Волчары опущенные, по пасти им надавать надо, тихо гремел браслетами малолетка-преступник.
Да черти они немытые, ответил Вова. А ты здесь какими судьбами?
Да как, Вов. Я с кентом отжал айфон у чепушилы одного на районе. За малым спихнуть не успел, приняли гондоны эти прям у барыги, прикинь.
Бывает. А че, барыга твой с ними на теме, что ли?
Вова открыл пачку сигарет, достал парочку самых стройных и протянул малолетке.
Да хз. По ходу, да. Ссученный, блядь.
Малолетка с нескрываемым удовольствием сигареты принял.
В отказ поздняк уже идти? сочувственно спросил Вова, уже зная ответ.
Поздняк. Они кенту моему начесали, типа, напиши, что этот кент твой, то есть я, глава вашей ОПГ, а ты сам не при делах. Тебе условка, кенту пятера. Или, кричат, с кентом на двоих мазу тянуть будешь?
И че, он повелся?
Вова искренне удивился глупости подельника малолетки, не знающему азов.
Повелся. И теперь каждому по трехе, обреченно выдохнул беспризорную тоску малолетка.
Вот же дебил, Вова коротко махнул рукой на испорченные статьями юные судьбы. А вообще, многовато вам шьют.
Так мы чепушиле немного по голове дали. Ну как немного
Малолетка-преступник потупил припухшие глаза в пол, озорно улыбаясь.
Ну что, одумался? ошарашил вопросом, точно ведром холодной воды за шиворот, внезапно выросший за спиной Мальцев.
Молодой мент резко схватил за руку мальца-преступника и вывел того из кабинета, точно непутевого, нашкодившего сына из кабинета директора школы.
Так вы же не рассказали до конца, пожал плечами Вова.
А. Ну да. Кофейку, может? включил доброкопа Мальцев.
Да нет, спасибо, Вова закинул руки за голову. Это для сердца вредно, говорят. А в наше время холодных ветров и скользких людей и так не избежать сердечной драмы.
О как. Смотри, пиздюля уже греются.
Мальцев, щелкнув электрочайник, развалился на стуле. Вова восседал напротив их снова разделил стол с чистыми листами бумаги, где писать нужно исключительно набело. И исключительно правильные для тебя вещи.
Это радует, но вернемся к теме.
Так вот, следователь насупил угловатые брови и напряг морщинистый лоб пуще прежнего. Когда ты с утреца пришел и увидел, что сгорела твоя задрота, звякнул кенту, типа впрягись в тему, макли пробьем ты же при баблишке, на тебя один хер никто не подумает. А я тебе взгрею процентов тридцать от страховки.
Знаете, ваш сленг звучит фальшиво и притянуто, скривился Вова. Вам бы руку набить. Синие терки с малолетками у ночных магазов сгодятся в самый раз. Беспонтовые качели, пепсикольный движ то, что вам нужно.
Добазаришься, сурово взглянул коп, сжав тонкие обветренные губы. Так вот. Кент впрягся за тебя, подогнал драндулет свой навороченный, поцарапал его по дешке, и лавеха, считай, уже на лопатнике. Да не тут-то было. Вот тут вы и спалились.
Это в чем же? не уловил несуществующей нити Вова, изогнув рот в пренебрежительной полуулыбке.
Следователь очень внимательно следил за поведением Вовы «читал с лица» его мимику, приглядывал за его движениями, считывал дыхание. Но ничто не выдавало тревоги Вова сидел возмутительно спокойно, выдержанно, почти не менялся в лице, очень редко моргал, сверля Мальцева глазами-углями, а если и делал какое-то движение, то неспешно и лаконично, как будто перед ним скалился опасно рычащий зверь, готовый в любую секунду перегрызть горло.
Во-первых, вы знакомы. Вы знакомы? отчеканил следователь.
Я с этим мажористым гондоном-торчем в одну футбольную секцию ходил в первом и втором классе. Потом он бросил. Знакомы заочно, стало быть, спокойно рассуждал Вова.
Так, значит, и ты торчок! обличительный возглас сотряс стекла в уродливых шкафах. Намедни заедем к тебе на хату, маски-шоу устроим. Как думаешь, много запрещенного найдем?
Мальцев, покручиваясь, еще сильнее развалился на стуле и закинул руки за голову, продемонстрировав вспотевшие подмышки.
