Натали Крамм
Фарватер
1 глава. Знакомство
Привет! Если вы читаете мои записки, то значит, мое послание увидело свет. Я рада с вами познакомиться. Моя история удивительна, и я расскажу ее честно. Мне нечего терять. Мы вряд ли когда-нибудь увидимся.
Итак, меня зовут Мил-ла. Я родилась и выросла в заброшенном мире. Наш городок выживал как мог натуральным хозяйством. В памяти народа остались обрывочные воспоминания о Большой Катастрофе. После нее в мире воцарилась тишина.
Я помню родительский дом так ясно и четко, словно вышла на минутку и вот-вот вернусь на кухню к маме и тетке. Огромная кухня занимала весь второй этаж покосившегося каменного дома. Там стояла печь, от которой шло отопление по всем комнатам. На деревянных толстых столах постоянно что-то месили, резали и смешивали. Мама и тетка готовили на всю небольшую общину. Я любила здесь бывать, но только чтобы урвать пирожок. Работа на кухне мне никогда не нравилась.
К 18 годам от меня уже все отстали, признав неумехой. Я не умела толком доить коров и коз. Посаженные моей рукой растения не приживались даже в теплице. От прялки немели пальцы. Зато я умела находить грибы и ягоды. Мое лукошко никогда не пустовало.
В зимнее время, когда женская часть городка пряла и вышивала, я читала книги. У соседей, семейства Штайнеров, сохранилась библиотека, занявшая целый чердак. В пыли и темноте таились знания полузабытых наук, увлекательные истории и притчи. Разномастные шкафы укрывали томики всех цветов и мастей. Некоторые книги я начала понимать только став чуть постарше, а ровесники лишь посмеивались.
Как-то раз я хотела найти один полюбившийся мне рассказ в тонкой книжке с розовой обложкой, но он пропал. Я перерыла весь чердак, заглянула даже между половицами, спугнув парочку жирных крыс. Так я узнала, что книги шли на растопку Коллекцию собирал кто-то из прадедов. Потомки не ценили сокровища, считая бесполезной грудой хлама, которая только в огонь и годится.
Понятное дело, в нашем мире все должно приносить пользу. Не знаю, как принято у вас. Но если сможете, то моя просьба отыщите кирпичный трехэтажный дом. Вы не пройдете мимо него. В нашем городке остался только он да разваленная церковь. На чердаке вы найдете все, что осталось от некогда великого народа.
Знаете, почему родители и многочисленная родня махнули на меня рукой? В нашем поколении семейства Райзенов подрастало много ребят. У меня было три младшие сестры, две старшие, старший брат, они все уже женились и обзавелись детьми. Племянников и кузенов не сосчитать. Райзены заняли все три этажа старинного особняка и уже подумывали о постройке нового дома невидаль в наше время. Так что одна Милка Неумеха уже не играла никакой роли. Да и Лоцман сказал, что не видит мою судьбу. Значит, и жить мне предстояло недолго.
2 Глава. Лоцман и Фарватер
В жаркий летний день первый раз в жизни я вернулась из леса без добычи. С весны нас не баловали дожди. Земля вопила о помощи. Растения увядали, поникли даже хмурые и суровые сосны. Деды давно шептались о новой Атаке. Все надежды были только на Лоцмана. Но он молчал и скрывался в прохладных зарослях боярышника вокруг церковных руин.
Злобно постукивая пустым лукошком, я встала в раздумьях на краю городка. Пыльная тропинка вела к каменным разномастным домам мимо заросших развалин. Время и лес проглотили некогда огромный город. Если пойти прямо, то не избежать причитаний. Милка Неумеха даже землянику в июне найти не может! Я почесала ухо. Да Перспектива не радовала. Зря только любимое серое платье вымазала в грязи, когда прыгала через обмелевшую реку по скользким камням. Весь подол чернел полосами от земли и глины. Потом отряхну, а сейчас надо придумать достойное занятие
Внезапно меня посетила безрассудная мысль. Никто не запрещал приходить к Лоцману, но и не приветствовал. Как-то так стало принято, что с ним общаются только деды и старшие в семьях. Но чувство трагедии так явно ощущалось в воздухе, что я не выдержала и решила проведать Лоцмана. Страшно было, не спорю. Я знала про него только в общих чертах Вдруг ему под плохое настроение попаду?
