На самом деле все тайны благополучно передавались на Запад ответственными работниками министерств и ведомств, а по количеству перебежчиков с большим отрывом лидировали спецслужбы. Тем не менее многие инженеры и научные работники должны были ждать своего выезда от пяти до десяти лет.
Родители постоянно запаковывали и распаковывали чемоданы. Главный вопрос заключался в том, что надо везти с собой в Америку. Сведения были самые противоречивые. Все сходились на том, что лучше всего везти с собой золото, бриллианты и валюту. Но за это можно было загреметь и оказаться не на желанном Западе, а на дальнем севере, причем на долгие годы.
Все-таки Борькин папа решил рискнуть. На деньги, вырученные от продажи югославской мебели и дачи на берегу моря, было куплено по большому блату в ювелирном магазине несколько колец с бриллиантами. С помощью плоскогубцев и отвертки камешки были выдраны из колец. Потом папа поехал в Ленинград. Там жил будущий родственник одного очень известного советского, а потом и российского певца, прославившегося впоследствии своим проникновенным баритоном и смешным париком. В Питере он был известен в определенных кругах тем, что вставлял бриллианты в пластиковые лыжи людям, уезжающим за кордон.
С этого момента спокойная жизнь Бориного папы закончилась. Он все время думал только о лыжах. Когда папа был дома, лыжи должны были постоянно находиться в поле его зрения. Больше всего он боялся, что их украдут. Если папа уходил из дома, то за лыжами должна была присматривать Борькина мама. Вместе они никуда больше ходить не могли, потому что в этом случае папе пришлось бы нести лыжи на плече, что, во-первых, создало бы большие проблемы при посадке в автобус, а во-вторых, привело бы к значительным трудностям при встречах со знакомыми, которым бы пришлось объяснять, куда собрался папа с лыжами в августе месяце. В то, что он решил покататься на лыжах в Швейцарских Альпах, вряд ли бы кто-то в то время поверил. Подключить Борьку к охране лыж было нельзя, потому что тогда ему пришлось бы рассказать правду, а это нарушало все их планы. В случае прокола на таможне Борькино изумление должно было быть настолько естественным, что никто бы не усомнился в его искренности. Учитывая его юный возраст, репрессий со стороны органов можно было не опасаться. Борьке сказали, что лыжи предназначаются в подарок дальнему родственнику, живущему в Нью-Йорке, а он в свою очередь должен на первых порах помочь семье обустроиться в Америке.
Борьку лыжи особенно не интересовали, его волновало другое. Он чувствовал себя героем, его распирало чувство гордости, еще бы он ехал в Америку. Еще несколько дней и он окажется в стране Джека Лондона, Фенимора Купера и Марка Твена. Когда-то Борька мечтал искать золото на Клондайке, скакать на мустанге по прериям, жениться на прекрасной богатой креолке и найти затонувший в море испанский галеон, груженный золотом.
Другими словами, Борька хотел разбогатеть. Но разбогатеть он должен был таким образом, чтобы при этом на него ни в коем случае не работали другие люди. В советской школе ему основательно вдолбили в голову, что эксплуатация одних людей другими позорна.
За несколько месяцев до отъезда в Америку Борька прочитал одну из книг Теодора Драйзера и понял, что реальный способ разбогатеть в Америке это попасть на нью-йоркскую биржу. Именно там крутятся огромные деньги, именно там, покупая и продавая акции и ценные бумаги, очень быстро можно разбогатеть.
Борька мечтал стать миллионером. Ради осуществления этой мечты он был готов на все. Рано вставать, чистить зубы, идти в школу, делать домашние задания. Ради этого Борька даже ходил к репетитору английского языка. Это была худая, длинная, скучная тетка, преподававшая иностранный язык в одном из городских институтов. Эти занятия вызывали у него чувство отвращения, а репетиторша тихую ненависть. Но это было нужно Борису для осуществления его мечты. Единственное, против чего он восстал, так это занятия музыкой.