Че подкинете, то и найдете. Как всегда.
Вова вызывающе ухмыльнулся, закинув по-хулигански ногу на ногу, где правый полуботинок оказалась возле коленной чашечки ноги левой.
Дерзишь?
Мальцев отвратительно плохо выговорил букву «р».
Да зачем мне это.
За шкафом.
Это прикол такой? Про «за шкафом»? Я сколько раз у вас бываю, столько раз вы эту фразу и вставляете. По поводу и без.
Ты говори, да не заговаривайся. Чувствуешь, как раскалываешься? Нет? Ща. Погоди, следователь, глотнув кофе, со смаком закурил дешевые сигареты. Во-вторых. Очень удачно, что другой твой кореш «Евгений Остеров помог вылезти из загоревшейся машины», роняя пепел на бумагу, читал дурацким тоном коп, зло ухмыляясь.
Согласен. Очень удачно. Не сидел бы здесь.
Вова, посмеиваясь, закурил без спроса. Следователь озадаченно приподнял брови, изогнув лоб одной большой морщиной, кто-то что-то посмел сделать в ЕГО кабинете без разрешения?!
Скоро сидеть ты будешь в другом месте, сурово пророчил Мальцев.
Разрешите обоссаться от страха? Вова дымил в потолок.
В-четвертых. Почему у тебя подушки безопасности не сработали? хитро прищурился следователь.
Ну Вот это действительно сложный вопрос. Крыть нечем Вова в раздумьях помассировал шею. Но, если подумать, потому что датчик подушек ставится в передних лонжеронах. А удар был сзади. Что, в общем-то, неважно, когда машина сгорела. А во-вторых, в данной модельной линейке подушек не было, нет и не будет. Приятно иметь дело с человеком, разбирающемся в теме. И в-третьих, вы пропустили «в-третьих».
Странный вопрос породил справедливые сомнения, на лице Вовы тут же отразившиеся. Этот ищейка разительно отличался от предыдущих, всегда приходящих летом. Не чувствовалась в нем их привычная, пронизывающая до костей чуйка, их рентгеновское зрение, как у выискивающего себе жертву опытного наперсточника, способное обыскать тебя, даже идущего в гуще говорливой толпы и понуро опустившего голову. Этот следак не раскалывал, а делал вид, играл роль, прокатывал «на лоха». Очень подозрительно.
Ты учитель до хера? Складно поешь, сразу видно, не первый раз тебя с этим принимают. И в-пятых, ты бы хоть кенту сказал, чтобы он не сбегал с места ДТП. Ну это же очень тупо. Замутить подставу и нарулить. Очень тупо. Но понятно, что просто зассал, одумавшись. Поэтому это, давай-ка по-хорошему. Ты же нормальный парень, я вижу. Вот тебе бумага, просто напиши, что это твой кент тебя подговорил, у него и приводы есть, так что ясно, кто все это придумал. А с тобой потом по красоте разрулим.
Хорошо. Вы меня раскололи. Я сознаюсь, в карих глазах Вовы заглавными буквами проступили вина и раскаяние.
Так.
Мальцев приподнял бумажные листы с некоего подобия звукозаписывающей аппаратуры советских времен.
Не в автоподставе, отрезал Вова, прикрепив к фразе резкое движение рукой наотмашь.
Тогда в чем же? Мальцев разгладил лоб.
Все намного хуже, товарищ следователь. Я работаю на американцев.
Вова, обернувшись в сторону приоткрытой подслушивающей двери, сделал большие глаза, как у доносчика. Мальцев потупил недоуменный взгляд.
И они платят мне рублями, продолжил полушепотом Вова, прикрывая рот рукой и сильно наклонившись к Мальцеву.
Кто такие? Имена, фамилии, явки? на сыскном инстинкте пробормотал следователь и взялся за бумагу и карандаш.
Да в Интернете просто забейте Uber, там и адреса, и фамилии, громко выпалил Вова и, сильно, по киношному, запрокинув голову назад, залился отчаянным хохотом. Поездки от ста рублей!
Ну пиздец тебе, шутник, мат сквозь хруст сжатых челюстей звучал откровеннее любого официального документа.
