Может, качество литературы? Великий красивый мировой язык?
Мимо. Аналитический язык не может быть лучше синтетических.
Много носителей языка? предположила Лена.
Щукин опять пожал плечами.
Не знаю Мы же их не по-английски читаем Нет, тут что-то еще. Не могу понять.
Тогда что?
А вот этого я сам не могу сформулировать. И ощущаю себя точно девочка из деревни, которая смотрит в зеркало и думает: блин, я же красивая! Я же лучше, чем эти модельки на показе мод! Но почему, почему? В общем, тут опять какая-то область коллективного бессознательного! сказал Щукин.
ПРО СТУДЕНТА СЕРЕЖУ
Кроме Лены и Кости Боброва, был на курсе еще студент Сережа. Он занимался атлетической гимнастикой и очень любил всем сообщать, сколько он весит и какой у него бицепс.
Я сейчас вешу сто два. Бицепс у меня сорок семь. Мне нужно добрать до ста восьми, а потом подсушиться до ста ровно! Понимаете какой замысел?
Девушки-филологи кивали. Лица у них были серьезные, восхищенные, и Сережа не понимал, что они издеваются.
Костя Бобров как-то отвел Сережа в сторонку и говорит:
Понимаешь, это не вариант! На юрфаке это бы сошло с рук, но для филфака ты не типаж. Здесь студентки любят только тех, кого жалеют! А как тебя можно жалеть, когда ты такой лось? Ты прикинься депрессивным, вялым таким. И еще: ты занят только собой. Ты скажи девушке: «У тебя красивые глаза!» Комплименты лучше использовать самые простые, а то когда начинаешь правду говорить, тут можно себе навредить. Я, например, однажды сказал одной девушке, что полюбил ее, потому что она похожа на морскую свинку, а она Ну, в общем, про глаза самое безопасное!
Сережа заплакал и застучал кулаками по стене.
Так нечестно! закричал он.
Почему? растерялся Костя.
Я качаюсь, я стараюсь, я пытаюсь соответствовать! А какой-то дурак просто соврет, что у нее какие-то там глаза, прикинется вялым и она его полюбит? Не хочу я так! Я этих козлов всех закопаю!
И Сережа опять начал плакать. Девушки-филологи услышали, что он плачет, налетели со всех сторон и стали его утешать. Сережа стоял между ними счастливый и делился мыслью, что до ста он сбрасывать не будет. Лучше доберет до ста пятнадцати, а потом уйдет на сто десять сто одиннадцать.
Он безнадежен! подумал аспирант Костя и отправился объяснять аспирантке Лене, как сильно он ее презирает. Костя объяснял ей это каждый день по часу, и Лена всегда внимательно его слушала и поощрительно кивала.
ЖЕНЩИНА С ДЛИННЫМИ ВОЛОСАМИ
Мне очень нравятся женщины, которые поют и у которых длинные волосы. Даже можно плохо петь, я все равно в этом не разбираюсь, сказал профессор Щукин.
Закон компенсации. Наверное, наша генетика ищет себе недостающие таланты А меня вот в детстве не отдали в художественную школу. И вот если женщина рисует нервно сказал доцент Воздвиженский.
А волосы длинные? перебил Щукин.
МЫМРИН ХВАТАЕТСЯ ЗА ГОЛОВУ
Дети доцента Мымрина постоянно ныли:
Я не пойду на выпускной! Зачем вы туда деньги заплатили? Будут на меня смотреть, чего-то хотеть, какие-то слова говорить
Ну надо, наверное, для социализации. Люди же живут в обществе, отвечал Мымрин.
Я не хочу! Я не пойду! Надо было меня спрашивать! Там такие все вонючки!
Только доцент Мымрин отбежит, другой ребенок подойдет:
Я не пойду на новогоднюю елку! Все будут прыгать, хлопать! И там Ярослав, я его ненавижу, такая вонючка!
Но там подарки будут! Дед Мороз, квест! соблазняет Мымрин.
Не хочу! Почему ты у меня не спросил разрешения? ноет ребенок.
Схватится за голову доцент Мымрин, опять отбежит.
А однажды жена его спрашивает:
Ты пойдешь завтра на заседание ученого совета?
Нет, ни за что! кричит Мымрин. Сплошная потеря времени! Один профессор Сомов чего стоит Чего-то будет хотеть, какие-то слова говорить!
