Я наверно выглядела для них непривычно, волосы у меня хоть и были заплетены Ефросиньей мне в косу, но были короткие, до пояса сильно не дотягивали. У местных девушек минимум до попы доходили. Поэтому на меня смотрели, как-то странновато. Молодой конюх Ефим, аж ложку мимо рта пронёс, отчего получил подзатыльник от Анисьи.
Нам объяснили, что по двору за зря не ходить, на глаза князю не попадаться, встретив князя кланяться ему до земли, надо, кстати, посмотреть, как они это делают, потренироваться, так сказать.
Когда все разошлись после обеда, я со скуки вновь загрустила, сестра названая ушла куда-то на кухню с поварихами, я не знала, куда себя девать. Подумала, может сходить на конюшню, лошадей посмотреть, а лучше и покататься бы на них.
Ещё три года назад, в своем городе я ходила в конный клуб и училась верховой езде, отдала этому четыре года. Я делала успехи и участвовала в областных соревнованиях, брала призы. Но уехав в Москву, я выбрала учёбу, считая, что это мне больше нужно в жизни.
Выглянула в дверь на дворе никого, и потому потихоньку побежала к зданию, которое я опознала, как конюшню. Добежала благополучно, заглянула и никого не увидела. Тихонько открыла ворота в конюшню и вошла. Лошади были в стойлах, осматриваясь, я дошла до высокого и мощного вороного коня. Засмотрелась на красавца и не заметила, как подошел конюх.
Любо? раздалось за спиной.
Резко и испуганно обернувшись, увидела конюха Ефима, хорошо хоть этот молодой, а не бородатые хмурые мужики.
Любо, красный, кажется, я делаю успехи в языке.
Княженецкий, добавил Ефим.
Ефим, мога? ткнул пальцем в проход конюшни, хотелось ещё посмотреть лошадей.
Мога, он повел меня дальше, показывая лошадей и говоря их клички.
Мне понравилась одна кобыла, светло-серая в яблоко, имя её было Надея, я ещё не знала, что это значит. А когда узнала потом, поняла, что это знак судьбы. В этот момент, в конюшню с противоположного входа, вошла группа вооруженных мужчин, они были в кольчугах и шлемах, на поясе в ножнах мечи. Они громко разговаривали, увидев меня, направились в нашу сторону, что-то выкрикивая.
Опять я почувствовала себя в опасности, а потому бросилась к дверям из конюшни. Стрелой выбежала во двор под смех этих мужиков. От страха слезы полились из глаз, я даже не видела, что во дворе несколько всадников. Когда забегала в домик для прислуги, услышала за спиной.
Марья!
Но я не остановилась, вбежала в дом и замерла за дверью. Так и осталась стоять, прислушиваясь к происходящему. А потом любопытство одолело меня, и я выглянула в приоткрытую дверь.
А увидела старшого мечника, вбегающего в конюшню, и дальше услышала громкие крики. Кажется, это была ругань, с трудом до меня дошёл смысл. Мечник, ругался с воинами, а в конце сказал " Девка мои, она изуметися" " Ни трогати".
А дальше он быстрым шагом направился в мою сторону, я отскочила от двери и побежала внутрь, желая спрятаться. На весь домик раздался его грозный голос:
Ефросинья, поди сюды! я обомлела от страха, он оказывается грозным может быть.
Забившись в закуток, я надеялась он не найдёт мою названную сестру и ей за меня не достанется. Но нет, вскоре раздались её крики на весь дом. Не выдержав её истязаний, побежала в сторону двери и криков оттуда, и застала такую картину. Мечник схватил её за косы и таскал по полу, приговаривая:
Ти не глядати зэ сэстра, не глядати. Лихое, она изуметися, ти не глядати.34
У меня глаза на лоб полезли, Ефросинья плакала и причитала. Понимая, что ей досталось из-за меня, тем более в разговоре он упоминал сестру, то есть меня. Я заорала, первые попавшие на ум слова и бросилась к мечнику:
Отрешати, не трогати, помню, этими словами от нас он отгонял мужиков.
Ору, а сама хватаюсь ему за руку, хочу, чтобы он косы отпустил Ефросиньи.
И он отпустил, уставился на меня, блин понимаю, что мужик похоже и правда на меня запал, залип и завис. Короче всё сразу и понемногу. Повернувшись ко мне, косы отпустил, Ефросинья убежала, а он заговорил.
