Не храня Его Императорского Величества дражайшего здравия и не имея о том попечения, непрестанными и дальними от Москвы отлучками, не токмо в летниe дни, но и в самыя осенния студеныя времена и зимою, привели к безпокойству, от чего Его Императорского Величества здравию вред учинили, и в последнюю Его Императорского Величества тяжкую болезнь, даже до дни кончины Его Величества, о том Министрам подлинно не объявили, по все то тайно содержали, не допуская знать не точию Министров и прочих, но и придворных. Они ж Князь Алексей и сын его Князь Иван многий наш скарб, состоящий в драгих вещах на несколько сот тысяч рублей, к себе забрали и заграбили, не точию при жизни Племянника Нашего, блаженныя памяти, Его Величества, но и по кончине уже при вступлении Нашем на Российский Наш престол, что ныне указом Нашим у них сыскано и отобрано.
И понеже все те продерзости и преступления чинили он Князь Алексей с сыном своим Князь Иваном, и с братьями своими родными по согласию обще, за что по Государственным правам подлежали жестокаго истязания; однако ж Мы, Наше Императорское Величество, того чинить им не указали, а повелели ему Князь Алексею с женою и со всемя детьми, как с сыновьями, так и с дочереми, и брату его Князь Сергею с женою ж и с детьми, жить в дальних их деревнях, и из них никуда без Нашего указа не выезжать, а братьев же его Князь Ивана, и Князь Александра определить в отдаленные города Воеводами, а чины у всех у них, которые получили не по заслугам и к Нам верности, тако ж и кавалерии данные им, у них отобрать.
А Князь Василья Княж Лукьяна сына Долгорукова, за многие его Нам Самой, к Государству Нашему безоовестные, противные поступки, и что он не боясь Бога, и страшнаго Его суда, и пренебрегая должность честнаго и вернаго раба, дерзнул Нас весьма вымышленными, и от себя самаго токмо составными делами безбожно оболгать, в многих Наших верных подданных в неверство и подозрение привесть, как он в некоторых делах уже сам повинную принес: и за такия его преступления хотя и достоин был наижесточайшему истязанию, однакож Мы милосердуя, пожаловали вместо того, указали, лиша всех его чинов и кавалерию сняв, послала в дальнюю его деревню, в которой ему жить незвыездно за крепким караулом. (ПСЗРИ. Т. 10. 5552)
В. Л. Долгоруков
Указ 8 Мая 1730. Указали Мы Князя Михаила Долгорукаго от Астраханской губернии отставить и жить ему в Боровской его деревне до указу, и сказать ему указ, чтоб он в той деревне жил во всякой тихости, не переезжал никуда без указу. (П. В. Долгоруков)
Касимов
Указ 12 июня 1730. Известно Нам учинилось, что Долгорукие, которые за известные и публикованныя их вины и преступления посланы в разные свой деревни и места указом определено, но еще многия от них своевольства происходят, а Князь Алексий весьма пренебрегая Наш указ, по которому повелено ему жить в Пензенской его деревне в селе Никольскому вместо того живет ныне в Касимовских деревнях; того ради указали Мы послать Князя Алексея Долгорукова с женою и со всеми детьми в Березов, Князь Сергея с женою и детьми в Араннбург, Князя Василия в Соловецкой монастырь, Князя Ивана, Княж Григорьева сына в Пусто-Озер. И за ними послать пристойной конвой офицеров и солдат; и держать их в тех местах безвыездно за крепким караулом. А людей их определить быть при них пристойное число без излишества. Письма в домы свои писать и из дома приходщия допускать только те, в которых, будет писано о присылке запасов и протчих домашних нуждах. И для того, как от них в домы отправяемыя, так и из домов приходящие к ним, прежде читать будущим при них офицерам и записывать у себя когда, куды или откуды и о чем писано; и о том дать им инструкции. А Князь Ивану Княж Григорьеву сыну велеть давать корму по рублю на день. Князя Александра Княж Григорьева сына определить к прежним чином в Астраханской флот, и быть ему там безотлучно. Сестру Князь Алексееву Александру послать в Нижней в Девичь монастырь и быть ей неисходной, а давать ей корму по пятидесяти копеек на день. И Сенату учинить по сему Нашему указу.