Но ты же часть кафедры, живешь в социуме.
СТО ДВА ПРОЦЕНТА
Однажды на заседании экспертного совета по творчеству Мандельштама профессор Щукин сказал:
Я не знаю ни одного хорошего филолога, который смог бы посчитать, чему равны сто два процента от ста рублей!
Здрасьте! Процентов всего сто! сказал Воздвиженский.
Я знаю, что всего сто, но чисто теоретически высчитать можно, смутился Щукин.
Да запросто Вы что, в школу не ходили? Сто надо разделить на два и умножить на сто! сказал аспирант Костя. Это будет пять тысяч!
Профессор Щукин расхохотался.
Тебе надо работать в банке кредитным калькулятором! сказал он.
Нет! запротестовал Воздвиженский. Все гораздо проще! Сто надо умножить на два и разделить на сто! И плюс те два, потому что больше ста процентов не бывает!.. Эти два мы вычитаем из ста, и девяносто восемь прибавляем к предыдущему ответу! Я не знаю, сколько будет дайте бумажку!
Сто два процента от ста сто два! выпалила аспирантка Лена.
Щукин уставился на нее с недоумением, сверился с ответом в интернете и помрачнел.
Странно и тут такой же результат А сто четыре процента от ста?
Сто четыре!
А сто шесть процентов от ста?
Сто шесть.
Хм ну либо ты не филолог либо Стоп! А сколько будет два процента от тысячи? внезапно крикнул осененный Щукин.
Да так же! Тысяча плюс два! Тысяча два! сказала Лена.
Наша ты! Наша! закричал Щукин и кинулся ее обнимать.
«АЙ ДА, ПУШКИН!»
Однажды на заседании кафедры стали спорить должен ли писатель быть социально активным или медийным.
Ни в коем случае, сказала Лена. Писатель должен ходить в черной маске и отсутствовать в соцсетях. Писатель тайна и пророк. Слишком малая дистанция уничтожает пиитет. Нереально уважать человека, которого хорошо знаешь
Да все есть в сети! Даже те, кого там нет! Потому что это удобно! заспорил Костя Бобров. Просто зовут его там, допустим, «Сладкий котик», стена пустая, а на аватарке качок из мультика. Все думают, что писатель в тайге сидит, ест сырое мясо и мыслит о судьбах человечества. А он сидит рядом с вами в «Шоколаднице» и ест кремовое безе с сердечком. Так что лучше уж быть самим собой, чем так!
Ты, Костя, чушь говоришь!
Это ты, Лена, чушь говоришь, краснея, сказал Костя Бобров. Хорошо, конечно, рассуждать со стороны, но если я не буду себя на форумах хвалить, меня никто не будет читать! Сейчас даже программа такая есть считает количество упоминаний Вот и упоминаешь: Бобров, Бобров Авось хоть один издатель на эти форумы зайдет!
Доцент Воздвиженский брезгливо поморщился.
Я понимаю твои мотивы, Костя Но тут другая опасность Ты теряешь фокусность, творческую энергию, не знаю даже Ну, представь, Пушкин писал бы про себя на форумах: «Ай да, Пушкин, ай да классик!»
Он по-другому писал, гораздо хуже! злобно сказал Костя. И тогда интернета не было. А сам бы не писал Дельвига бы попросил. Они командой пробивались. Дельвиг, Жуковский и так далее. Настоящие друзья были, своих не сдавали! Не то, что некоторые!
И Костя недовольно посмотрел на Лену. Та отвернулась и опять забормотала про «тайну» и «черную маску».
М-м-м протянул профессор Щукин. Ну медийность это хорошо, но времени сжирает много. Через какое-то время тебе уже неинтересно писать, а интересно только выступать, выступать, выступать Зона кайфа смещается в другую область, а «это уже залет, воин»! Ни за что опять писать не начнешь. Писатель там где зона его кайфа. Мне кажется, для медийности лучше изредка делать что-нибудь громкое. Ну там снять с ножа живого медведя или жениться на английской королеве. Все лучше, чем писать «Бобров, Бобров, Бобров» Ха-ха! Бобров!