Напужал, Марьюшку. Не боися, не вбыдлю, Марьюшку.
Волибор, не можно, сэстра Ефросинью за волосы, показала на свою короткую косу.
Он уставился на мою косу, опять почувствовала себя не в своей тарелке.
А он присел на лавку у стола, и вытер пот со лба. И произнес, показывая на косу.
Кто сэ ѹчинил?
Стою глазами хлопаю, понять бы, что он спросил.
Думаю, интересуется, почему короткая.
Ми любо, говорю ему, типа мне так нравится.
Негоже, отвечает.
Вспоминаю, где-то слышала или читала, обрезанная коса позорит девку, типа как бы обозначает, что она лишилась невинности.
Волибор, не вбижай сэстра мои, надеюсь, он понимает, меня.
Марью, хотю ти быти наказателе, не изуметися ти35.
Хочет наказать меня? И говорит, что не изуметися я. А вот Фроська всегда говорит, что я изуметися, и от меня все сразу отстают. Надо узнать уж, наконец, что это такое " изуметися". На из ума, похоже.
Волибор, добр.
Марьюшка, еси красьна, он погладил меня по голове, улыбнулся.
Тут со двора раздался крик, его по имени кричали, он встал и вышел.
Вай, мама, кто это? Вай, мама, кто это?
Так минул день, пошел второй. Меня оставили при кухне, чистить овощи, мыть посуду, убирать со стола, сестру, названную взяли в княжий дом, убираться. Не сказать, что я рада была этому, но нужно было, как-то привыкать к новой жизни. Нелегко было, все ногти стирала, начищая песком да золой, котлы. Так пошли дни за днями, я учила новые слова, пыталась говорить.
Мечник появлялся редко, думаю, был занят. Но когда появлялся, всегда приходил ко мне и дарил подарки. То ленту в волосы, то гребень, то бусы, а я улыбалась и благодарила. А ещё он радовался моим успехам, всё что узнавала или чему научилась в его отсутствие, рассказывала ему.
Но недолго было спокойствие, в один из дней Ефросинья вдруг заболела, и меня отправили убираться в княжеский дом. Мне дали тряпьё и деревянное ведро, и отвели с отдельного входа в большой дом. Предупредили князю на глаз не попадаться, но если такое случится кланяться до полу, появляется здесь князь по вечерам, а потому убиралась я по утрам.
Но я и сама не горела желанием, зачем мне с ним сталкиваться, лишних проблем мне не надо.
Убираться, как оказалось мне надо в трех комнатах, на втором этаже одна, на первом две. Комната на втором большая и на первом две поменьше. Два длинных коридора и лестница между ними.
Я мыла пол и вытирал пыль, приносила чистые холсты для постелей. В этих комнатах жили три девушки, одна из них была на вид не из русских.
Им прислуживала девушка из дворовых, Звенкой звалась. Она стелила им постели, носила еду, убирала и расчёсывала волосы, убирала ночные горшки, и выводила их на прогулку в садик, возле входа в их часть дома.
Раньше я видела этих девушек, думала родственницы князя, сёстры там или племянницы, может ещё кто. Но все они были стройные, длинноволосые и красивые.
Вот на третий день своей уборки, убравшись в комнатах, вылив грязную воду, налила и с трудом дотащила тяжёлое деревянное ведро, по лестнице на второй этаж.
Мыть приходилось в ручную, о швабрах здесь и не слышали. Подоткнув длинный подол юбки за пояс с одной стороны и с другой, получилось чуть ли не мини юбка. Вымыла коридор с одной стороны, по направлению к лестнице, прополоскала и отжала тряпку, стала вытирать на сухо, Мурлыча себе под нос песню, ну может не мурлыча, а немного горланя, я напевала:
Вай, мама, кто это? Вай, мама, кто это?
Вся из сусального золота, золота
Вай, мама, кто это? Вай, мама, кто это?
Вся из сусального золота, золота, золота
Я немного помогала себе, пританцовывая, слегка изображая танец живота. Ну, надо себе как помогать поднять настроение и не прогнуться под тяжестью испытаний, что мне выпали.
За всем эти я не видела, как открылась за моей спиной дверь. Так намывала и пританцовывала дальше, пока моя попа не упёрлась во что-то твёрдое. Остановившись в позе попа к верху, я опустила взгляд и глянула на пол, между своих ног. Там стояли сапоги, из черной мягкой кожи.
