Ну хоть что-нибудь Боговидовой удалось узнать? спросил я.
Недостаточно, отрезала Гройцвер. Хозяйка кабинета обошла рабочий стол и, покопавшись в шкафу, достала несколько листов, заключенных в прозрачную папку с пометкой маркером «Январеву». Материалы дела составляют всего три тома, но все это пустая вода. Чтобы не тратить время впустую, я попросила своего помощника выписать только самое главное.
Я протянул руку, чтобы ознакомиться хотя бы с этими куцыми сведениями, но и на этот раз женщина решила держать все в своих крепких руках и, одев стильные очки, села на свое место за столом.
Так Вот что удалось узнать Боговидовой, царствие ей небесное Людмила Андреевна достала один лист и принялась читать: Преступник вошел в частный дом Зенитниковых приблизительно с двадцати трех десяти, до двадцати трех сорока. Он просто позвонил в дверь и ему открыли Так В прихожей явственные следы борьбы, видимо между убийцей и главой семьи Еремеем Зенитниковым. Дальше неясно, но предположительно Еремей вбежал в спальню за своим оружием. Убийца произвел один выстрел из прихожей. Пуля вошла Еремею Зенитникову в левый бок, поразив легкое и сердце. Так, теперь мать В это время она держала на руках годовалую дочь. Она сопротивлялась, под ее ногтями обнаружили частички джинсовой ткани, предположительно от брюк. Множественные гематомы Может быть девушка вырвала пистолет или выбила его из рук убийцы. Нападавший колол ее столовым ножом. Две колото-резаные раны груди и глубокая рана шеи Раны сами по себе не смертельные и девушку можно было бы спасти, если бы помощь была оказана вовремя. Женщина упала, но закрыла рану на шее обоими руками, это продлило ее жизнь почти до утра. Госпожа Зенитникова не сразу потеряла сознание и видела, как убийца подошел к ее годовалой дочери на полу. Но девочку он пощадил, так как понимал, что она не свидетель. На шум проснулся и прибежал старший сын Зенитниковых
Почему вы замолчали? спросил я. Не отрываясь от бумаг госпожа Гройцвер взглянула на меня из-под очков.
Скажите, Денис, а что вам известно о смерти старшего сына?
Я читал в интернете, что убийца нанес ему три или четыре удара по голове глиняным цветочным горшком. А что, это не так?
Это так, но причина смерти не в этом. На самом деле убийца придушил шестилетнего ребенка.
Придушил? я чуть не подскочил со стула.
В отчете патологоанатомов сказано, что причиной смерти является асфиксия, вызванная передавливанием дыхательных путей. На шее ребенка нашли следы пальцев, что показало еще и то, что убийца работал в зимних вязанных перчатках.
Так он что, задушил мальчика голыми руками? Вот же ублюдок!
Не голыми, он был в перчатках. А уже потом убийца добил уже мертвого мальчика горшком. Наверное, он не был уверен в смерти.
Скажите, ваш помощник выписал что-нибудь о том, что в течении всей ночи раненая мать прямо на полу кухни кормила малышку грудью?
Да, именно так. Женщина могла шевелить только одной рукой, второй зажимала рану. Любое движение тела вызывало сильное кровотечение и девушка не могла ни пикнуть, ни тем более закричать. Она не могла рта раскрыть.
Я сидел бледный как мел, злость распирала меня изнутри и, если бы в эту минуту в кабинет к Гройцвер ввели мерзавца, я бы придушил его без всяких перчаток. А ведь я знаю где сейчас живет этот подонок! Знаю! Знаю, чем он занимается, как проводит время. Я попросил разрешения налить воды из кулера, налил себе похолоднее, опрокинул в рот как водку и постарался успокоится. Людмила Андреевна Гройцвер мудрая женщина, коли загодя приняла валериановые капли.
Потом убийца проник в зал, продолжила хозяйка кабинета, совершил небольшой обыск и нашел наличку. Это было не трудно. Зенитниковы держали деньги в отделении для белья в шкафу. Он переложил их в свой рюкзак и покинул дом, оставив годовалую малышку фактически одну на полу на кухне.
