встречали трое: двое сразу пошли к ладье. Один высокий, дородный детина из княжьей мытной челяди84, другой маленький, юркий, суетливый Подошли к купцу, вертлявый стал сразу расспрашивать о чернеце и юнице. Купец рассказал на ломаном славянском, путаясь и с трудом подбирая слова, что подобрали, везли, но вчера был пожар, сгорела А монаха не видели, не было монаха Вынесли носилки. Мытарь спросил:
Кто это? Чем болен? Не мор ли?
Нет, нет, заторопился купец, это наш, из гребцов, обгорел вчера, пытался спасти ту юницу
Зайди вечером, как разгрузишься да устроишься, в мытную избу, я там буду, расскажешь всё. Да не вздумай запираться!
Он подошёл к носилкам, приподнял край плаща, мельком взглянул на обгоревшую, чёрную, как головешка, голову, мертвенно бледное лицо, повернулся и быстро пошёл прочь, не забыв погрозить купцу кулаком
К носилкам подошёл третий человек, пожилой, просто одетый, видимо, челядинец или холоп какого-то купца или боярина. Он тоже заглянул под плащ, затем быстро пошёл к купцу, поговорил с ним, что-то вынул из сумы на поясе и дал ему, купец заулыбался, закивал, соглашаясь, и ушёл по своим делам: мыт заплати, дромон разгрузи, что-то продай, что-то закупи, а впереди волоки, столько хлопот! Какое ему дело до какого-то русича, за которого к тому же хорошо заплатили!
Носилки притащили в Рачевский посад к большой деревянной избе в два жилья, внесли в полутёмные сени, поставили на земляной пол85, вышли на высокое крыльцо, получив мзду86, удалились, довольные Каменец быстро приподнял голову, соскочил с носилок, стал подниматься в горницу87 Навстречу встал невысокий, начинающий полнеть мужчина средних лет, обнялись. Каменец сел на лавку, привалился затылком к стене, вздохнул с облегчением Здесь он в безопасности!
Византийский купец к вечеру успел распорядиться насчёт товара, поесть, переодеться и даже слегка вздремнуть. Теперь он подходил к мытной избе с мешочком на поясе. Изба была добротная, но без излишеств, дверь открыта для света, не зима ведь, тепло Мыт приняли быстро, а затем через низкую дверь в дальней стене проводили на задний двор, огороженный сплошным высоким частоколом. Там стояла мощная дубовая скамья и грубый стол. Вечернее солнце уже клонилось за частокол и, краснея и увеличиваясь в размерах, смешно сидело на заборе, постепенно закатываясь за него. Перед ним сразу неизвестно откуда возник давешний человечек, усадил на скамью, и стал выспрашивать про монаха отдельно и с пристрастием. Казалось, судьба девушки его больше не интересовала.
Был монах, был сдался купец, нервно потирая потные ладошки, заплатил до Новгорода, а как девушка эта влезла, так и исчез дня через два. Остановились на ночь на берегу, был со всеми, а утром нет его
Нужно команду поспрашивать, подумал Будай, послать к ним, пока на отдыхе.
Хорошо, что гребцов предупредил, подумал купец, они теперь все будут твердить одно, пропал, мол, ушёл Не придерёшься. Им тоже задержки да неприятности не нужны. А плату я всё равно уже получилДа и выживет ли поддельный монах? Совсем плох был утром
Не переставая пятиться и кланяться, он покинул мытную избу. Кому нужны проблемы с властями в такое трудное время! На улице гордо вскинул голову, расправил заплывшие жирком плечи, выпятил живот и посеменил, довольный собой, к своему дромону, даже не подозревая, какую службу сослужил нечаянно тому странному русичу.
