К сожалению, я понимаю, что рассуждения Итана не так уж и глупы. Даже не так: он совершенно прав. Я ревную, но не к Клеману. Я просто завидую Виолетте потому что она продолжает жить полной жизнью, потому что у нее есть кто-то, кто делает ее счастливой. В отличие от меня.
Ты слышал о ней что-нибудь? бормочет Итан, пока я поспешно надеваю футболку, смущаясь.
Не хочу об этом говорить. Я отрицательно качаю головой, давая понять, что хотел бы сменить тему. Не хочу говорить с ним о Люси. Да и вообще ни с кем.
Тебе нужно двигаться дальше. Нельзя на этом зацикливаться. У меня полно подружек, могу тебя им представить, если хочешь, шутит он, чтобы разрядить обстановку. Есть феминистки, есть не феминистки
В глубине души я знаю, что он прав. Хандра ни к чему не приведет, а обжимания с лучшей подругой с целью выпустить пар тем более. Но я ничего не могу с этим поделать. Я жду Люси с того момента, как она ушла, просто даю ей время и жду это все, что мне остается. Доказать, что она ошибалась на мой счет. Вот почему уже полгода я даже не приближаюсь к девушкам.
Не показывая своего раздражения, я выхожу из кабинки и спокойным голосом отклоняю его предложение:
Спасибо, Итан, но нет. Она вернется, я точно знаю.
Я слышу, как он вздыхает где-то рядом, и надеваю джинсы. Он мне не верит, он жалеет меня, как и Джейсон, как и Виолетта. И это бесит меня до глубины души, хотя я уверен, что они хотят как лучше.
Я засовываю грязную одежду в спортивную сумку и закидываю ее на плечо, решительно глядя в глаза другу.
Я все для этого сделаю.
* * *
По пути домой я звоню Джейсону и предлагаю ему встретиться сегодня у Итана. Он говорит, что в деле и приедет туда где-то через час, только примет душ и наденет что-нибудь поудобнее.
Когда я возвращаюсь, в гостиной пусто. Снимаю пальто, прохожу в свою комнату и кидаю его на кровать. Чувствую, как Мистангет трется об мою ногу.
Иди сюда, красавица моя.
Я наклоняюсь, беру ее на руки и целую белую шерстку. Обожаю ее, эту крольчиху. Как и говорила мне Виолетта в нашу первую встречу, она действительно с характером. Сначала она убегала от меня как от чумы. А потом мне удалось по-своему ее приучить.
Подожди, сейчас найду твою подругу, говорю я, укладывая ее под одеяло.
Я дохожу до комнаты девушек и стучу, чтобы узнать, вернулась ли уже Виолетта.
Что? слышу в ответ нетерпеливый голос.
Зои.
Ничего, просто хотел узнать, живы ли вы. Виолетта там?
Мгновение я жду, прижимаясь виском к двери, и до меня вновь доносится голос Зои:
В душе!
И правда: я слышу шум воды, доносящийся из ванной. Дважды громко стучу, чтобы Виолетта услышала.
Можно войти?
Да!
Я нажимаю на ручку и вхожу, держа в руках пропитанную потом одежду. Закрываю за собой дверь и закидываю вещи в стиральную машину. Зеркало над раковиной полностью запотело, и поэтому я протираю его рукавом, чтобы хорошо себя видеть. Я несколько секунд вглядываюсь в свое отражение. Шум воды приводит в порядок мои мысли. Честно говоря, я совсем не хочу идти сегодня к Итану и еще меньше хочу вымученно смеяться над пошлыми шутками Джейсона. Должен признать, он не особо изобретателен.
Мой взгляд прикован к шторке душа. Сквозь нее я могу смутно разглядеть силуэт Виолетты, моющей голову, и этого тем не менее достаточно, чтобы захватить все мое внимание. Я сглатываю, пытаясь не думать о том, что она сейчас голая и находится лишь в метре от меня. Ее тело, близостью с которым я более чем насладился лишь два дня назад
Черт! шипит Виолетта из-за шторки. Вот дура.
Я слышу звук падения чего-то, скорее всего, ее геля для душа, и это резко возвращает меня в реальность. Я в раздражении трясу головой, понимаю, что здорово возбудился.
Мне действительно нужно прекратить фантазировать о Виолетте, и побыстрее.
