Алексей Мавлютов
Мир, ставший пеплом
Глава 1
Лев Гриднев проснулся с головной болью. Этот факт настолько удивил его, что он почти не обратил внимания на тошноту, подкатывающую к горлу, и какую-то ватную слабость в ногах. Конечно, вчерашний вечер не мог пройти абсолютно бесследно, но он выпил не так много, чтобы сегодня похмельный синдром разгулялся вовсю. Впрочем, возможно, водка была паленой, а, может быть, пришло время найти другой способ решения своих проблем, поскольку убегать из дома в кабак после каждой ссоры с женой становилось уже непозволительной роскошью. В первую очередь, для его здоровья, поскольку эти ссоры стали происходить все чаще, а затишья между ними все укорачивались и укорачивались.
Вчера ссора получилась особенно безобразной. Жена обвинила Льва в том, что он слишком мало уделяет времени домашним делам, и слишком много своей работе. А когда он попытался как-то оправдаться, и вовсе заявила, что от его работы толку немного, поскольку и доходы у него мизерные.
Мне даже подругам стыдно говорить, сколько ты получаешь! кричала Алла. На кой хрен ты мне нужен, если ни денег домой не приносишь, да и по дому тебя делать хрен заставишь?!
В общем, слово за слово, и ссора дошла до крайней точки, когда злость и обида друг на друга приводят к такому состоянию, что появляется желание вцепиться оппоненту в глотку, или, как минимум, влепить пощечину. Лев боялся своих приступов ярости. Когда он начинал чувствовать, что бешенство начинает захлестывать разум, он бежал, куда глаза глядят, поскольку боялся, что может запросто изуродовать свою жену. Вчера это произошло уже через 10 минут после того, как жена начала высказывать свои претензии.
Лев прекрасно понимал, что их браку пришел конец. Причем, уже давно. Они даже спали в разных комнатах несколько месяцев подряд. Вот только, ни он, ни Алла не решались сказать об этом друг другу. Видимо, боязнь остаться в одиночестве в 45 лет была сильнее, чем отвращение от постоянных скандалов. Впрочем, в минуты откровения с самим собой, Лев называл это нежелание поставить последнюю точку в семейных отношениях обычной трусостью, помноженной на силу привычки.
Гриднев прислушался к тому, что происходит в доме. В комнатах стояла абсолютная тишина, и было слышно лишь тиканье часов в их супружеской спальне, которой сейчас безраздельно властвовала Алла. Судя по тишине, супруги явно не было дома, и Лев посмотрел на часы и удивленно присвистнул стрелки показывали 13:30. Было очевидно, что Алла давно ушла на работу, и Гриднев почувствовал новый приступ злости от того, что жена даже не потрудилась хотя бы попытаться его разбудить. Конечно, сегодня ему идти в свою контору было не нужно, поскольку не так давно его перевели на «удаленку», но от исполнения обязанностей его никто не освобождал. Теперь придется выдумывать оправдания своему четырехчасовому безделью, или отрабатывать это время вечером. Ни та, ни другая перспектива Гриднева не устраивала, и он вполголоса выругался.
Впрочем, облегчения это не принесло. От звука собственного голоса голова Льва заболела еще сильней, да и горло, оказавшееся жутко пересохшим, скрутило каким-то невероятным спазмом. Гриднев вскочил с кровати и помчался в туалет, где выбросил все содержимое желудка в унитаз. После этой процедуры ко всем хворям Гриднева добавилось еще и головокружение, и он еле доплелся в ванную, и несколько минут держал голову под струей холодной воды, не в силах даже пошевелиться.
Да, что за черт?! выругался Лев, когда его немного отпустило. Нет, точно водка паленая была. Ей богу, такого жуткого похмелья у меня в жизни не было! А ведь выпил-то всего двести грамм
Умывшись, Гриднев посмотрел на себя в зеркало, и отшатнулся. У него был такой вид, будто он только что выполз из могилы: запавшие глаза, почти пепельно-серая кожа, покрытая пятнами нездорового румянца, да и волосы на голове, буквально, стояли дыбом. Гриднев обычно достаточно небрежно относился к своей прическе, но в таком виде даже он не стал бы расхаживать по дому. Пусть и в одиночестве.
