Отец, прости, прошептал Дима и упал на колени.
Мертвец остановился, но не повернулся к сыну.
Прости, папа, уже громко повторил Дима, не скрывая слез. Я виноват перед тобой. Виноват! Слышишь? Ты мне очень нужен!
Дима плакал, опустив голову, когда почувствовал отцовскую ладонь. Мертвец положил руку сыну на голову.
Папа, прости, повторил Дима.
Отец погладил его по голове и улыбнулся. Да, Диме показалось, что бледные губы растянулись в улыбке.
Ты меня прости, сказал покойник.
Не уходи! Ты мне нужен был всегда!
Покойник дрогнул, осел на колени напротив Димы и уронил голову на плечо сына.
Я всегда хотел домой, сынок, прошептал мертвец.
Ты дома, папа, сказал Дмитрий и крепко обнял отца.
Спасибо, сынок.
Не за что, сквозь рыдания произнес Дима, но тело отца уже не шевелилось. Покойник всей тяжестью навалился на живого. Дмитрий отстранил отца, положил его на землю и обернулся в поисках Мурада. Тот так и стоял в отдалении и что-то шептал. Дмитрий вытер слезы и спросил:
Поможешь?
Мурад сфокусировал взгляд на Диме.
Что?
Поможешь донести?
А он чего? задал нелепый вопрос Мурад.
Дима понял, о чем тот спрашивает.
Он успокоился, сказал он и тут же добавил: Мне так кажется.
Отец больше их не потревожил до самого дома. Дима попросился в кузов, скорее для того, чтобы избежать ненужных расспросов. Потому что он не знал ответа ни на один вопрос. Они все это время находились на трассе М4. Просто окружающий мир играл с ними в странную игру. Добрались они за полчаса. Мурад, как только выгрузили гроб, сел в машину и уехал, не задав ни единого вопроса.
Хоронили отца на следующий день в одиннадцать. Тетки так и не пришли, будто боялись, что он сможет потребовать у них часть дома даже после своей смерти. Но Дима их не винил. Он, как и они, оказался сволочью, и именно поэтому отец все время хотел уйти.
Сотрудники ритуального агентства опустили крышку на гроб. Дима вдруг подумал, что если не подойдет к отцу еще раз, то не простит себя никогда. Он остановил рабочих и подошел к гробу. Из рук отца уже вынули иконку. Дима дотронулся до правой кисти и наклонился ко лбу покойника.
Спасибо, сынок, услышал он, но на сей раз даже не вздрогнул. Дима знал, что это слышит только он. А еще он знал, что отец его простил. Он почувствовал облегчение. Скорбь это не смягчило, но дышать стало легче, даже когда гроб скрылся под двухметровым слоем земли.
Дмитрий боялся взять на себя обузу в виде заботы о родном человеке, дистанцировался от отца и за это поплатился. Сутки терзаемый совестью, он был измотан и теперь уже сомневался, что отец покойник действительно передвигался. Но он верил в то, что папа его простил, и, пожалуй, это самое главное. Вот только он сам не спешил себя прощать. Он знал, что все проходит. Скорбь не пройдет совсем, но не будет такой жгучей. А вместе с этим и придет собственное прощение. Ведь что человек умеет делать лучше всего, так это искать себе оправдания
Дима воткнул в рыхлую землю венок. Расправил черную ленточку «Отцу от сына и дочери» и повернулся к Ирине. Лицо без косметики, припухшие веки. Он нечасто видел ее такой. Он вообще не видел ее такой. До сегодняшней ночи, как оказалось, он не видел многого. Ира пошла к дороге. Дима постоял у креста какое-то время, расправил концы полотенца, скинул травинку с фотографии отца и пошел вслед за женой. Они сделали все, что на данный момент от них требовалось. И Дмитрий знал, что папа был бы доволен.
От дороги Дима махнул рукой в сторону могилы отца, будто прощался с кем. Теперь он понял, какая обуза угнетала его больше всего. Гложущая его совесть, злость на теток, на себя. Обида и безысходность. Сейчас ничего этого не было. Отец скинул с его плеч этот груз.
Дима нагнал Ирину и обнял ее. Она склонила голову к его плечу. Какое-то время они постояли и, обнявшись, пошли с кладбища. Теперь они оба знали, как назовут своего сына.