Я выхожу из ванной и прячусь в своей комнате, чтобы переждать, пока утихнут мои физиологические порывы. Через десять минут, убрав все, что попалось под руку, я вновь выхожу в по-прежнему пустую гостиную. Я сажусь на диван. Голова раскалывается. Я очень хорошо знаю, что у нас с Виолеттой ничего не может быть, но мое тело не слышит этого. Думаю, начинают сказываться долгие месяцы моего воздержания.
В момент, когда я собираюсь чем-нибудь перекусить, в комнату врывается разъяренная Виолетта, завернутая в одно лишь синее полотенце. В мое синее полотенце. Я хмурюсь, понимая, что ее взгляд направлен прямо на меня.
Кстати говоря, ты!
Так, ничего хорошего это не обещает
Ее маленькая фигура замирает напротив меня. Ее кожа блестит, будто покрытая потом, а пряди волос, выбиваясь из пучка, липнут к щекам. Это глупо, но меня охватывает трепет.
Тебе что, нравится издеваться надо мной, Лоан?!
Я приподнимаю бровь:
Что я сделал?
Мне действительно любопытно. Не помню, чтобы я где-то сглупил. Скорее, уж это я должен был бы упрекнуть ее в том, что она взяла мое полотенце или что иногда она пользуется моей зубной щеткой, но я ничего не говорю, потому что в глубине души я совсем не против.
Тебе не кажется, что ты съел все мои шоко-бонс?
А, это! Признаюсь, я сорвался. Я вообще не очень много ем, но в тот вечер был просто дико голоден. И, к несчастью для Виолетты, ее шоколадки буквально строили мне глазки. Не хотелось их разочаровывать.
Прости, кротко говорю я, меня казнят сразу или я имею право на судебное разбирательство?
Она прожигает меня взглядом, давая понять, чтобы я больше даже не думал о плоских шуточках. За это время я успел понять, что шоколад это ее жизнь. И то, что я украл его у нее, мне с рук не сойдет. Вот честно, если бы шоколадизм был религией, она была бы ярым его приверженцем.
Да пошел ты, Лоан. Я не так давно захотела их поесть, расслабиться, пошла за нами, а там ничего! Ноль! Nada! Nic!
«Nic»?
Это по-польски, объясняет она, уперев руки в бока. Ой, да какая разница. Важно лишь то, что ты смел целую коробку, а я покупала их для СЕБЯ! Ну твою мать.
Я наблюдаю за ней, пытаясь не засмеяться. Я часто смеюсь, когда она кричит на меня, и одному богу известно, насколько она это ненавидит. Но что я могу поделать, если, высказывая недовольство, она тараторит со скоростью света и постоянно машет руками?
Я пару раз киваю, не в силах переварить все, что она мне кричит. Вдруг она останавливается. Несколько секунд мы молчим. Возможно, она ждет реакции Я неуверенно пробую:
Хорошо?
Это скорее вопрос, чем что-то еще. Она сразу успокаивается, скрещивая руки на груди. В ее глазах проскальзывает проблеск подозрения, который рушит мои попытки ее перехитрить.
Почему ты ничего не говоришь? Обычно мы спорим так, что кажется, будто сейчас Четвертая мировая начнется.
Я морщу лоб.
Четвертая?
В ответ на мой идиотский вопрос она неопределенно взмахивает рукой, словно говоря: «Ну естественно!»
Да, Третья это смерть Джона Сноу, ты же знаешь.
Я киваю. Как я мог забыть?
А, да, точно. Ну, сегодня я не буду с тобой спорить.
И почему же?
Сомневаюсь, стоит ли ей говорить. Джейсон не стал бы мяться, он сказал бы все прямо. Но я не Джейсон, я хорошо ее знаю и знаю, как она отреагирует. А она может воспринять это не очень хорошо Да и черт с ним! Если через три секунды я не придумаю ответ, она поймет, что я вру. Лучше уж быть честным.
Ну потому, что я знаю, что у тебя Ну ты понимаешь красные дни.
Даже мельчайшее проявление гнева вдруг исчезает с ее лица. Я жду, пока она обработает услышанное: кажется, для этого ей требуется несколько лишних секунд. Едва до нее наконец доходит, ее глаза расширяются, и она тут же краснеет. Я почти улыбаюсь настолько это мило. Но все же сдерживаюсь, чтобы не лишиться головы.
О боже бормочет она недоуменно, ты знаешь, когда у меня месячные?
Ну да.
Но откуда?
Виолетта, я живу с тобой полгода.
От шока она открывает рот.
О боже мой! стонет она, закрывая лицо руками.
Я мягко улыбаюсь, подхожу и обнимаю ее. Моя одежда намокает от влаги ее кожи, но я не отпускаю ее. Мне нравятся ее волосы. Они пахнут яблоками. Никогда не замечал.
Перестань, это ерунда.
Если честно, мне плевать, когда у нее месячные. Не то чтобы я вычеркивал дни в календаре и следил за этим.
Виолетта мягко отстраняется и пристально смотрит на меня с максимально серьезным видом.
Лоан, я многим готова с тобой делиться. Последним мороженым «Бэн энд Джерриз», тем, как меня впервые отшили, или даже шоко-бонс фиг с ними! Но только не тем, сколько дней осталось до моих месячных.
Я закусываю щеку, чтобы не рассмеяться от нелепости ситуации. Но есть и хорошие новости: она больше не злится из-за этих несчастных шоколадок.
Знаю. Уже забыл.
Она одаривает меня ангельской улыбкой, и я забываю обо всех своих сегодняшних метаниях. Затем она отодвигается и вдруг бьет меня по груди.
Ай!
И не думай, что злюсь я из-за месячных! Сексист недоделанный!
Я наблюдаю, как она, развернувшись, летит, словно фурия, в ванную. Вне всяких сомнений, наступило страшное время
Я снова падаю на диван, чтобы потупить, просматривая клипы. Вскоре ко мне присоединяется Зои, и мы спорим по поводу полуголых девушек в телевизоре.
Вдруг полностью собранная Виолетта пулей выбегает из ванной. Я оборачиваюсь и разглядываю ее с головы до ног. У меня сводит живот. Ее густые золотистые волосы падают, доходя до груди. На ней белая блузка с немного закатанными рукавами и брюки из искусственной кожи, обтягивающие бедра и ягодицы. Настоящая роковая красотка.
Я сглатываю, наблюдая за тем, как она наклоняется и надевает туфли на каблуках. В таком виде она отсюда не выйдет, это даже не обсуждается. Вот только права голоса у меня нет. В замешательстве я пялюсь в телевизор. Краем глаза вижу, что Виолетта торопится. Затем она отвечает по домофону:
Спускаюсь.
Он мог бы и подняться. Это же, ну, не знаю, вопрос галантности?
Ты куда? спрашиваю я.
Я прекрасно знаю, куда она. Виолетта поворачивается ко мне и мягко улыбается, но эта улыбка не затрагивает ее глаза. Она нервничает, я сразу это замечаю. И я прекрасно знаю, что происходит, когда она нервничает: магия!
У меня свидание с Клеманом.
Мне не нравится, как она произносит его имя.
Окей.
Мгновение она молчит, бог весть чего ожидая. Я встаю и обхватываю ее лицо руками. Целую в висок, волосы Виолетты щекочут мои пальцы.
Он тебе нравится?
Она, кажется, удивлена. Возможно, мой вопрос кажется странным, но мне нужно знать ответ. Мне необходимо, чтобы она сказала, что он хороший парень и что мне не нужно беспокоиться.
Да-да, он мне нравится.
Я киваю, застегивая пуговицу на ее слишком распахнутой блузке. Она улыбается и закатывает глаза.
Тогда все супер. Я рад.
Она легко целует меня в щеку и морщит нос.
Ты колючий!
Я улыбаюсь и потираю свою несколькодневную щетину. Виолетта берет с одного из кухонных стульев свою куртку и надевает ее, обматывая вокруг шеи и поверх непослушных волос фиолетовый кашемировый шарф. Тот, что купил ей я.
Будь хорошей девочкой.
Моя лучшая подруга открывает дверь и, вполоборота обернувшись, подмигивает:
Ничего не обещаю.
Она закрывает за собой дверь быстрее, чем я успеваю среагировать. Думая о том, как этот тип будет смотреть на ее обтягивающий наряд, я заранее сжимаю кулаки, потому что я мужчина и прекрасно знаю, о чем думает другой мужчина, когда видит девушку вроде Виолетты. И там нет ничего хорошего. Мне самому-то за себя стыдно.
В чем твоя проблема? неожиданно спрашивает Зои, совершенно правильно истолковав мое тяжелое молчание.
Я за нее беспокоюсь.
Почему? настаивает она. Она счастлива!
Она и с Эмильеном была счастлива. И к чему это привело?
Зои показательно закатывает глаза, а затем язвительно вздыхает.
Хорошо, папочка Лоан! И что же ты собираешься делать?
Я мрачно смотрю на нее, но она не реагирует. Мне не нравится это извращенное сравнение, но я решаю не реагировать.