Сапоги стояли не сами по себе, в них стоял мужчина.
Ой, это всё, что я с испугу смогла, сказал, схватив ведро и тряпку, побежала вниз по лестнице и выбежала на двор.
Весь остаток дня я тряслась, опасаясь последствий, но обошлось.
Сестре моей названной стало хуже, по моим ощущениям и познаниям от мамы медика, ОРВИ переросло в воспаление лёгких. Она сгорала от жара и сильно кашляла.
Мне было страшно потерять ставшего близким мне человека, подругу мою. Она помогала мне и поддерживала, и я не могла её бросить. А потому, мне нужно было действовать, чтобы её спасти.
Я отпросилась сходить в лес, нужно было набрать коры и сухих листьев с деревьев, ну хоть что-то предпринять. Думаю, дуб и береза подойдут, сосна хорошо.
Войдя в лес, углубляться далеко не стала, побаивалась. На входе сломала две ветки сосны да ели, запарю в горячей воде и думаю дышать дам над ними. Потом срезала ножом кору с сосны, ели, березы и ивы и можжевельника. Набрала сухого листа с берёзы, можжевельника ягод. А потом мне повезло, и я нашла несколько сухих веточек с липовым цветом.
Довольная своей добычей, я пошла на выход из леса, и тут наткнулась на куст малины, нарвала сухих листьев, и вдруг услышала ржанье коня. Страшно стала, рванулась бежать.
Бегу, сама оглядываюсь и кажется мне, что кто-то за мной наблюдает. От страха, бегу, не разбирая тропинки, быстрее добраться до ворот в княжеский двор. У ворот охранники-сторожа, глянули на меня мельком и стали приоткрывать ворота, торопят меня:
Приди иако мога бърже. Конязь Ольг, бързо возвернетись из бора.
Прошмыгнула в ворота, и бегом. Я уж немного понимаю, речь их. Меня просили пройти, как можно скорее, потому как скоро князь Олег вернётся из лесу, не хватало ещё на глаза ему попасть.
Получается, он в лесу был, что там делал?
На охоту вчера ездил, целой толпой, и сегодня на кухне жарят птицу и зайцев. Но, в общем-то, мне всё равно, нужно быстрее отвар соорудить и настой для ингаляций.
Делаю два отвара, один из коры и можжевельника, второй из листьев и липового цвета. Ещё завариваю веточки и иголочки сосны и ели, и немного коры.
Пою отварами, жар у Фроси и потому она их с жадностью пьет. Потом приподнимаю её до сидячего состояния и подношу лоханку деревянную с запаренной хвоей, и накрыв большой тряпкой, прошу подышать.
После питья обильного, она засыпает. А я беспокойно сижу рядом, не отхожу. Вечером вновь всё повторяю, и в ночь Ефросинья уходит, немного похлебав жидкой кашицы.
Утром, проснувшись, успеваю приготовить отвар из коры, проснувшаяся сестра, вся мокрая и значит, спал жар, и упала температура. Меняю ей рубаху и холст на лежанке, пою отваром и убегаю убираться. Схватившись за ведро и тряпку, зачерпываю ковшом большим, воды из бочки, и бегом к входу в дверку сбоку княжеского дома. Тороплюсь потому, как хочется побыстрее вернуться к Ефросинье.
Начинаю со второго этажа мою комнату большую в которой живет девушка черноволосая, и на мой взгляд не славянских корней, похожа на турчанку или девушку с Кавказа. Девушка не очень приветливая, не здоровается и не вступает в разговор. Всё молчком, или думаю, может, не понимает местную речь. Но сегодня я об этом не думаю и быстро убрав, намываю коридор и лестницу.
Сменив воду, убираю на нижнем этаже в первой комнате, в ней никого, пустая она, затем в коридоре, продвигаюсь ко второй комнате. Вновь пячусь задом, попой к верху, в этот раз юбку уж не задираю.
Дверь во вторую комнату открыта, когда проходила мимо с ведром воды, в ней никого не было. А потому спокойно вымыв коридор, останавливаюсь на пороге комнаты и подолом платья вытираю пот со лба. И вдруг слышу за спиной мужской голос:
Вай, мама, кто это?
Резко обернувшись, смотрю в комнату. Там на невысокой постели сидел мужчина, я не успела ничего сказать или сделать, просто смотрю на него, открыв рот.
