Лил Алтер
Герой её романа
Часть Первая
Глава 1
Каждое утро начиналось с неприятного голоса мужа, всегда указывавшего на некое упущение, маленькое или большое, сделанное недотёпой женой:
Аня, ты дверь на ночь не заперла!
Аня, ты заплатила по кредиткам?
Аня, почему ты не разморозила мясо на сегодня?
Ане казалось, что Антон специально встаёт рано, пьёт свой чёрный очень горький кофе, и напряженно думает, в чём бы обвинить её с утра пораньше. Эти ненужные упрёки портили настроение на весь день. Она буквально вздрагивала, когда он звал её по имени, зная, что за этим последуют очередные укоры. Аня старалась молчать в ответ, но это вызывало у мужа ещё большее раздражение. Он продолжал нудить без остановки, и это нытьё доводило её до срыва, до крика, до ругательств. Антон будто только этого и ждал и начинал кричать с полуоборота. Он вообще всё время кричал: на неё, на сына, даже на родителей, которые жили далеко и общались с ними исключительно по компьютеру.
Раньше Антон ещё хоть немного сдерживался, но с возрастом тормоза сдали, как и адекватность поведения на людях. Ане часто хотелось сквозь землю провалиться, когда муж начинал громко отчитывать её в супермаркете на глазах у изумлённых продавцов и покупателей. Она сама себе казалась маленькой и ничтожной. Почему? Зачем она это терпит? Из-за ребёнка? Да разве ему от этого лучше? Из-за инертности? Из-за отсутствия силы воли что-то изменить? Ностальгии по тому, что было у них когда-то? Наверно, всё понемногу.
Постепенно Аня перестала следить за собой краситься, одеваться превратилась в незаметную полноватую домохозяйку среднего возраста в неизменных джинсах и футболке. Интерес пропал не только к себе, но и ко всему окружающему. Она всё больше уходила внутрь исключая мужа и его навязчивый давно опостылевший голос из своего мира и начала придумывать себе другой мир. Её мир был живой и красочный. В нём жили, любили и страдали прекрасные женщины и сильные мужчины. Аня теперь уделяла минимальное внимание реальности, всё больше погружаясь в грёзы.
Образы из её воображения вылились на бумагу или точнее, на компьютерный экран, и она начала писать рассказы, а потом романы. Их читали в интернете, и некоторым даже нравилось, но для неё наградой был сам процесс созидания чего-то нового, возможность выхода из повседневности. Получались романы о любимой ей когда-то в юности истории средневековья с дуэлями, галантными рыцарями и рискованными подвигами.
Ане особенно нравился один герой она наделила его чертами, во всём противоположными мужу спокойный, покладистый, беззаветно любящий и боготворящий жену. А ещё, как положено по законам жанра, смелый, сильный и страстный. Иногда, посреди очередного скандала с мужем, она ловила себя на том, что слышит мягкий ласкающий голос своего героя: «Успóкойся, говорил он ей, бережно обнимая за плечи, этот человек ничего не значит. Я люблю тебя. Я никогда не оставлю тебя». Как глупо и даже безумно, но она расслаблялась от этих слов, переставала содрогаться от бессильных рыданий и постепенно приходила в себя.
В последние минуты уходящего года Аня, как всегда, подняла бокал шампанского, чокнулась со своим отражением в зеркале, загадала заветное желание: «Хочу, чтобы мой выдуманный мир стал моей реальностью» и выпила до дна. По телевизору раздались громкие возгласы толпы, приветствовавшей наступление Нового Года, и залпы новогоднего фейерверка.
Почему мы каждый раз упрямо надеемся, что Новый Год будет лучше старого? Почему всё должно измениться с магическим звоном часов? Ведь мы сами совсем не изменились. Вот и для Ани новый год принёс все тоже:
Аня, ты должна позвонить в авиакомпанию и поменять билеты!
Аня, где мои тапки?
Аня, почему холодильник не холодный?
«Мне надо то, это, помоги, подскажи, прочти, поправь». Но ты же не ребёнок! Если она говорила это мужу, то её слова вызывали обиду: «Я попросил твоей помощи, а ты». Его слова работали когда-то, вызывая чувство стыда и желание исправиться. Теперь ей было всё равно. Она ведь любили Антона когда выходила за него замуж, да и потом, долго, несмотря на всё ухудшающиеся отношения. Но чувство перегорело, остался пепел сожалений и разочарований.
