На кассе его встретила Мэри, они учились в одном классе и с тех пор она ну уж сильно изменилась. Тогда, в школе, она была одной из самых раскрасивейших фиф параллелей, и даже нескольких классов старше. Ее все любили, ее все почитали, и ее (в тайне) все хотели. Прошло несколько жалких лет и она превратилась вот в это. Огромный пласт мяса (к слову тоже под острым светом) раздвигал и практически ломал подлокотники старенького и местами грязного офисного кресла-каталки. И Арфо стал молить всех богов, всех пантеонов которые только знал чтобы Она его не узнала. В юношестве он пару раз ублажал себя фантазируя о ней, но сейчас побоиться даже представить легкий флирт. Лишь бы она не вспомнила, лишь бы не вспомнила.
Ооо, Арфо, сказала она и некоторые мышцы на лице парня задергались самопроизвольно. Хотя, подожди, это же кличка.
Да, привет Мэри, ответил он и пододвинул поближе свои покупки. Надо было покупать меньше. С этой горой жратвы она сможет расспросить его о всей жизни. А если никто не подойдет сзади и не займет очередь, так она и до будущего доберется.
Как у тебя дела? она пробила сыр.
Да вроде ничего, держусь, вяло ответил Арфо.
Да, да верно, держаться нужно, она пробила минеральную воду.
А ты как?
Да вот помаленьку, она пробила чай, рассталась с Ганцом. Помнишь его?
Еще бы не помнил. Он мне столько воды в портфель наливал что хватило бы на маленькую деревушку в Африке.
О да, он был еще тем козлом. А сейчас то воо Ох! Мэри со скрипов с стуле откинулась назад. Прости, пробила дважды. И тут ее рот раскрылся до таких размеров что стало понятно как она так быстро потолстела. ГАЛЯ, ОТМЕНА! ОТМЕНА!
Такой крик наушники Арфо не смогли сдержать. Все его лицо исказилось, а в сердце ушло в пятки.
А можно прод
Нет, извини. Кассы старые, сразу блок ставят когда отмену нажимаешь.
Так ты могла не нажимать сейчас
Правила такие, уж прости, она хоть и извинялась, но на ее лице явно читалось злорадство. И в какой-то степени грусть и тоска. Ты что все так же рисуешь или нашел нормальную работу?
Да, рисую, Арфо поглаживал одним пальцем крышку лапши Том ям. И как только он вспомнил этот мягкий остренький вкус его желудок моментально отозвался громким рыком. К счастью, мифическая и легендарная Галя, уже подошла.
Чего убрать? сказала она.
Сахар дважды пробила.
Галя пристально вглядывалась в монитор, потом посмотрела на пробитые покупки. Еще раз на монитор и еще раз на покупки.
Мэри, тут один сахар.
Ой! А я думала
Пробей скорей и отпуская клиента.
Мольбы богам были услышаны и позвали Галю. Легенды не врали. Сейчас Арфо видел эту маленькую женщину в маленьких круглых очках осененной нимбом и светящимися крыльями, а где-то неподалеку будто зазвучали тихие арфы и хор.
Да, я тороплюсь, можно быстрее, сказал он и увидел молниеносную реакцию Мэри. Он был не первым таким старым знакомым который хотел от нее отвязаться, это читалось в глазах. Но она свое наела, а его желудок сейчас переварит сам себя.
Вы простите ее, сказала Галя уходя, она у нас новенькая.
Идя к выходу еда приятно шуршала в пакете, в кошельке находились еще с десяток купюр, а настроение от осознания что всем воздалось по заслугам было выше всяких желаний. Это хороший день, а сделает его лучшим только свежезаваренный том ям. Лапша сделанная под том ям. Настоящий суп стоит в десятки раз больше.
Двери раскрылись с той же скоростью что и прежде, но сама улица была другой.
Арфо лишь моргнул, секунда не более, но мир стал другим.
Вывеска с названием супермаркета, флагшток с их логотипом, разметка на парковке были пустыми. Они оставили свою форму, но более в них не было ничего от человека. Они были пусты. Белый флаг не развевался на ветру, а вывеска не крутилась. И лишь только фонари тускло светили своей безысходностью редко подмигивая.
И холод. Холод вернувшийся в его тело стократной силой.
Арфо сделал шаг назад, но дверь не открылась. Он обернулся и увидел перед собой монолитный кусок серого камня по размерам бывшего магазина. То где раньше работала стервозно-желанная Мэри стало бруском серого кирпича.
Воздух начинал рвать легкие. Глаза бегали в поисках хоть какого-то изъяна на этом монолите. Но он был идеально ровным.
Арфо развернулся прочь и стал бежать. Без мыслей куда и без мыслей зачем. Он просто побежал вперед. Мимо фонарей, мимо белого флага, мимо вывески означающей лишь одно это опять произошло.