Мужчина тоже смотрел на меня и через миг, поднял руку, поманил меня в комнату.
Глава 5
Первые дни весны 6677 год от Сотворения Мира 1169 год от Рождества Христова.
Мужчина смотрел на меня и через миг, подняв руку, поманил меня в комнату.
Поморгав ресницами, я отмерла и стала рассматривать мужчину передо мной. А ему было около двадцати пяти лет, черноволосый, с такой же темной бородой, с темными выразительными глазами. Может он и не был красавцем, но был очень хорош и притягивал взгляд, подавляя мощью и властностью.
Я решила, что он из княжеской охраны если судить по одежде, возможно один из старших мечников, воинов то есть. В растерянности смотрела на мужика, не зная, что делать. Нужно как-то из этой ситуации выходить, думаю лучше завязать разговор, и я не нашла ничего лучшего, как познакомиться.
Вошла в комнату и немного приблизилась, на пару шагов всего.
Есмь, Марья.
Мужчина встал, и я увидела, как он высок ростом, крепок в плечах, богатырь прям.
Чуть залипла, похлопала вновь ресницами, проговорила:
Яко има твое?
Мужик молчал, сверлил меня взглядом, осматривая сверху вниз, и затем снизу вверх.
Пока соображала, что делать дальше, мужик в два шага резко приблизился ко мне. От неожиданности задрав голову, посмотрела в его глаза, и потерялась в темных омутах.
Это минутное замешательство, минутное промедление стоило мне дорого. Одной рукой он отодвинул меня к стене, и тут же собой вжал меня в неё. Удерживая меня своей широкой грудью, он двумя руками стал задирать мою юбку.
Я поступила так, как поступили бы многие из моих современниц, почти по инерции заехала ему по лицу тряпкой, которой мыла пол. Вот что было в руках, тем и прошлась по его наглому лицу.
Мужик точно не ожидал от меня этого.
Он отступил и выпустил меня из рук.
Ошарашенно смотрел на меня, моргал ресницами.
Подхватив юбку двумя руками, я побежала прочь из дома.
Вбежала в дом дворовых людей, и там скрылась в нашей с Ефросиньей комнате, забилась в угол и сидела, тряслась от страха. Сначала во дворе было тихо, но вдруг поднялся невероятный шум. Шум иногда прерывал громкий мужской голос, отдающий приказы.
Прошло немного времени, и я услышала, как внутрь дома вбежали люди, хлопнула дверь на входе. Затем раздался громкий топот ног, и я совсем замерла, притаилась, почти не дыша.
Но тут вдруг дверь в комнату распахнулась и на пороге я увидела четверых мужиков, из дворовых. Лица были знакомы, они приходили, обедать, и ужинать, часто видела их за столами.
Они резко подошли ко мне и схватили за руки, и потащили за собой. Я сопротивлялась, пыталась отбиться, в этот момент третий схватил меня за волосы и тоже потянул к двери. Было больно и страшно, я не понимало что происходит, куда меня тащат.
Меня выволокли во двор, волокли по земле, и им было плевать на мои крики. На крики выглядывали люди, кто-то тут же прятался, а кто так и оставался, стоял и смотрел.
Ааа, помогите, отпустите менняяя
Люди, слыша мои крики, крестились, видно было им жалко меня, но и страшно вступиться.
Увидела молодого конюха Ефима, он выбежал из конюшни и бежал за нами следом.
Потом, что-то сказал мужикам, что меня тащили. Те, ему грубо ответили.
Но я ничего не поняла. Глаза были полны слез, я рыдала и всё ещё пыталась вырваться из их рук.
Меня подтащили к большому обтёсанному стволу дерева, лежащего на земле. Уложили на ствол, вернее кинули на него, животом вниз, двое держали за ноги. Ещё двое привязывали мои руки, как справились с ними, привязали и ноги.
Она изуметися, младоуменъа суще, это кричал Ефим.
Я завыла, мне уже казалось, что меня казнят, отрубят голову или ещё чего сделают.
Конязь Ольг, велитъ, произнёс один из них.
Всё со страху, я уже и кричать не могла, только выла.
Один из мужиков, дернул меня за рубаху со спины, и я почувствовала, как рубаху порвали и спина оголилась. У себя в голове я решила, мне сейчас отрубят голову, шею специально освободили.