Те месяцы, что прошли после возвращения с Запада, мы оба провели в охоте на бандитов. Под бременем вины из-за того, что пережили своих любимых друзей, зная цену, заплаченную слишком многими ради островов, мы попытались заглушить горе безжалостной борьбой, чтобы их гибель не оказалась напрасной. После рейдов или кровопролитных сражений мы всегда находили друг друга, крали драгоценные мгновения, чтобы почувствовать себя живыми в окружении смерти. Мы искали покой в объятиях, и, хотя было очевидно, что долго так продолжаться не может, притворяться не составляло труда.
Я была эгоисткой. Я не хотела потерять его сразу же, как только снова нашла. Но теперь, стоя в свадебном платье и мечтая о мужчине, который мне не муж, я слишком отчетливо понимаю, что изменилось все. Супружество порвет нас в клочки, вскроет раны, которые будут гноиться, но не заживать. Это уже произошло. Сегодняшний день пронзил Бронна не хуже любого клинка, клинка, который я держу в своих руках.
Я осторожно отодвигаюсь от него, набираясь решимости сделать то, что необходимо.
У меня есть для тебя работенка.
Бронн хмурится:
Работенка?
Он явно не впечатлен.
Я выглядываю из-за колонны и указываю на длинноволосого человека, все еще прячущегося в тени.
Выясни, кто это.
Бронн прослеживает мой взгляд, после чего снова смотрит на меня:
А Торин разве не знает?
Я качаю головой:
Если этот человек не из гостей, мне непонятно, как он миновал охрану. Я не доверяю ему. Он смотрит слишком уж пристально. Мне было бы спокойнее, если бы ты смог за ним проследить. Допроси его.
Мое волнение неподдельно, однако правда заключается в том, что я пытаюсь отдалить нас друг от друга, и задание для Бронна лучший способ этого добиться. По его лицу я догадываюсь, что он понимает мои намерения. Понимает, что я прощаюсь.
Отвечает он не сразу, а когда открывает рот, голос его звучит холодно:
Будет исполнено, капитан.
Отвесив самый вежливый из поклонов, Бронн уходит. У меня такое ощущение, будто он задул все свечи и украл все звезды. Никогда еще мой мир не погружался в такую тьму.
Празднество продолжается бесконечно долго, но в итоге нас с Торином провожают в свадебные покои высоко в восточной башне, под непристойные смешки и сальные шутки. Как только дверь благополучно закрывается, Торин прислоняется к ней и переводит дух, а я пинаю через всю комнату ночной горшок.
Коварный, наглый врун! Я больше не в силах сдерживать свою ненависть к королю, и она извергается из меня неуправляемым потоком. Чертов интриган!
Да уж, мой отец не устает разочаровывать, ворчит Торин.
Все исподтишка, если ножом, так в спину, подлюга! Нельзя было доверять ему ни минуты.
Торин вздыхает, почесывая подбородок:
Хочешь сказать, мне не нужно было ему доверять?
Его недовольство собой усмиряет мой гнев.
Ты был за то, чтобы начать с мирного подхода, говорю я, падая навзничь на кровать и раскидывая руки. И это было правильно.
Торин присаживается рядом и разувается.
Мне следовало понять раньше. Отец пойдет на все, чтобы удержать власть.
Нет, это я виновата. После возвращения я слишком размякла.
Устав от сражений, я позволила королю почувствовать себя в безопасности. Стоило поддать жару их договоренности с Торином, заставить его отречься немедленно, а теперь из-за моей слабости начнутся неприятности.
Торин растягивается рядом, и какое-то мгновение мы просто смотрим друг на друга, слишком усталые, чтобы просто пошевельнуться.
Давай об этом больше не думать, первым нарушает он молчание. Пусть хоть несколько минут не будут испорчены его присутствием. Завтра бой можно продолжить. Мы настоим на том, чтобы он сдержал слово и отказался от престола, как обещал. Бумага, которую он подписал, ведь при тебе?
Я киваю:
У меня в комнате. Но он может возразить, что его заставили.
На лице Торина появляется понимающая улыбка:
А разве нет?
Ну, некоторое давление, возможно, было, пожимаю я плечами.