Ничего.
Это, несомненно, ложь. Во-первых, я собираюсь пригласить его на день рождения Виолетты. Встречусь с ним, понаблюдаю только понаблюдаю, ничего больше. Сделаю вывод. А затем буду действовать, отталкиваясь от сделанного вывода. Я уже испытывал эту боль в груди, будто кто-то сдавил мое сердце голыми руками, в тот первый и последний раз, когда Виолетте пришлось пройти через расставание.
И, вспоминая это, я лишь больше беспокоюсь
6. Восемь месяцев назад
Виолетта
Это мое первое настоящее расставание.
До Эмильена у меня был всего один парень, еще в десятом классе, но я не думаю, что этот опыт стоит учитывать. Я никогда не была той девушкой, которая бегает за парнями, ни чтобы развлечься, ни чтобы найти настоящую любовь.
Эмильен был моим первым настоящим парнем, и, соответственно, с ним же я впервые рассталась. Это произошло всего где-то два часа назад у него дома. После этого я вернулась к себе и разрыдалась в объятиях своей лучшей подруги. И все же, пусть даже я сейчас в депрессии валяюсь на диване (и плюсом к этому еще набрала пять кило), я бы не сказала, что у меня разбито сердце. Думаю, мне так плохо потому, что мне стыдно за себя. Стыдно, что выбрала мужчину, который посмел упрекнуть меня в том, что я девственница, мужчину, который недостаточно сильно меня любил или недостаточно сильно меня уважал, чтобы подождать и не пытаться меня завалить. Но мне стыдно и из-за того, что я начинаю задумываться, а так ли уж он не прав Не слишком ли долго я жду и не зря ли это?
Если ты не поднимешь свою задницу с дивана, в конце концов он примет твою форму, говорит мне Зои из кухни.
Я не отвечаю и прячусь с головой под плед. Меня все достало, достало, достало В такие моменты я жалею, что у меня больше нет матери. Мне бы хотелось позвонить ей, поплакать навзрыд. Хотелось бы, чтобы она дала мне парочку советов, чтобы наставила на путь истинный, как и любая хорошая мама. Конечно, технически я могла бы ей позвонить. Но на кой, если она решила оборвать все связи?
Я не собираюсь гоняться за ее любовью. Я никогда не гоняюсь ни за чьей любовью.
Никогда.
Да будет так, бормочу я под нос.
Я осознаю, что мое уныние ненормально, но мне плевать. В моей голове вновь неумолимо звучат ядовитые слова Эмильена: «Тебе девятнадцать лет, ты, черт возьми, уже не ребенок. Почему бы тебе просто не расслабиться, Вио? Клянусь, тебе понравится».
Я не заставила себя долго ждать и тут же кинула в него первое, что попалось под руку. Попался будильник. И судя по тому, с каким грохотом он в него прилетел, получать по лицу будильником довольно больно.
Ладно, слушай, начинает Зои, предлагаю
Вдруг кто-то звонит в дверь. Я сажусь так резко, что у меня кружится голова, и бросаю обвиняющий взгляд в сторону подруги:
Зои? Только не говори, что ты
Прости, виновато говорит она.
Подруга открывает дверь, за которой встревоженный Лоан. Лоан, которому я сказала, что не хочу сегодня встречаться: мой лучший друг ни за что не должен был увидеть меня в таком жалком состоянии. Он смотрит прямо на меня, поверх плеча Зои.
Опасаясь, он не решается войти.
Мне можно войти? Или после твоего расставания с Эмильеном теперь все мужчины планеты подлежат истреблению?
Я грустно улыбаюсь и хлопаю по дивану. Несколько минут назад, когда я снова рыдала, я взяла на руки Мистангет: мне хотелось обнять ее, найти утешение хоть у кого-то. Но она только и делала, что вырывалась и пыталась сбежать, очевидно, не заинтересованная в моем утешении. Я выпустила ее лишь тогда, когда она меня укусила, и заплакала от этого еще сильнее. Какая же она неблагодарная!
Ты из хороших ребят, так что тебе можно.
Уф!
Он подходит ко мне, держа в руках пластиковый пакет. Я смотрю на него с тяжелым сердцем, и я знаю, что он это чувствует. Мы будто связаны друг с другом невидимой нитью. Нитью, по которой эхо от болящего сердца долетает до сердца второго, как волновой эффект.
Уверена, что все будет в порядке? спрашивает меня Зои немного обеспокоенно.