Что вы к Боброву прицепились! завопил алый, как пион, Костя. А вот Лев Толстой ваш! Землю пахал, сапоги тачал, с медным чайником в лаптях по станции «Ясная Поляна» бегал! Дамы такие: «На тебе, милый старичок, пятачок!» «Да это же великий писатель земли русской!» «Ах, да что вы говорите!» А у самого, между причем, были две английские лошади! Это что, не пиар?
Толстой он искренне Ему просто наплевать на всех было. Он широкая душа! Хочу на английской лошади езжу, хочу с чайником бегаю! сказал Щукин и погладил себя по бороде.
То есть искренне с чайником бегать можно? рассердился Костя.
Искренне все можно! Только любя! Вот как сейчас, например! Щукин взял кусок пластыря и тщательно заклеил Косте рот.
Помолчи пару минут! А вот публицистика? Мне кажется, она в сто раз опаснее медийности. Журналистика вот главный враг и одновременно искушение. Газетки всякие, интернет-порталы. Сил отнимают много, кажется, что ты в гуще борьбы, деньги даже платят, а ведь это ничто, пшик, симулякр, продажа пустоты!
Ну тут еще от последовательности много зависит, сказал Воздвиженский. Если вначале ты пишешь статьи и публицистику, а потом понимаешь, что все это фигня, то это один путь. А если всегда писал книги, а потом вдруг статьи это уже тревожный звоночек.
Нет! сказал Костя, языком отрывая пластырь. Вот Чехов пробился с ежеденельных журнальчиков.
Так говорят. Но это школьная версия успеха. По сути, его узнали после пьес и отчасти после «Острова Сахалина». А журналы дали ему стартовый рывок, краткость и поставили перо. То есть каждый путь уникален. Но все равно публицистика после книг низзя! До можно, после нельзя.
А что? Многие на публицистику подсаживались? спросила Лена.
Да почти все. Вот Достоевский, скажем. Он горячий человек был, желчный, кипящий. Журнал издавал. Писал замечательные статьи про войны, про освобождение южных славян, боролся с западниками и т. д. Очень злободневные статьи. Ты эти статьи знаешь?
Лена замотала головой.
Вот! А ведь сильные статьи, горячие, если все их вместе сложить, была бы книга толще «Братьев Карамазовых». А все в пустоту пролетело, получается, раз никто их не знает.
Маргарита Михайловна громко кашлянула и застучала по столу карандашиком.
Так что в протоколе заседания кафедры писать? Что на английских королевах жениться можно, а статьи писать это «залет, воин»? Только покороче! Я домой хочу! У меня сериал начинается.
Да что тут писать? Пишите как всегда: «провели», «слушали», «присутствовали», «постановили». А в конце отметьте там где-нибудь, что писатель вообще никому ничего не должен. А что он должен, то он прощает. Надо, короче, жить, а там видно будет, куда тебя принесет! сказал профессор Щукин.
Глава 8
ПРО ИСКРЕННОСТЬ
Профессор Щукин прибежал в университет в большом волнении.
Я понял, что такое творчество, если сформулировать совсем просто! Это когда искренно плачешь, искренно смеешься и искренно делаешь то, что тебе интересно. И все! И больше ничего! И ни в коем случае не думаешь о стилистике, о всяких злободневных темах общества, никого не агитируешь Если об этом думать, то все теряется священное безумие и ты деревяшка!
И плюешь на читателя! страстно сказал Костя Бобров.
Нет. Тут сложнее. Если ты говоришь, что на кого-то плюешь, ты уже немного симулируешь. Ну как в школе. Нравится тебе девушка, а ты делаешь вид, что ее презираешь. А сам изо всех сил косишь глазом, видит она, что ты ее презираешь или нет. Нет презирать нельзя но думать о читателе нельзя это точно. Вообще ничего симулировать нельзя не прокатывает. Просто фиксируй все состоянии, которые с тобой происходят и все, и будь предельно искренним. Это и есть творчество.
НОВОГОДНЕЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ
Сейчас праздники! Все люди будут вместе, дома, с детками, у елочки! Счастливые пары будут ходить по городу и смотреть салют! восторженно сказал холостой доцент Воздвиженский.