Карандаш с треском сломался на две равные части, одна из которых улетела в стекло шкафа, вторая в стену, облагороженную пастельным рисунком. Мальцев после секундного обдумывания активно закивал на свое же мысленное предложение, как бы прибереженное на самый крайний случай стопроцентным козырем в рукаве.
И в-шестых. Куда же подевались твои ожоги, которые ты себе дома утюгом нанес? Зажили? А че так быстро-то, а?
Вова, продолжая посмеиваться, оттянул ворот свитера широкий, бугристый, затянувшийся ожог неприглядно обволакивал кожу от начала ключицы до плеча.
Дальше показывать? В обморок не свалишься? грубил Вова, натянув дерзкую ухмылку.
Ой-ой. Да ты знаешь, что я видел на этой службе, чушкарь? включил максимально командирский тон следователь. Ты от сиськи мамкиной оторвись сначала, потом мне такие вопросы задавай, блядина тупая.
Да вроде как оторвался. Мама умерла давно уже.
Вова одномоментно стал леденяще серьезным и исключительно плавным движением затушил окурок в пепельнице, не сводя при этом глаз с Мальцева, окатив его лицо тонкой струйкой сизого дыма.
А Так это следователь испытал то чувство, с которым истошно боролся всю свою жизнь, чувство вины вновь бесцеремонно грубо резануло его, казалось бы, навсегда зажившую от чужих драм душу. С батиной шеи слезь тогда, сопляк.
Мальцев опустил взгляд к бумагам, выбеленным кромешным светом потолочной лампы. Его впалые щеки болезненно покраснели, обозначив прилив крови к стылой коже.
Отец тоже умер.
Вова продолжал вкручивать окурок в гору мерзко шуршащих тел сгоревших на работе собратьев, просверлив следователя внимательным взором насквозь.
А. Так о чем мы? Мальцев, побагровев, резко подскочил с кресла. Посиди, за направлением на трасологическую экспертизу схожу, а то кончились, глупо врал следователь, сирота-детдомовец.
Мне на эту экспертизу угли принести? грубо бросил ему вдогонку Вова, развернувшись вполоборота.
Мальцев безмолвно вышел. Он скрылся во влажной, неприятной прохладе санузла, век не знавшего нормального ремонта. Многократные умывания холодной водой должны были смыть чувство вины, а две сигареты, выкуренные на лестничной клетке после, должны были придумать оправдания. Или хотя бы пропихнуть слепок прошлого, застрявшего комом в горле, который не проглотить и не достать. Но сигареты ничего не придумали. И слепок остался поперек глотки. Стройные белые сигареты сами молча курили Мальцева, который терпеть не мог шить дела таким же, как он. Это убивало его намного быстрее алкоголя, табака и безжалостного альпинизма по карьерной лестнице наперегонки с коллегами, с самим собой и со смертью.
Больно упав с непомерно возвеличенной высоты своего эго, следователь долго приходил в себя, вспоминая, как он, сирота, боролся, а его топили. Как он, беспомощный, цеплялся, а его сбрасывали. Как он, без семьи и корней, взлетал, а его сбивали. Такие же, каким теперь стал он. Смятенный, он застыл перед дверью своего важного кабинета, колкими раздумьями изрезав разум, как сохранить те крохи совести, те осколки морали, которые давно выгорели, оставшись лишь угасшими углями? Он дул на них хорошими, с его близорукой точки зрения, поступками, и они тлели. Или ему так казалось.
Мальцев вдохнул и вошел.
В общем, так, парень, выдавил остывший и растерявший последний пыл следователь. За день до тебя здесь сидел тот тип, что влетел в тебя. И он написал под нашим давлением и за прошлые наркоманские заслуги, что это ты уговорил его организовать автоподставу. А сам он невинная овца. У него связи и бабки. Которых нет у тебя. Поэтому он съедет с темы, а ты заедешь.
Следователь врал, ни на кого не давя и заслуг не припоминая, да и вообще ни с кем не встречаясь. И эта глупая, скабрезная ложь казалась ему ложью во спасение. За счет нее он пытался выглядеть в глазах Вовы лучше, чем есть. Выглядеть таким, каким бы он мог быть, если бы не было «бы».
Зачем мне эта информация? За шкафом?
Пустое лицо Вовы, без толики эмоций, безучастно смотрело сквозь решетчатую мозаику паучьего глаза на зиму, играющую за окном со снегом. Далекая труба котельной выдыхала клубящиеся теплые облака, умело вплетающиеся в общую непроглядную дымку незамерзающего неба.