Холодный ветер бил по ушам, дыхание срывалось на хрип, но улицы продолжали быть пустыми. Ни машин, ни прохожих, ни единого знака того что хоть что-то тут осмысленно. Лишь жалкая копия высокого искусства слепленная ребенком из пластилина и выброшенная за диван в кучу шерсти.
Он бежал без мыслей, и без естественного звука эха по асфальту, пока не услышал что-то громкое. И что-то громкое сзади.
Ч4.
Тимия дважды щелкнула пальцами чтобы подозвать официанта и расплатится по счету. В магазин электроники она не успела, но зато смогла порадовать свой желудок хорошей едой на свободной земле. В центре несомненно тоже подают хорошую еду, но полезную, в отличии от этой вокзальной закусочной. Она пришла сюда по наитию, просто хотелось увидеть на какой поезд она сядет в ближайшем времени, а после в желудке засвистел голод. Два первых блюда, одно горячее и два десерта с кофе. Тут, к сожалению, был растворимый, но от такого места единственной на что можно надеяться это не подхватить кишечную палочку. Хотя готовят вкусно, не полезно, но вкусно.
Подошедшая девушка было видно как устала на этой работе. Судя по огромным сонным мешкам под глазами она тут не первую смену, но продолжает пытаться улыбаться и быть вежливой. Чек, как и следовало таким местам, был невесть на какую сумму, и даже если Тимия захочет оставить правильные чаевые (в виде 20%), то старания этой девушки будут напрасны. Поэтому Тимия положила сумму равную сумме чека, и вот тогда на лице официантки просияла настоящая улыбка.
Ох! Не стоит, сказала она.
Я скоро уезжаю. Хочу чтобы остались хорошие воспоминания об этом городе, ответила Тимия и рукой протянула купюру. Это чисто мое эгоистичное желание, не отказывайтесь.
Пререкаться больше девушка не стала. Дают бери, бьют беги.
Тимия сняла со спинки стула свое пальто и двинулась к выходу, но была неуклюже остановлена чутким прикосновением на плечу.
Прошу, возьмите на память, сказала официантка и протягивала какую-то картонку в дрожащих руках, раз уезжаете.
Не стоит, Тимия хотела было развернуться на силу к выходу, но картонка была уже в ее руках, а девушка бежала с грязной посудой на мойку, спасибо
Открытка. Это обычная открытка с фотографией очередной достопримечательности города. Странно только что Тимия ни разу в жизни не видела это памятник. Обелиск, похожий на квадратное острие иглы стремящееся ввысь. Нет, понятное дело что таких памятников в стране преогромное множество, обычный военный монумент, но именно такой и именно здесь она не видела. Впрочем, может его перевезли или уничтожили во времена войны, дата показывала именно те годы, а на заднем плане был известный драматургический театр в который ее то и дело затаскивала мать. Вот что-что, а театр с его надкусанными барельефами, она забыть не сможет. Она сунула открытку в неиспользуемый ранее карман и двинулась к автобусной остановке.
Пока она ждала автобус то листала ленту новостей. Тут найден новый вид сколопендр, там открыли новый способ диагностики сердечно-сосудистых заболеваний. И читая очередную интересную статью Тимия моргнула. Лишь раз, такой же как и неисчислимые количества с самого ее рождения, но этот раз был роковым и был третьим взором на тот мир который она уже начинала забывать.
Скамейки на остановке, на которых впрочем все равно никто в здравом уме не сидел, пропали. Остался только серый бетонный блок служивший стенкой. Навес был из того же материала, но стена осталась только одна, и только дальняя. Остановка стала буквой Г в ширину.
Температура начинала подниматься, а в руках зарождался тремор.
Это бред, этого нет, говорила она вслух.
Тимия стояла на месте и не двигалась. В прошлые разы помогло, и сейчас должно. Но прошла минута, прошла другая, а девушка все также стояла на одном месте в пустом мире.
Она старалась успокоить себя мыслью что ей опять что-то подмешали. Что-то было в том мясном пироге. Если не подмешали у нее аллергия. Аллергия которая вызывает галлюцинации. В мире много чего странного происходит, а она до сих пор не нейробиолог, или нейрофизиолог, или
Или все это правда. Вот такая мысль сидела на троне сознания облаченная в дорогие кожи и меха, устланная золотом и цокающая всякий раз когда благоразумная девочка старалась вернуться в свое сознание. Мысль сидела на троне и вертела корону смотря на девочку сверху-вниз.
Невольный крик вырвался из груди Тимии и она пустилась бежать. Город все тот-же, дороги все там же. И ее дом наверное должен быть дома.