Ладно, если он решит опротестовать законность подписи, мы его свергнем. Все карты у нас.
Новый конфликт. Островам только его не хватало. Однако в душе я понимаю, что этого не избежать. И хотя мне не составит ни малейшего труда избавиться от короля, я не знаю, насколько далеко готов зайти Торин, чтобы освободиться от отца. Свержение с трона это одно. Но позволит ли мне Торин его прикончить, если до этого дойдет?
Забавно, говорит Торин, толкая меня локтем. Как только я не представлял себе свою первую брачную ночь, но и предположить не мог, что проведу ее в разговорах об отце.
Я улыбаюсь:
Я тоже. У нас есть дела и поважнее.
Спать, говорим мы одновременно.
Как же приятно посмеяться после напряженного дня!
Торин помогает мне расшнуровать корсет, но отворачивается, когда я выскальзываю из платья и переодеваюсь в сорочку. Когда он ложится, опускаюсь рядом и сжимаю его руку.
Жаль, говорит он, что никто, кроме нас, не понимает, насколько важным был сегодняшний день. Слияние Востока с Западом. Начало новой эры. Нашей эры.
Что-то неприятное жжет меня изнутри. Непрошеное напоминание о моем долге перед Западом. Я и Востоку-то едва могу помочь.
Мы не одни, тихо отвечаю я. Бронн и Шарп знают.
Напрасно я это сказала. Во взгляде Торина вспыхивает боль.
Они понимают, зачем нам пришлось сегодня через это пройти, говорит он.
В качестве извинения я посылаю ему улыбку, не желая заражать его своим отчаянием. Надежды Торина так же сильны, как мой страх перед настоящим, вот почему мы нужны друг другу. Мы уравновешиваем друг друга.
Мы сможем, продолжает он, сжимая мои пальцы. Мы это сделаем.
Я наклоняюсь и целую его лоб:
Знаю.
Спокойной ночи, женушка, говорит он с нежностью.
Сладких снов, муженек.
С завистью наблюдаю, как быстро он засыпает. Хотя мои кости ломит от усталости, я долгое время просто лежу, перебирая в голове кучу мыслей. Воздух тут вязкий, удушливый, и мне кажется, будто стены смыкаются вокруг меня. Оставив Торина на нашем брачном ложе, я подхожу к окну и распахиваю его, надеясь отдышаться. Ночь словно сдавливает мне грудь, и я не могу перевести дух. Мне нужно выбраться отсюда. Не одеваясь, накидываю поверх сорочки плащ и сую кинжал обратно в сапожок.
Когда я возникаю на пороге, трое стражей смотрят на меня с удивлением. Я поднимаю руку, призывая их к тишине.
Принц спит, говорю я, не обращая внимания на их многозначительные взгляды. Я оставила кое-что в своей старой комнате в западном крыле и хочу это забрать.
Позвольте мне вас проводить Брэйдон встает и с некоторым запозданием добавляет: Ваше величество.
Не стоит. Я знаю дорогу.
Я настаиваю.
Очень хорошо, если так надо.
В его предложении нет ни малейшего участия, только недоверие.
Мы идем по замку. Единственный свет свечка у меня в руке. Моя старая комната расположена в западной башне, так что идти приходится долго, и все это время Брэйдон держится позади, буравя взглядом мою спину.
Оказавшись наконец возле заветной двери, я поворачиваюсь к нему.
Возможно, я проведу здесь остаток ночи. Не хочу беспокоить мужа. Благодарю вас, Брэйдон.
Телохранитель не в восторге от того, что должен меня покинуть, однако делать нечего. Он холодно желает мне спокойной ночи, и я в конце концов остаюсь предоставлена самой себе. Тишина как бальзам для моей растревоженной души. Я столько лет жизни провела в уединении, что теперь каждый час в окружении посторонних заставляет меня мечтать об одиночестве.
Я пересекаю комнату, между делом проверяя, заперт ли ящик стола. Успокоенная, что подписанный королем свиток на месте, распахиваю двери на балкон и упиваюсь предутренней свежестью. Луна озаряет замок, выхватывая из темноты похожие на звездочки цветки ночисветика, вьющегося по камню стены, и на мгновение я разрешаю себе поверить в то, что все уладится, как мы надеемся.