Людмила Андреевна вздохнула, сняла очки и раздраженно швырнула из на стол. Первый лист она прочитала и ждала когда я переварю услышанное и проявлю интерес к следующей информации.
Дальше преступник скрылся оврагами начала Гройцвер второй лист, но я ее вежливо прервал, потому, что предпочел не тратить время на уже знакомое мне продолжение. Меня больше всего интересует, что старший следователь Ангелина Боговидова смогла узнать о личности преступника.
Мало, разочарованно ответила хозяйка кабинета, вновь одев очки и отобрав из папки нужный лист. Вот посмотрите сами. Перед смертью раненая девушка успела кое-что сообщить оперуполномоченому Пескову. Налетчиком был молодой мужчина, предположительно не достигший двадцати лет. Вероятно, студент или призывник. Крепкого спортивного телосложения, среднего роста. Волосы средней длины, светло-русый или рыжеватый. Сорок второй размер обуви это уже установили эксперты. Был обут в спортивные кроссовки фирмы «Адидас». «Адидасы» поддельные, сшитые в подмосковье. Правша. Отпечатков не оставил, работал в перчатках. Что еще Да вот, собственно, и все.
Не удивлен, что его не нашли, заключил я, пробегая глазами по нескольким строчкам. Кроме этой информации, помощник госпожи Гройцвер вкратце изложил, что старшим следователем Боговидовой после тщательной проверки не удалось установить причастность убийцы ни к одной из городских криминальных банд формирования. Я перелистал содержимое папки и остановился на информации, ранее мною не известной и вызвавшей любопытство. Это было краткое изложение допроса одного из свидетелей продавца на рынке, предположительно продавшего преступнику поддельные кроссовки «Адидас» сорок второго размера. Следователь Боговидова опрашивала всех продавцов «Адидасов» в городе и один из них подтвердил, что за несколько дней до преступления у него был покупатель, взявший именно сорок второй размер кроссовок, подошва которых в точности совпала с отпечатками следов в доме Зенитниковых и в лесопосадках на окраине города. По иронии судьбы палатка со спортивной одеждой и обувью принадлежала братьям Зенитниковым. Продавец по фамилии Таплин описал покупателя как высокого юношу среднего телосложения, в очках, с темной щетиной и в летней фуражке с буквами «USA». По словам Таплина у покупателя не было мочки одного уха. Фамилия «Таплин» каждый раз была подчеркнута шариковой ручкой. Я многозначительно поднял листок так, чтобы Людмиле Андреевне было видно. Ей достаточно было лишь мельком взглянуть и ответить мне кивком и понимающей улыбкой.
Это ведь он? спросил я.
Таплин Я хмыкнул. Вот тебе и Валера Таплин! Вот тебе и продавец спортивной одежды! Знал бы он тогда, когда давал ложные показания и путал следствие отсутствующей мочкой уха, что в последствии через много лет судьба преподнесет ему такой сюрприз, что
Денис, заговорила Людмила Андреевна, вставая из-за стола, изначально мы с вами договорились, что наш разговор будет идти о деле Зенитниковых. Я и приготовила информацию по Зенитниковым. О трагедии Таплиных, боюсь, сейчас я вам многого не скажу. Я, естественно, помню это дело, но могу ненароком наврать или ошибиться в чем-то важном. Я давно не работаю в убойном отделе.
Но вы не отрицаете того факта, что эти два дела имело смысл объединить в одно, не смотря на то, что их разделяют кажется больше двадцати лет?
Пожалуй
Кто вел дело Таплиных?
Боговидова.
Нет-нет, не Зенитниковых. поправил я. Таплиных.
Простите. Это дело ведет следователь «Е». Между прочим официально дело еще не закрыто.
А правда ли, что «Е» является дальним родственником младшего брата Зенитниковых Аксиния.
