Будешь чай?
Что?
Чай, повторила Терри, кивнув на чайник на плите.
Хорошо, зачем-то согласился Дэниэл и даже кивнул, хотя после суток кромешного ада и страшной резни ему вовсе не хотелось чая, а хотелось пропустить стаканчик, принять долгий горячий душ и лечь спать.
Хочешь рагу?
Нет.
Тогда сделать тебе сэндвич?
Дэниэл зачем-то опять покладисто кивнул и сел, одной рукой держа винтовку, а другой вцепившись в край кухонного стола. Ее платье продолжало шелестеть и шуршать, сводя его с ума и ввергая в исступление. Проклятая тряпка заводила его сильней, чем если бы Терри расхаживала перед ним голой. Силясь отвлечься от грязных эротических фантазий, Дэниэл стал вспоминать людей, которых убил за последние часы, их стоны, вопли, мольбы о пощаде и агонизирующие хрипы. Однако это ничуть не помогло, совсем напротив, раззадорило его еще сильней, хотя куда уж.
Чтобы хоть немного охладиться, наконец, Дэниэл яростно сжал зубы, отвернулся и мутным взором уставился в расплескавшуюся за окнами фиолетовую ночь, на густо заметенный снегом пустой двор, еще пять минут тому назад оккупированный хищной стаей черных бронированных механо, принадлежавших совету директоров Корпорации. Они только что заставили Дэниэла подписать чертову уйму всяких бумажек и провозгласили его Президентом корпорации «Ланкастер Индастриз» взамен ударившегося в бега старшего брата. Хорошо же начался новый, 512 год, ничего не скажешь.
Черт возьми! Я президент! С ума свихнуться! Долбаный президент! проговорил Дэниэл сквозь зубы.
Я уверена, ты справишься, Дэнни, сказала Тереза, поставив перед ним чашку чая и блюдо с сэндвичами.
Дэниэл совершенно не понимал, на чем базируется ее уверенность. Он с невероятным трудом справлялся с самим собой, что уж говорить об их многомиллиардном фамильном бизнесе. Терри была так близко, что он ощущал ее тепло, чувствовал нежный аромат ее духов и тонкий яблоневый запах, исходящий от ее золотистых волос, ниспадающих ей на плечи такими красивыми волнами. Он понимал, что еще немного и случится страшное он набросится на нее и подвергнет ужасающему акту непредставимого насилия.
Почему ты не ешь?
Извини. Мне что-то перехотелось. Пойду, лягу. Ты тоже ложись. Уже страшно поздно.
Дэнни
Ему пришлось остановиться в дверях.
Ну, что еще?
Я сейчас соберу вещи и поеду к родителям.
Что? Прямо сейчас? Среди ночи? Зачем? Что-то случилось?
Нет, но, раз мы с Китом теперь официально разведены, я, наверное, больше не должна оставаться в этом доме.
Что за чушь. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе захочется.
Спасибо, Дэнни, но это, наверное, не слишком удобно. И я не хочу тебя обременять.
Дэниэл переступил с ноги на ногу. В тяжелых армейских ботинках, полных подтаявшего снега и крови, хлюпнуло. Ему определенно требовалось принять душ. За минувшие сутки он с головы до пят пропитался запахами смерти, пота, адреналина и гари и источал густое амбре, которое более подходило работнику свинобойни, чем новоиспеченному президенту крупнейшей промышленной корпорации. Однако просто бросить Терезу в таких расстроенных чувствах посреди этой огромной кухни было совершенно невозможно.
Присядь, Терри. Успокойся. Я сейчас.
Он вышел в гостиную, налил в стакан на полпальца бренди, положил три кубика льда, вернулся и заставил ее выпить спиртное одним глотком, как лекарство. Терри выпила и задохнулась. Ее прелестные карие глаза тотчас заволокло туманом. Дэниэл поводил у нее перед лицом рукой в перчатке.
Ты что, все это время не спала?
Как я могла заснуть? Я боялась, что тебя ранили, даже убили! А потом пришел он.
Кто?
Ты сам знаешь, кто! Он
Что хотел?
Терри вкратце пересказала ему состоявшуюся у них с Китом беседу. Дэниэл послушал. Неужели Кит на самом деле надеялся, что Сэйнт поможет ему противостоять альянсу Вольфа и Моримото и возродить монархию? В самом деле?