После возвращения с Запада я почти не чувствовала себя спокойно. И дело тут не в желании сражаться. Внутри меня, как сорняк, растет тихое недовольство. Я не знаю, что это, но оно ползет, извивается, ширится и душит. Возможно, это всего лишь неотъемлемая часть привыкания к новой жизни. А может быть, меня изнутри гложет обычная неудовлетворенность. Но она дает о себе знать постоянно вечное напоминание о том, что что-то не так.
Резкий порыв ветра взметывает полы плаща, обжигает мне кожу. Я отвожу с лица волосы, и тут мое внимание привлекает неожиданное движение. Слегка подавшись вперед, пытаюсь понять, что это.
По увитой плющом стене восточной башни взбирается фигура в черном. Лунный свет сверкает на лезвии, которое неизвестный держит в зубах, быстро карабкаясь вверх. Какими бы ни были его намерения, они явно не дружественные.
Только один человек спит в той башне Торин, и я ни секунды не колеблюсь. Двигаясь так же беззвучно, как и незваный гость, я сбрасываю плащ, выхватываю из-за голенища кинжал, выбираюсь на балюстраду и ищу точку опоры на стене замка. Бежать через дворец терять слишком много времени. Я только так успею его перехватить.
Руки легко скользят по древним камням, необходимость спешить ускоряет кровообращение, и я даже чувствую покалывание в кончиках пальцев. Лезвие задевает язык, по спине бежит пот. Я не позволяю себе задуматься о пропасти подо мной. В голове кричит одна-единственная мысль.
Скорее!
Я сокращаю расстояние между нами, но тут же теряю незнакомца из виду: он исчезает в окне спальни, в окне, которое я незадолго до этого открыла. Я лезу еще быстрее. Если я не доберусь туда немедленно, будет слишком поздно. Оказавшись на более близком расстоянии, отталкиваюсь от стены и прыгаю в сторону окна, едва хватаюсь за выступ, чуть не срываюсь, но через мгновение я уже в комнате.
Не успевают глаза привыкнуть к полутьме, как меня хватают за волосы и бьют головой о стену. Боль раскалывает череп, я выпускаю из зубов кинжал и пытаюсь сделать вдох. Противник знал, что его преследуют.
Он взмахивает своим ножом, целя мне в живот, но я быстро прихожу в себя и что есть силы бью его кулаком по руке, так что теперь и он роняет оружие.
Не жду, пока он очухается, и наношу удар снизу в подбородок, заставляя противника попятиться. Однако от следующей атаки он уклоняется и бьет в ответ так, что мое плечо буквально взрывается болью.
Жаль, что сейчас такая темень, потому что я могу различить только то, что незваный гость в маске, закрывающей нос и рот, а капюшон скрывает волосы. Я должна знать, кто оказался настолько смелым, чтобы так нагло пробраться в покои принца. Тяну руку, чтобы сорвать маску, но он снова уворачивается. Он проворен, будто заранее знает, что я собираюсь сделать, потому что упреждает каждое мое движение.
Хороший противник.
Но я лучше.
Меняя тактику, бью его ногой в живот и лишаю равновесия. Этого достаточно, чтобы мои последующие удары в лицо и под ребра в полной мере достигли цели. Наш танец продолжается, и в лунном свете сверкают его янтарно-желтые глаза, в которых читается страх.
Кто ты?
Я должна это знать.
В ответ он пытается вцепиться мне в горло, раздавить кости. Я успеваю ухватить его за кисти раньше, чем его пальцы причинят мне вред, и на мгновение мы замираем, не в силах перебороть друг друга.
Остается единственный выход, и я бодаю его в лицо. Он замирает от боли, снова теряет равновесие и получает ногой в живот. Отшатывается и падает на постель, где спит Торин, понятия не имеющий об опасности.
Но когда убийца обрушивается своим весом на кровать, он просыпается, садится, покачиваясь.
Марианна?
Он еще в полусне.
Нападающий тоже не до конца восстановился после полученного удара головой, но за этим дело не станет. Я должна спешить. Метнувшись к своему кинжалу, по-прежнему лежащему на полу, я подбираю его и кидаю, целя врагу в сердце.
А он ловит лезвие ладонями.