Указ 15 июля 1730. Понеже Долгорукие за объявленные их в народе вины сосланы в разные места, а о имениях их движимых и недвижимых тогда определениях не учинено; того ради указали Мы все оное их движимое и недвижимое имение, отписать на нас. У Князь Василья, Княж Лукина сына, вовсе и деревни приписать ко дворцовым, а у других до предбудущаго Нашего Указа. И для того Сенату Нашему повелеть учрежденной Канцелярии Koнфискации в Московских их домах поставить караул. Також и в деревнях всякие ж пожитки и заводы переписать же из той Канцелярии Конфискации и определя для надзирания управителей, поступать поданной ей инструкции, опричь Князь Васильевых деревень, кои велено приписать к дворцовым. А людей их, кои имеются в Московских дворах и в деревнях всех переписать; а при той переписки к у них, или кому домы их приказаны, взять и сказки с подкреплением, чтоб объявили без всякия утайки: сколько они, Долгорукие, взяли с собою каких пожитков, денег и протчих вещей великих и что где в домах оставили, или куды в другие домы розвезли и без себя розсвесть велели, и кому они тех домов своих и к ним самим послать нарочных гвардии офицеров, которым взять у них сказки, сколько каких пожитков и денег и других вещей они при себе взяли и сколько пожитков же и денег и каких вещей в домах их осталось и у кого на руках или где в посторонних домах поставлено или на ком в долгах сколько имеют в чужих краях в всяких местах без всякия утайки. А что чего при них имеется, то тем посланным, купно с теми офицерами, которые при них Долгоруких обретаются, осмотреть и переписать; а у Князя Василья все что и найдется при нем изъять и учиня обстоятельную роспись за своими и тех офицеров, которые с ними при той описи будут руками, привесть с собою к Москве и объявить в Сенате:, а Сенату о том рапортовать Нам. А по взятия имения Князь Василию давать корму по рублю, да людям его трем человекам всем рубль на день; а другим Долгоруким довольствоваться до предбудушаго Нашего указу из того, что с собою имеют». (П. В. Долгоруков)
К. Рондо. Москва. 29-го июня 1730. «Долгоруким, на которых на днях обрушилась новая немилость: они отправлены в отдаленные места Сибири: князь Алексей Григорьевич с дочерью, нареченною невестой покойнаго Государя, и всеми прочими детьми в Березов, где умер Меншиков; князь Василий Лукич в Соловецкий монастырь, на Белое море, где кончил дни свои знаменитый граф Толстой. Многие другие члены той же семьи также высланы в отдаленные местности. Разсказывают, будто эта дальняя ссылка вызвана поведением князя Алексея Григорьевича: в первоначальном месте ссылки он приглашал к себе всех окрестных дворян, которые и съезжались к нему, причем дочери его оказывали почести, как действительной императрице, что очень не правилось Ея Величеству: она быть может опасалась, как бы Долгорукие когда-нибудь не подняли мятежа». (СИРИО. Т. 66)
Царевна Екатерина Алексеевна Долгорукова
Указ 14 Сентября 1730. Указали Мы приписать ко дворцу нашему иль отнятых деревень Князя Василия Княж Лукина сына Долгорукаго в Московском уезде село Неклюдово с деревнями. Да из отписных деревень Князя Алексея Долгорукаго, в Московском уезде село Горенки, село Волынское, село Хотунь, с принадлежащими к ним селы, с деревнями. И Сенату учинить посему Нашему указу.
Указ 9-го Ноября 1730. Указали мы Князь Сергею Княж Григорьеву сыну Долгорукому отдать на пропитание из отписных его деревень село Замотрино, а что из той деревни к пропитании его привозить будут. (П. В. Долгоруков)
1731. Декабря 25. Манифест. О наказании Долгоруковых, Борятинскаго, и Столетова за Государственную измену.
Объявляем во всенародное известие. Хотя всем известно, какие Мы имеем неусыпные труды о всяком благополучии и пользе Государства Нашего, что всякому видеть чувствовать возможно из всех в действо произведенных Государству полезных Наших учреждений, за что по совести всяк добрый и верный подданный Наш должен благодарение Богу воздавать, а Нам верным и благодарным подданным быть. Но кроме чаяния Нашего, явились некоторые безсовестные и общего добра ненавидящие люди, а именно: бывший Фельдмаршал Князь Василий Долгорукой, которой презря Нашу к себе многую милость и свою присяжную должность, дерзнул, не токмо Наши Государству полезныя учреждения непристойным образом, толковать, но собственную Нашу Императорскую Персону поносительными словами оскорблять, в чем по следствию дела изобличен; да бывшие Гвардии Капитан Князь Юрий Долгорукой, Прапорщик, Князь Алексей Борятинский, Егор Столетов, которые призрев свою присяжную должность, явились в нескольких жестоких Государственных преступлениях не токмо против Нашей Высочайшей Персоны, но и в повреждению Государственного общаго покоя и благополучия касающихся, в чем обличены и сами признались, а потом и с розысков в том утвердились. За которые их вышепоказаныя, зломысленныя преступления, по всем Государственным правам, артикулам и указам и по присяжной должности, собранными для того Министры и Генералитетом приговорены они к смертной казни. Однако ж Мы, по обыкновенной Своей Императорской милости, от той смертной казни Всемилостивейшее их освободили, а указали: отобрав у них чины и движимое и не движимое имение, послать в ссылку под караулом, а именно, Князь Василь Долгорукова в Шлиссельбург, а прочих вручную работу, Князя Юрья Долгорукова в Кузнецк, Борятинского в Охотский острог, а Столетова на Нерчинские заводы. Того ради сим Манифестом объявляется во всенародное известие, дабы всяк от помянутых мерзких преступлений себя охраняли, а поступали б по присяжной своей должности так, как верным и добрым Нашим подданным надлежит. (ПСЗРИ. Т 8. 5916)
«Марта 29-го. Наконец настал день, ознаменовавшийся гибелью того несчастного дома, который, имев в виду пример князя Меншикова, не умел воспользоваться оным, а поступал так, что пришел в ненависть не только у дворянства, но и у народа. Апреля 19-го князя Алексея Долгорукова с женою, сыновьями и дочерьми сослали в его деревни; князя Василия арестовали; князя Михаила, брата фельдмаршала, сделали губернатором в Астрахань; князя Ивана, брата Алексеева, губернатором в Вологду; князя Александра губернатором в Алатырь, а князя Сергия сослали в его деревни. В тот же самый день всех Долгоруковых лишили чинов и орденов.
Июля 6-го кончили совершенную гибель дома Долгоруковых. Князь Алексей, отец обрученной невесты Петра II, был сослан со всем своим семейством на Березов остров, где прежде его содержался несчастный Меншиков; князь Василий в Соловецкий монастырь, лежащий на одной скале Белого моря, и где нельзя прожить более нескольких лет, потому что место это очень нездорово, и где питаются только рыбою, без хлеба и вина. Князья Сергий и Иван, братья Алексеевы, были сосланы первый в Ораниенбург, а второй в Пустозерск, а князя Александра, другого брата Алексеева, послали служить лейтенантом морским в Каспийском море. Таков был трагический конец этой ветви дома Долгоруковых, которую любил Петр II, и кажется, что падение оной было справедливым судом божиим, для наказания их дурных дел, безмерного высокомерия и тщеславия». (Герцог Лирийский)
«Все семейство Долгоруких, в том числе и бедная императрица на час, сослано. Их сослали в то самое место, где живут дети Меншикова. Так что две дамы, которые одна за другой были невестами молодого царя, имеют возможность встретиться в ссылке. Не правда ли, хорошенький сюжет для трагедии? Говорят, детей Меншикова возвращают из ссылки, и та же охрана, что сопровождает туда Долгоруких, будет сопровождать обратно Меншиковых. Если это правда, то это великодушный поступок, так как их отец был столь непримиримым врагом нынешней царицы, что даже лично оскорблял ее своим поведением и высказываниями. Москва, 1732». (Письма Леди Джейн Рондо)
Поскольку Долгорукие по описаниям современников в Сибири встретили детей Меншикова, то одно из описаний не верно.
1733. Апреля 11. Именный. О добровольном объявлении, если у кого находится что либо из пожитков сосланных в ссылку и лишенных имения Князей Долгоруких. (ПСЗРИ. Т 9. 6569)
«За две недели до коронации 14 апреля последовал манифест о преступлениях князей Долгоруковых. В. Л. Долгоруков был сослан в деревню под надзор. Через четыре месяца комиссия Остермана сослала В. Л. Долгорукова в Соловецкий монастырь.
В 1738 году Тобольский суд под председательством Ушакова ужесточил наказания Долгоруким. Александра Алексеевича, Алексея Алексеевича сослали на Камчатку, Николая Алексеевича в Охотск. Остальных Долгоруковых в 1739 свезли в Новгород и 8 ноября казнили Василия Лукича, Сергея Григорьевича, Ивана Григорьевича, Ивана Алексеевича Долгоруких». (Пыляев М.)
« разрыв, существовавший между самодержавной властью государыни и властью Сената, был восполнен кабинет-министрами графом Остерманом и князем Черкасским, но этого было недостаточно, так как эти два министра были полностью подчинены великому канцлеру герцогу Бирону и не делали ничего, что не нравилось бы этому фавориту. Именно так из империи были вывезены огромные суммы на покупку земель в Курляндии, на строительство там двух дворцов, не герцогских, а скорее королевских, и на приобретение герцогу друзей в Польше, сверх тех нескольких миллионов, которые были истрачены на покупку драгоценностей и жемчугов для семейства Бирона, и не было в Европе королевы, которая имела бы их столько, сколько герцогиня Курляндская; и не злое сердце государыни, а ее стремление к покою, дававшее министрам возможность удовлетворять свои амбиции и действовать в своих интересах, явилось причиною пролития крови Долгоруковых и Волынского и дало возможность при иностранных дворах говорить о том, что императрица Анна велела отрубить головы тем, кто возвел ее на престол». (Христофор Манштейн)
Полагают, что по доносу о том, что ссыльные ведут «вольную жизнь», «не стеснены деньгами», подвергнуты пыткам, на которых открылось государственное преступление и начато дело о подложном завещании, по окончании которого в 1739 оглашены смертные приговоры.
«Прошло несколько лет. Князь Алексей Григорьевич скончался в Березове, между тем как Долгоруковы, заточенные по различным концам России, лишенные имущества, преданные нужде и нищете, лишенные средств сноситься между собою и с родственниками своими, не упали духом
В 1739 году, Императрица вспомнила о дипломатических дарованиях Князя Серия Григорьевича, и вознамерилась употребить его на дипломатическом поприще. Вострепетал лютый Бирен: все возможные происки употреблены были для довершения гибели знаменитых страдальцев. Подкупленный подьячий Тишин, закричал: «слово и дело», и Долгоруковы, арестованные, свезены были к Новгороду, где произведен над ними суд шемякинский.
8 Ноября 1759 года совершилась казнь: Князьям Василию Лукичу, Сергею и Ивану Григорьевичам отсекли головы, а Князя Ивана Алексеевича сперва четвертовали, потом обезглавили