Придвинув к себе чемодан и поставив его ребром, он сложил на него руки, склонил голову и попытался задремать. Но спустя несколько минут, когда он почти уснул, кто-то бесцеремонно затряс его за плечо.
Гриша поднял голову и увидел индийца с обувной щёткой в одной руке и банкой гуталина в другой.
Сэр, у вас замечательные туфли! Вам их почистить?
Гриша никогда не задумывался о том, что способен убить. Он взглянул на свою сильно запылившуюся обувь и поднял взгляд к подошедшему. В глазах индийца светилась просьба, граничащая с мольбой. Грише стало жалко этого человека, но гнев, что тот потревожил его из-за ненужной глупости, разрастался.
Благодарю, не надо! процедил он сквозь зубы.
Индиец, похоже, этого не заметил. Он не отстал, указывая пальцем на обувь.
Но, сэр, ваши туфли они запылились! Я мог бы их вычистить!
Грише представилось, как голова индийца разбивается о бетонное покрытие платформы.
Для-начала-неплохо-бы-их-вымыть, чётко выговаривая каждое слово, глядя подошедшему прямо в глаза, зло произнёс он, а лишь затем чистить! Но вам, похоже, это объяснять бесполезно, так?
Видя, что индиец открыл рот для ответа, Гриша прервал его, подняв вверх ладонь.
Мыть тоже не надо! Просто идите. Уйдите, оставьте меня!
С рельсов пахло застарелой смазкой, плавящейся на солнцепёке. Эти запахи смешивались с ароматами специй и пересушенных фруктов, продававшихся в киоске.
У перрона стоял состав. О том, что это тот поезд, которым они отправятся в Гоа, Лена, Инна и Гриша наверняка не знали: никаких опознавательных табличек, информирующих о маршруте, ни на стенах, ни в окнах вагонов не было.
Вагоны имели синий цвет, были сильно запылены, а окна зарешёчены.
«Будто арестантский поезд», подумал Гриша.
Уловив направление его взгляда, только что подошедшая Лена пояснила:
Решётки установлены, чтобы особо разжарившиеся во время езды путники не высовывались и не выпадали из окон. Метод действенный, вот только со стороны вагоны выглядят довольно мрачно.
Это уж точно, согласился Гриша.
Он долго ещё пытался отдохнуть, но этого у него не выходило. Кроме многочисленных прохожих и приставал, расслабиться ему мешали ещё и мысли о том, что спутницы его к вечеру покинут, и он останется один. Это тревожило и заставляло испытывать какую-то неведомую доселе тоску, будто он неумолимо приближался к краю Пропасти?
«До вокзала Гокарны придётся добираться самостоятельно».
Гриша не знал, насколько удачно пересядет на следующий поезд, не знал и его расписания.
«А потом? Сколько ехать со станции Гокарны до деревни?»
Известно ему было лишь то, что пешком до неё не добраться: точнее, можно, но нужно знать дорогу, и идти потребуется не один час. Гриша знал, что от вокзала до деревни ходит рейсовый автобус, и думал о том, что по прибытии в Гокарну первой необходимостью для него станет выбор места жительства.
По громкоговорителю объявили посадку. Со всех сторон к дверям стали стекаться люди.
Нужный вагон и места нашли самостоятельно. Гришу озадачило, что при входе в вагон и в нём самом ему не попались ни проводники, ни контролёры.
«Это так они рассаживают и проверяют наличие билетов?»
Внутри купе и всего помещения вагона оказалось довольно свежо и, к радостному удивлению Гриши, чисто.
Окна и двери стояли распахнуты настежь, и было совершенно ясно: закроешь умрёшь от духоты. В каждом купе под потолком висело по три вентилятора, пока выключенных.
«Лишь бы работали!» косясь на них, думал Гриша. В горле его сильно пересохло.
Я посмотрела: градусник показывает тридцать восемь. И это в тени! сообщила Инна.
Оно и чувствуется, хрипло отозвался Гриша, это получается, здесь температура на шестьдесят пять градусов выше, чем вчерашняя, в Москве. Ох, как я рад, что в вагоне чисто и не воняет ничем!
А необязательно должно вонять, неожиданно серьёзно ответила Инна.
Лена тоже посмотрела на Гришу, и выражение лица её сделалось каким-то строгим, от чего она стала похожа на учительницу.
Хотите, я скажу вам одну вещь, которая, если вы к ней прислушаетесь, будет вам очень полезна? спросила она.
Хорошо.
Я наблюдала, как вы на всё и на всех реагируете она сделала паузу, на местных. С одной стороны, я понимаю вашу реакцию, но запомните: Индия это зеркало! Что привнесёте в неё, как будете реагировать по отношению к ней, то же и получите в ответ: на агрессию и злость ответит тем же, а проявите доброту, отзывчивость, открытость ну, сами, наверное, поняли, о чём я? Другой подобной страны я не знаю!
Гриша выслушал и кивнул. Лена, безусловно, была права. Вне сомнений!
«Как же это просто! И почему я не додумался до этого сам?»
Он исполнился благодарности, улыбнулся, и от этого даже усталость его перестала быть столь давящей.
Благодарю! Я оценил то, что вы мне об этом сказали. Правда! Это очень полезно.
Лена кивнула, а Гриша подумал, как повезло ему встретить её и Инну. Эта встреча принесла ему куда больше, чем он мог рассчитывать. И последний совет, показавший, как его поведение выглядит со стороны, был самым ценным.
«Конечно, Инна с Леной не могли не заметить мою реакцию на таксиста, детей и прохожих на перроне, рассудил Гриша. Всё утро я только и делал, что злился и даже не пытался скрыть своё раздражение. Продолжу в том же духе нелегко мне придётся, ох, нелегко!»
Вагон, в который они приобрели билеты, оказался спальным плацкартным. В каждом купе было по восемь полок на восемь персон, по три яруса в купейной зоне, и по две в боковой. Полка-мест в вагоне, таким образом, насчитывалось семьдесят два, что на восемнадцать больше, чем в подобном плацкартном вагоне в России.
Сравнивать же по комфорту российские и индийские вагоны Грише и вовсе показалось кощунством: в Индии он впервые осознал, сколь сказочны на его родине условия проезда в поезде.
«А я-то считал, уровень комфорта наших поездов далёк от идеала».
Путникам достались три полки с правой стороны купе, друг над другом.
Не дожидаясь, пока поезд тронется, Гриша решил уступить две нижние полки спутницам, а сам взобрался на верхнюю, где впервые за весь длительный путь от дома смог полноценно прилечь и расправить ноги. Каждая клеточка тела, казалось, возблагодарила его за это. И Гриша мгновенно уснул.
5
Когда он открыл глаза, поезд уже набрал ход и мчался во всю прыть. Гриша взглянул на часы и обнаружил, что проспал всего ничего около получаса. Спалось ему плохо: разговоры в вагоне мешали, а от прекрасно слышимого громкого стука колёс по рельсам звенело в ушах. Духота одурманивала, одежда прилипла к телу, от чего оно всё чесалось и зуделось.
Бутылка с водой лежала рядом. Вода разогрелась и стала почти горячей. Гриша попил и осмотрелся.
Вентиляторы работали, но спасали слабо, поскольку разгоняемый ими в салоне воздух всё равно оставался горячим. Гриша отвернулся к стене и зажал руками уши.
Спустя час с небольшим, промаявшись в духоте и тяжело дыша, он достал из чемодана футболку и шорты. Накрывшись простынёй, переоделся и спустился вниз.
Снизу воздух циркулировал немного лучше.
Попутчицы спали.
Вагон ощутимо вибрировал. Ход поезда был столь стремительным, что казалось, он скрывается от неведомой погони.
Гриша направился к туалетной комнате. В конце вагона их оказалось сразу две, с правой и левой стороны. Слева на двери была табличка «Euro style». Заглянув внутрь, Гриша увидел обыкновенные унитаз, бумагу на ролике и умывальник. Туалет был тщательно вымыт и никаких неприятных запахов не источал.
Из любопытства Гриша заглянул и в правую дверь, надпись над которой гласила «India style». За ней оказался блестящий нержавеющей сталью напольный унитаз, напомнивший Грише керамические клозетные чаши общественных туалетов времён СССР. На стене над этим унитазом была прикреплена лейка на шланге.
Гриша выбрал «Euro style». Его удивило и приятно порадовало, что туалеты буквально сияли чистотой.
Двери каждого вагона были распахнуты настежь. Сменяя друг друга, пассажиры устраивались на входных ступенях, пытаясь хоть как-то спастись от жары.
Выйдя из туалета и уличив момент, когда очередная парочка индийцев освободит проход, Гриша занял их место и высунулся наружу.
Поток воздуха едва не сбил его с ног. Испугавшись сорваться, Гриша инстинктивно вцепился в поручни. Взглянув на свои руки, он увидел, что пальцы побелели.
«Именно так пассажиры время от времени здесь из вагонов и выпадают, подумал Гриша, мысленно представив подобную картину. Участи человека после подобного падения не позавидуешь».
Он посмотрел вперёд по ходу состава и назад: игнорируя опасность, из дверей каждого из вагонов выглядывало по два-три человека.
Последующие три часа Гриша провёл здесь же, в дверях вагона, лишь изредка поднимаясь для того, чтобы размяться, а потом снова занять насиженное место.
За это время поезд трижды успели обойти объявившиеся наконец контролёры и проверить у пассажиров наличие билетов.
Нескончаемой вереницей, сменяя друг друга, мелькали ветхие пыльные деревушки и городки. Поезд мчался меж горных хребтов, рек, оврагов, жиденьких залесков и по-настоящему густых лесов, ничем не напоминающих те, что росли на малой родине Гриши.
Измаявшись от сидения на ступенях, он поднялся и вернулся в купе.
Лена c Инной обедали.
«Сколько можно есть?» с досадой и неприязнью к еде подумал Гриша, поприветствовал спутниц взмахом руки и, не прибавив к этому ни слова, снова влез на свою полку.
Ты знаешь, устала я! донёсся до него голос Лены, обращающийся к Инне. Мотаюсь чёрт знает сколько лет уже по этим грязным убогим городам и всё спрашиваю себя, чего я ищу, от чего бегу?
Гриша не имел привычки подслушивать. Он отвернулся и закрыл глаза.
«Всё-то попадаю на мыслящих людей, отозвалось в нём, а что, если применить вопрос Лены ко мне самому? Чего ищу я? Не убегаю ли от чего и знаю ли, что нужно мне?»
Поезд уносил их всё дальше, на юг. Остановки в пути случались краткие и почти незаметные.
Разношёрстные торговцы, неустанно перемещающиеся по составу вперёд и назад, вниманию пассажиров предлагали украшения, браслеты, бусы, кулоны и прочую дребедень. Навязчивостью своею они старались не обделить ни единого пассажира.
Буфетчики продавали чай и кофе, кондитерские изделия, фрукты и морковные котлеты. Гриша был приятно удивлён: предлагаемая к продаже пища выглядела весьма аппетитно.
Промаявшись в духоте, он снова спустился вниз. Инна спала, а Лена читала свежий выпуск «The Indian Express»5. Гриша кивнул ей.
Как настрой? поинтересовалась Лена.
Сносно, благодарю, но дурею от духоты. Пойду в тамбур.
Можно, я с вами?
Конечно. Но только, пожалуйста, без газеты! пошутил Гриша.
Почему? не поняла Лена.
Её там сдует!
Лена лучезарно улыбнулась.
В тамбуре они снова заняли место у выхода, на ступенях.
На ветру полегче! заметила Лена.
Немного. Но держитесь крепче, меня здесь чуть не сдуло!
Как газету? улыбнулась Лена, однако послушно вцепилась в поручень. Ветер растрепал её волосы. Взглянув в лицо девушки, Гриша снова сосредоточился на морщинках вокруг глаз.
А можно вас спросить? Лена казалась смущённой. Гриша понял, она отчего-то не решается задать вопрос.
Спрашивайте, ответил он. Только здесь шумно. Говорите громче!
Приблизив лицо к Гришиному уху, перекрикивая стук колёс, Лена проголосила:
Расскажите, пожалуйста, про ваши высотки? Мне любопытно.
Гриша удивлённо взглянул ей в глаза и ответил:
Я не уверен, что эта информация может показаться вам интересной.
Не поняла. Лена вмиг ощетинилась. Я кажусь вам недалёкой? Думаете, не пойму?
Что вы! Гриша мотнул головой. Причина другая. Это, скорее, я сам опасаюсь, что могу показаться вам Ну-у, как это правильно выразиться? Занудным.
Лена осмелела.
А вы позвольте мне самой об этом судить.
Что? Гриша не расслышал.
Лена наклонилась к его уху и повторила сказанное.
Ладно. Тогда, что вас интересует? Я постараюсь ответить.
Для начала, почему именно высотки? задав этот вопрос и увидев, что Гриша, услышав его, скривился, Лена тут же засмеялась, наверное, все спрашивают одно и то же?
Слова разные, но смысл действительно всегда примерно одинаков.
Да? И что вы всем этим людям отвечаете, интересно?
Очередь смеяться перешла к Грише.
Что это моя давняя мечта и что я шёл к ней многие годы. Высотный комплекс это группа зданий, объединённых единой концепцией, единым архитектурно-планировочным и художественным решением. Проекты подобного рода очень амбициозны.
Это я понимаю.
На сегодняшний день это самое крупное из того, что я задумывал.
А вы ещё что-то разрабатывали?
Проект арочного однопролётного автомобильного моста через реку. Я спроектировал его в прошлом году, в ЮАР, там же он и будет построен. Следующей зимой поеду контролировать строительство. Красивый выйдет мост! Если бюджет не урежут.
То есть с высотками это у вас впервые?
Как я сказал, долго к этому шёл. И планомерно готовился. Тут в чём сложность? Проектирование высотных зданий, а также возведение их по степени сложности превосходят и мосты, и тоннели за счёт многократного преобладания высоты над площадью основания. Это создаёт значительные нагрузки на несущие конструкции.
Извините, я вас перебью. А можно нескромный вопрос?
Слушаю.
Ваша работа, как мне кажется, должна быть высокооплачиваемой. А вы едете с нами здесь, в простом плацкарте. Как это возможно?
Гриша хмыкнул.
Может, моя работа когда-нибудь и станет таковой, как вы говорите. Я об этом особо не думаю, так же как и не считаю езду в плацкарте чем-то постыдным, пускай у меня и имелись бы деньги хоть на личный самолёт. Я люблю своё дело и стараюсь делать его максимально хорошо, вот и всё. Деньги необходимы, дело известное. Не скрою, временами я нуждаюсь в них, как любой. Но это не самоцель. Для меня, по крайней мере.
А мост? Разве за такие проекты не платят?
Будут платить. Когда стройка начнётся. А до тех пор я что-то вроде голодранца. Гриша грустно усмехнулся.
Извините за мою бестактность.
Ничего.
А с вашим комплексом высоток: я так понимаю, у вас на него нет заказчика?
Пока нет. Изначально необходимо осуществить стадию предпроектной подготовки, а только затем искать способ его воплощения в жизнь.
Не поняла. Почему именно так? Разве в современном мире подобное возможно?
Редко, но да: возможно.
Вы уверены? Извините, не хочу лезть не в своё дело, но-о Вы же не Зураб Церетели6!
Гриша засмеялся, а Лена продолжила:
Антонио Гауди, скажем, как и Церетели сегодня в Москве, для своей эпохи тоже был модным. Когда он начинал строить храм Святого Семейства и знаменитый Барселонский парк, он мог позволить себе любую прихоть. Что душа пожелает, то и изобрести. Он был счастливчик: его идеи воплощались. Заказчики ни в чём его не ограничивали, считая всё, что он творил, бесспорно гениальным. Но ведь это редкость! Можно сказать, подобных примеров история почти не знает. Удача такого рода случай на миллион.
Вы меня поразили. Откуда такое знание творчества Гауди?
Вид у Лены сделался довольный.
В турпоездку по Европе ездила. В Барселоне была. Нам хороший гид попался, очень интересно всё рассказывал. Я запомнила.
У вас память, как у разведчика. Что же, это верно. Пример карьеры Гауди мечта архитектора. Любого. Что не скажешь о перипетиях жизни самого Антонио.
А с ними что?
Об этом гид умолчал? Не рассказал?
Не-ет, вздёрнула брови Лена и с любопытством воззрилась на Гришу.
Гауди родился пятым ребёнком в семье. Его двое старших братьев умерли в младенчестве. Ещё один погиб молодым. Вскоре после этого умерла мать, а следом за ней и слабая здоровьем сестра, оставив на попечение отца и молодого Антонио дочку. Гауди стал жить с отцом и племянницей. А спустя тридцать лет лишился и их: отец умер от старости, а племянница от слабого здоровья.