Лев поплелся в спальню жены единственное место в доме, где были расчески. Дверь туда была приоткрыта, но прежде, чем Гриднев взялся за ручку, на него накатила еще одна волна головокружения, и он чуть не упал. Схватившись за косяк, Лев с трудом удержал равновесие и, глядя в пол, старался сдержать новые рвотные позывы, подступившие к горлу. Лишь когда приступ прошел, Гриднев поднял глаза и застыл жена была в спальне и лежала на кровати.
Лев даже не сразу осознал, что с Аллой что-то не так. Она лежала на спине, как часто любила спать, вот только, глаза ее были раскрыты. Они настолько глубоко ввалились внутрь, что казались какими-то зверьками, спрятавшимися в глубине черепа. На губах у Аллы застыла густая пена, потеки которой растеклись по груди и по подушке, а кожа у женщины была бледно-серого цвета с зеленоватым оттенком.
В первую секунду Гриднев отшатнулся от этого неприятного зрелища, и лишь потом бросился к жене. Впрочем, даже до того момента, как он попытался нащупать пульс, Лев уже успел понять, что Алла мертва. Потратив несколько секунд в попытках почувствовать биение сердца на шее и на запястье, Гриднев поднялся с колен и попятился к двери, боясь, что вновь упадет и, на этот раз, потеряет сознание. И первой мыслью, пришедшей в голову Льва, было: «Ну, вот. Теперь уже не нужно будет придумывать, как расстаться с ней безболезненно!»
Ну, ты и баран! И эгоист, к тому же! выругал сам себя Гриднев и, настолько быстро, насколько мог, пошел в свою комнату за сотовым телефоном.
Номер «103» не отвечал. Гриднев прождал, пока робот не известит его, что абонент не хочет с ним разговаривать, а затем попытался вызвать «скорую» еще раз с тем же результатом. Затем Гриднев попытался связаться с полицией и службой спасения, но и там никто не отвечал на звонки. Лев даже перезагрузил смартфон, посчитав, что это он не хочет нормально работать. Однако перезагрузка проблему не исправила.
Да, что за херня с этим аппаратом?! выругался Гриднев, и пошел за телефоном жены.
На пороге спальни он остановился. Алла казалась сейчас совершенно чужим человеком, в котором от той женщины, которую он любил, осталась только фигура. Он не мог избавиться от ощущения, что к телу Аллы приделали чужую голову настолько она была непохожа на себя, но Гридневу даже в голову не пришло попытаться понять, отчего Алла, еще вчера пышущая здоровьем, сегодня оказалась мертвой. И лишь когда он начал шарить в ее сумочке и увидел в зеркале отражение мертвой жены, Лев подумал о самоубийстве.
Да, ну на фиг! отмахнулся он от этой мысли, несмотря на все признаки отравления. Она никогда суицидницей не была. Алка слишком себя любила, чтобы пойти на такой шаг.
Глядя на отражение мертвой жены в зеркале, Лев вдруг осознал, что не испытывает к ней ничего ни жалости, ни боли утраты, ни недоумения от столь нелепой смерти. В его душе было лишь раздражение от того, что жена нашла способ избавиться от всех проблем, а ему теперь придется беспокоиться о ее похоронах. А еще о том, как сказать падчерице, что ее мама умерла, а он в это время пил водку в кабаке.
Скотина ты, бесчувственная! обругал себя Гриднев, и лишь тогда понял, что любовь к жене действительно умерла. Причем, судя по всему, уже очень давно.
Телефон жены Гриднев нашел не сразу. Он несколько секунд копался в ее сумочке среди всевозможных вещей, а потом просто высыпал содержимое на туалетный столик. Какие-то баночки, коробочки и флакончики посыпались на пол, на самом верху кучи вещей оказался сотовый телефон. Он был защищен паролем, и Льва это привело в ярость. Точнее, не сам факт того, что доступ к смартфону был заблокирован, а то, что Гриднев не мог вспомнить, был ли пароль на телефоне жены всегда, или она его установила только после того, как их отношения в последние месяцы начали портиться?!.
На кой черт тебе это вообще понадобилось? обратился к мертвой жене Гриднев.
