Тут Люмьер услышал оный стон совсем неподалёку и поначалу пришёл в замешательство, решив, что воспоминания обросли плотью. Но горестный плач быстро стал узнаваем, и Люмьер не удержался от раздражённого вздоха.
Кто здесь? послышался тихий голос Вильгельмины, слабый от еле сдерживаемых рыданий.
Это я, Люмьер, вынужден был ответить князь. Я сейчас зажгу свет.
Немедленно зашуршало, завсхлипывало и завздыхало. Вильгельмина, по всей видимости, спешно пыталась привести себя в порядок. Выждав приличествующее количество минут, Люмьер повернул вентиль газового рожка. Помещение осветилось тусклым жёлтым светом. Вильгельмина прикрывала лицо носовым платком, на коленях у неё лежало письмо.
Как я понимаю, сегодня всем так или иначе пришли какие-то новости, сдержанно улыбнулся Люмьер.
Да, Вильгельмина высоко подняла голову, сглатывая ком в горле. И в моём случае новости неприятные. Это письмо от нашего поверенного.
Люмьер молча присел в кресло напротив, не спуская взгляда с Вильгельмины.
Рискну предположить, это как-то связано с вашим мужем.
Прошу вас, не называйте его так, жестко сказала Вильгельмина. Я не хочу слышать ни одного упоминания о том, кем он был для меня, и сама стараюсь не вспоминать об этом. Ощущение отвратительных грязных цепей до сих пор тяготит меня, поэтому я написала поверенному, чтобы он подал ходатайство от моего имени в церковный суд.
То есть, вы хотите аннулировать ваш брак.
Поверьте, у меня есть на это все основания. Хотя я и не рассчитываю на то, что вы, мужчина, сможете меня понять. Лиам очень жестокий человек, но человек со средствами, почему меня за него и выдали. Но уж лучше быть женой простого шахтёра.
Вам повезло, что вы не успели подарить ему детей, заметил Люмьер. В противном случае вы рисковали бы никогда больше их не увидеть.
При упоминании о детях Вильгельмина резко побледнела и прикусила губу.
Повезло, да. От такого человека, как он, боюсь, у меня родились бы неуправляемые зверьки, которых никто и ничто не смогло бы изменить.
В этом причина ваших слёз?
Вильгельмина снова посмотрела на письмо и судорожно вздохнула, подавляя новый приступ рыданий.
Поверенный сообщил мне, что он подал ходатайство, но она с трудом сглотнула, но больше ничего сделать не сможет, так как Лиам исчез. Его нет в нашем доме. И вообще нигде нет
Вильгельмина залилась слезами. Люмьер отвернулся, его глаза насмешливо посверкивали.
Значит, этот человек бросил вас. В таком случае вам остаётся молиться о том, чтобы он не появился в течении двух лет. Если церковный суд одобрит ваше ходатайство, вы хотя бы получите право жить отдельно от мужа и частично распоряжаться имуществом но на вашем месте я бы на это не рассчитывал. Отсутствие детей за несколько лет брака, его жестокость к вам и длительное отсутствие позволят обвинить мистера Галлахера в неспособности исполнить супружеский долг. Простите мне мою дерзость, я хочу лишь выстроить полную картину.
Я понимаю, с напускной холодностью и краской на щеках ответила Вильгельмина.
В вашем положении остаётся только ждать и попытаться жить дальше. Будь я на вашем месте не смейтесь! я бы взял в долг у вашего любящего кузена Рогана и на эти деньги приобрёл бы небольшой уютный домик в пригороде и парочку слуг. С таким прекрасным личиком вы с лёгкостью обзаведётесь десятком воздыхателей, которые почтут за счастье подарить вам своё сердце.
Вильгельмина смотрела на него широко раскрытыми глазами, но когда он заговорил про воздыхателей, снова покраснела и опустила глаза.
Если в течение следующих двух лет мистер Галлахер не появится, можете смело считать себя свободной как птица. Выбрав одного из воздыхателей, выходите за него замуж и живите счастливо, сколько отмерит вам судьба.
