О-о-о, пиво! воскликнул обрадованный брат, заметив жестяные банки с напитком. Марин, подай, пожалуйста.
Марина, прихватив пиво, добралась, наконец, и до таинственных колбасок:
Вот они. Только Стефан Иванович сказал, чтобы мы их с луком пожарили.
А давайте, предложила я, разглядывая продукт, взяв одну колбаску в руки. Народу много. Кушать хотят все.
Странный сыр какой-то, сосредоточила свое внимание на бутерброде Наталья. С виду на брынзу похож.
А ты его зубками, зубками, а не глазками, глазками, ввернул довольный собой или хорошим настроением Вячеслав, хлебнув из кружки пива. А пиво ничего. Да, Лех?
«Ни-кши-чко», прочитал по слогам Алексей этикетку на банке. Приличное. Пить можно.
Я и Мариной приступили к приготовлению ужина. Нужно сказать, что заботу о наших желудках Стефан Иванович проявил диковинную. «Диковинную» в том плане, что учел почти все наши вкусовые предпочтения. В нашем распоряжении, кроме мяса и сыра, очутились еще овощи, зелень и молоко с каким-то кисломолочным продуктом, по многим признакам, напоминающим сметану.
Когда колбаски, скворчащие на раскаленной сковороде в обрамлении золотистого лука, были готовы к употреблению, к нам присоединились Света с Иваном (вероятно, спустились «на запах»).
Ух, ты! А чего нас не зовете? немного с обидой в голосе проговорила Света, пытаясь влезть на пустой стул.
А чего вас звать? Есть, пить захотите, сами придете, бросила я на нее взгляд. Мы, если откровенно, вообще никого не звали, все сами приперлись.
Пивцо! И м-я-я-со, намного быстрее и ловчее оседлал сидячее место Иван, поэтому уже потирал ладони в предвкушении гастрономического удовольствия.
Колбаски не подвели и оказались необыкновенно вкусными. Рубленое мясо, перемешанное с неизвестными нам специями, таяли во рту, не нуждаясь, порой, в разжёвывании. С виду они напоминали Купаты, но значительно превосходили их по вкусу, предвосхитив все наши ожидания. Друзья сразу замолчали, уткнувшись в свои тарелки. И только чавканья разбавляли тишину и нарушали таинство поглощения пищи, которую наши вкусовые рецепторы провозгласили бы «царской», если бы умели говорить.
Вспомнила, посмела дерзновенно вторгнуться и разрушить мир нирваны Марина. Стефан Иванович их Чивапчичами назвал.
Мы ели Чивапчичи, которые у нас продаются, изрек Вячеслав, цепляя кусочек порезанной колбаски вилкой. Они даже рядом с этими не стояли. Да, Наташ?
Он обернулся к жене, которая, как под гипнозом наслаждалась пережевыванием продукта, поэтому лишь кивнула головой в подтверждение его слов.
Люд, чавкнула я в сторону снохи, поглядывая одновременно в гостиную. Может, тетю Галю пора позвать? Я думаю, что она уже выдохлась от изречения нравоучений.
Не успела я договорить, как за спиной зазвучал грозный голос тети Гали:
И кому я это все говорю, скажите, пожалуйста? Кто-нибудь, хоть, краем уха слушал меня?
Я резко развернулась и взглядом уткнулась в упертые в бока руки женщины.
Да, опасаясь оскорбить и обидеть маму Люды, оттого виновато улыбаясь, выдавила я из себя. За остальных не ручаюсь, я же все услышала и сделала соответствующие выводы.
Хорошо. Потому что для тебя это и было говорено, сразила меня тетя Галя своим аргументом.
Мам, присаживайся. Я помогу, потянула ее за рукав к себе Люда, Покушай. Марин, подай, пожалуйста, тарелку.
Да, Марин, и пива нам еще подай, подал голос и Алексей, потряхивая пустой банкой из-под пива.
Так, мужики, не зная как выпустить пар от злости на тетю Галю, буркнула я. Завтра нам предстоит регистрация. Мы должны быть в форме и без посторонних запахов. Так что не увлекайтесь. Еще по баночке и на боковую.
Я вылезла из-за стола и вернулась на диван в гостинной.
Чего это она? удивленно заметил брат. Все же нормально только что было.
А что за регистрация-то? выкрикнула Наташа, не поддержав тему Алексея. Зачем она нам?
Так положено, прокричала я ей в ответ. Все туристы обязаны ее пройти. И налог заплатить.