Глава 2
Смотри, Аня, на доме бабы Зои появилось объявление о продаже, позвал Антон с веранды. На дворе начало января, но он всегда выходил курить на улицу.
Да, она наконец-то решила перебраться к дочери.
Ане будет нехватать бабы Зои эта любознательная бабушка всегда всё знала про всех на их улице.
Интересно, кто его купит, заметил Антон. Только бы не приезжали и уезжали во все часы дня и ночи. Не терплю шума.
При этом Аня внутренне презрительно пожала плечами.
Дом продали неожиданно быстро. Соседка справа, тётя Нина, посплетничала, что новый хозяин одинокий мужик купил его без осмотра, по фоткам в интернете. И не торговался: заплатил запрошенную цену, да ещё и наличными, без банковской волокиты. Видать не местный и богатый. Не успели дочка с зятем забрать старушку и её вещи, как в доме закипела работа: с утра до ночи что-то красили, штукатурили, долбили. Муж Ани только головой качал: «Так весь дом перестроят!».
Ремонт закончился быстро, и к воротам подъехал грузовик. Из него на дорожку стали складывать мебель, коробки и чемоданы. Переносившие мебель в дом грузчики громко ругались она была старой, добротной и неимоверно тяжёлой: стол дубового дерева и стулья с кожаными сиденьями прибитыми гвоздями с медными шляпками; широкий диван; огромный ковёр; глубокие бархатные кресла. Один из носильщиков уронил на землю неловко подхваченную им коробку, из которой выпали старинные книги в тиснёных переплётах.
Ты там поосторожнее, прикрикнул на мужика сменный, вещи-то дорогие, ещё разобьёшь что.
Да уже умотался этот антиквариат таскать. Пудовые, сволочи, и грузчик смачно выругался.
Ещё через несколько дней в ворота дома въехал серебристый Лексус и из него появился сам хозяин. Антон, как всегда, курил на веранде, а Аня на кухне мыла посуду, но они оба с интересом уставились на нового соседа: ему было лет сорок пять, среднего роста, в кожаной куртке и синих джинсах. Мужчина заметил Антона и, приветливо махнув ему рукой, исчез в доме. Аня вернулась к посуде, погружаясь, как всегда, обратно в свой мир.
Антон первый завёл разговор с соседом и поделился с Аней результатами:
Он из Польши по работе переехал. Его зовут Томаш.
Где его семья?
Сказал, что вдовец. Дети уже взрослые, со своими семьями, в Польше остались.
А! равнодушно ответила Аня.
На этом разговор супругов о новоприбывшем и закончился. Всю неделю сосед уходил на работу и возвращался в одно и тоже время. Вел себя тихо и рано выключал свет. В пятницу, Лексус остановился перед домом, в гараж не заехал. Томаш обошёл машину, галантно распахнул пассажирскую дверь и подал руку очень молодой девушке в короткой обтягивающей юбке. Та выкарабкалась из низкого сиденья, поправила задравшуюся юбку и, слегка покачиваясь на высоченных каблуках, прошла в распахнутую хозяином дверь дома. Томаш оглянулся и, как показалось Ане, глянув на окно её кухни, последовал за своей гостьей.
Наутро они появились на пороге. Девушка вешалась ему на шею и всячески льнула к его куртке:
Томааашек, сюсюкала она, ты такой хороший, когда я тебя ещё увижу?
Томаш не отвечал ей, только осторожно и настойчиво подталкивал к машине. Она остановилась и пыталась поцеловать его.
Успóкойся, садись в машину, я отвезу тебя домой или куда захочешь!
Я хочу у тебя остаться
У меня не надо, поехали, он наконец-то усадил её внутрь.
Ане опять показалось, что его глаза упёрлись в её окно, и она поспешно отошла в глубину дома.
Надо же, Антон проводил взглядом удалявшуюся машину соседа. Всего неделя, как приехал, а уже женщину себе нашёл. В дочки ему годится! Проститутка, наверное.
Не выражайся так, Эдик услышит. Тебе что, завидно? У него же жены нет.
Кто его знает! Это он так говорит! Может и есть, в Польше.
«Томааашек, почему-то с неприязнью передразнила про себя Аня. Будто кот какой!»