На другой стороне реки, напротив города, на высоком холме, поросшем густым лесом, была небольшая поляна возле пруда. К вечеру этого дня, на ту полянку осторожно вышла из зарослей худенькая девушка. Сначала она долго наблюдала из-за кустов, затем обошла её по краю, чтобы не выходить на середину, потом приблизилась к охотничьей избушке, стоящей напротив пруда на другом конце поляны. Только она собралась стукнуть в дверь, как та быстро без скрипа отворилась. На пороге стоял невысокий коренастый старик лет около пятидесяти88, седые волосы стрижены в кружок, на плечи накинута старая лёгкая свитка из тонкого серого сукна, рубаха подпоясана простой верёвкой, ноги босые. Серые глаза глядели пытливо, задорно, молодо
Здравствуй, девица, давно уж тебя жду, садись, устала по нашим лесам пробираться, вот, испей водицы, сказал он заботливо и тепло. Она без сил опустилась на завалинку, застеленную камышовым матом89, рядом на огромном пне стоял горлач90 с чистой водой. Девушка схватила его обеими руками, пила долго, жадно, потом устало привалилась головой к стене избы:
Ключевая, водица-то, аж зубы ломит, спасибо, а откуда узнал, что приду?
Да филин ещё с вечера ухал, чтоб гостей ждал, я думал к утру, а ты вона, как поздно. Побоялась, видать, ночью по незнакомому лесу. Да и днём как нашла? Спросить-то не могла, отай шла. Кто послал?
У меня че́рты91 есть, по че́ртам и нашла она развязала тесёмки маленькой парусиновой сумочки на поясе и достала кусок бересты. Вот, видишь, начертано: вот речка Серебрянка, вот Бабья гора, река Городянка, вот ваша гора Печерская92, это пруд твой А кто послал!..
Девушка вытащила из-за пазухи, висящий на шее маленький мешочек на длинном шнурке, достала из него округлую пластинку с каким-то рисунком. Старик взял, повертел в огрубевших пальцах, вернул ей.
Жив, значит, Каменец, то добре И мошну его узнаю, и мошенника93 того помню. Не думал, что жив Он настоящий, такие редко живут долго
Он про тебя то же самое говорил
Мне повезло Давно это было, были мы с Богшей молоды Большое и тайное дело мы для князя нашего исполнили, годов с десяток на чужбине пробыли, а когда вернулись, Богшу послали сюда, в Смоленск, а я сильно изранен был, да подхватил какую-то лихоманку в болотах Апсны94, еле живой до дома добрался, отлежался, выжил, но к делу уж был негоден. Спасибо Богше и князю Станиславу, взяли к себе в Смоленск, пристроили сюда, в Садки́ Доживаю Как тебя кличут-то, девица?
Ис запнулась девушка, а потом твёрдо исправилась: Ирина А что такое Садки?
Вон видишь город за рекой, на той стороне, там хоромы княжеские, да боярские, да дружинные гридницы, а все есть хотят, да не абы что, а дичи́ну всякую, а здесь леса, в них зайцы, птица, особенно много тетеревов. Вот поставили мне избушку, хожу в лес, ставлю садки́95 тетеревиные, да силки на зайцев к столу княжьему На кабана, косулю, медведя есть помоложе меня, да в дальних лесах. А мы тут..
Кто мы? всполохнулась Ирина, Каменец говорил, один ты!
Был один, да о прошлом годе прибился ко мне мале́ц, вся его семья сгорела на пожаре вместе с избой. Они тут неподалёку жили, дня два пути, а он в лес ушёл, вернулся, одни головешки дотлевают Он с испугу так бежал, что прямо на мою поляну и выскочил, первое время и речь потерял, только плакал, да трясся весь, да по ночам кричал. Потом обвыкся, отошёл Лес знает, что твой леший, никогда не заблудится, никакого зверья не боится. Как-то вышел на нас огромный старый медведь, я сильно струхнул, в нём росту больше трёх аршин96, а у меня только топор, да силки, а мальчонка подошел к медведю, гладит его по морде, лопочет что-то, тот постоял, помотал головой, развернулся и ушёл. У меня чуб на затылке дыбом стал от страху Рыбу руками ловит, птиц понимает Этому научиться нельзя, с этим родиться нужно Только забыл напрочь, как его имя, начинаю допытываться, трясёт своей кудлаткой да плачет Я уж и отстал, зову его Найдён, а вот и он!..