А как мы ее пройдем? Мы же не знаем ничего? вмешалась Света.
Нам пан Петар поможет. Он в два часа за нами заедет, успокоила я ее.
А налог-то большой? Денег-то хватит? стараясь перевести все в шутку, пробасил Иван.
Хватит, ложась на застеленный постелью диван, тихо пробормотала я, не заботясь о том, услышат меня на кухне или нет.
С лестницы, вдруг, донесся короткий вскрик, который тут же стих. Я оторвала голову от подушки и прислушалась, но вскрик не повторился. В это время в кухню вбежала возбужденная Ирина:
Блин, запнулась, объяснила она, потирая ушибленный локоть. Рукой ударилась, когда на перила падала.
По-видимому, каждый из друзей выказал сочувствие Ирине, но каждый по-своему. Кто-то поохал, кто-то поойкал, кто-то из девчонок высказался о том, что нужно быть осторожней, а Марина предложила осмотреть рану.
А Соня где? проявила заботу о Софочке тетя Галя. Почему она кушать не идет?
Если можно, смутилась Ирина. Я ей ужин наверх отнесу. Она не совсем здорова.
Даже мне было слышно, как ухмыльнулся Вячеслав.
Конечно, ответила за всех Марина, которая уже протоптала тропку к шкафчику, где находилась посуда. Держи тарелки и накладывай, что считаешь нужным.
Ирина, наполнив тарелки едой, с той же скоростью, с которой спустилась, вспорхнула наверх, кормить Софочку, у которой, я очень надеялась, проснулась совесть. И именно по этой причине она и прикинулась больной, попросту не отваживаясь посмотреть нам в глаза.
Не совсем здорова она, царапая теперь вилкой дно пустой посуды, громко возмутился Вячеслав. Я бы по-другому сказал: «Совсем не здорова! Причем, навсегда».
Слава, прикрикнула на него Наташа.
Нельзя так со старшими. Вы же тоже, когда-нибудь станете старыми, повела на второй круг свой монолог тетя Галя.
Я, посочувствовав Вячеславу, повернулась на другой бок и под лекцию об «уважении и неуважении», вещание которой велось монотонным тембром, мгновенно заснула.
Глава 11
Когда разошлись друзья, я не услышала, но, проснувшись от крика и шума на лестнице, поняла, что нахожусь в полной темноте. Шорох на лестнице повторился, и я поднялась, чтобы узнать, что же там, в конце-то концов, происходит.
Включив свет, я вздрогнула от неожиданности, потому что разглядела, как кто-то полуголый, в одних трусах, свисает с перил лестницы вниз головой. Одна нога этого нарушителя покоя запуталась в ковровой дорожке, а вторая торчит подошвой вверх. И она, вторая нога, раскачивается из стороны в сторону, по всем приметам, в поисках точки опоры.
Ты кто? стараясь вести себя спокойно и сдержанно, спросила я.
Танюх, помоги, я застрял.
Вань, это ты? узнала я мужа сестры. Ты чего здесь?
Я воды попить захотел и запнулся, спускаясь по лестнице. Помоги.
А сам что, не можешь? постеснялась я подойти к почти голому и чужому мужу. Съехал бы вниз и все.
Да, не могу я, начал злиться Иван. Нога застряла. И еще я трусами за что-то зацепился. Если я вниз сползать начну, то я без трусов останусь.
Кто бы тебя в темноте рассматривать стал? Сполз бы быстренько, взял трусы в руки и к жене ушел, ворча, поднялась я к потерпевшему.
Я помогла Ивану высвободить его ногу из-под дорожки. Встав в полный рост и держась одной рукой за, ставшие милыми сердцу (точнее, телу), перила, он, выдохнув, проговорил:
Спасибо тебе, Танюх. Спасла. Только не рассказывай никому, что произошло. Ладно?
Ладно, махнула я рукой и направилась в гостиную, чтобы попробовать заснуть в очередной раз.
Немного поерзав в постели, ворочаясь с бока на бок, я задремала. Новоиспеченный вскрик на лестнице согнал мой сон, как рукой. Вставая, я прислушалась, не показалось ли мне. Но, убедив себя, что лучше провести разведку, чем лежать, дожидаясь неизвестно чего, я снова прошла в прихожую и включила свет на лестнице. На перилах, один в один с Иваном, висел Вячеслав. Из всей одежды для приключений он, как и супруг сестры избрал лишь трусы. Одна нога Вячеслава точно так же, как и у предыдущего бедолаги, сгребла в кучу ковровую дорожку, а вторая болталась, сотрясая воздух.