Не знаю, уклончиво ответила Людмила Андреевна, взглянув на меня так, что я сразу догадался, что наступил на сложную тропу с которой, чтобы меня не столкнули, я должен аккуратно сойти сам. Я и сам понял, что мои последние вопросы напоминают допрос, что я невольно включил в свою интонацию нотки недоверия, словно Гройцвер была в заговоре с преступником. Но Людмила Андреевна не могла не знать о родственных связях упомянутых лиц, а еще и о том, что «Е» помимо всего прочего являлся еще и крестным отцом выжившей девочки Юлии Зенитниковой, впоследствии вышедшей замуж за Валерия Таплина. Хотя Чтобы окончательно не скатиться с дружелюбно-доверительной волны, настроенной между нами с Людмилой Андреевной я поспешил сменить тему трагедии семьи Таплиных и задал еще несколько дополнительных вопросов о Зенитниковых, но госпожа Гройцвер обо всем догадалась еще на этапе первичных переговоров по телефону еще неделю назад и уже не скрывала мук раздумий перед дилеммой говорить или не говорить. Я терпеливо ждал и полунамеками давал понять, что готов навострить уши на все что касается «трагедии Таплиных» и что эта история вызывает во мне интерес, пожалуй, не меньший чем дело Зенитниковых. Хозяйка кабинета долго и испытующе следила за мной, я буквально кожей чувствовал ее взгляд из-под опущенных на кончик носа очков и даже начинал терять самообладание. Я стал ерзать на стуле, трогать лицо, бессмысленно бегать глазами. В какой-то момент я решил, что с меня довольно и почти поддался возникшему желанию откланяться и покинуть кабинет, как вдруг, не сводя с меня взгляд, женщина спросила, много ли еще памяти на моем телефоне. Я не понял смысла вопроса, а Гройцвер, сняв очки и привычным размашистым жестом швырнув их на стол, спросила:
Денис, скажите честно, ведь вы собираете информацию не только о Зенитниковых, но и о Таплиных, да? Ваша книга будет о том, о что мы с вами оба держим в головах, но играем в «незнайку»?
Вы правы, прямо ответил я. Именно об этом.
Вы хороший писатель, вы должны изложить все как следует, продолжила она.
Благодарю.
Пообещайте, что не опустите эти истории до уровня «криминального чтива».
Я не стал долго разводить болтовню о своем писательском благородстве, я лишь кивнул и проверил объем памяти на телефоне. Достаточно.
Людмила Андреевна по селектору приказала секретарю принести кофе, на этот раз на двоих, с чайником и сладкими штруделями. После этого она отдала приказание не соединять ее по телефону еще час. Потом госпожа Гройцвер раскрыла тот же самый ящик и извлекла еще одну пластиковую папку с несколькими листками.
Читайте, велела она, откинувшись на спинку стула, это выписки из убойного отдела.
«Дело Таплиных» прочитал я и с замиранием сердца достал первый лист, но о содержимом папки я считаю рассказывать еще преждевременно, чтобы не нарушать логическую хронологию этой трагической двойной истории, начавшейся почти четверть века назад и имевшей вторую серию спустя двадцатилетие.
Наталья Лоськина-Зенитникова
У Зенитниковых очень большой уютный дом в два этажа и участок земли на котором Наталья Ивановна Лоськина-Зенитникова проводит половину свободного времени и который старается поддерживать в таком же порядке как сам дом. С Натальей Ивановной мы провели пару часов, за которые она показала мне не только дом и засаженный декоративными розами участок, но и многие личные вещи Юли. Мы начали разговор в юлиной спальне, Наталья Ивановна поочередно доставала различные предметы и подробно рассказывала какое значение они имели в жизни ее приемной дочери. Я не могу очень подробно изложить весь разговор в этой книги, это заняло бы чересчур большой объём страниц и не всегда имело бы информативную ценность, но в тот день Наталья Ивановна рассказывала о юлиных детский игрушках, показала пару кукол, настольные игры, серого плюшевого кота, детские поделки и многое другое.
