Кукольный дом
Колдуны по ночам варят зелье, смешивая страх и веселье
Йоль Пышминцева
© Йоль Пышминцева, 2023
ISBN 978-5-0056-1678-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Старый готический город даже далеко за полночь был всё ещё полон неугомонных туристов, наводнивших мощённый древним булыжником мост через реку, фотографирующих, держащихся за руки, усталых и натёрших ноги, но довольных; светился фонарями, отражающимися в чёрной воде. И никто в этой толчее не обращает внимания на неё, бредущую. Руки в карманах чёрной кожаной курточки, узкие джинсы и старые кеды, тёмные волосы развевает прохладный весенний ветерок с реки. Ночной воздух горьковато пахнет цветущими деревьями. У парапета моста, помимо несметного количества бьющихся головой о булыжник попрошаек и торговцев сувенирами из натуральной кожи, сидит худенькая старушка в платье и шляпке с ленточкой. На коленях у неё маленькая шарманка из потемневшего резного дерева, старушка крутит ручку и извлекает из неё тонкие нежные звуки на мотив «Аве, Мария». Возле её ног на булыжниках мостовой лежит корзинка с мелочью, возле корзинки- маленькая свечка в плетёном стаканчике, огонёк её трепещет на ветру и выхватывает из тьмы поблёскивающие монетки, в основном местные, с изображением стоящего на задних лапах геральдического льва. И кажется, всю эту тёплую бессонную ночь вместила в себя деревянная шкатулочка, и льётся оттуда мелодия твоего собственного сердца Никем не замеченная кидает в корзинку монету номиналом пятьдесят евро, старушка сдержанно кивает, встаёт и, довольная, начинает собираться домой видимо, свою норму за сегодня выполнила. Не привлекающая взгляды подходит к одной из серых древних скульптур, украшавших парапет- в неясном переплетении огромных фигур чётко различима лишь нижняя часть композиции, расположенная примерно на уровне человеческого роста- собака, тянущаяся к маленьким воротцам остроконечной готической формы размером метр на метр, за которыми тьма. Суёт тонкую руку в один из квадратиков чугунной решётки и, пошарив, достаёт небольшую куклу из мешковины, набитую соломой, в красной рубашечке, без рта, со стежками крест-накрест вместо глаз. Лысая голова куклы утыкана разнокалиберными иголками. Невидимка, надвинув на голову капюшон куртки, шепчет кукле на латыни нечто, похожее на колыбельную, глядя невидящими глазами на тёмную воду. Затем достаёт иглы по одной и, наконец, бросает куклу в реку. Кукла сразу тонет, потому что в её нутро зашит камень. Между чугунными прутьями парапета покачиваются на невидимых липких сетях пауки. С реки тянет вампирским духом, сыростью, погребом. Невидимка поворачивается, засунув руки в карманы и не снимая капюшона, смотрит на светящиеся ворота расположенного сразу за мостом недавно открывшегося казино «Вуду», которые распахиваются через четыре минуты, чтобы выпустить лысого человека в потной красной рубашке, с безумными глазами, бегущего прямо к парапету набережной. Толпа туристов с визгом разбегается с его пути, человек неловко карабкается через высокие перила, перелезает их, придерживаясь, разворачивается к реке и головой вперед кидается в чёрную воду. Толстяк явно не является профессиональным ныряльщиком- слышится громкий шлепок толстого тела плашмя об воду и поднимается фонтан брызг. Кто-то из туристов уже звонит в службу спасения, но незнакомец с атлетической фигурой из службы безопасности казино уже ныряет за несчастным сумасшедшим и минуту спустя уже выплывает с ним на поверхность. Вверху суетятся, кто-то ищет верёвки. Суицидник без сознания, но жив. Никто не знает этого, кроме той, мимо которой всегда скользят взгляды, а особенно сейчас, когда судьба подарила внезапно, а главное, бесплатно такое развлечение. Щёлкают вспышки телефонов, идёт бурное обсуждение причин суицида Толстяк не вспомнит об азартных играх, пока лежит на дне кукла с камнем в животе, а стоит ему теперь хотя бы подумать о казино, ему будет становиться так же холодно, тоскливо и одиноко, как кукле-двойнику на дне реки, и сам воздух над ним будет давить своей чёрной чугунной тяжестью, словно толща воды. Ничто не очищает, не лечит пороки лучше, чем главный страх любого из нас страх смерти. Каждый, кто хотя бы раз испытал его, знает, что всё