V. Speys
Служебный роман
Глава первая
Афанасий Петрович Коперник сидел в своей комнате. На столе, у широкого окна, одиноко стояла откупоренная бутылка Столичной и рядом с ней гранёный стакан. Он внимательно смотрел на бутылку ещё полную, не начатую: Ты, сволочь, меня напоить решила? стал говорить бутылке, пристально глядя на водку, борясь изо всех сил сам с бой и с немилосердным испытанием немедленно выпить ее до дна. А повод у Афанасия Петровича был. В связи с окончанием сроков подготовки к первому пилотируемому полёту дисколета. Он страшно переживал. Его мучили сомнения и неуверенность в завтрашнем дне. Он, как гражданское лицо, поражался тупой иррациональности военных, пусть даже высших чинов, и не мог забыть ещё комфортного состояния, в котором он работал раньше под руководством академика Глушко. И ещё он был, почему-то уверен, что дисколет с пилотом исчезнет бесследно, и что на его совести будет это исчезновение. Он никак не мог противиться форсированию работ генерал лейтенантом Гариновым. При такой непривычной для ученного спешке, наверняка, снежным комом накопилось много незамеченных просчётов и недоделок. Они-то и могут быть выявлены только посредством многократных испытаний аппарата на земле и текущих за этим доработок, как было в бытность его работ у Глушко. А вот когда земные испытания покажут положительные результаты, тогда можно и в полёт выпустить дисколет, но в автоматическом беспилотном режиме. Его смущало только одно, ведь двигательной силой дисколета было пространство с аномальным всплеском временных отклонений. Значит, в беспилотном режиме, контроль за аппаратом в процессе полёта невозможно будет осуществлять. Значит где-то генерал и прав с одной стороны испытать дисколет в пилотируемом полете. А вот то, что испытаний на земле было недостаточно, повергало бедного ученного в страх за жизнь пилота и за его, Коперника, завтрашний день. И рука потянулась к прозрачной жидкости, так манившей к себе не преодолимой силой магнетизма. Холодное прикосновение уже ощутила ладонь. Как прохлада воды, манит путника пустыни измождённого жаждой, увиденная им в мираже, так предвкушая живительную влагу, что вот сейчас прольётся внутрь, Коперник, услаждая слух сладостным бульканьем, стал наливать водку в стакан. Как вдруг в дверь тихо постучали. Коперник перестал наливать водку, прислушался. Тишина была всюду. Он уже наклонил бутылку, чтобы наполнить до конца стакан, как стук в дверь повторился снова. Нет, это ему не послышалось. Он недовольно спрятал бутылку и наполненный до половины стакан в холодильник и подошёл к двери. Повернув ключ, открыл дверь. Удивлению Коперника не было предела. Перед ним стояла девушка с рыжими распущенными по плечам волосами и мило, и застенчиво улыбалась. На ее веснушчатом лице, догоняя друг дружку, бегали веснушки, а в карих глазах сияли лукавые искорки, обнажая иссини белые белки в опушением длинных и черных ресниц.
Вы, кто? выдавил из себя, крайне смущённый Коперник.
А Вы меня не узнаете? лукаво улыбаясь, спросила девушка знакомым голосом. И тут он простецки хлопнул себя по лбу ладонью правой руки, которая с минуту назад ощущала прохладу бутылки с водкой.
Капитан Зарудная?!
Так точно, товарищ ученный! по-военному подтвердила гостья, Правда я не в форме.
Да проходите, что ли? проговорил он не смело неуверенным голосом, не совсем понимая, что в таких случаях полагается говорить.
Давно бы так. Смело, шагая в комнату одинокого мужчины, твёрдо вымолвила Зарудная. На ней было темно-синее платье в белый горошек и совершенно не сочеталось с медью распущенных по плечам волос. Зато острые соски грудей отчётливо стремились продырявить ситец платья, и колыхались при каждом ее шаге. Наблюдательный Коперник догадался, что лифчика под горошком нет.
Присаживайтесь. Указывая на единственный стул у стола, на котором он только что сидел, сказал Афанасий Петрович. Зарудная села.
Меня между прочим, Машей зовут.
Так и что, а меня Афанасием Петровичем, и мне сорок пять, я не женат и в браке никогда не состоял! проговорил скороговоркой он на одном дыхании.
Мне двадцать пять лет не замужем, и никогда там не была! в унисон ответила гостья.