Подобное мастерство, подобная реакция поражают меня, и не успеваю я собраться с мыслями, как убийца поворачивается и всаживает мой кинжал в грудь Торину.
2
У меня перехватывает дыхание, словно ранили меня, а не принца. Я бросаюсь на негодяя, но он кидается к другому окну, и передо мной встает выбор: преследовать его или спасать Торина.
Ругаясь, бегу к принцу, который лежит, заливая кровью простыни. Теперь он совсем проснулся и не может ничего понять. Я прижимаю его к себе.
Марианна?
Он хватается за грудь, и я отвожу его руку, чтобы посмотреть, насколько все плохо.
Ты в порядке. Дай-ка гляну, говорю я как можно спокойнее, хотя у меня в ушах звенит от страха.
Лезвие не задело сердце, но Торин теряет много крови. Я отрываю кусок простыни и крепко прижимаю материю к его груди.
Все поправимо, говорю я, посылая ему самую ободряющую улыбку, но понимаю, что сознание покидает его, глаза закрываются. Нет, нет, только не засыпай! И я кричу страже, не в состоянии побороть накрывающую меня волну ужаса. На помощь! Помогите!
Торин, посмотри на меня! Я произношу это командным тоном, чтобы он не посмел ослушаться. Ты не умрешь! Слышишь меня? Даже не думай умирать.
Я вижу, что он борется, но проигрывает, а когда пытается поднять руку, она бессильно падает на кровать.
Я могла бы спасти его волшебством.
Эта мысль приходит из ниоткуда. Я не позволяла себе думать о волшебстве с тех пор, как отринула его еще на Западе. Но я в отчаянии. Могу ли я снова прибегнуть к живущей во мне силе, чтобы спасти его?
Распахивается дверь, спугивая мысль. Стражи, разинув рты, таращатся на открывшуюся перед ними сцену.
Зовите целителя, снова кричу я, злая и на них, и на себя за бездействие. И поднимайте тревогу. Злоумышленник не мог уйти далеко.
Один из стражей помоложе срывается с места, крича: «Убили, убили!», пробуждая замок от пьяного забытья. Другой кидается к нам, и даже паника не мешает мне заметить подозрительный взгляд, которым он окидывает произошедшее.
Передайте мне бутыль на сундуке, приказываю я.
Это слабая настойка, которой я вряд ли воспользовалась бы при подобной ране, но она лучше, чем ничего, а у Торина мало времени.
Страж не двигается. Он смотрит на меня сверху вниз, и тут я сознаю, как все это выглядит со стороны. Я, по-прежнему в сорочке, которая теперь пропитана кровью, и мой нож, торчащий из груди моего мужа.
Пожалуйста, стараюсь я говорить мягче. Он умирает. Дайте мне помочь ему.
Мне уже начинает казаться, что это бесполезно, но, вероятно, стражу передается мое отчаяние, потому что он подходит к сундуку и берет бутыль.
Я выдыхаю.
Спасибо.
Когда он уже протягивает мне настойку, в комнате раздается голос:
Не смей давать убийце ее яд.
Страж робко делает шаг в сторону и поклоном встречает входящего короля. У меня все обрывается, когда я вижу рядом с ним Брэйдона. Стоило ему понять, что происходит, как он бросился предупреждать короля.
Оттащите ее от моего сына, говорит король.
Брэйдон и второй страж направляются ко мне.
Если я его отпущу, он сразу до смерти истечет кровью, предупреждаю я, и они замирают.
Кожа Торина уже приобретает синюшный оттенок, так что несложно поверить в то, что смерть принца неизбежна.
Ты, указывает король на старшего стража, займи ее место.
Стоя возле меня, тот нервно сглатывает. Я накрываю его ладонью окровавленный кусок простыни.
Прижимайте сильнее. И не отпускайте. Мой приказ звучит как команда. От этого зависит жизнь Торина.
Брэйдон хватает меня за руку и стаскивает с кровати.
Я этого не делала, заявляю я королю. Но я могу спасти его, если вы не будете мне мешать.
Король, не обращая на меня внимания, поворачивается к Брэйдону:
Ты сказал, что оставил ее в западном крыле?
Да, ваше величество. Должно быть, она вылезла через окно.