Мама мечтала о том, чтобы Боря, как любой приличный еврейский мальчик, играл на пианино. Поэтому Борис был направлен к очень талантливой преподавательнице музыки. С первого взгляда Борис понял, что он попал. Это была относительно молодая, жилистая, неистовая женщина. Когда она играла на фортепьяно, она забывала обо всем и впадала в нирвану. Закончив играть и придя в себя, она удивленно озиралась вокруг и с изумлением обнаруживала притихшего, сидящего на жутко неудобном стуле Борьку. После этого она безуспешно пыталась объяснить ему премудрости музыкального искусства. Борьку не покидало чувство, что училка была слегка не в себе. Единственным светлым пятном было то, что после урока мама учительницы, тихая пожилая женщина, угощала его молочным киселем или шоколадным пудингом. Когда впервые зашел разговор об отъезде в Америку, Борис понял, что он может шантажировать своих родителей.
Через пару недель, убедившись в том, что намерения серьезны, он пошел в наступление. Выждав удобный момент, Борька объявил, что его неокрепший организм не выдерживает таких сумасшедших нагрузок, и родителям из трех видов деятельности: плавание (Борис два раза в неделю ходил в бассейн), английский язык и музыка придется выбрать два. Он не сомневался, что родители выберут плавание и английский. Борькин расчет блестяще оправдался. Папа сдался мгновенно, мама немного поколебалась, но потом с грустью согласилась.
Борис ликовал. Он выиграл разработанную им комбинацию. Совесть его при этом была абсолютно спокойна, потому что он понимал, что будущему финансисту и бизнесмену умение играть на пианино совершенно не нужно.
Таким образом, перед отъездом в Америку Борька мог сказать несколько фраз на английском языке и неплохо разбирался в международной экономической и политической ситуации. Дело в том, что в пятом классе он был назначен политинформатором и должен был раз в неделю, по понедельникам, рассказывать о международном положении своим одноклассникам.
Борька знал, что в Африке негры борются против колонизаторов и их поддерживает все прогрессивное человечество. Он также знал, что в южноамериканской Колумбии наркокартели объявили настоящую войну правительству, а в Штатах постоянно нарушаются права чернокожих. Кроме этого, Борька неплохо успевал по математике.
Все это, а также то, что семья ехала непосредственно в Нью-Йорк, давало Борису чувство твердой уверенности в том, что его успехи на главной бирже Америки уже не за горами. А там, глядишь, и друг Андрюха получит вожделенную канадскую дубленку, а Наташка переедет из двухкомнатной квартиры в блочном доме в шикарную виллу на берегу океана.
Дома продолжались сборы. Постоянно возникали самые неожиданные проблемы. Нужно ли брать с собой иголки и нитки, как быть со школьными учебниками и что делать с лекарствами? Информация поступала самая противоречивая. Одни знакомые говорили, что все надо брать с собой, другие что там есть все и стоит дешево. Сколько, точно никто не знал. Смущало то, что за все там надо было платить валютой, а это невозможно было представить, даже если напрячь всю свою фантазию. В конце концов находились какие-то компромиссные решения и чемодан с трудом закрывался ненадолго. Через некоторое время все повторялось сначала.
Каждый член семьи должен был чем-то пожертвовать ради общего дела. Борька должен был отказаться от коллекции морских камешков и ракушек рапанов, которые собирал долгие годы. Маме было предложено оставить дома множество мраморных и фарфоровых слоников, которые начала собирать еще ее прабабушка. Папа должен был распроститься с дюжиной бронзовых подсвечников, которые были предметом его особой гордости. Но это было не все. Папа, как глава семьи, должен был принести еще одну жертву. На расширенном семейном совете было решено, что папа должен бросить курить. Решение обжалованию не подлежало. Мама сказала, что покупать сигареты за доллары папа сможет, только предварительно ее застрелив. Технически это было несложно оружие продавалось в Америке практически на каждом углу. Но остаться на чужбине без мамы, даже с сигаретой «Мальборо» в зубах, папе не улыбалось.