Помимо приемной дочери у Аксиния Николаевича и Натальи Ивановны есть старшая дочь Полина и сын Артем, теперь уже совсем взрослые люди, давно покинувшие отчий дом и живущие своей собственной отдельной жизнью. Теперь их комнаты пустуют и со временем превратились в некие музейные уголки, где ничего не менялось со дня их ухода, на стенах висят детские рисунки, на полках игрушки и всякая симпатичная мелочь из прошлого. Со слов госпожи Лоськиной-Зенитниковой и Полина и Артем навещают родителей довольно-таки часто и привозят внуков.
При этом Юлю она не упомянула.
Мы взяли Юленьку сразу, рассказывала Наталья Ивановна, протягивая мне в руки первый из нескольких фотоальбомов, с титульной страницы которого на нас смотрело круглое личико крошечной девочки. Да и как тут не взять? Бедняжка осталась совсем одна, кому кроме нас она была нужна? Ах, какая была трагедия! Это был настоящий ад, Денис. Аксиний потерял родного брата и почти всю его семью. А брат был основным компаньоном в бизнесе, без него весь бизнес подвис в воздухе. А второй товарищ Петя Волчанский был основным подозреваемым.
Врагу не пожелаешь, согласился я.
Мы взяли Юленьку к себе, продолжала Наталья Ивановна, а она, бедненькая, совсем крохотной была, годик только. Ревела, ничего не ела. Не могла к нам привыкнуть, хорошо хоть у меня был опыт я знала, что нужно таким крохам, но сами понимаете, каждый ребенок привыкает к определенному распорядку А для нее вмиг все изменилось, она же не понимает Где мама, папа? Мы ей не знакомы. Мы уж с ней и так и эдак, а она мамку искала. Подходила к входной двери и ревела, звала мамку. А мамки-то и нет. И титей нет Папки нет, братика нет слушать это мне было невыносимо, я сидел на краю застеленной кровати, судорожно пыхтел и всматривался в детское личико с фотографий. Юля в младенчестве была очень симпатичной, внимательный взгляд карих глазок, круглое личико, пухленькие ручки. А тут еще похороны. Мы взяли Юленьку-то с собой на кладбище, а она как мамку-то в гробу увидела как принялась реветь! И ручки тянет свои маленькие Наталья Ивановна не могла сдержать слез. Ругается, почему ее не пускают. Она так смешно ругалась Мне с ней пришлось уехать. Муж не спал несколько недель, у него обострилась депрессия, мало того, что с его братом случилась такая трагедия, так он еще потерял очень большие деньги. Мы потеряли все деньги и с кого их спрашивать? С той сволочи, которую так и не смогли найти?
Вопрос повис в воздухе. Я счел нужным промолчать, хотя уловил в голосе женщины обиду и претензию, которую я невольно определил на свой счет.
Я перелистывал фотоальбом, на страницах которого крошечная девочка подрастала и обретала черты взрослеющего человечка. Фотографий было не так много, как делают сейчас по сотни в день. В те годы пользовались пленочными фотоаппаратами. Вот девочка сидит на руках у молодого Аксиния Николаевича, вот в окружении своего сводного брата и сестры, вот играет в какую-то игру с колечками. Я переходил от одной фотографии к другой и впервые увидел, как фотокамера запечатлела детскую улыбку. Юля смеялась во весь ротик, у нее уже было несколько зубиков, а глаза светились счастьем, свойственным только непосредственным детишкам. Я задержался на этой фотографии, девочка мне нравилась, хотелось взять ее на руки и насколько раз подбросить и поймать как я делал это с подрастающими друг за другом сыновьями, старший из которых определенно достиг половой зрелости, и если я его подниму и подброшу я надорву позвоночник.
Со временем Юля прижилась, продолжала Наталья Ивановна, плакала она все еще много, часто ревела по ночам, ей снились кошмары, но она не могла ничего объяснить. Позже это прошло. Позже она перестала реагировать на фото своей мамы. Детский психолог объяснил нам, что в ее возрасте дети быстро забывают прошлое. Это называется инфантильная амнезия.