Дэн Старков
Большое человеческое спасибо
За окном царила ночная тишина противная, звенящая. А может, это в ушах звенело.
Оперуполномоченный Русанов, в миру Саня, Санек, а по большим праздникам и Александр Павлович, скорчился под раковиной туалетного умывальника. Тело била гадкая дрожь, глухо стучали зубы. В руке был судорожно зажат табельный «пээм», но надежды на него было мало. Еще каких-то пять минут назад на глазах оперуполномоченного впустую высадили целую обойму.
Сквозь звенящую тишину постепенно пробивались влажные, жадно чавкающие звуки. Это гражданка Зосимова И. П., 1975 года рождения, обгладывала майора Худоногова. Худоногов уже не хрипел видимо, наступил болевой шок, приведший к потере сознания. Хотя майора уже попросту могло не быть в живых.
Некстати пришло на ум, что начальник по смене имел раздражающую привычку долго и живописно жаловаться на многолетний геморрой. Что ж, теперь он явно отмучился.
В голове оперуполномоченного Русанова тупым молотом бились всего два слова «трындец» и «сука». Короткие и емкие, они точно расшвыривали обрывки ошалелых мыслей, не давали собраться во что-то хоть более-менее связное.
Оперуполномоченный прислушался к чавканью в коридоре и сглотнул мерзкий ком в горле. Рубашка прилипла к спине, пропитанная ледяным потом. Брюки тоже были влажными, и оставалось лишь надеяться, что тоже от пота.
«Трындец сука» монотонно отдавалось в мыслях.
Насчет «трындеца» было, в принципе, понятно. Выход из сложившейся ситуации виделся только один вперед ногами и то если они останутся.
А вот насчет «суки»
В коридоре чавкнуло громче, сильнее, и по загривку Русанова пробежала дрожь.
Похоже, они были сами виноваты.
Зырь, Санек, подмигивает, осклабившись, младший лейтенант Полуян. Опять училка приперлась, он давит смешок, и на Саню веет ароматом «Примы». Щас снова плакать начнет.
Рост у Полуяна, он же Сергеич (в лицо) и Глист (за глаза), длинный, да только плечики узкие и физиономия какая-то мелкая. Жесткая щетина и вечный запах «Примы» симпатии не добавляют. В плане карьерного роста тоже ноль перспектив: как разжаловали пару лет назад за пьяный махач в шашлычной, так и застрял в младших лейтенантах, и, похоже, крепко застрял, надолго.
Стремный он, Полуян. Но это и понятно. Что ему всех любить и жаловать, с такими-то жизненными фортелями.
Сане скучно, и ладно бы просто скучно, так и настроение поганое донельзя. Любимый клуб вчера опять влетел в дерби да еще и всухую, и теперь соцсети переполнены народной желчью в адрес «мусоров». Плюс ноет зуб уже второй день, и, похоже, избежать визита в поликлинику все-таки не удастся. Про суку-Машку и ее истеричку-мамашку вообще лучше не вспоминать пусть катятся на хрен, шкуры, что молодая, что старая.
И вот вдобавок еще эта Зосимова Ирина Петровна, сорока с хреном лет. Учитель русского языка и литературы из родной для Санька школы. Сам-то он ее не застал, да и она вроде как в началке работает. Тихая, скромная серая мышь в больших очках на пол-лица. Классика жанра.
Осенняя хмарь, но безветренно, кондеры уже не работают, да и вечером в дежурке тихо. Сане хорошо слышен лепет из соседнего кабинета.
Вы извините, Семен Владимирович тихий, жалкий шепот. Но, может быть, повлияете Вы же, все-таки и дальше совсем уж сбивчиво, совсем моляще.
Пошлет ее Худой, азартно выдыхает Полуян. Как в прошлый раз. Он подмигивает, ухмыляясь. Хочешь, на косарь забьемся?
Саня дергает плечом отвали, мол. Смысл забиваться, если все и так понятно?
Майор Худоногов в кости широк и брюхо имеет немалое, своей фамилии вопреки. До пенсии ему всего ничего, вот и перебрался в дежурку, в покое и без лишней нервотрепки досиживать. Выглядит представительно, говорит веско, смотрит с превосходством чего еще надо? Такой и панику родителей осадит, и на бомжика поддатого страху наведет, и фаната футбольного успокоит. Эмоций, правда, не показывает никогда, точно Терминатор, жиром заплывший, ну да это до тех пор, пока о геморрое своем любимом речи не заведет.