Значит, он сбежал и прихватил с собой ребенка? Надеюсь, ты попрощалась с этим придурком за нас обоих, потому что в следующий раз мы увидим его на плахе.
Дэнни, ведь он твой брат.
Ну, конечно
Дэниэл опять начал терять способность мыслить здраво. Как он хотел ее. Но не ценой же немыслимого физического и морального насилия.
Тереза. Послушай. Я люблю тебя. Правда, люблю. Ты ведь знаешь это ты всегда это знала.
Едва ли его слова стали для нее откровением. Конечно, она догадывалась о его чувствах. Пусть она и была глупенькой курицей, но не до такой же степени. Тем не менее, когда он, наконец, произнес это вслух, Терри опять занервничала. От ее частого и горячего дыхания оборки и рюши на ее платье вновь принялись шуршать и шелестеть.
Дэнни ты всегда был ко мне так добр даже слишком, но мы с твоим братом официально развелись только четыре дня тому назад и к тому же переворот. Ты убивал людей, я этого не одобряю.
До чего же с ней было трудно. Тереза не одобряла ровным счетом ничего ни убийств, ни государственных переворотов, ни алкоголя, ни наркотиков, ни азартных игр, ни даже табака. Ни девиц, которых он приводил домой и запирался с ними в комнате. Что поделаешь, у него имелись потребности, и он уже вышел из возраста, когда их можно было незамысловато удовлетворить, закрывшись на полчаса в ванной со стопкой порнографических журналов. Дьявол! О чем он думал? Надо было сконцентрироваться на чем-то, кроме секса.
Хорошо. Извини. Ты права. Сейчас неподходящий момент для этих разговоров. Ничего, я подожду, я буду ждать, сколько потребуется. В конце концов, у нас впереди миллионы, да что там, триллионы лет.
Отчаянье в собственном голосе поразило его. Как и Терезу.
Но ведь у нас нет этих триллионов лет, да?
Кто знает. Пространственно-временной континуум штука до сих пор загадочная и малоизученная. Ладно. Я сам отвезу тебя, только приму душ.
Нет. Мне нравится, как ты пахнешь сейчас, вдруг сказала Терри совершенно без всякой связи со своими предыдущими словами и заявлениями.
Что?
Мне нравится, как ты пахнешь.
Она подошла, привстала на цыпочки, потому что он был высоким, а она во всех смыслах милой маленькой малышкой, и стала тянуться своими губами к его губам. И вот, они поцеловались. Дальше Дэниэл уже не сумел притворяться безупречным джентльменом, сгреб Терри в охапку, прижал к краю тяжелого кухонного стола и принялся срывать с нее платье. Он рвал ткань пальцами и зубами, и дергался, и задушенно хрипел, силясь как можно быстрей добраться до запретного плода. Под платьем на Терезе обнаружилось необычайно изысканное кружевное белье с множеством завязок, лент, кнопок и тугих атласных шнурков. Захлебываясь слюной, Дэниэл заскулил от досады. Почему ей было просто не нацепить на себя свинцовый пояс верности? Благо, у него в кармане куртки завалялся армейский нож. Терри слабо вскрикнула, когда холодное зазубренное лезвие прижалось к ее молочно-белой коже.
Что ты делаешь?
Стой смирно, не хочу, чтобы ты поранилась.
Он тотчас подумал, что с ножом в руке, в одежде, заскорузлой от крови врагов, он похож на одного из тех маньяков, описаниями гнусных похождений которых пестрели колонки криминальной хроники. Он сам вдохновенно сочинял подобные статьи, когда работал журналистом в «Вестнике Республики», уничтоженном полоумными адептами луизитанского Культа. Ну, да теперь уже было слишком поздно притворяться невинным мальчиком Он стал кромсать и резать, пока Терри не оказалась перед ним совершенно обнаженной, не считая туфелек и чулок.
Ну, поскакали, сказал он, расстегнув брюки.
Куда?
На родео.
Что? переспросила она. Потом глаза ее расширились, и она громко вскрикнула, когда Дэниэл, подсадив ее на край стола, развел ей ноги и одним рывком ворвался в потаенный грот. Ах!