Затем, что ты встрял без вины виноватый, с какой-то искренней досадой выдохнул следователь, считая, что сирота всегда поймет сироту, поймет и простит.
Нет, не так. Я встрял потому, что один гондон под «белым» и ЛСД влетел в меня ночью на пустой дороге на скорости выше ста. Моя машина сгорела дотла, а жив я лишь потому, что окно было открыто, что важно при заклинивших дверях и загоревшемся бензобаке. А еще потому, что мимо шел мой друг и помог вылезти. Потом другой гондон из страховой позвонил гондону в погонах, потому как проще и дешевле закрыть терпилу за откат, чем выплачивать ему машину и на лечение. И вот гондон в погонах сидит и дешево меня разводит.
Глаза Мальцева быстро налились кипящей кровью взгляд их снимал с Вовы скальп. Ярость рвала рассудок в клочья, но он чувствовал ее каждой клеткой и всецело осознавал, испытывая, как он сам говорил, оргазм ненависти. Глубокий вдох и рука вожделенно-машинально потянулась за дубинкой, страстно целовавшей в свое время самые разные части человеческих тел. Пожилых и юных. Мужчин и женщин.
Но суть в том, что я медиум и вижу, как во-о-от в том, как бы пустом, кресле, продолжил спокойный Вова, кивнув в сторону второго стола, стоящего в дальнем, тенистом углу у окна, сидит некто Скуратов. Он говорит, что он твой напарник по мутным схемам. И что ты слил его. Что его убили из-за тебя. Он говорит, что будет мстить.
Треснувшие глаза Мальцева слили кровь и полезли, цепляясь за морщины, на лоб, холод обморозил внутренности, а подсевшее сердце ушло в мозолистые пятки оргазма не случилось, случилась эмоциональная импотенция. Дрогнувшая пальцами рука взялась за чашку с остывшим кофе.
Ч Чт следователь не смог выдавить из себя цельное слово, только обрубленные, перепуганные согласные.
О, а ты думал, что он унес все тайны в могилу? Давай расскажу подробнее. Он говорит, что ты сдал его каким-то последователям Центровых. Он говорит, что ты чмаус, что ты поймешь, что это значит. Он говорит, что это он открутил болты на твоих колесах на той горной дороге. Но уже после своей смерти. Он говорит, что ты говно и что ты все равно скоро умрешь. Как бы ты ни цеплялся за жизнь, он все равно отобьет тебе пальцы. Он говорит, что не знает, как поступит с Аней и Андрюшей. Он держит в руке фотографию, где ты, он и баба с дитем. Все вы стоите возле какого-то водопада. На тебе красная гавайская рубашка с пальмами, а на нем синяя. На бабе сарафан и большая соломенная шляпа, у пацана в руках ласты и маска. Кто они? Твоя семья? Вова перевел леденящий от спокойствия взгляд с пустого кресла в углу на стеклянные, с уже выпавшими фрагментами, глаза Мальцева.
Д Д Да, еле слышно, полуобморочно выдавил следователь, вжавшись в кресло от ужаса и боясь повернуться к пыльному столу Скуратова, над которым давно не загоралась лампа.
А впрочем, давай-ка я лучше тебе покажу его. Твоего напарника. Тебе, наверно, ужасно хочется снова его увидеть.
Вова резко подскочил стул, загарцевав за спиной, откатился к стене. Темный лицом, с четко очерченными скулами и горящими глазами-углями, Вова быстро оказался возле бледного, беспомощного Мальцева.
Антон Семеныч, вот смотри, Вова крутанул пафосный стул со следователем к окну. Это стол Скуратова, погремуха Малюта. А вот и он сам.
Вова приложил ладони к холодным, мокрым вискам Мальцева: ток прошиб подкорку Скуратов с простреленной головой сидел за своим столом, натянув злорадную, омерзительно ехидную улыбку. Улыбка росла вширь, оголяя окровавленные зубы. Челюсти распахнулись накопленным смехом Малюта расхохотался. Смех его демонический, режущий опасной бритвой, ввергающий в оторопь, серпом прошел насквозь каждой жилы, каждой мышцы, каждой клетки Мальцева рвота бурным потоком вырвалась из его чрева омерзением к содеянному в прошлом.