Она завернула за угол и увидела как крышы домов что еще не стали серыми моноблоками скатывались вниз в каком-то подобии водопада. Черепица разномастных цветов и серый шифер сливались в бурном потоке который не достигал земли распадаясь на пыль. Крыши не делают из разных материалов, их не делают разных цветов, но там было то что было. И она видела то что видела.
Но не слышала. Тут должна была стоять какофония звуков, но она слышала лишь постук своих кед о асфальт.
Она бежала и кричала, молила о помощи и сама пыталась найти хоть что-то отдаленно напоминающее родной мир.
И все тут было не тем чем должно было бы быть.
До дома бежать с десяток километров, но еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой бодрой. Адреналин бурлил в крови и всякая боль докучающаяя ей в старших классах исчезала. Потому что в таких погонях страх главенствует над разумом.
Новый поворот меж цементных статуй ознаменовал ее конец. Надо было закрыть глаза и не видеть его.
Сгорбленное нечто лишь смутно напоминающее что-то гуманоидной формы нависало над красной телефонной будкой всем своим огромным телом семиметрового исполина. Голова с тремя металлическими, и скрюченных в разные стороны рога-шипа была направлена на таксофонную будку еще, плюс-минус, оставленную в своей изначальной форме пика инженерной мысли. Но самым отвергающим разумность было его лицо. Сплошное, извивающееся марево из мелких насекомых темными отблесками темного хитина которым оно смотрело на свисающую трубку. Тимия хотела было закричать, но тотчас ее руки закрыли собственный рот, а зубы прикусили язык. В глазах стали проступать слезы. Вся усталость от пробежки ударила по ногам. Колени согнулись и она упала.
Но существо молчало и не двигалось. Оно могло двигаться, все сущее от приматов в Тимии говорило о том что оно может двигаться. Девушка сидела на асфальте и боялась моргнуть, хотя мгновение назад не переставала это делать. Существо поймет что тут кто-то есть и надежда, что моргание спасет ее как и в два прошлых раза, исчезла от одного только вида крюкоподобных лап.
Исполин сменил угол обзора и сейчас смотрел сквозь маленькие выбитые стеклянные окошки с тыльной от Тимии стороны. Девушка сглотнула ведь она была в поле его зрения, но оно ее не заметило.
Шанс есть! Шанс есть! кричала мартышка внутри головы Тимии.
То были слова, слова осознанной мысли, но потом последовал образ еще не родившийся, но готовый к действию. Одной рукой она еще держала свой рот закрытым, а другой оперлась на твердую землю чтобы хоть как-то поднять тело. Глаза не двигались она смотрела на существо выискивая хотя-бы одну причину пуститься в бегство. Лишь маленький его шорох мог способствовать ее неразумному действию.
Но существо не обращало на нее ни малейшего внимания. Тимия сделала осторожный шаг назад.
То был район Старых школ, в нынешнее время три из пяти школ тут закрыты по техническим причинам, а дети ходят в новые и куда более безопасные, поэтому район так и прозвали. Тимия гуляла тут с собакой своей подруги когда та искала себе жилье тут, еще в университете, поэтому знала каждый метр и каждый невидимый проход. Знала, но вот только в нормальном и прежнем мире. Тот дом где жила подруга теперь представляет собой изливающийся сам в себя в воронке поток кирпича, керамоблоков и арболита. В то же время хотя-бы примерное расположение объектов и улиц оставались привычными. Все было на своих местах. Другое, но на своем месте.
Тимия сделала пять шагов в сторону и уже переходила через поребрик отделяющий дорогу. Монстр продолжал быть на своем прежнем месте, в метрах десяти-двадцати от нее, но один только его монструозный прыжок, или выпад, или как оно только может передвигаться, и девушка бы оказалась в его цепких лапах. Ему стоит только разогнуться и протянуть к ней свои крюкоподобные лапы, и ей уже не сбежать. И мысли эти рисовали в ее голове чудовищные картины наполненные красной краской на сером асфальте. Она не сводила с него глаз, а моргала по очереди, странный ритуал, но дающий хоть какую-то осмысленную надежду кроме первобытно-генного страха внутри. Она завернула за угол серого монолита раньше бывшим газетным киоском и смогла наконец выдохнуть, общего обзора с колосом не осталось, и она прислонилась лицом к зацементированному зданию.
Пусть все исчезнет, пусть все исчезнет, пусть все продолжала она твердить у себя в голове, но даже там говорила шепотом.
Она открыла глаза и увидела это нечто в сантиметрах тридцати от нее, нависающее и смотрящее сверху. С его лица опадали те маленькие насекомые, но сейчас на них можно было насмотреться вдоволь, то были пауки. Сотни, тысячи, сотни тысяч маленьких пауков копошащиеся на его голове и на паутинке спадали к Тимии.