Вы так легко рассуждаете, можно подумать, что жизнь другого человека для вас ничего не значит.
Люмьер негромко рассмеялся.
А разве значит ли она хоть что-то для любого из нас?
Он встал, полагая разговор оконченным.
Ни о чём не беспокойтесь, ma dame de fer3, молодость и красота ваше главное оружие. Немногим женщинам оно дано. Радуйтесь тому, что можете им пользоваться.
И Люмьер оставил Вильгельмину, которая тут же снова залилась слезами от невыносимой раны на сердце, нанесённой словами князя.
Предоставив Розье обретаться на территории дома, Люмьер вернулся в свои покои. Воздух наполнял стрекот жёстких крыльев.
Иди ко мне, моя Хепера, позвал Люмьер, подняв руку. Послушное насекомое немедленно появилось из темноты комнаты и плюхнулось на указательный палец хозяина. Он провёл пальцем другой руки по гладкой матовой спинке. Единственный мой милый друг.
Вы искали меня, Ваша светлость?
Люмьер повернулся на голос и усмехнулся.
А вот и второй мой друг, несколько заплутавший в этом огромном тёмном доме! Расскажи же, чем занимался?
Розье приподнял бровь.
Пару дней назад вы отдали мне приказ.
Ах да, Люмьер деланно наморщил лоб. Тогда докладывай.
Следы привели меня в Уайтчепел. Там действительно стоит сиротский приют, о котором упоминала Дева-Смерть.
Люмьер помрачнел. Жук беспокойно ползал по его руке.
Те акварели, что рисовал Кроуфорд для приснопамятного Блумфилда. Сиротские приюты мисс Белл с сытыми детьми, что живут словно в раю Блумфилд лгал. Это не просто грязный бизнес, здесь более глубокие корни И сдаётся мне, во всём этом замешаны самые сливки лондонского общества.
Почему вы так думаете? спросил Розье.
Люмьер посмотрел на него тяжёлым взглядом, полным ненависти и невыразимой скорби.
Иначе никакой серии-Жатвы Кроуфорда не состоялось бы.
Глава 2
Селия не вышла к ужину, но этому особенно никто не удивился. Люмьер, догадываясь, что между ними произошла размолвка, посматривал на Рогана с порицанием. Причём взгляды эти бросались отнюдь не незаметно, что неизбежно выводило из себя того, на кого он был направлен. В конце концов Роган отправил кого-нибудь справиться о здоровье жены. Вильгельмина же почти не обращала внимания на царящую за столом тишину, видимо, целиком поглощённая мыслями о далёком разводе.
Вы были с ней весь день, дЭкзиле, начал Роган многозначительно.
Это правда, ваш лакей и камеристка миз Кроуфорд могут запросто это подтвердить, невозмутимо ответил Люмьер, сцепив длинные пальцы в замок, и добавил: Мне показалось, она была чем-то расстроена, когда вернулась в кабинет, но я не стал допытываться, поскольку это не моё дело и явно не касалось предстоящего обеда с мисс Морриган Вейл.
Роган искоса взглянул на Люмьера, очевидно думая о чём-то неприятном. Князь спокойно выдержал его взгляд. Тут вернулась упомянутая Люмьером камеристка, совсем ещё молоденькая девушка, которую и Роган, и Люмьер знали исключительно под именем Идола: у этого на редкость невзрачного существа был особенный дар появляться будто из ниоткуда, словно фантом. Выходило так, что настоящее имя девушки знали лишь Селия, которая никогда не именовала её иначе как этим, ею же придуманным именем, да экономка, которая её и наняла.
Госпожа просила передать, что неголодна, сэр, известила Идола тихим, ещё неокрепшим голоском, и изъявила желание лечь пораньше.
Убитый этим сообщением Роган жестом велел подавать ужин, который прошёл в незнакомом этим стенам гробовом молчании. После же, когда все начали расходиться по своим комнатам, Люмьер поймал Рогана за плечо.
Выкурим по сигаре перед сном, друг мой.
Роган согласился не сразу, долго вглядываясь в его лицо, словно подозревая в его предложении какой-то подвох. И всё же он, пусть и неохотно, прошёл за ним в курительную.