Я смутно помнила его в образе старца и подростка. Сегодня он был подростком. Он сидел на берегу высыхающего ручьи у коряги. Пробрала неприятная дрожь. В нашей общине черноволосых людей, так сильно похожих друг на друга из-за постоянного кровосмешения, Лоцман резко выделялся высоким ростом. Белые длинные волосы свободно развевал летний ветерок. Рядом с парнем на траве паслась древняя черепаха, а в тени руин резвились двое щенков. Они с визгом делили палку. Лоцман заметил меня и перевел взгляд. В горле пересохло. Вертикальные зрачки карих глаз просверлили насквозь. Он кивнул и спросил:
Ты знаешь зачем пришла? И что я попрошу?
Да Ой. Я совсем забыла У меня с собой есть кусок хлеба, подойдет?
Руки тряслись в лихорадке, пока я вытряхивала из заплечной полотняной сумки ломоть вчерашнего хлеба. Он так восхитительно пах, что я сразу с тоской вспомнила о пропущенном завтраке. Желудок предательски заурчал, а Лоцман улыбнулся. Его лицо, словно высеченное в камне, внезапно потеплело. Возникло ощущение, будто ожила статуя. Наверно, у меня был очень глупый вид. Румянец зажег щеки огнем, я вытерла непрошенные слезы стыда и пробормотала:
Простите. Возьмите, пожалуйста.
Съешь сама, потом занесешь что-нибудь, Лоцман безмятежно улыбался, щурясь от яркого солнца. Я присела в неуклюжем реверансе, вспомнив одну из книжек про древние балы, которые устраивали во времена королей и президентов. Я слушаю тебя. Какой вопрос?
Почему высыхает лес, мелеет река, и когда вернуться дожди?
Три вопроса, но ответ один бояться вам нечего. Природа скоро вернется на круги своя.
Деды говорят, что будет Атака. Это так?
Будет, но это моя забота, не твоя.
А правда, что жара из-за близости солнца? Деды говорят, что земная твердь откололась от шара и летает в пространстве. Сейчас мы подлетели слишком близко
Нет, не правда, поморщился Лоцман и махнул рукой, заставив черепаху поднять голову. Черепаха продолжила пережевывать полусухую траву огромным ртом. Это природный цикл, скоро придут дожди.
И это не связано с Атакой?..
Нет.
И При моем рождении ты сказал, что не видишь мою судьбу. Я скоро умру?
Сколько у тебя вопросов, зрачки Лоцмана расширились, поглотив синеву. Как у кота, который увидел добычу и вышел на охоту. Вот-вот пушистый комок прыгнет и ощериться острыми когтями.
Я непроизвольно отступила и прошептала:
Деды говорят
Меньше их слушай. Твои книги скажут тебе больше, тихий медовый голос иссяк, уступив место утробному рыку. Внезапные перемены в Лоцмане пугали. На миг показалось, будто он повзрослел или даже постарел. Уходи, сейчас будет Атака.
Раскат грома среди ясного неба напугал больше, чем запах грозы. Я помню, в какой-то из книг писали, будто это обычный воздух превращается в другую форму. Хотя деды учат, что гроза это гнев божий. Хотя что там Лоцман говорил про дедов?
Мысли крутились в голове мелкими блошками. Страх гнал прочь, а здравый смысл подсказывал спрятаться. Лоцман отвернулся в сторону руин церкви. Черепаха меланхолично втянула лапы и голову. Я последовала ее подсказке и свернулась за огромным панцирем в клубочек. В тот же миг над руинами что-то сверкнуло, ослепив закрытые от ужаса глаза. Волна энергии прокатилась по берегу леса. Воздух трескался, а сквозь трещины пошел свист.
Я не помню, сколько пролежала, скрывшись за черепахой на том берегу. Перепонки были уже готовы лопнуть от свиста и грохота, когда внезапно воцарилась тишина. Я осторожно выглянула. Обычно в момент атаки мы сидим в подвале, а на помощь бегут деды, но ни одного из старейшин не было видно. Только у руин сидел бородатый мужик и тряс косматой головой. Он оглянулся на шорох и увидел меня. Прострел навылет черными от расширенного зрачка глазами пригвоздил к месту. В голове промелькнула мысль, а вот и мой конец пришел. Как вдруг одним махом повзрослевший Лоцман встал и побежал ко мне. Его гулкий голос не терпел возражения:
Помогай! Твои деды опять струсили! Мне нужно прорваться на ту сторону. Иди сюда! Мил-ла!