Уфф
Ах.
Тебе удобно? хрипло спросил Дэниэл, испытывая смутную потребность как-то разнообразить их общение.
Не особенно, шепотом созналась Терри, придавленная к столешнице всей тяжестью его раскаленного добела тела.
Потерпи.
Респектабельный стол, спокойно просуществовавший на кухне фамильного ланкастеровского особняка предыдущие три или даже четыре столетия, принялся угрожающе трещать и жалобно всхлипывать под неистовым напором его страсти. Чертова антикварная рухлядь! Снег прекратился, потом пошел снова. Охвативший Дэниэла экстаз был такой немыслимой силы, что походил на спонтанное самовозгорание. Парализованный почти нестерпимым наслаждением, на несколько мгновений он застыл, как соляной столп, и еще через секунду понял, что они с Терри падают. Чудом сумев устоять на ногах, он подхватил ее, когда стол осел и с жутким грохотом развалился на части.
Ты не ушиблась?
Нет.
Застегнув брюки, Дэниэл помог Терри задрапироваться обратно в жалкие остатки ее платья.
Замерзла?
Немного.
Дэниэл набросил ей на плечи свою куртку, взял ее за руку и повел.
Что теперь будет? спросила Терри, глядя на него снизу вверх, кротко и покорно, как овечка на заклание.
Пропустим еще по стаканчику, потом горячий душ и спать. Как тебе такое?
Да, неплохо, но я имела в виду, в общем.
Ну, добро победит зло, если ты об этом.
Что-то не вижу тут никакого добра, пробормотала Терри так тихо, что он едва расслышал.
Признаться, Дэниэл тоже не видел. Значит, придется творить добро самому. Даже если ради этого придется перебить в сто тысяч раз больше людей, чем он прикончил за минувшие бурные сутки. Правда, пока он решил не делиться с Терри своими грандиозными планами по переустройству мира, а на мгновение застыл перед мраморной лестницей, ведущей на второй этаж их фамильного особняка. Идти в спальню, где Терри провела предыдущие годы своего супружества, было невозможно. Так что, поразмыслив секунду, он повел любимую в свою комнату, которая, правда, скорее, представляла склад взрывчатки, оружия и пропагандистской литературы, чем жилое помещение и уж тем более чем любовное гнездышко.
Извини. Я здесь приберусь. Терри? Ты что? Что с тобой?
Она сама не понимала, что произошло, но на мгновение-другое вместо его лица она увидела безглазый, скалящийся лик Красной Смерти, любовно выпестованный в секретных лабораториях «Ланкастер Индастриз» при поддержке министерства обороны Империи и прочих высочайших ведомств.
Терри не представляла, что это. Лаборатории? Министерство? Это были не ее мысли. Это были темные мысли ее мужа. Или путаные обрывки давних разговоров, которые она старательно пыталась стереть из памяти. Или, может, это был сон? Удушающий ночной кошмар.
Сколько людей ты сегодня убил?
Людей. Нет. Для Красной Смерти не существовало никаких людей. Всего лишь движущиеся враждебные объекты. Когда они переставали двигаться, наступало тихое умиротворение.
Может, двести или триста, не знаю, я особо не считал, сказал Дэниэл равнодушно.
Как это возможно, чтобы ты ничего не чувствовал что они с тобой сделали
Терри осеклась на полуслове, когда ее скрутило от резкой боли в животе. По ногам и подолу платья потекла кровь. Дэниэл испугался и стал заталкивать ее в кровать.
Терри, ты что? Приляг.
Это просто ой-ой.
Тебе больно? Потерпи, я сейчас. Я позвоню доктору.
Нет, нет, в этом правда нет никакой необходи ой-ой.
Ты просто лежи тихонько, хорошо?
Через десять минут приехал их семейный врач и заполучил от Дэниэла не слишком дружелюбного тычка стволом винтовки.
Почему вы так долго.
Потому что на улице страшный буран, к тому же, наш обер-бургомистр все же спохватился и ввел комендантский час, повсюду патрули. Как вы, моя дорогая.
Простите, я только ой-ой.
Ничего страшного. Раз уж я здесь, давайте взгляну, что с вами. Не могли бы вы нас оставить, мистер Ланкастер.
Угу, сказал Дэниэл, но даже не подумал выходить, а сел на стул в дальнем углу комнаты, положив на колени винтовку, и стал наблюдать. Терри немного успокоилась и уже не понимала, что ей примерещилось. Лицо у него было как лицо. Молодое, немного усталое, но весьма привлекательное, между прочим. Светлые волосы, прямой нос, твердый подбородок, глаза, зеленые, как листья мяты. Хорошее лицо. Хотя на вкус Терри самую чуточку слащавое. С этим чуточку слащавым лицом он велел ей ни о чем не беспокоиться.
Все будет хорошо, не волнуйся, Терри.
Чтобы сгладить неловкость и как-то развлечь себя в процессе осмотра ее тела, доктор решил затеять светскую беседу.
Вы же участвовали в штурме Дворца, Дэниэл?
Да.
Там, я слышал, творился сущий ад.
Дэниэл пожал плечами. Он был разочарован.
Ад? Нет. Это слишком громко сказано. Я ожидал куда большего от имперской Гвардии и, тем более, Трибунала. А они оказались бестолковым пушечным мясом. Особенно гвардейцы. Эти трусливые ублюдки сотнями бросали оружие и сбегали. Святоши, хотя я никогда их не любил, по крайней мере, сражались. Правда, от этого было мало толку
Впрочем, Дэниэла приятно поразили Отцы-Дознаватели. Он слышал о них, разумеется, но до сих пор не видел в деле.
Вы знаете, что происходит, когда эти благочестивые ублюдки переходят в боевой режим и снимают эти свои повязки с глаз, да?
Начинают взрываться чьи-то головы, сказал доктор, пучки высокомолекулярных лучей
Вот.
Дэниэл был несколько удивлен, что эта мистическая способность Отцов-Дознавателей исторгать из глаз пучки высокомолекулярных лучей превосходно действовала не только на рядовых штурмовиков, но даже и на солдат Синдиката, и на боевые юниты Промышленной Зоны. Лицевые маски солдат Синдиката трескались, оттуда хлестало черное сатори и их мозги, превратившиеся в мясную жижу. Мозги же боевых юнитов, упакованные в особые стеклянные сосуды внутри их механических тел, не только взрывались, а приваривались к стеклянным стенкам, из-за чего они полностью теряли контроль и, погибая, палили куда попало, зачастую убивая своих же. Многие не умирали, но Обращались, проникаясь Святым Духом, и начинали неистово убивать бывших товарищей. По итогу, именно Отцы-Дознаватели нанесли максимальный урон армадам Крайм-О и НТА.
Ты вроде бы понимаешь, что не должен смотреть на этих мерзавцев, но все равно смотришь, потому что вместо этих треклятых высокомолекулярных лучей видишь что-то невообразимо прекрасное. Меня зацепило самым, самым краем, сказал Дэниэл, но этого хватило, чтобы из носа и ушей начала хлестать кровища. Словно тебе врезали по голове кувалдой. Я подкрался сзади и начал сворачивать им шеи и разносить их головы, и вырезать их гадские глаза, потому что они продолжали излучать даже после смерти
Он замолчал, обнаружив, что его рассказ очень пугает Терри.
Ну, да все равно. До сих пор не понимаю, зачем умерли эти придурки. Они словно бы совершили массовый суицид.
По крайней мере, они потянули время, и ваш брат смог покинуть Форт Сибирь с наследником, сказал доктор очень сухо.
Дэниэл был настроен до крайности скептически.
И к чему все это? Вы на самом деле верите, будто Кит вернется к вам на крыльях любви и вернет старые, добрые порядки?
А вы на самом деле верите, будто генерал Вольф и господин Моримото построят тут царство добра и справедливости? Уж не контузило ли вас?
Нет. Не контузило. А с ней-то что? поинтересовался Дэниэл, заметив, что доктор принялся складировать обратно свой медицинский инструмент.
То, что случается с женщинами раз в месяц, если понимаете, о чем я. Это неприятно, но не смертельно.
А? Тогда ладно. Я уж испугался, что повредил что-то у нее внутри.
Кто-то слишком много о себе воображает, шепотом сказала Терри потолку.