Он несколько раз пытался угадать пароль, а затем бросил это занятие. Было очевидно, что угадать его сходу не получится, и Лев не хотел тратить время на то, чтобы найти способ взломать телефон жены. Он прекрасно понимал, что о смерти Аллы нужно как можно быстрее сообщить властям, но совершенно не знал, как это сделать. Гриднев не знал, может ли он до приезда властей уйти из дома, бросив мертвую жену одну, и как будет выглядеть его отсутствие, если вдруг кто-то к ним заявится. Например, падчерица. Лев снова попытался дозвониться со своего телефона в «скорую» и полицию, а затем решил, что это бесполезно.
Да, к черту! выругался он. Дойду до соседей, да попрошу их позвонить. Не могут же у всех в округе телефоны из строя выйти!
Гриднев еще раз посмотрел на жену, словно надеясь, что она сейчас встанет и скажет, что пошутила, а потом вышел из дома и запер за собой дверь. Несколько секунд он стоял на крыльце, давая возможность глазам привыкнуть к яркому свету, а затем начал спускаться по ступенькам.
На дворе стоял конец июля макушки лета. Уже больше недели столбик термометров на солнце не опускался ниже 40ºС, да и в тени было ненамного прохладнее. Небольшой поволжский городок душила июльская жара, а близость к воде не делала атмосферу приятнее. Напротив, дополнительная влажность от волжских испарений только добавляла духоты.
Около калиток Гриднев застыл, прислушиваясь. Он с женой уже давно жил в частном доме в районе городского пляжа, и всех соседей прекрасно знал. Двое ближайших из них Колька Самохвалов и Илья Каченцов должны были быть на работе, а вот в доме третьего Егора Ильнузова уже несколько дней шел ремонт. Он взял отпуск и должен был трудиться вместе с ремонтной бригадой, которую сам и нанял, но сейчас оттуда не доносилось ни звука. Возможно, мужики просто поздно сели обедать, или укатили куда-то за материалами. Как бы то ни было, в доме у Егора кто-то должен быть, и Гриднев решил направиться туда. Однако не успел сделать и несколько шагов за калитку, как застыл: на тропинке лежал местный алкаш Володя.
Вот, блин, нашел место, где поспать, сплюнул сквозь зубы Гриднев, решив обойти Володьку, занявшего почти весь проход, но так и не сделал этого.
Мужчина лежал на спине, как и мертвая жена Гриднева. Да и отличался от нее сейчас Володька не так уж сильно: те же запавшие вглубь открытые глаза, та же серо-зеленая кожа и пена на губах. Глядя на труп соседа, Гриднев почувствовал, как у него на затылке волосы начинают подниматься дыбом.
Кем-кем, а глупцом Лев никогда не был, и два трупа с одинаковыми признаками, найденные на расстоянии нескольких метров друг от друга, считать простым совпадением он не мог. Несколько секунд Лев стоял на месте, лихорадочно обдумывая информацию, и пытаясь понять, что она может значить.
В голове у него крутилась только одна мысль: где-то произошла авария, и в воздух, или в воду попали отравляющие вещества. Скорее всего второе, поскольку, если бы отрава была в воздухе, он бы тоже был мертв. Гриднев попытался вспомнить, пил ли он вчера воду из-под крана, после того, как вернулся домой из кабака. Вроде бы, да, но лишь пару глотков. И именно этим объяснялись его утренние головные боли и тошнота, а никак не паленой водкой!
Лев перепрыгнул через мертвого Володьку и помчался в сторону ближайшего дома. Жена Кольки Самохвалова работала по суткам, и Лев никак не мог вспомнить, сегодня она на службе или дома. Он добежал до их дома и толкнул калитку. Она оказалась не заперта, а вот дверь дома наоборот. Гриднев забарабанил кулаком в дверь, а затем, не дожидаясь ответа, бросился вокруг дома, чтобы заглянуть в окна.
Жалюзи в одной из комнат оказалось опущено не до конца, и Лев увидел, что ан диване кто-то лежит. Он несколько раз стукнул по стеклу, а затем решил, что хуже от этого не будет он схватил с дорожки кусок кирпича, служивший частью бордюра, и разбил окно. Выбив остатки осыпавшегося стекла, Лев рывком перескочил через подоконник и оказался внутри дома.