Я не позволю вам чувствовать себя некомфортно в собственном доме, сказал Люмьер, протягивая ему обрезанную сигару. И обстоятельства складываются так, что причиной вашего неудобства являюсь я.
С чего вы это
Не делайте из меня слепого, мой дорогой Кроуфорд, голос князя звякнул металлом. Я сразу понял, что в вашей с миз Кроуфорд размолвке в чём бы она не заключалась вы вините именно меня. Так что же, вам ничто не мешает избавиться от лишнего звена. Одно ваше слово, и завтра меня здесь не будет.
Обомлевший от этого заявления Роган чуть было не выронил зажжённую спичку на ковёр.
Что же вы медлите? Люмьер выдохнул дым. Если по каким-либо причинам вы боитесь меня обидеть, то бросьте это дело. Ничто в этом мире не способно задеть меня сильнее, чем затаённая злость. Она ведь затем и создана, чтобы изливать её на других, а не прятать в себе так она принесёт лишь боль и болезни. Если же вы захотите напомнить мне о наших с миз Кроуфорд обязательствах, с этим проблем тоже не возникнет: я осветил для неё тропинку, и её задача лишь идти по ней не сворачивая.
Хорошо, выговорил наконец Роган.
Хорошо? Люмьер оживился. Значит, вы действительно изгоняете меня из своего дома как самого злостного духа из существующих?
Но Роган виновато улыбнулся и мягко положил руку ему на плечо.
Я и не подозревал, что в вас так сильно чувство самобичевания, сказал он и покаянно склонил голову. Если бы я только знал об этом ни за что не стал бы подозревать вас в чём-либо. А ведь вы правы! Хоть и косвенно, но мы действительно поспорили из-за вас. Но ведь не ваша вина в том, что вы родились таким прекрасным созданием, что даже ваш портрет притягивает к себе всех как мух мёд.
Я надеюсь, что вы никому больше его не показывали, убитым голосом произнёс Люмьер. Только вам и мне как творцу и его модели дано видеть истину на этом портрете. Другие могут увидеть на нём искажённую реальность.
О чём это вы, дЭкзиле? Что ещё помимо написанного мной можно там увидеть?
Вместо ответа Люмьер накрыл его руку, всё ещё лежащую на его плече, своей.
Это уже не важно, mon cher ami4. Просто не показывайте его никому, как и прочие мои портреты, которые вам довелось писать. У лжи есть лишь один враг время. И чем больше проходит времени, тем больше ложь уступает истине Правильно ли я понимаю, что вы не собираетесь выставлять меня прочь?
Не делайте из себя слепого, мягко рассмеялся Роган. Вы же прекрасно видите, что я больше не держу на вас зла.
Вижу, кивнул Люмьер с отсутствующим видом. Это-то меня и удивляет.
* * *
Всё следующее утро прошло в напряжённом ожидании, и когда наступило наконец время обеда, Селия узрела своего литературного кумира во плоти. С почти богобоязненным трепетом взирала она на высокую фигуру в простом синем платье и бледное лицо, чья небольшая угловатость ещё больше роднила её с суровой директрисой. От волнения Селия начала заикаться, мгновенно устыдилась этого и смогла только молча протянуть руку для пожатия, опустив глаза.
Миссис Кроуфорд, низким грудным голосом приветствовала Морриган Вейл, ничуть не удивившись такому фамильярному приветствию. Вы ещё более юны и прекрасны, чем я полагала.
Разве это плохо? прошептала Селия, уже усмотрев в её словах первое замечание.
Ничуть, скупо улыбнулась мисс Вейл. Просто для писателя это необязательное, но приятное дополнение. В конце концов читателя должны интересовать его мысли, до внешности его ему не должно быть никакого дела.
И всё же приятно осознавать, что обладаешь сразу двумя привилегиями: умом и красотой, несколько саркастически заметил Люмьер, в свою очередь приветствуя гостью.
Селия похолодела, испугавшись, что издательница воспримет его сарказм на свой счёт. Морриган Вейл усмехнулась и окинула Люмьера агрессивно-оценивающим взглядом.