На их тихой улице, застроенной небольшими старыми домиками, жили старики да старухи, или молодые семьи с маленькими детьми. У них ничего никогда не происходило, а потому любовные похождения Томаша вызвали множество толков и пересудов. Раза два в неделю, обычно по выходным, он возвращался домой не один. Девушки были все намного моложе его, с большими грудями и полными бёдрами. И всегда разные, он никогда не привозил одну и ту же дважды. Соседи решили, что он им платит за секс. Аня старалась не учавствовать в этих разговорах. Обычно она и сама была не прочь посплетничать, но почему-то ей совсем не хотелось перемывать косточки Томашу.
Глава 3
В первый раз она столкнулась с соседом лицом к лицу вытаскивая на улицу мусорный бачок. Он делал тоже.
Здравствуйте, меня зовут Томаш, он улыбнулся, продемонстрировав ровные белые зубы, только один, передний, со щербинкой, и протянул ей руку.
Улыбка оказалось неожиданно тёплой и доброй.
Я Аня, и она протянула руку в ответ.
Ане показалось, что Томаш сейчас нагнётся и поцелует её руку, но видно он передумал, слегка сжал в своей и отпустил. В это короткое мгновение, Аню окатила жаркая волна, и она непроизвольно передёрнула плечами. Томаш смотрел на неё внимательно и даже, пожалуй, слишком настойчиво. Глаза у него были серые, в окружении множества мелких морщинок. Аня уже повернулась уходить, когда он окликнул её:
Аня, мне кажется, мы уже встречались. Вы меня не узнаёте?
Нет, я была в Польше очень давно, проездом. Я уверена, что мы никогда раньше не видели друг друга.
И она пошла прочь чувствуя, что он смотрит ей в спину.
Антон, как оказалось, наблюдал за ними с веранды и набросился на жену с расспросами:
О чём ты с ним говорила? Что он тебе сказал?
Да что ты так разволновался? Он представился. Ну и что мне оставалось делать? Мне надо было ему нагрубить?
И всё?
Он ещё почему-то думает, что где-то уже меня видел.
Ты его раньше знала? неожиданно подозрительно вопросил муж.
Нет конечно. Мы же с тобой вместе в Польше были. Я не помню, чтобы он мне когда-нибудь встречался.
Я бы решил, что он тебя цепляет, только после тех баб, что к нему приходят и Антон насмешливо смерил жену взглядом.
Ане не хотелось дальше вести этот разговор, и она, пробормотав что у неё закончились солёные огурцы, пошла в подвал за новой банкой. В подвале было сыро и холодно. Антон всё собирался его отделать, чтобы у Эдика была игровая комната, но так и не нашёл времени. Так что сейчас в него складывали ненужные вещи и некоторые банки и консервы. Посреди подвала красовался стол, на котором Антон собирался мастерить что-то, но тоже так и не занялся. Аня задержалась на несколько минут, вспоминая свой разговор с Томашем: «Может быть я его и встречала? Очень уж он в этом уверен. Он даже намекал, что я должна его помнить. Неужели между нами когда-то что-то было? Но когда и где? Даже если он изменился, я бы помнила имя. И глаза его я бы точно не забыла!».
Но сколько не будоражила и не ворошила она память, на поверхность не всплывало ничего. Безнадёжно вздохнув, она полезла вверх по лестнице.
В этот вечер скандал начался, как начинались все их скандалы из-за мелочи, из-за какой-то глупости и никчёмности:
Аня, сколько ты заплатила сегодня в магазине? поинтересовался Антон.
Не помню, а что?
Я хочу посмотреть на чек.
Аня подала ему чек, жалея, что сразу не выкинула его.
Так я и знал! Кассирша тебя обсчитала скидку на мороженое не дала! Как это ты не заметила?
Я не знала, сколько оно должно было стоить. Ты же рядом со мной у кассы стоял и тоже не заметил!
Я стоял? Я ушёл!
Нет, ты точно рядом стоял.
Может и стоял, но продукты в тележку складывал, а ты на экран кассы смотрела! В следующий раз покажи им чек, пусть разницу вернут!
Да кто же мне её вернёт?
В этом духе продолжалось почти полчаса, с криками и эпитетами, по всё нарастающей спирали неприязни и злости.