Вот и сейчас Саня прислушивается, майор втолковывает что-то училке, что-то про внутрисемейные разборки и снисхождение к мужским слабостям; она всхлипывает, а он давит свое неуклонно, как танк.
В прошлом году, тебя тут еще не было, он так одну мамку перемог, шепотом сообщает Полуян. Девка у нее, выпускной вроде класс, к подруге на вечеринку пошла и домой не вернулась
Свистящему шепоту Глиста диссонируют высокие ноты. Училка плачет навзрыд. Но голос майора не повышается ни на йоту.
Капец, Санек, ты бы слышал, какой тут концерт нам мамка двое суток закатывала, ухмыляется Полуян. А Худому похрен дождитесь, мол, трое суток, потом пишите заявление. Она там и рыдала, и в ногах валялась без толку. В прокуренном шепоте лейтенанта сквозит плохо скрываемое злорадство. Не, ну а че, реально? Может, малолетка хахаля где подцепила да на дачу к нему махнула, а нам, значит, еще пупок надрывать вхолостую?
Так и чем закончилось-то? рассеянно спрашивает Саня, подбрасывая на ладони вот-вот готовый разрядиться телефон.
Да грибники ее нашли, неохотно цедит Полуян. Как раз на третий день в лесополосе. Видать, хахаля цепанула да характерами не сошлись.
Из кабинета начальника смены слышен звук с трудом отодвигаемого стула. Робкие, неуверенные шаги по коридору постепенно затихают. Полуян зевает до щелчка в челюстях и отправляется в курилку. Саня вспоминает, что забыл зарядку в секретере, и матерится вполголоса. В кабинете Худого ровная, равнодушная тишина, лишь компьютер гудит монотонно.
Оперуполномоченный Русанов кое-как утвердился на неверных ногах и, стараясь не дышать, добрался до окна.
Окно было высоким без лишнего шума не допрыгнуть. И узким допрыгнув, не протиснуться.
Гражданка Зосимова И. П. неаппетитно поглощала майорские внутренности в коридоре. В принципе, туши Худоногова ей могло хватить и до утра, а потом
Что будет потом, Саня не представлял.
Утром их должны были сменить он еще предвкушал возможность выспаться наконец от души. Но теперь Он понимал, что у сменщиков с собой табельное оружие, что под градом пуль даже дохлая училка вряд ли выстоит, но кто сказал, что она станет покорно ждать расстрела?
Саню передернуло. Он прекрасно помнил, на что гражданка Зосимова стала способна после смерти.
По всему выходило, что сменщиков надо предупредить, сообщить прямо сейчас и плевать, что сначала они заподозрят тупой розыгрыш или употребление кокаина на рабочем месте. Но чертова рация осталась валяться где-то в кабинете, и до нее теперь хрен доберешься.
Внезапной надеждой ощутилась спасительная тяжесть мобильника в брючном кармане.
Оперуполномоченный Русанов рванул телефон, еще не решив, куда будет звонить сначала в скорую, в МЧС, в соседнее отделение и увидел тускнеющий экран. До полного отключения оставалось пять процентов заряда и каких-то пара минут.
«Сука»
Словно в подтверждение его мыслей, из коридора раздалось низкое булькающее урчание.
Понедельник день, классически, тяжелый. Утром нарику на центральной улице руки завернуть, днем грабителей из ювелирки принять, и это еще не вечер, черт его дери. До новогодних праздников неделя, и их группе дежурить аккурат в ночь с тридцать первого на первое. Саня вспоминает, что пацаны как раз звали его отметить в сауне с девчонками, и от этого настроение проседает еще ниже.
Больным, что ли, в этот день сказаться? Как раз и рецепт на такой случай из армейки есть
Еще одна больная снова плачет в кабинете Худого. Тоже так себе выдалось начало недели для Зосимовой Ирины Петровны. Губы разбиты, под глазом синяк с пятирублевик, руки все в ссадинах и это Саня в приоткрытую дверь походя заметить смог. Скукожилась на стуле, плечи от слез вздрагивают, тонкие руки бесцветный платок в руках комкают.