Ну, так давай поженимся? недолго думая, выпалил Коперник. У девушки медленно стал открываться рот. Ее полные губы зашевелились, пытаясь что-то вымолвить, но слова застряли у неё, и лишь рот застыл в открытом виде. Коперник, нисколько не смущаясь, продолжал: Ну, так что?
Вы, ты, заикаясь, начала говорить Маша, что прямо сейчас?
А чего откладывать? серьёзно отвечая ей, Коперник стал колдовать в холодильнике, доставая оттуда закуску. На столе появилась нарезка из московской колбасы в вакуумной упаковке, голландский сыр, консервированные помидоры в банке и гроздь винограда в вазе. В самом конце он достал водку и два гранёных стакана, один был до половины наполненным.
Извини те, вот хлеба не успел купить.
Он ещё не договорил, когда Зарудная нервно схватила стакан с водкой и опрокинула его залпом. Затем, зажав рот кулаком, и выпучив глаза, с минуту сидела так. И вдруг открыла рот, как рыба, хватая воздух, закашлялась, и стала хохотать. Ее быстро развезло. Коперник с интересом наблюдал за поведением девушки.
Ну, давай, наливай! паяным голосом командовала она, но было видно, что ей с лихвой хватило этой половины стакана водки. Она опустила голову на грудь и зашаталась на стуле. Коперник снял вафельное полотенце с кровати, стал обмахивать им девушку. Она вдруг встала и заплетающимся голосом сказала: -Мне надо идти? зашаталась и упала на кровать, мгновенно уснула. Коперник стоял и смотрел на неё, не зная, что делать? Затем, почесав лысину, подошёл к столу налил себе водки полный стакан, выпил до дна. Подошёл снова к девушке, аккуратно снял с неё туфли на высоком каблуке. Взял ее за ноги, как бесчувственное бревно, развернул на постели, укладывая удобнее под стенку, завешенную гобеленом, изображавшим крестьянский быт с пасущимися гусями на лугу и коровами. Затем укрыл ее свободным концом пледа. Стал вытаскивать из-под неё одеяло. Она вдруг заворочалась во сне. Плед сполз с неё, задрав платье до обнажённого пупка. Показались ее хорошенькие ножки и кружевные прозрачные трусы. Коперник подхватил двумя пальцами кончик платья и медленно, как бы нехотя, прикрыл им ноги девушки и заботливо поправил плед на ней. Справившись с одеялом, он выключил свет и, не раздеваясь, лёг рядом
Зарудная проснулась первой. Настенные часы показывали шесть утра. Она, ещё не осознавая, где она, громко зевнула и вольготно развела руками, потягиваясь во всю девичью прыть. Когда нечаянно рука ее коснулась носа, затем губ спящего ещё Коперника, Маша Зарудная издала истошный крик. Насмерть перепуганный ученный, как ужаленный, вскочил с постели, не соображая, во сне ли он услышал этот вопль или на яву. И с удивлением увидел у себя в постели капитана Зарудную. Оба в крайнем удивлении уставились друг на друга, соображая, что с ними и, как так могло это случиться? Затем в памяти всплыла картина вчерашнего вечера. Маша молча выбралась из постели. Отряхнула платье, выравнивая смятую ткань, влезла в туфли, и, не попрощавшись, шмыгнула в дверь. По гулкому коридору раздавались ее быстрые шаги, звонко отбиваемые каблуками. Коперник почесал лысину и не спеша, побрёл в ванную. Надо привести себя в порядок, ведь сегодня ответственный день, испытание дисколета с пилотом на борту
Глава вторая
Первое сентября. В посёлке Н-ском, прилегающем к космодрому Байконур дети нарядные и торжественные со школьными рюкзаками за спинами и с букетами цветов, тянулись к школе. Самые маленькие первоклассники шли с родителями, держались за руки, так было уверенней начинать новый учебный год. Коперник в лёгкой спортивной форме, так ему было уверенней держать себя в своей тарелке, с неизменной папкой под мышкой, шагнул в солнечный сентябрьский день. Он шёл аллеей парка по направлению к резиденции генерала, где Гаринов назначил место сборов участников испытаний. По обе стороны аллеи, заботливыми руками коменданта центра и его команды, цвели высаженные ещё весной хризантемы. Коперник, недолго думая, нарвал в охапку самых красивых и соорудив из них букет, двинулся дальше. Стройные тополя провожали его, как бы укоризненным молчанием крон. Но, Афанасий Петрович не склонен был в этот день обращать внимание на свой неблаговидный поступок. Эмоции захлестнули его естество, и вчерашние стройные ноги секретарши Гаринова в