Не хочу каркать, но сейчас начнется дурдом, хмыкнул профессор Щукин. Мужья и жены смертельно устанут друг от друга, от детского ора, капризов, требований и так далее. Все издергаются, будут не знать о чем друг с другом говорить и начнут рвать друг друга в клочья. Бездетные пары станут грезить, когда можно будет выйти на работу. Все дико устанут от отдыха. А числу к десятому или когда там первый рабочий день, ЗАГСы будут забиты заявлениями о разводе. Люди совершенно не умеют быть вместе. Терпеть друг друга вечером еще ладно, но вот праздники и выходные это жесть.
А как тогда выживать? жалобно спросил Воздвиженский.
НЕ ГРЫЗИТЕ СОБАКУ
Не грызи, пожалуйста, собаку, а то она даст сдачи, рассеянно сказал доцент Мымрин ребенку.
ШКОЛЬНОЕ СОЧИНЕНИЕ
Доцент Мымрин налил себе чай и устало сказал ученику:
Написать школьное сочинение может каждый, имеющий мозг, несколько классов образования и шариковую ручку. Все, чему надо научиться это понять как работает голова у проверяющего. Голова же работает просто: есть выход на тему или нет. Режут только на этом и на аргументах. Все остальное изначально субъективно.
А если я гений? шмыгнул носом ученик.
Тогда один раз попытайся это скрыть, особенно если сочинение выпускное. Допустим, тема называется: «Свобода в творчестве Лермонтова». Первое твое предложение должно звучать: «Тема свободы является одной из главных тем в творчестве Лермонтова». Последнее: «Таким образом раскрывается тема свободы в творчестве Лермонтова». В середину сочинения помещаешь все свои жалкие огрызки знаний. Ну что Лермонтова зовут М.Ю. и всякое такое. Но главное: все время давишь на тему! Все время повторяешь «свобода, свобода».
Как можно давить на тему, если я только и знаю, что он М.Ю? огрызнулся ученик.
Тогда пишешь так: «М.Ю.Лермонтов всей своей жизнью, всем своим творчеством раскрывал тему свободы». Понял? Гуманитарные науки тем и хороши, что в них можно ничего не знать и неплохо выкручиваться. С математикой такое не прокатывает. Там если не знаешь, то с концами.
Угу. Я понял уже.
ГЛОКАЯ КУЗДРА
Профессор Щукин сказал:
КОПИИ СТАРЫХ МАСТЕРОВ
Есть один верный способ быстро научиться хорошо писать. Тот же самый, кстати, который используют живописцы, когда копируют картины старых мастеров, сказал профессор Щукин.
Какой? спросила Лена.
Переписать Евангелие от руки. Можно начать с одного из четырех. Сама увидишь большую пользу. Я дважды в жизни в этом убеждался. Первый раз, когда в пятом классе получил тройку по русскому и меня заставили переписать повесть Сетон-Томпсона, а в другой раз на втором курсе, когда переписал три главы «Мертвых душ». Почему-то такое переписывание на всю жизнь запоминается. Ты как бы сливаешься с другой душой, потом разделяешься с ней, но опыт остается.
ВОСПИТАНИЕ ДОВЕРИЯ
Профессор Шукин сидел у окна и смотрел во двор. А во дворе у них каждый день собирались сектанты. Они ходили вокруг кустарника, пели, а потом перебрасывали через кустарник старушку. Двое перебрасывали, а двое ловили. Это называлось «воспитание доверия». Потом главный сектант поднимал голову и, видя, что у Щукина борода, предлагал:
Иди к нам, мужик!
Не, не хочу! отказывался Щукин. У нас сегодня праздник!
А у нас каждый день праздник! говорили сектанты и запускали через кустарник какую-нибудь другую бабульку.
Профессор Щукин смотрел на это, смотрел, призадумался, пришел в университет и говорит:
А давайте кидать через стол Маргариту Михайловну! Что нам, православным, мешает друг другу доверять? Ведь мы же, действительно, как тараканы какие-то! Сидим в норках, в квартирах своих! Дружнее надо быть! Совершать поступки, творить добро!
Давайте! обрадовались остальные профессора. Маргарита Михайловна, идите сюда! Мы вас бросать будем!
Но Маргарита Михайловна не согласилась. Она стала вопить, кусаться, царапаться, а под конец даже залезла в шкаф и начала тыкаться оттуда карандашом, причем метила в глаз.
РУССКИЕ АТОМНИКИ
Профессор Щукин пришел на лекцию и торжественно прочитал:
Русские атомники бросили вызов западным атомщикам!
Чего? спросила Лена испуганно.