Блестяще, сэр, ваша красота, как я вижу, вполне эквивалентна вашему острому языку, а значит, ваш комментарий применим и к вам.
Люмьер ответил ей натянутой улыбкой. Селия отметила, что мисс Вейл, либо не осведомлена о его княжеском титуле, раз величает его «сэр», что маловероятно, либо сам Люмьер предпочёл именоваться по-простому, и на время отвлеклась от своих волнений, задумавшись над этим решением. Но мисс Вейл прервала её размышления.
Если вы не против, господа, я бы предпочла сразу перейти к делу, решительно заявила она.
За обедом Селия получила возможность рассмотреть издательницу получше. Люмьер был прав, утверждая, что её имя исключительно подходит ей. Её густые смоляные волосы были, по всей видимости, довольно длинны и густы, из-за чего её кожа казалась до того бледной, что будто светилась. Тяжёлые дуги бровей придавали её лицу выражение постоянного неодобрения и даже злости. На собеседника мисс Вейл взирала серо-голубыми глазами, что едва можно было различить из-за крупного зрачка, который почти закрывал собой всю радужку. Глаза эти были удивительно умными и вместе с тем жёсткими, будто таили в себе нечто тёмное из пережитого прошлого, и оттого казались тусклыми, словно у мертвеца. Телосложения она была худосочного, руки с длинными пальцами, освобождённые от белых перчаток, оказались узловатыми и какими-то артрозными, как предположила Селия, от постоянного письма.
Вашу историю, миссис Кроуфорд, придётся почти полностью переделывать. Она вполне прилично написана, и ваш слог не достоин такого низменного сюжета.
Селии показалось, что она оглохла, услышав слова, которые больше всего боялась услышать, в её голове будто начали бить в набат. К тому же озвучены они были так просто и резко, как зубной врач вырывает больной зуб.
Н-но начала было Селия, но её перебил Люмьер.
Правильно ли я понял, что вас удовлетворили писательские способности миз Кроуфорд и вы хотите заключить с ней долгосрочное сотрудничество? уточнил он в той же манере.
Но тут мисс Вейл удивила обоих неожиданной просьбой:
Я чувствую от вас запах табака, сэр. Не возражаете в таком случае, если я тоже закурю?
И с этими словами она извлекла из сумки превосходную пенковую трубку, никак не вяжущуюся с тем же простеньким платьем, и принялась набивать её мелко нарезанным табаком из кожаного кисета.
Однако! рассмеялся Люмьер. А ведь я действительно выкурил сигару больше восьми часов назад с моим другом Кроуфордом. С таким феноменальным обонянием вам следовало бы стать парфюмером, а не издателем.
Словом я орудую лучше, чем носом, уж поверьте, усмехнулась мисс Вейл и чиркнула спичкой.
Селия всё сидела ни жива ни мертва, но пока мисс Вейл раскуривала трубку, она нашла в себе силы произнести:
Н-неужели это так необходимо? Я сама признаю, что история не блещет, но может лучше будет оставить её как есть?
Морриган Вейл уставилась на Селию взглядом хищной совы и выдохнула дым.
Разве ваш литературный агент обратился ко мне с тем, чтобы оставить всё как есть? она указала кончиком мундштука на Люмьера. Или может вы просто хотели услышать отзыв о вашей работе? Что ж, извольте, я его вам покажу.
Мисс Вейл достала из сумки рукопись Селии и подтолкнула к ней. Селия только мельком взглянула на количество пометок и замечаний, и ей стало дурно.
Чтобы вы понимали, миссис Кроуфорд, это всё претензии к истории. У меня нет ни единого замечания к самим героям, к тому, как вы их прописываете. Но вы не находите, что рукопись могла бы быть гораздо лучше, не будь история такой плоской и вульгарной? Я понимаю, что это всё следствие сегодняшней моды на простенькие романы, описывающие все радости первой влюблённости, но ведь вы способны на большее.
Селия почувствовала резь в глазах, в горле встал ком, а мисс Вейл безжалостно продолжала: