У подножия холма во тьме среди деревьев тлели угли костров и стояли дырявые палатки. Именно там всю неделю, пока шла ярмарка, жили ее обитатели, в самом темном месте, где в воздухе пахло древесным дымом и уличными туалетами. Повсюду здесь висели клочья тумана, колыхавшиеся, точно ленивая река.
Миссис Миллер высадила нас на тротуаре. В парке заманчиво сияли огни и смеялись счастливые люди, которые лакомились отличной едой. Мать Абры вручила нам по пятидолларовой купюре, и мы с замиранием сердца повернулись к ярмарке, что во всем великолепии свободы раскинулась на холме.
Два часа! еще раз встревоженно напомнила миссис Миллер и уехала.
Ну что, готов? спросила Абра.
Я кивнул и отправился за ней.
Мама умерла всего двое суток назад, но мне не терпелось попасть на ярмарку. Я знал, что цыганки там, я это буквально чувствовал.
Мысли неслись вскачь, словно шальные. Абра ни за что не согласится ослушаться мать и вместе со мной отправиться к гадалкам. Как же от нее отвязаться? Слова, что старуха нацарапала на столе, отпечатались у меня на сердце, их невозможно было стереть.
Ищи Древо Жизни.
Куда пойдем? ухмыльнулась Абра.
На автодром!
Она засмеялась, кивнула и юркнула в толпу.
Угощение мы решили купить в последнюю очередь, если останутся деньги. Абра схватила меня за рукав и потащила вперед. Первый час промелькнул быстро: мы посетили автодром, большую карусель и, наконец, повстречали одноклассников, которые убедили нас пойти на аттракционы, куда я боялся идти с одной Аброй. Потом ребята убежали к родителям, поджидающим их у выхода, а у нас еще осталось немного времени до приезда миссис Миллер.
Самое лучшее в том вечере было то, что на некоторое время я совершенно выпал из реальности. Потом меня будет мучить стыд, но на аттракционах, где мы визжали и хохотали, я ненадолго забыл, что мама умерла. Забыл о молнии, ударившей в дерево, забыл, что дома ждет отец, молчаливый и потерянный. Мы бегали по всей ярмарке среди переливающихся огней, и грусть отхлынула с души, как волны перед отливом.
Что дальше? спросила Абра.
Я хочу отдохнуть!
Я тоже. Пошли на колесо обозрения?
Так мы добрались к аттракционам, которые стояли почти у самого края ярмарки, на границе с дальним сектором. Уже смеркалось, поэтому очередь к колесу обозрения была не слишком длинной в основном подростки, что надеялись наверху пообжиматься без свидетелей. Мы с Аброй забрались в кабинку. Та поползла вверх, то и дело останавливаясь: подсаживались новые пассажиры.
На самом верху колесо задержалось дольше обычного. На такой высоте у меня всегда захватывало дух. Сверху открывался отличный вид на Кинкейд-роуд. Я проследил дорогу глазами до главного перекрестка города. Видно было даже антикварный магазин и бейсбольное поле, что раскинулось за ним, хотя поле по большей части скрывали сумерки. Из-за ярмарки на выезде из города собралась пробка, и там, где Кинкейд-роуд переходила в шоссе 126, фары и габаритные огни автомобилей образовывали ровную букву Т.
Я взглянул на север, где царила тьма, в сторону дома.
Смотри, Абра, там ваша ферма.
А там ваша, отозвалась она.
Их дальние огоньки, окруженные мраком ночи, были похожи на сторожевые заставы.
Я посмотрел вниз, в самый конец ярмарки, и меня охватило странное дурное предчувствие. Миссис Миллер правильно назвала этот сектор темным он был пустым и мрачным.
Но было в той тьме нечто живое. Нечто дышащее и пульсирующее. Словно с трудом сдерживаемое, словно оно могло в любой момент вырваться и одержать верх.
Я внимательно разглядывал участки вокруг тлеющих костров, надеясь заметить старух, которых видел в пятницу, но высмотрел лишь собак, привязанных к кольям. Псы были из тех, что сначала отгрызут тебе голову и только потом поднимут лай.
У самых деревьев стояло несколько палаток. Колышки едва удерживали их на земле. Даже от самого легкого ветерка парусина буйно развевалась и колыхалась, словно полы мантий.
А потом я увидел их. Возле палаток суетились три сгорбленные фигуры. Они подбирали что-то с земли, а потом бросали в огонь. Каждый раз пламя яростно взвивалось вверх. С такого расстояния я не мог разобрать, те ли это старухи, что были в антикварном магазине, однако женщины выглядели дряхлыми и хрупкими. К тому же одна из них при ходьбе опиралась на толстую палку.
Я старался запомнить самый простой путь, однако тот сектор ярмарки был густо уставлен палатками, трейлерами и грузовиками, представляя собой своеобразный лабиринт. Добраться туда можно было лишь благодаря умению ориентироваться на местности.
Что ты там высматриваешь? спросила Абра.
Видишь тех женщин? отозвался я.
Она кивнула.
Они были в антикварном магазине в пятницу, когда вы с мамой приехали меня забрать.
Подумаешь, пожала плечами Абра.
Очевидно, мои слова не произвели на нее впечатления, но продолжать молчать у меня не было сил. Я должен был хоть с кем-то поделиться. Поэтому я рассказал Абре о том, что увидел в подсобке мистера Пелле. И о том, что прочитал на столе.
Поджав губы, Абра задумчиво прищурилась. Она догадалась, почему это так важно. Но я умолчал о старухе, что обвела меня кругом, о царапающей гравий палке и невозможности двинуться с места. Я и сам с трудом в это верил так много событий произошло с тех пор.
Колесо обозрения стало медленно приближаться к земле.
Пошли, решительно произнесла Абра. Поговорим с этими дамочками.
Ты серьезно? уточнил я.
Мне отчаянно хотелось это сделать, но когда Абра вслух предложила туда отправиться, я не на шутку испугался.
Стойте! громко крикнула она балаганщику, который управлял колесом. Мы выходим!
Тот не остановил аттракцион, но Абру это не удержало. Она открыла задвижку медленно опускавшейся кабинки и выскочила наружу. Я выпрыгнул следом.
Эй вы! возмутился балаганщик. На глазу у него красовалась повязка, а во рту торчала зажженная сигарета, прилипшая к верхней губе. В такт словам она дергалась. Вы нарушили правила, нельзя выскакивать на ходу!
Так выгоните нас! прокричала в ответ Абра.
Самый дальний сектор был отделен от остальной территории ярмарки грузовыми фургонами, припаркованными вдоль мощеной дороги. Мы заглянули в пространство между грузовиками. Тьма по ту сторону выглядела совсем уж непроглядной.
Из закусочной, что стояла на вершине холма, донеслись отдаленные голоса и веселый смех. Но с другой стороны грузовиков поджидала темнота, и казалось, что эти звуки раздаются за миллион миль отсюда.
И чего же мы ждем? спросила Абра.
Она старалась держаться храбро, но от страха, который будто витал в воздухе, ее голос стал тонким и пронзительным.
Я застыл на месте как вкопанный, но Абра быстро шагнула вперед и исчезла, растворившись в густой тени.
Я отправился за ней.
7
Первое, что я заметил, когда мы оказались за огромными грузовиками, тишина. Шум ярмарки сюда доносился приглушенно, словно между двумя мирами опустили плотный занавес. Даже воздух вокруг казался первобытным и насыщенным. Почти все балаганщики были заняты работой, и мрачный склон опустел, точно город-призрак.
Царил лишь один звук звук, что звенел в тишине. Подобные звуки постоянно присутствуют, но их не замечаешь до определенного момента. Когда мы прокрались дальше, я понял, что это: старый проигрыватель крутил пластинку с классической музыкой. Примерно через минуту пластинку заело на одной ноте, игла упрямо царапала ее поверхность и снова повторяла мелодию, царапала и снова повторяла, пока наконец кому-то не надоело и он не отодвинул рычаг к началу. Композиция бодро заиграла снова, неизбежно устремляясь к царапинам, что опять заставят иглу дергаться.