Зачастила она что-то, усмехается недобро Полуян. Вот только нам еще семейных разборок не хватало для полного счастья.
Училка навещает их уже почти четыре месяца. Саня хорошо знает ее историю, благо Глист после курева стабильно болтлив. Студенческая молодость в «педе», мечта сеять разумное-доброе-вечное, ранняя свадьба с ухажером из ПТУ Пес ее знает, что в нем нашла, может, сыграло то, что он уже к тому моменту на заводе работал. А потом, на пятилетие совместной жизни, получите подарочек: авария на производстве. Был муж стал пират одноглазый с лицом обгорелым. Ну и покатился по наклонной плоскости, благо пособия по инвалидности на водку хватало.
И чего она от него еще тогда не ушла? Саня спрашивает вроде как в пространство, но у Глиста ответ всегда наготове.
Любила, дура. А потом поздно стало. Кому она такая после тридцати нужна? Полуян ухмыляется, скалит желтые зубы. Да и бесплодна она вроде бы. Даже как инкубатор не используешь.
Пятнадцать лет жить с алкашней да еще и люлей выхватывать регулярно это, конечно, хреново. Саня и пожалел бы училку не будь она такой серой мышью.
Нашлась тоже долготерпица. Раз слюбилось значит, и стерпеться должно.
Кажись, снова послал ее Худой. Полуян прислушивается. Сходи, Санек, погляди что да как, а я пока кофий прикончу.
Бесцельно шариться в соцсети и правда надоедает. Саня выходит в коридор как раз вовремя, чтобы столкнуться с гражданкой Зосимовой нос к носу. Только теперь он замечает, как мертвенно-бледно ее лицо, точно у покойницы.
Сане неприятно на нее смотреть, хочется уйти но его уже замечают.
Молодой человек Тихий шелест, а не голос. Пожалуйста
Что вам нужно? он говорит нарочито холодно и официально. От училки разит горем, и рядом с ней невольно становится страшно этим горем заразиться.
Семен Владимирович опять отказал шелестит Зосимова, не поднимая глаз. Сказал, нет оснований дело заводить К участковому отправляет, а онон
Да уж, думает Саня, училке явно не фартит. Тамошний участковый Михеев уже два дня как в реанимации не то инсульт, не то знакомство с паленой водкой. Худой не может этого не знать такие новости очень быстро разносятся.
Ну а от меня чего вы хотите? Главное просто: смотреть отстраненно, говорить не грубо, но холодно, держать дистанцию; этому все быстро учатся.
Несколько мгновений она молчит. Тонкие руки, непонятно зачем прикрывают впалую грудь под тускло-синей старческой кофтой. Весь вид училки молит о жалости, но Сане стремно ее пожалеть как к чумному прикоснуться.
Может, вы подскажете Куда обратиться Мне очень страшно, молодой человек Она снова чуть не плачет. И некуда идти
Это Сане тоже известно. Родителей у училки нет, близких родственников тоже. Родня по мужу-бухарику ее не особо жалует, друзей не имеется тоже, что ли, боятся серость подхватить?.. И все же где-то в глубине себя он ощущает жалость к этой серой мышке, и тут же раздражение на себя за эту секундную слабость.
В такие моменты на помощь приходит вызубренный канцелярит.
Не располагаю сведениями. Он отступает на шаг, недвусмысленно давая Зосимовой дорогу на выход. Обратитесь по месту проживания.
Отлично звучит, а куда там обращаться пусть сама додумывает. В дурку пускай идет. Или в собес.
Училка ошеломленно хлопает тускло-серыми глазками, даже руку вперед, не веря, вытягивает.
Но, молодой человек Я же Я
Саня, точно в ударе, гвоздит канцеляритом.
Не обладаю полномочиями, гражданка. Ожидайте официальной смены участкового и с ним разбирайтесь.
Ирина Петровна наконец поднимает на него взгляд. В ее глазах тоска и боль, немая, словно у коз на бойне, которых Саня в детстве в деревне видел. Не выдержав, он отворачивается и натыкается на усмешку младшего лейтенанта Полуяна.
Примечания
1
Эсперанто искусственный язык. В 20-е годы в СССР распространялся с подачи Л. Д. Троцкого как язык «мировой революции» и будущего международного общения. В 30-е годы носители эсперанто подверглись репрессиям как «троцкисты», «шпионы» и «террористы»