обрамлении кружевных прозрачных трусиков стояли перед глазами, как наваждение, с которым бедному ученному, не в силах было совладать. И когда он явился с букетом хризантем, который он держал у себя за спиной, в приёмной эмоции с новой силой захлёстывали его, и дрожь в руках ему уже не в силах было унять. Он подошёл к столу Маши Зарудной, которая, в это время, наклонив голову и делая вид, что что-то пишет, стараясь не смотреть на вошедшего Коперника. Он небрежно положил цветы прямо на исписанный ею листок бумаги. Маша подняла голову, густо покраснела так, что веснушки спрятались на ее лице, как в маскировочной завесе солдаты на военных манёврах и открыла рот в немом вопросе, но, так и не смогла ничего сказать, так как Коперник уже скрылся за дверью кабинета Гаринова
Из-за жары генерал Гаринов запретил Кразимову и Собинову снимать шлемы, сказав пилотам: Сделаете это в автобусе. Друзья закивали головами в знак согласия, и все двинулись к автобусу. И только сейчас Гаринов заметил вереницу машин с техническим персоналом, которые стояли в стороне, дожидаясь своей очереди. К ним поспешил Коперник. Он дал им соответствующие указания. И техники принялись чехлить дисколеты и готовить их к транспортировке в ангар механосборочного цеха, расположенного на территории Байконура для выполнения технико-ремонтных и сборочных работ. Затем вернулся в автобус и всех четверых автобус увёз из полигона В кабинете Гаринова Коперник ожидал возвращения Кразимова и Собинова, для разбора полётов. В это время генерал из секретера достал рюмки и его любимый коньяк, налил в них ароматную жидкость со словами: -Теперь нам есть за что выпить. Чокаясь с ученным.
Я вот что хотел Вас спросить? Коперник одним махом осушил рюмку коньяка и в ожидании уставился на ликующего Гаринова. Казалось генерал, только сейчас услышал слова Афанасия Петровича и посмотрел на него: Так, что вы хотели там спросить?
Коперник покраснел, его рука, державшая рюмку, задрожала, он вздохнул и, как будто перед прыжком в холодную воду, набрав воздуху полную грудь, выпалил: Позвольте просить у Вас руки вашей секретарши?
Гаринов выпучил на него глаза в полнейшем недоумении. Но на лице ученного ни тени улыбки, а только нечеловеческое напряжение и вопросительный взгляд в его серых глазах, ставших теперь почти синими.
Ну, знаете? Гаринов перевёл дух, наполняя снова рюмки. Это дало ему собраться с мыслями и осознать вопрос до конца, понять, наконец, что Коперник не намерен шутить. Думаю, что я все же ей не родители, ну не отец родной и в этом случае а вы, что так и не разу небыли женаты? удивлённо спросил генерал.
Ни, ни разу. Запинаясь и опрокидывая рюмку, выпив ее до дна, заикаясь, сказал Афанасий Петрович.
Странно! задумчиво промолвил Гаринов, осматривая сутулую и тщедушную фигуру жениха, А, знаете, что, а давайте у предмета вашего обожания спросим?
Он подошёл к своему столу и нажал кнопку вызова. В тот же миг Зарудная появилась в дверях, густо покраснев, уставилась на Коперника.
Афанасий Петрович вскочил со своего места и бросился к ногам девушки, став перед ней на колени начал лепетать: Любимая, я так мечтал, чтобы этот миг, наконец, наступил и он наступил. Девушка покраснела ещё сильнее и как-то неестественно напряглась, Я прошу твоей руки!
Он стал пытаться поймать ее правую руку, чтобы поцеловать. Зарудная медленно, очень медленно подняла свою правую руку и молниеносно закатала затрещину по щеке бедному ученному. Он от этого удара полетел головой в секретер, и посуда посыпалась оттуда на его несчастную лысину, а Маша, рыдая, закрыв ладонями, лицо вылетела из кабинета и скрылась в неизвестном направлении. Гаринов со страшным усилием воли, сдерживая себя, чтобы не разрыдаться от хохота, строго сказал, Ну, вот видите, что ответил предмет вашего обожания?
Коперник с трудом поднялся, уселся на своё место и пробурчал: Что же мне так не везёт? на его лице отобразилась вселенская грусть. Гаринову стало, его жаль. Он наполнил ему ещё одну рюмку коньяка и сказал, Не грустите, если вы это серьёзно, то она изменит своё решение и все будет в порядке, поверьте мне, старому Ловеласу, от слов старому Ловеласу, подумал о себе, -Что-то не замечал за собой этого. Черт побери, да ведь и я не женат, а мне уже шестьдесят два.