Как ни странно, папа подозрительно быстро и легко согласился. Это вызвало у Борьки смутные подозрения. Все выяснилось через несколько дней, когда он, возвращаясь домой, увидел прячущегося за углом папу с сигаретой в зубах. Борька сделал вид, что не заметил, и дома ничего не сказал. Через несколько дней мама встретила на улице папину сослуживицу Алису. Она работала с папой на одном заводе в должности инженера по социалистическому соревнованию. Мама с гордостью сообщила, что ее обладающий железной волей благоверный с поразительной легкостью бросил курить. Алиса загадочно улыбнулась, и у мамы возникло нехорошее предчувствие. После непродолжительного запирательства инженер по соцсоревнованию сообщила, что папа по-прежнему благополучно смолит на работе, причем даже значительно больше, чем раньше.
Дома папа был приперт к стенке, и от него потребовали объяснений. Жалобным голосом он пролепетал, что пытался, сделал все, что мог, но силы воли не хватило и ничего не вышло. Таким образом, вопрос о бросании курить был временно отложен, но окончательно с повестки дня не снят. Мама решила действовать другим путем, иными словами, она задумала зайти с тыла.
Глава 6. Влад
Итак, через несколько дней после посещения Большого дома Влад пошел записываться в секцию самбо. Отбор в секцию был очень своеобразным. Два подростка выходили на ковер, и начиналась откровенная драка. Победителя оставляли, побежденного безжалостно изгоняли. У Влада кровоточила губа, нос, подбит глаз, но он не проронил ни слезинки и победил.
Тренер сразу же приметил этого невысокого крепкого мальчишку. Его упорство граничило с одержимостью. Он неистово тренировался, казалось, что от этого зависит вся его жизнь. Какая-то непонятная сила гнала его вперед, к какой-то одному ему известной цели.
В школе Влад чувствовал себя чужим. Там уважали отличников, потому что у них можно было списать домашнее задание, а у Влада успехи в учебе, особенно в математике, были очень скромными. Кроме того, в школе все заискивали перед детьми аппаратчиков, хотели с ними дружить. Владу было бы стыдно пригласить одноклассников домой, в комнату в коммуналке, а рассказывать о родителях, заводских рабочих, ему тоже не очень-то хотелось.
На улице в том районе, где жил Влад, законы царили суровые. Здесь уважали силу, наличие связей с приблатненной публикой и возраст. Больших шансов тут у него не было, хотя среди своих сверстников он пользовался репутацией безжалостного, ни перед чем не останавливающегося противника, добивающего своего соперника до конца.
С девчонками в школе тоже не складывалось. Влад был не дурен собой, не глуп, но совершенно не умел общаться с женским полом. У него было две крайности: либо он вел себя нагло и развязно, либо настолько скромно, что не мог выдавить из себя ни одного слова. По понятным причинам ни тем, ни другим достичь успеха у женской половины общества он не мог. Владу нравились жгучие брюнетки восточного типа, но они не отвечали ему взаимностью героями их романов были жгучие брюнеты кавказского типа.
В секции самбо все было по-другому. Здесь уважали успехи. Не важно было, на каком уровне ты начинал, важен был прогресс. Если человек не пропускал занятий, не отлынивал и тренировался с полной нагрузкой, то со временем он начинал добиваться первых успехов и получал признание товарищей по секции. Здесь никого не интересовало, кто у тебя родители, какая у них квартира. Не важна была твоя национальность и социальное происхождение.
Первые пацаны, с которыми Влад подружился, были два брата еврея Алик и Гена. Семья и ближайшее окружение Влада были слегка антисемитскими, как, впрочем, и большинство жителей советской страны. Друзей евреев у его родителей и их родственников по определенным причинам не было.