Из лесу степенно вышел мальчонка лет семи с туеском в руке и какой-то особенной лёгкой и плавной походкой (потом она назовёт её «вольной») направился к ним. Когда он подошёл ближе, Ирина поняла, что старик назвал кудлаткой: такого буйства светлых кудрей она ещё не видела! Голова мальчика напоминала огромный одуванчик, а под этой копной волос светились невероятно синие глаза, такой синевы не было даже в зимнем небе или в большой реке, по которой они недавно плыли! Он спокойно поклонился ей, сел рядом и сказал, обращаясь к старику:
Поесть бы!
Тот захлопотал возле пня, сходил в избу, принёс четверть каравая на деревянном блюде, мису с медовыми сотами и небольшой горшок с печёной репой97. Только тут Ирина поняла, насколько она голодная. Ели молча, спокойно, медленно. Есть быстро и жадно считалось очень неприличным. Еда была основой жизни, её уважали. Когда насытились, хозяин завернул куски хлеба в тряпицу, смахнул с пня крошки в ладонь, ссыпал в беззубый рот, унёс остатки еды, чтобы не приваживать ос. Мальчик посмотрел на Ирину и сказал деду:
Нельзя ей так, узнают
Точно нельзя, не может здесь быть никакой юницы Сейчас, сейчас
Он опять ушёл в избу, вскоре вернулся, неся овечьи ножницы и какое-то тряпьё. Искра и охнуть не успела, как он отрезал её косу, подравнял волосы в кружок, сунул ей в руки одёжку, кивнул на дверь, иди, мол, переодевайся Когда она вышла на улицу, все увидели худенького парнишку в серых штанах и холщовой рубахе, с тонким плетёным пояском из разноцветных нитей. Искра наклонилась к кадке с водой, вгляделась в своё отражение и тихо заплакала. Мальчик подошёл, взял за руку и твёрдо сказал:
Он приедет, жди!
Скоро обещался-то? спросил старик.
Сказал, несколько седмиц, до ревуна, вытирая слёзы, ответила девушка.
Утром следующего дня на высокое крыльцо избы в Рачевском посаде вышел вчерашний немолодой слых. Рядом с ним стоял гонец с дубинкой в руке и рожком98, висящим на шее. Одет он был легко, по погоде, за плечами котомка, в скатке99 плащ, странным было только наличие в такой тёплый летний день лёгкой шапки из тонкого сукна, из-под которой кое-где выбивались чёрные остья обгоревших волос. Ждали коня.
В Смоленске вдоль Славутича шёл, как и в Киеве, Подол. Вал города прижимался в центре близко к реке, Подол разделялся на два Крыла: на восход солнца шло Восточное Крыло, а на заход Западное100. Сам город напоминал большую птицу, расправившую крылья для полёта, где телом был детинец, крыльями Подол, а хвост раскинулся за рекой шумным торжищем101. Изба стояла на берегу реки Рачи102, двор был огорожен высоким тыном103 с крепкими воротами, которые изнутри запирались на огромный, во всю длину, засов. Во дворе стояли сараи, конюшни, в дальнем углу, ближе к реке, виднелись баня и погреб. За домом можно было разглядеть пару изб поменьше. Каменец посмотрел в сторону этих изб, Богша, прочитав вопрос в его взгляде, пояснил:
Одна изба для тайных дел приспособлена, а в другой слыхи живут, их ведь где попало не поселишь
Далеко от пристани забрался, поприща два будет, а то и более
Зато здесь тихо, народу мало, а на самой Смядыни Будай со своими слыхами, нам такие соседи без надобности Это они здесь власть, а мы отай живём. Нас, когда из Царьграда вернулись, князь Владимир по разным городам разослал, чтобы глаза не мозолили, спасибо, живыми Меня и Угоняя отправил в Смоленск к князю Станиславу. Угоняй был чуть жив, весь пораненный, я его сначала знахарю отдал, а когда тот на ноги поставил, определил в Садки, на другой берег реки, в охотничью избу. Работа нетрудная, на природе, еда, крыша над головой, покой Он не так и стар, как немощен. Ему вёсен около полста будет, просто изношено всё тело трудами нашей службы. Да и лекарь там всё лето травы да коренья собирает, приглядывает за ним