Слова подхватил ветер. Я только сегодня услышала нежный перелив колокольчика, скрытый в простых звуках. «Мил-ла!» Так первый раз прозвучало мое истинное имя.
Держи провод! Только крепко держи! Фарватер нельзя отпускать, поняла? в мои липкие ладошки сунули витой разноцветный шнур. Он резал руки острыми гранями. Крик ввинчивался в уши: держать и не отпускать!
Вспышка. Лоцман схватил какой квадратный плотный ящик черного цвета и прыгнул. Земля и небо поменялись местами, проглотив его фигуру. Остался только шнур. Он разматывался, словно падал куда-то в пустоту, но я уже ничего не видела.
Вдруг шнур дернулся и остановился. Так бывает, когда бросаешь ведро в колодец. Оно звонко приземляется на воду, а веревка замирает на месте. На всякий случай я обернула шнур и завязала на запястье хитрым узлом, как научил старший брат.
Воцарилась тишина. Я села на корягу и рассматривала то место перед руинами, где пропал Лоцман. Черепаха вытянулась из панциря и продолжила обедать. Вернулись щенки. Белый задирал рыжего и пытался в шутку откусить ему хвост. Рыжий сопротивлялся и потешно семенил лапками. Я засмотрелась на милых щенков, как внезапно натянулся шнур. От напора на запястье срезало кожу. Теплая струйка крови потекла на траву. Я перехватила шнур обоими руками. Неведомая сила потащила туда, где исчез Лоцман. Я упиралась ногами, схватилась за корягу, но меня утягивало. Кто-то на той стороне пытался отнять шнур.
Невозмутимая черепаха развернулась на месте и царственным движением подползла ко мне. Шнур вытянул из меня все силы. Суставы выламывало. Ситуацию спасала петля на запястье и хитрый узелок. Скорее мне руку оторвут, чем он развяжется. Черепаха встала между мной, корягой и местом перехода. Она медленно подняла огромную лапу и прижала шнур к земле. Постепенно она подтянула свою тушу и намертво заблокировала шнур. Я выдохнула и рухнула рядом.
Остро вспыхнула боль, поглотив руки до плеча. Болела спина. Онемели ноги. Не чувствуя ничего, я могла только медленно наблюдать, как угасает сознание под мерное чавканье черепахи. Она повернула голову ко мне и вытащила ороговевший язык, царапнув щеку наждаком. Возможно, древнее существо хотело меня поддержать, а может быть просто слизывало соленый пот.
3 Глава. Немота
Проснувшись, я хотела закричать, но язык, губы и глотка перестали меня слушать. Вырвалось недоуменное мычание. Шнур прилип к запястью, где на содранной коже засохла кровь. Казалось, что он впился в мясо.
Все будет хорошо, пропищал тонкий голосок. Я подняла голову и закричала бы еще раз, но внезапная немота удержала вопль ужаса. Но существо все поняло и удрученно покачало головой. Не бойся, я Лоцман. Просто я умер и вернулся по Фарватеру. Если бы ты не держала провод, то я бы потерял дорогу. Атаку мы с тобой отбили. Ты умница. А твоя немота это лучше, чем гибель Руки я тебе заживлю.
Пищало существо размером с пятилетнего ребенка. Хотя и с ребенком сравнивать его язык не поворачивался. Таких чудовищ рыдающие матери душили подушками или бросали в лесу диким зверям. Неведомая зверюшка лишь отдаленно напоминала человека. Огромная лысая голова каким-то чудом держалась на худосочном теле. Лапки-веточки нежно трогали мои раны. Писклявый звук выходил изо рта без губ и зубов. Только глаза Те самые теплые карие глаза с вертикальным зрачком напоминали загадочного Лоцмана.
Я знаю, что ты хочешь спросить. Но обо всем по порядку. Мы еще с тобой поговорим, Мил-ла. А сейчас прибегут деды и надо тебя убрать отсюда. Не надо им знать, что ты видела Атаку и переход. Поняла меня? Наша с тобой легенда такая: мол шла из леса, увидела вспышку, упала, очнулась стала немая. Потом речь к тебе вернется. Потом все потом, умница моя. Ты храбрая девочка.