Тише, шикнула Абра, прижимая ко рту указательный палец, и прислушалась. Куда дальше?
Я показал на холм справа. Абра кивнула и отправилась первой, а я за ней. Земля поросла травой, поэтому мы передвигались почти бесшумно.
Когда кто-то проходил мимо, мы прятались в тени. Некоторые прохожие невнятно бормотали себе под нос, другие с хрустом сминали железные банки, швыряя их под трейлеры.
Чем ниже мы спускались, тем теплее становился воздух. Июльская ночь выдалась туманной, и высоко в небе светила луна.
Я уже не понимал, зачем мы сюда забрели. Для чего я так рвался к этим старухам? Почему слова, начертанные на столе из антикварного магазина, так много для меня значили?
Вы только посмотрите с расстановкой произнес хриплый голос, словно его обладатель обрадовался какому-то нежданному подарку.
Мы резко повернулись.
Голос принадлежал мужчине в белой майке, джинсах и тяжелых рабочих башмаках без шнурков такими легко можно было что-нибудь растоптать. Шлепая свободно болтающимися ботинками, он подошел ближе. Руки и кисти незнакомца, а также плечи и грудь поросли черными волосами. Его борода свисала почти до самого живота, а глаза скрывали глубокие тени. На поводке он держал не слишком крупного, однако мощного пса, который злобно порыкивал в такт словам хозяина.
Мы с Аброй испуганно прижались друг к другу, она крепко схватила меня за руку.
И что же, черт побери, такие славные детишки здесь забыли? осведомился здоровяк, раздвинув потрескавшиеся губы в улыбке и скаля почерневшие зубы.
Мы ищем трех пожилых леди, пробормотал я.
Что-что? осклабился незнакомец, позволив собаке подтащить его ближе к нам. Говори громче, малёк. Робеешь, что ль? Вон как голосок-то задрожал!
Не знаю, чего он добивался: хотел просто напугать или правда намеревался сделать нечто ужасное к примеру, порезать нас на кусочки и скормить своей псине. Я живо вообразил, как мои обглоданные кости устилают нору, в которой он держит эту тварь, та возвращается через несколько дней и доедает мое бедро.
Мы ищем трех старых женщин! громче повторил я.
Ни к чему вам их искать, заявил балаганщик. Говорил он все еще зло, однако упоминание старух что-то изменило.
Почему это? спросила Абра.
Такой уж у нее был характер. Она всегда задавала вопросы. Всегда.
Незнакомец ослабил поводок, и пес рванул к нам, но хозяин тут же притянул его обратно.
Не ваше дело! Мой пес голоден. Детишкам не стоит околачиваться за кулисами.
Но тут он вдруг замолчал и подтянул собаку ближе к себе. Произошедшая перемена выглядела почти комично. Псина отползла назад и спряталась за ногами хозяина. Шерсть у нее на загривке встала дыбом.
Из тени вышли знакомые мне старухи. Я их не замечал, пока Абра не стиснула мою руку. Я обернулся на подругу та, широко распахнув глаза, таращилась в сторону деревьев.
Сначала мне показалось, что старухи парят над землей, такими легкими шагами они ступали, при этом их туловища оставались неподвижными. Вместо цыганских нарядов, в которых они красовались в антикварном магазине, женщины облачились в плащи с капюшонами, что затеняли их лица.
Нет-нет, я не то имел в виду, вы же знаете бессмысленно забормотал балаганщик, хотя ему не задали ни одного вопроса.
Старухи приблизились. Та, что шагала впереди, опиралась на палку. Вторая несла большую чашу. Третья же остановилась, скрестив руки на груди и пряча костлявые запястья в тяжелых складках плаща.
Балаганщик все еще бормотал себе под нос, понизив голос до шепота. Старуха протянула ему чашу. Она ничего не сказала, но было ясно, что незнакомец обязан взять подношение.
Проклясть меня хотите? с воинственным видом взвизгнул балаганщик. Вам запрещено накладывать на персонал заклятия! Иначе черта с два вам позволят продолжить с нами путь!