Это оказалась гостиная. Телевизор у дальней стены был включен, но ничего, кроме «снега» не показывал. А на диване лежал хозяин дома. Даже одного взгляда на Кольку было достаточно, чтобы понять, что его постигла та же участь, что Аллу и Володьку. Цвет кожи мертвого Самохвалова разобрать было трудно, но пена на губах была вполне достаточным доказательством его смерти.
Гриднев даже не стал пытаться нащупать пульс. Аккуратно обойдя труп Николая, словно боясь подхватить от него какую-то заразу, Лев заглянул в соседнюю комнату. Там на широкой кровати лежала Татьяна Самохвалова. Она тоже была мертва. Как Алла, как Володька и как ее муж в соседней комнате.
Бля, да что же такое творится-то?! прошептал Гриднев и поспешил выйти из этого уютного домика, в одночасье ставшего склепом.
Лев вышел на улицу через дверь, а не через окно, и застыл на крыльце, пытаясь перевести дух. Несмотря на то, что в молодости, во время службы в армии, ему пришлось побывать в «горячих точках», Гриднев был не на шутку испуган.
Еще вчера вечером все эти люди были живы, радовались или грустили, в зависимости от обстоятельств, и даже коронавирус не считали таким уж страшным, как он казался в начале эпидемии. А теперь они стали безмолвными трупами, сверлящими запавшими глазами бесконечную пустоту смерти. И самое страшное в том, что все эти люди погибли одновременно, или почти одновременно. Словно кто-то невидимый просто взял и вырубил рубильник, отключив их от связи с вселенной.
Гриднев услышал шорох позади себя и подскочил так, словно ему под ноги бросили гранату. Льву показалось, что это один из трупов хозяев дома встал и идет к нему, шаркая ногами, чтобы поинтересоваться, какого хрена он вошел без разрешения, и по какому праву разбил кирпичом окно. Гриднев резко развернулся и выругался сквозь зубы: через веранду к нему шел кот Самохваловых Мишка. Рыжий котяра как-то недоумевающее мяукнул и потерся шерсткой о штанину Гриднева. Неизвестно почему, может, от пережитой панической атаки, Льву захотелось пнуть кота, но он сдержался. Вместо этого, он наклонился и погладил Мишку.
Иди-ка ты отсюда, бродяга, проговорил Лев, выпрямляясь. Похоже, сегодня тебе придется самому позаботиться о том, что ты будешь жрать, и где ты будешь спать.
Прикосновение к коту немного успокоило Гриднева. Паника отступила, но страх не прошел. Как и желание бежать отсюда куда-нибудь подальше. Из этого дома, с этой улицы, из города, из страны. Лев сдержался и вернулся в дом. Гриднев почувствовал, что для душевного спокойствия ему нужно взять с собой хоть какое-то подобие оружия, хотя он и не представлял, от кого, или от чего ему может понадобиться защищаться. Никакое оружие не поможет от того, что убило его жену и соседей, и, возможно, пыталось прикончить и его. Да и от мертвецов, если они вдруг надумают встать, существующее оружие, скорее всего, будет бессильно. Впрочем, в последнее Гриднев не верил, а свой недавний испуг объяснил всплывшими на поверхность детскими страхами.
Живых надо бояться, а не мертвых! словно утешая себя самого, в пустоту проговорил Гриднев. Если я остался жив, значит, есть и другие выжившие. Хрен знает, что у них на уме. Поэтому, Лева, насчет оружия ты прав.
Гриднев знал, что Самохвалов был рыбаком и охотником. Причем, интересоваться охотой стал совсем недавно, и пару месяцев назад купил себе двустволку. Брать ее Лев побоялся: если в городе еще функционируют власти, то ходить с ружьем по улицам весьма плохая идея. А вот сигнальный пистолет, который Колька брал с собой на рыбалку, когда отправлялся на ту сторону Волги на несколько дней, Гриднев нашел и забрал с собой. Правда, к нему он нашел лишь один патрон. Похоже, остальные боеприпасы, вместе с двустволкой, были заперты в шкафу, а пытаться его взламывать Гриднев не стал: не мародер же он, в конце концов!