Вообще еврейский вопрос в стране толковался очень своеобразно. Еврейство было национальностью, то есть предполагалось наличие в стране еврейского народа. Понятие «народ» предполагает наличие населения похожей внешности, живущего на определенной территории и говорящего на одном языке. При этом религий у этого народа может быть несколько. По этой логике евреи, живущие на Западной Украине, похожие на западных украинцев и говорящие на украинском языке, евреи, живущие в Гори, похожие на грузин и говорящие на грузинском, и евреи, живущие в Бухаре, похожие на узбеков и говорящие на узбекском, являлись одним народом. Хотя на самом деле единственное, что их объединяло, это то, что все они говорили по-русски, праздновали советские праздники, пили водку и закусывали ее сырокопченой колбасой. В синагогу практически никто не ходил и шабат не отмечал.
По логике вещей, все они имели полное право иметь советскую национальность, но такой по определённым причинам не существовало. Поэтому у всех этих людей в пятой графе стандартной анкеты была запись: «Национальность еврей».
Это было жутко несправедливо, потому что эта запись серьезно ограничивала этих людей в правах, поэтому народная молва тут же окрестила их инвалидами пятой группы. При этом сражаться и погибать за Родину было благосклонно разрешено, также было разрешено умным головам ковать защиту Родине и двигать вперед ее науку.
Ограничения, как правило, касались назначений на повышенные должности, заграничных командировок и других привилегий. Сказать при этом, что представители этого славного народа не занимали высоких должностей, означало бы сильно покривить душой. Жена высшего руководителя страны была еврейкой и происходила из военной среды, поэтому долгие годы ни одно назначение на высокие военные должности не обходилось без ее благословления. Так, добрая половина советских маршалов и главкомов состояла из представителей этого славного народа. Ходили упорные слухи, что даже самый главный чекист тоже наполовину.
Много лет спустя Влад окажется в Израиле и с удивлением увидит эфиопов, марокканцев, аргентинцев, американцев и русских внешне очень разных, говорящих на языках стран Исхода и объединенных только одним: религией и любовью к своей новой Родине. Тогда Влад наконец-то поймет, что еврейство это не национальность, а религия, и поэтому советские евреи на самом деле таковыми не являлись.
Но в те далекие годы национальные вопросы волновали Влада меньше всего. В советской школе проблем с национальностью действительно не было, в ходу были другие ценности.
Друзья, которых Влад встретил на самбо, были первыми, кто по достоинству оценил его упорство, способность достигать поставленной цели любым путем и любой ценой. А кроме этого, еще и какую-то совершенно необыкновенную верность своим и ненависть к чужим. Влад пронесет это через всю свою жизнь, он никогда не будет сдавать своих, чего бы это ему ни стоило, и всегда будет безжалостен к чужим, несмотря ни на какие негативные последствия для себя.
Влад продолжал усиленно тренироваться, и вскоре пришли первые успехи. Победа на районных соревнованиях и первый юношеский разряд заметно укрепили его авторитет не только среди друзей по секции, но также и в школе. И однажды он заметил, что темноволосая хорошенькая девчонка из параллельного класса всегда оборачивается и смотрит долгим задумчивым взглядом ему вслед.
Влад понял, что у него появился шанс, который нельзя упускать. После долгих колебаний он решил обратиться за помощью к Алику. Большой знаток загадочной женской души и непревзойденный ловелас с радостью согласился помочь. Алик сразу предупредил, что ни о каких проводах из школы домой не может быть и речи. Процесс сильно затягивается, кроме того, пробуждает ненужный интерес у потенциальных конкурентов, а этот риск нам совершенно не нужен. Главный принцип охмурения жертвы Алик сформулировал следующим образом: в первый же день необходимо осуществить телесный контакт с объектом, а потом каждый последующий день уровень этого контакта нужно постоянно повышать. На практике это означало, что в первый день нужно взять ее за руку, на второй поцеловать в щечку, на третий в губы, на четвертый залезть под кофту, а потом, если повезет, можно добраться и до самого святого, хотя с этим могут возникнуть проблемы, так как на дворе стояла зима и девчонки были серьезно зачехлены.