Женщина вздохнула, но не произнесла ни слова, только протянула ему чашу. Он взял ее: должно быть, чаша оказалась очень тяжелой, потому что балаганщик чуть не уронил свой груз. Незнакомец повернулся и заковылял прочь, то придерживая ношу бедром, то подпихивая коленом, стараясь покрепче перехватить. Иногда он ставил ее на землю и разминал мышцы, словно у него устали руки, но потом все равно поднимал. Балаганщик нырнул в тень, присел и исчез в зеленой палатке с ярко-синим брезентовым клапаном.
Запомни! крикнула ему вслед старуха.
В этом единственном слове было больше смысла, нежели в целой книге. Голос цыганки меня не на шутку удивил: он оказался юным и мелодичным.
Я вздохнул с облегчением, поскольку уже было представил, как пес отгрызает с моей ноги кусок плоти. Я преисполнился к старухам искренней благодарностью и с улыбкой посмотрел на Абру, радуясь невероятному спасению. Мне казалось, она улыбнется в ответ, но Абра вовсе не радовалась. Она была до чертиков испугана.
Старухи подошли к нам. Они выглядели совершенно иначе, нежели в антикварном магазине. У всех троих были раскрыты рты, словно они всасывали воздух, но так и не выдыхали его. Глазницы зияли темными дырами, белки едва видны. Плащи их были не черного, не коричневого и не серого цвета, а словно окрашены тенью знаю, бессмыслица, но не представляю, как понятнее объяснить. По краям капюшонов будто извивались тонкие черви. Наверное, это были волосы серебристые и жесткие, как проволока, что шевелились сами по себе.
Старухи словно пребывали в трансе. Та, что с палкой, отодвинула нас друг от друга и принялась обводить Абру кругом.
Нет! воскликнул я, подтягивая ее к себе.
Старуха раздраженно посмотрела на меня и предприняла еще одну попытку, упрямо протолкнув палку между нами и вонзив ее в землю.
Нет, не вздумайте! крикнул я.
Далекую классическую мелодию опять заело, и та принялась повторяться снова и снова.
К товарке подлетели еще двое. Они долго стояли и смотрели на нас омерзительные, словно гниющие трупы, что неведомым образом обрели способность двигаться. Затем цыганки словно засомневались и вдруг повернулись, чтобы уйти.
Где-то вдали игла царапнула по пластинке, и та завелась сначала.
С кем вы разговаривали в антикварном магазине? неуместно громко спросил я.
Старухи повернулись, и одна из них сложно было сказать кто, поскольку на нас они так и не посмотрели произнесла имя:
Джинн.
По крайней мере, услышал я именно это.
Джинн? переспросил я. Мой сосед?
Но ответа не последовало.
При чем здесь вообще он?!
Это его история, а не твоя, устало объяснила одна из старух.
А со мной это как связано? не успокаивался я, все больше смелея.
Бывает такая смерть, которая ведет к жизни
Я сразу вспомнил о маме, загрустил и затосковал по дому. Больше великая тайна меня не волновала. Я хотел отправиться к отцу и побыть с ним. Однако вопросы, что не давали покоя, приглушили мою печаль.
Почему вы написали на столе те слова: «Ищи Древо Жизни»?..
Потому что Древо здесь. Сейчас.
Невнятный ответ меня разозлил, да и мой вопрос тоже. Мне казалось, если я задам правильные вопросы, старухи все расскажут. Но правильные я никак не мог нащупать, они от меня ускользали.
Древо Жизни? Что это, где оно?
Ведьмы удалились еще на несколько шагов.
Зачем вы заключили меня в круг?
Для защиты, отозвались старухи, не прекращая движения.
Защиты от чего?
От того, что живет в тени. Они почти ушли, скрылись из виду.
Как мне снова найти вас? выпалил я.
Старухи, сгорбившись, одна за другой медленно повернули за угол. В тишине отчетливо раздавался стук палки по земле.
И что дальше? крикнул я им вслед.
Старухи не ответили, и я рванул бежать за ними, но Абра успела уцепиться за мою руку.
Ни за что. Мы и так опаздываем. Пора идти.
* * *
Не знаю, о чем вы думали, юная леди! наверное, в десятый раз возмутилась миссис Миллер.