В кабинет вошли пилоты.
Что тут у вас произошло? первым спросил Леонид, Секретаря нет на месте, встретили ее с размазанной косметикой бежала, как ужаленная в сторону общежития. А тут посуда на полу и синяк под глазом у Вас Афанасий Петрович, что произошло?
Гаринов посмотрел на Коперника, сдерживаясь, чтобы не засмеяться, сказал, -Афанасий Петрович признавался в любви моей Маше Зарудной.
И что она ответила? с искренним любопытством спросил Собинов.
По-моему, Пётр, ты видишь результаты ледового побоища. Не сдерживая откровенный смех, ответил Леонид. Коперник стал, смеётся вместе с ними. Было ясно, что у Афанасия Петровича появились сегодня прекрасные и надёжные товарищи.
Давайте рассмотрим результаты. Предложил генерал, Итак, я слушаю? Лёня начинай.
Во-первых движение в пространственном вихре происходит на сверх высоких скоростей, и без сопротивления атмосферы. Как будто ее и нет вовсе. Кроме этого никаких перегрузок нет. Я ощущал присутствие силы тяготения постоянно.
Но, ты особо и не отрывался от земли? возразил Собинов.
В общим-то да. Согласился Леонид.
Значит можно сделать вывод, что для пилотирования дисколета нет необходимости делать кабину с особой защитой, если нет эффекта сгорания в атмосфере обшивки, то и трения атмосферы нег. А это во многом может упростить конструкцию аппарата. Как вы считаете Афанасий Петрович?
Я полагаю, что вы абсолютно правы в своём заключении.
Поэтому вы продумайте конструкцию кабины дисколета, и следующим этапом будет выход аппарата в космическое пространство.
Но, как вы догадываетесь, Алексей Алексеевич, чтобы построить кабину, нам понадобится довольно-таки приличное время. Парировал Коперник, синяк под глазом у него при этом задёргался и глаз подмигнул Гаринову. Генерал насторожился, затем понял, что это нервный тик и спокойно сказал: -И сколько вам понадобится времени для проекта?
Шесть месяцев. Не думая, быстро ответил ученный.
Даю вам три, и ни дня больше. Твёрдо ответил ему на это генерал.
Но, позвольте? Ведь это же целый комплекс работ?
Я так не считаю. Парировал Гаринов, На все про все вам этого срока хватит с лихвой, почему, спросите вы? Отвечаю, да потому, что все готовые приборы вы берете из спасательных капсул, подводите к ним коммуникации на новый пульт управления, кстати, можно же взять из капсулы и пульт.
Алексей Алексеевич, если мы будем использовать пульт капсулы, там будет масса лишних отверстий и посадочных мест от ненужных приборов? попытался возразить Коперник.
Зато мы в сжатые сроки проведем предварительные испытания, и параллельно будем дорабатывать новый пульт для дисколета. Согласны?
Ну если вы настаиваете, тогда я согласен. Подтвердил Коперник. В дискуссию неожиданно вступил Собинов: -А как, вы намерены спасать пилота, в случае чрезвычайной ситуации?
Отвечаю. Твёрдо начал говорить Гаринов, Речь идёт о самом надёжном средстве передвижения и нам его надо сделать с максимальной отдачей по безопасности. Космические корабли с их громоздкими конструкциями и неповоротливостью должны отойти в историю космической навигации и это сделаем мы, заменив их дисколетами любой грузоподъёмности с мгновенным перемещением в космосе.
Да, грустно подумалось Копернику, Нью-Васюки налицо, чем не Ильф и Петров со своими Двенадцатью стульями, стоит только чуть-чуть добиться успеха и на тебе. Вслух же сказал, С вашей инициативой я полностью согласен, но надо и меру знать?
То есть? вопросительно воскликнул Гаринов.
У нас в НИИ говорили, что спешка нужна при ловле блох! едкая усмешка промелькнула на подбитом лице Коперника.
Удивительно, но Гаринов на реплику ученного не обиделся, даже удивился сам этому, А мы спешить с этим не будем, пока не получим дополнительного финансирования и не запустим новое конструкторское бюро. Да и о "свечном заводике" не грех бы побеспокоится для производства дисколетов?
«Наверное, подлец, прочёл мои мысли, по поводу Нью-Васюков», с опаской глядя на Гаринова, подумалось Копернику. Гаринов внимательно посмотрел на ученного и сказал.