отдаст, только бы подобное не повторилось. Клиент будет доволен. Вернее, клиентка. Супруга толстяка. Дождавшись, когда приедет скорая и дрожащего мужчину заберут, невидимка медленно развернулась и побрела по мосту в противоположную сторону, туда, где на проспекте была припаркована длинная старая спортивная машина-кабриолет. Она в очередной раз подумала, под её ли влиянием клиент полез топиться или же она всего-навсего увидела будущее, так должно было случиться, потому она и подобрала именно этот ритуал, и всё это с куклой- самообман. Как бы там ни было, её врагам ничего не светило- борьба становится непосильной, когда твой противник предвидит будущее, а уж если верна первая версия, то всякая борьба и вовсе теряет смысл. Прыгнув в машину через верх, она взглянула в зеркало, увидела там отражение своих чёрных из-за расплывшихся во всю радужку зрачков глаз, взяла торчащую между сиденьями баночку колы, открыла, послышалось тихое шипение, с наслаждением сделала глоток колючей кофеиновой влаги, устало прикрыв глаза и откинув голову. Потом нашарила в кармане кожаной куртки ключи, вставила в зажигание. Привычный тонкий запах мужских духов, как всегда, потревожил её душу нежно и раняще. Это пахла болтавшаяся на зеркале маленькая игрушечная белая собачка с непомерно длинными ушами, державшая в лапах кроваво-красное сердце. Её алые глаза-бусинки меланхолично блестели, отражая свет уличных фонарей. Кто-то надушил её зачем-то, но сейчас аромат почти полностью выветрился, лишь она чуяла его, обладая невероятно тонким обонянием. Она не помнила, откуда взялась игрушка, но с ней было связано огромное, как море, тяжёлое, неподъёмное чувство вины. Она вздохнула, включив музыку, старый альбом «Muse», который всегда лечил её душу, резко сорвалась с места и полетела по тёмным извилистым улицам вверх, в холмистую часть древнего города, раздираемая противоречивыми желаниями. Хотелось спать, хотелось кофе, силы были на исходе, как всегда после «дела», слабую руку она сейчас даже не может сжать в кулак. Приехали. Тёмный чердак небольшого деревянного двухэтажного дома на горе, за городом. В заросшем саду качели поскрипывают на предрассветном ветерке. Погремела ключами со стёршимся стареньким брелоком- фосфоресцирующим белым шариком луны светился он уже слабенько; один из ключей, громоздкий, витой, похожий на старинный, с розовой атласной биркой «16», не подходил ни к одному её замку она не помнила, откуда он взялся. Она отворила скрипучую деревянную дверь и поднялась по рассохшейся лестнице с зажжённой керосиновой лампой в руке после полнолуния, когда нежное серебристое светило постепенно начинала заглатывать жадным волком земная тень, она резко теряла зрение и уже не могла видеть в темноте. Вошла в маленькую тёмную комнатку под косой деревянной крышей, с окном до пола без штор, возле которого была устроена постель кинут на пол толстый матрас из «Икеи», застеленный тёмно-лиловым постельным бельём с узором из переплетённых ветвей с сидящими на них совами, накрытый сверху пушистым пледом. С наслаждением вытянулась на пахнущей сушёными цветами постели, но сон долго не придёт, она уже знала. Смотрит на светлеющее предрассветное небо сквозь ветки старых цветущих акаций, прислушивается к далёкому басовитому вою собаки где-то внизу. Луна ушла. Ущербная луна, отчитывать порок нужно только на ущербную, иначе будет только хуже. На колени тёмным чудовищем забрался уродливый старый кот- коричневой масти, одноглазый, тощий, лопоухий, длинномордый, словно хорёк или крыса, сейчас в полумраке это странное существо не напоминало кошку даже отдалённо. Издал басовитый звук, напоминающий вопли тюленей, но уж никак не мяуканье домашнего мурлыки, но следом тихонько замурчал, получив ласку. Хорошо, что у неё отпуск и вставать рано на свою основную работу в онкоцентре не надо. Только, несмотря на смертельную усталость, сон совершенно не шёл. Она совершенно не помнила, кто она и откуда. Хорошо, что хозяйка её дома оказалась доброй женщиной, она объяснила, что девушка снимала у неё лофт, то есть чердачное помещение её старого дома, училась в медколледже и вдруг куда-то пропала, она вызвала полицию и бедняжку нашли на обочине дороги с травмами, видимо, её сбила машина.