Эдик давно ушёл в свою комнату и надел наушники. По обширному опыту он знал, что встревать в такие минуты между родителями было глупо и бесполезно самому достанется от обоих. Наконец Аня не выдержала, сунула ноги в сапоги, закуталась в дублёнку и выскочила из дома. Ей в догонку всё ещё неслись крики и обвинения мужа, но она их уже не слушала и не слышала. Она стояла в темноте и пристально вглядывалась в ночь, желая быть где угодно и кем угодно, только не здесь и не собой.
Аня, вы в порядке?
Аня вздрогнула и немножко испугалась. Томаш оказался совсем рядом, по свою сторону низкой ограды разделявшей их участки.
Конечно, я просто вышла проветрить голову перед сном.
Я услышал шум. Он вас не обидел?
О чём вы говорите, да Антон никогда Да как вы смеете лезть не в свои дела Аня загорячилась, но внезапно замолчала, не в силах сдержать дрожь в голосе.
К её полной неожиданности, Томаш перегнулся через ограду, обнял её и крепко прижал к себе. На мгновение Аня почувствовала себя в надёжной уютной и непонятно знакомой безопасности, будто он мог защитить её от всего мира, и ей захотелось задержаться, постоять так подольше. Но она немедленно опомнилась и сильно оттолкнула его в грудь.
Что вы себе позволяете! За кого вы меня принимаете, за одну из ваших шлюх! теперь уже она сама в ужасе прикрыла рот ладонью. Она зашла слишком далеко.
Простите, мне показалось, что вам нужна была поддержка, очень спокойно и ровно ответил Томаш. И добавил насмешливо:
Из всех людей на свете, вы, Аня, должны знать, что мне не нужно платить женщинам.
Спокойной ночи, Томаш, Аня гордо, как ей хотелось думать, развернулась, и ушла к себе в дом.
Антон уже лёг спать. В комнате Эдика тоже было тихо. Аня заварила себе фруктовый чай и выпила его в одиночестве на кухне. «Что он имел в виду из всех людей на свете? Что я такого должна про него знать и почему?». Ане становилось не по себе от всех этих многозначительных намёков и недомолвок. Может быть, надо объясниться с Томашем напрямую и выяснить, откуда он её знает? Он ведь ошибается.
Аня ещё раз прокрутила в уме сцену во дворе, горячо надеясь, что никто не видел в темноте их объятия. Она покраснела от стыда, что не сразу оттолкнула его. «Действительно, он слишком много о себе воображает. Пусть держится за своим забором и спит со своими малолетками. Я не буду с ним больше разговаривать!».
Глава 4
Незаметно пролетели несколько недель. Антон всё так же кричал, Эдик прятался в своей комнате, Аня погружалась в свой мир и пыталась писать. Она старалась больше не вспоминать о Томаше, а он вёл себя, как ни в чём не бывало по будням ездил на работу, а по выходным развлекался с женщинами.
Как-то субботним утром на соседний двор зарулила пышная блондинка, которая называла его «Томааашек». На этот раз она была в брюках и сама вылезла из своего Порша. Когда блондинка позвонила, то дверь открыла рыжеволосая девушка в мужской рубахе под которой не было ничего. Увидев её, блондинка заорала на всю ещё только просыпавшуюся и потягивающуюся со сна улицу «Стерва!» и, отчаянно ругаясь, вцепилась рыжеволосой в хорошенькие кудряшки. Та сначала оторопела от такой наглости, но быстро оправилась. Ей было не впервой, и между девушками завязалась нешуточная потасовка. Блондинка опрокинула противницу на землю, и они начали кататься по лужайке, причём из-под рубашки рыжеволосой выглядывали самые разные прелести.
Соседи повыскакивали из окрестных домов и созерцали бесплатное развлечение. Прошло несколько минут, прежде чем на крыльце появился Томаш, завёрнутый в одно полотенце, и что-то очень тихо сказал дерущимся девушкам, но что никто не услышал. Они немедленно, будто он холодной воды на них вылил, оторвались друг от друга, поднялись и ушли с ним в дом. Прошло около часа и блондинка, довольно улыбаясь и поправляя прическу, забралась обратно в свой Порше и уехала. Ещё через четверть часа Томаш, как ни в чём не бывало, отворил дверь своей машины рыжеволосой и тоже смылся.