Пока существо попискивало и пыталось донести до меня сумбурные мысли, ветер нагнал облака. Вот-вот должен был пролиться долгожданный дождь. Я же могла только кивать и наблюдать, как под лапками чудища затягиваются раны.
***
Милка Неумеха превратилась в Немую. Ребята пытались дразнить, но заступился старший брат. Паулю достаточно нахмурить кустистые брови, как у любого проказника сразу хвост поджимался. Коренастый суровый брат не любил нежностей, но к нему всегда можно было прийти за помощью. Пожалуй, он единственный из всей общины ни разу не назвал меня Неумехой. Он и его жена первая красавица с потрясающим голосом по имени Ирма.
Ирма приходила к нам с сестрами в комнату и пела колыбельные. Я готова была расплакаться от ее таланта. Переливы песен взывали к древним корням. Старинные слова напоминали о счастье, мире и покое. Ирма постоянно садилась рядом со мной и убеждала, что все будет хорошо. Не в голосе счастье. Ей ли так говорить
Однажды я чистила картошку на кухне, и мать с теткой не выдержали, заговорили наперебой. Оказывается, помолвку расторгли. А я уже и позабыла Меня сосватали еще в младенчестве за тихого паренька Тима из Штайнеров. Родня посчитала, что мы всего лишь троюродные брат с сестрой, и дала благословение. Я выдохнула с облегчением. Мы никогда особо не дружили. Трусоватый парнишка боялся собак, кошек и даже к жукам относился с опаской, вдруг они тоже кусаются.
Я кивнула, а мать разрыдалась. Ее полное тело сотрясали искренние рыданья. Тетка вздыхала и говорила о том, что я могу за племянниками ухаживать. Не всем же семьи создавать Грустно им было, а мне весело. Не знаю даже почему. Наверно, находясь на линии Атаки, я поняла, как тесен наш мир. И никакими книгами я не расширю его. Надо научиться ходить как Лоцман в другие миры Но он другой. Не человек. Совсем нет. Неведомое создание, о котором я ни разу не читала и не слышала. Знали ли об этом деды? Наверняка. Только скрывали. Наверно, нельзя говорить о том, что Лоцман тоже иногда бывает слаб. Но каково это умирать и возвращаться?.. И тут нить моих рассуждений окончательно потерялась в мурашках ужаса.
Как-то раз во дворе по дороге в курятник меня поймал Тим. Он изменился за последний год. Из рыхлого толстячка начал превращаться в худого и нескладного подростка. Тим выхватил из моих рук два тяжеленых ведра с кормом и молча пошел кормить кур. Мне оставалось только плестись за ним следом.
Что еще нужно сделать?
Я села на тюки с сеном и показала на поилку. Так в то утро Тим сделал за меня всю работу в курятнике. Потом, кое-как отдышавшись, он подошел ко мне и сказал, взяв за руку:
Ты очень хорошая, Милка. Я бы с радостью женился, но деды против. Говорят, ты порченная. Бабка-знахарка немоту не вылечит, а твоя неумелость вошла в поговорку
Несмелая улыбка была ему ответов. Милый парнишка не знал грамоты, я не могла написать ему записку, оставалось жестикулировать. Я пожала ему руку со всей сердечностью.
Останемся друзьями? догадался Тим. Я закивала и выдавила «Ааа», это была вместо «да».
Внезапно он меня обнял. Это было неожиданно. Погрузившись в его тепло, я прикрыла глаза и обняла в ответ. Мы долго так простояли. Я прислушивалась к мерному перестуку чужого сердца. Я прочитала много романов и ждала подобного момента, представляя неземное волшебство. Вот только в реальности мне захотелось чихнуть и захихикать. Я сдержалась, сделав глубокий вдох. Он был истолкован превратно. Тим наклонился ко мне и поцеловал. Вот тут девичье сердечко не выдержало, поплыло. Я еле устояла на ватных ногах и схватила Тима за плечи, крепко вцепившись в тело. Он охнул и отступил со словами:
Нет, дальше нельзя Прости Прости меня, Мила Милая.
Тим выбежал из курятника. Куры проводили его самым презрительным взглядом, каким только они умеют. А я села и разрыдалась. Я его не любила, но обидно чувствовать себя отверженной. Так и умирает душа. Человек должен быть хоть кому-нибудь нужен.