Привет, безмятежно произнесла я.
Привет, кряхтя и ведя неравный бой с перилами, ответил Вячеслав.
А ты чего здесь? равнодушно, словно ничего необычного не произошло, опять задала я ему вопрос.
Попить захотел и запнулся. Помоги. А?
А сам что, не можешь? Взял бы и вниз съехал по перилам, озвучила я уже произнесенный мною единожды план действий, при этом, догадываясь, что ответит собеседник.
Не могу. Я еще и трусами зацепился. Боюсь без них остаться, силился улыбнуться мне второй потерпевший.
Ясно, начала я подъем наверх, чтобы спасти ногу мужа Натальи от ушиба, а честь от позора.
Спасибо, Танюх. Век не забуду, освобожденный Вячеслав радостно хлопнул резинкой от трусов, видимо, пытаясь создать иллюзию фейерверка в честь удачно завершенного дела. Только молчок. Не надо никому рассказывать.
А то. Не ты первый, не ты последний, съязвила я, совершенно не предполагая, что заглядываю в будущее.
Слава ушел. Я нажала выключатель и вернулась в свое уютное «гнездышко». Удобно устроившись на левом боку, я укрылась в надежде провести остаток ночи в сладких грезах. И едва Морфей распахнул мне калитку в свое царство, обольстительно поманив пальчиком, какой-то нехороший человек бесцеремонно захлопнул их, выдернув меня шумовым аккомпанементом на лестнице.
Не спеша я вышла в коридор и включила свет. На перилах висел Алексей. Говорить о том, что картина повторилась в третий раз, было уже смешно. Но она повторилась. Брат, в одних трусах, застрявшей в коврах правой ногой и устремленной к потолку левой, крепко держался за перекладину, боясь сползти вниз.
Так, не дала я Алексею даже рта раскрыть. Захотел пить. Запнулся. Упал. Сползти не можешь, потому что трусами за что-то зацепился. Без моей помощи не обойтись.
Точно, опешил брат, часто-часто хлопая ресницами и открывая и закрывая рот попеременно, словно рыба, выброшенная волной на берег. Ты что, ясновидящая?
Да, нет, выдохнула я, не спеша, поднимаясь к месту «крушения». Сегодня я, Леша, больше отношусь к «снамневидящая» или «что угодно видящая», только не сон. Давай сюда свою ногу.
Ой, блин, обернулся Алексей, когда принял вертикальное положение. Обо что это я там запнулся?
За край ковровой дорожки, показала я ему рукой на завернутый уже в рулон ковер.
Елки. Завтра надо будет прибить ее к полу. Я еще раз такого полета не переживу, и брат прижал ладонь к груди, где его сердце ухало, как сова, пытаясь вывалиться наружу.
И не забудь гвоздь, заколотить, который на ваши трусишки покушался, совсем забыла я о клятвах, которые дала предыдущим потерпевшим.
Но Алексей не заострил внимания на моей реплике, и я выдохнула с облегчением.
А воды-то попить? крикнула я вслед, заспешившему обратно в спальню Алексею.
В ванной из-под крана попью, отмахнулся брат, и я сообразила, почему и Вячеслав с Иваном так и не спустились утолить жажду на кухню.
Спать расхотелось окончательно, и я начала анализировать события, приключившиеся с нами в аэропорту. Стараясь не думать о пане Петаре, я все же мысленно постоянно возвращалась к нашему последнему с ним разговору. В том, что черногорец испытал самый настоящий испуг, когда я ему поведала о преследовавшей нас машине, я была уверена на сто процентов. «Следовательно, размышляла я, этот человек следит за паном Петаром, а не за нами». Вывод немного внес успокоение в мое разыгравшееся воображение, но в то же время и насторожил. «А что, если пан Петар специально заманил нас в этот дом? от неожиданно накатившей волны страха, я перестала дышать. Но с какой, скажите, пожалуйста, целью? Ох, чую, надо съезжать отсюда, пока не поздно». И я, глубоко вдохнув (спеша, чтобы легкие не забыли о своем предназначении), вынесла твердое решение, что утром, во что бы то ни стало, обговорю эту тему с друзьями. Повернувшись на левый бок и уткнувшись носом в мягкий диван, я намерилась поспать еще немного, пока у кого-нибудь еще не пересохло в горле.