Травма головы вызвала амнезию Хозяйка помогла восстановить документы, в колледже её помнили все студенты и преподаватели, но она не помнила никого, и вот уже много месяцев не могла ничего вспомнить о своей жизни. Хозяйка рассказала ей, что они вместе помогали людям, она многому научила свою подопечную, и действительно, у неё получались разные необъяснимые вещи. Она привела её к наставнику, который и давал задания спасать людей, как они это называли. Ей не очень то нравилось этим заниматься, но выбора у неё не было, ведь в целом мире у неё не было больше ни одной родной души, к кому она могла бы податься. Однажды она узнала, что уже умерла. Так сказал её наставник -колдун, а это искупление, чтобы заслужить покой. Всё это колдовство, волхование, которым она занимается. Лишь иногда ей снится что то мутно -тревожное, дом посреди тёмного леса с одним светящимся маленьким окном под косой чердачной крышей, и кто-то вроде бы кричит. Вынырнуть из такого сна тяжело, как всплыть со дна моря сквозь толщу давящей мутной воды. Воспоминания снова нахлынули, сердце глухо заныло. Всё, что она помнила лишь ощущение, что тоже была весна, но только тогда она ещё думала, что жизнь- весёлая штука. Вдруг возникло знакомое ощущение, будто кости начинают плавиться- вот это уже опасно Кот вдруг с шипением отскочил в угол, встал боком, выгнул спину дугой, распушил хвост ёршиком, злобно глядел исподлобья, словно её мрачные воспоминания были чужими живыми существами, которые пугали его своим появлением.
Ну что ты, Мерлин! Не буду больше пытаться вспоминать, идём спать!
Но Мерлин в ответ лишь начал в своей нелепой позе подниматься на задние лапы и скакать со злобной мордой, похожей на драконью. Выглядело это настолько комично, что невидимка фыркнула и хотела было запустить в кота подушкой, как вдруг тренькнул телефон в кармане куртки. И вместе с тем гулко ухнуло её сердце. Извлекла телефон из кармана, похолодев Сообщение. Не может быть Нет, нет, мёртвые не возвращаются. Как такое может быть? Да если и может, не её это дело. Это чужая война, наставник предупреждал об этом. У неё своя жизнь, налаженный быт, она научилась с этим жить. Хоть и в одиночестве, зато в безопасности. Она помогает людям. Очнулась она на кухне, варя себе крепкий кофе. Вернулась с дымящейся кружкой наверх, в тёмную спальню. Уже светало. Кот сверкал единственным глазом с потолочной балки и был похож на статуэтку какого-то африканского божества. В голове проявлялись воспоминания, как плёнка- негатив в воде. Благодаря внутреннему чутью она уже знала, что ей предстоит путешествие. Как то, самое первое путешествие в её жизни, и страшно было так же, как тогда. За окном стояла зыбкая, холодная туманная весна, тоже как тогда В другой жизни.
За окном поезда пролетал железнодорожный мост через очередную неширокую речку, по берегам которой чернел лес, над голыми ветками кружились в пасмурном небе чёрные птицы. Эта готическая картинка почти не менялась с хмурого рассвета ранней весны, который Ксеня Князева встретила в первой в своей жизни самостоятельной долгой поездке, еле продрала сонные глаза, в которые как будто песочный человек щедро отсыпал своего товара, а теперь, когда рассвело окончательно, сидела на своей полке с убранной уже постелью в вышитой толстовке с капюшоном, с термокружкой в руках, полностью спрятанных в рукава, и задумчиво пила горячий пряный чай с мелиссой, вытянув длинные тонкие ноги в узких джинсах и кроссовках. За окном покачивающегося поезда снова потянулось море тайги, сменив лиственный, ещё голый чёрный лес, рассветное солнце неожиданно проглянуло сквозь красные стволы сосен, окутанные туманом, заиграло красными отблесками на тёмно-каштановых длинных Ксениных волосах, завивавшихся на концах в крупные мягкие локоны. Скоро уже объявят её станцию, надо быть готовой. И для чего только понадобилось предкам ссылать дочь в такую глушь?.. Неужели нельзя было доучиться в своей школе, в родном городе, ведь всего пару лет осталось?.. Ну конечно, боятся оставить её в квартире одну, думают, она маленькая. И тем более, если у их старшей дочери муж директор большого закрытого интерната санаторного типа, то уж сам Бог велел младшую сестрёнку спихнуть им под крыло! Конечно, Ксюшеньке там будет очень хорошо! Под присмотром сестры, свежий воздух, куча всяких внешкольных кружков!.. Вот только саму Ксюшеньку никто не хотел спросить, хочется ли ей бросить привычный родной город, налаженную жизнь ради всего вышеперечисленного?.. Ну конечно, она ещё маленькая, не понимает, вот вырастет, тогда оценит родительскую заботу. Им хорошо, они уже прилетели в Канаду, они туда мотаются каждые полгода на заработки, и сколько Ксеня ни просила взять её хоть раз с собой, бесполезно. «Тебе там нечего делать, будешь одна целыми днями сидеть, школу пропустишь» стандартные отговорки. Так если бы знать, какую подлость они задумали- родную дочь сослать в интернат в другой город, то она радовалась бы просто тому, что они уезжают и её оставляют в покое дома. Новый две тысячи третий год начался кисло- родители улетели, и Ксеня встречала его с бабушкой в Ленинградской области, в её старом загородном доме в окружении бабушкиных подруг, которые травили байки одну захватывающее другой- как одна из них рассердилась на своих котиков и так сильно сжала зубы, что отвалилась коронка и пришлось идти в круглосуточную платную стоматологию, потому что тридцать первого декабря поликлиника уже не работала, а другая накануне купила у залётных коммивояжёров аппарат для стимуляции сердечной деятельности, на котором было честно изображено красное сердце, как на карте масти «черва», но впоследствии этот аппарат оказался массажёром простаты под названием «Эрос плюс» пришедший в гости внук прочёл это в инструкции по применению, напечатанной очень мелким шрифтом. Но продолжался год ещё кошмарнее, как оказалось. В поезде Ксеня провела уже (страшно подумать) почти неделю ровно столько времени требуется на путь из их родного города на юге европейской России в её будущую тюрьму лесную школу -интернат в Приморском крае. И хотя Ксене уже исполнилось четырнадцать и она могла летать на самолёте сама без сопровождения взрослых, родители категорически отказались от этой идеи. Самолётом добраться до Приморья можно было только с двумя пересадками, сначала в Москве, затем где-то в Сибири, и они боялись, что «ребёнок заблудится в чужом аэропорту, особенно в необъятном московском, перепутает терминалы, опоздает на регистрацию, не найдёт свой выход на посадку и т.д.». Решено было отправить Ксеню поездом, в этом случае пересадка нужна была всего одна, в Москве, и на железнодорожном вокзале не заблудишься, не то что в аэропорту, считали заботливые родители. Проводнице приплатили, чтобы она на протяжении всего пути до Москвы присматривала за Ксеней, а потом передала девочку и конверт с деньгами с рук на руки той проводнице, которая будет её сопровождать в поезде до конечного пункта назначения в Приморье. А вот когда родители устроятся, тогда уже Ксеня прилетит к ним на самолёте из Владивостока, в Канаду оттуда ближе, чем из европейской части России, как уверяла мама, которая никогда не дружила с географией Ксеня помнила, как однажды мама рассказывала своим подружкам, что ездила кататься на лыжах в Дунай, а на самом деле той зимой Ксенина семья отдыхала в Домбае.
С Приморьем была связана история их семьи её мама родилась и выросла там; папа, петербуржец, ездил туда по работе в командировки, там они познакомились и влюбились, затем поженились, и папа увёз маму в Питер, где и родилась старшая сестра Ксени, Лена, у которой было слабое здоровье, ради неё родители переехали из холодного сырого Питера в тёплый и сухой пригород Краснодара, в небольшой хутор, где и родилась потом их младшая дочь. Так что Ксеня никогда не была в Приморье, но с маленьких лет этот далёкий край на другом краю света грезился ей в полудрёме, когда мама рассказывала про своё детство, вперемежку со сказками на ночь. Истории о дремучей тайге, горах Сихотэ-Алинь с цветущими в долинах диковинными цветами эдельвейсами, водопадах, Японском море.. Ксене как наяву представлялись тигры, которые жили в лесу практически рядом с людьми трудно поверить! Иногда даже забредали по ночам во двор их дома как-то раз бабушка с дедушкой залили на ночь площадку во дворе бетоном, а наутро увидели в этом самом бетоне застывшие отпечатки следов огромных лап Там осталась и мамина семья, правда, теперь они почти не общались, дедушка с бабушкой восприняли в штыки мамин брак и её намерение уехать в Питер.