Феликс замечал, что с напарницей творится что-то неладное, и поначалу списывал её состояние на шок после столкновения с монстром. Габриэлла не спешила его разубеждать, в надежде избежать вопросов, но по прошествии месяца он явно начал подозревать, что дело вовсе не в этом. Бертран замечала настороженный, тревожный огонёк в его карих глазах, но продолжала упрямо повторять, что с ней всё отлично. После нескольких безуспешных попыток вывести её на откровенность Эмери, сдавшись, «наябедничал» Жаклин. Габриэлла ворчала и злилась, но игнорировать требование явиться к начальству не могла. Только вот как объяснить им всем, что с ней происходит, если она сама этого не понимает?
До меня доходят тревожные новости, наблюдатель Бертран, Жаклин Бронт, немолодая сухощавая женщина с тёмными, чуть тронутыми сединой волосами, собранными в тугой пучок, обратила на свою подчинённую невыразительные бледно-голубые глаза, постукивая шариковой ручкой по деревянной столешнице. Вы нездоровы?
Габриэлла мысленно перебрала уже с десяток нейтральных вариантов ответа, но так и не решила, какой из них будет достаточно убедительным, чтобы прекратить ненужные допросы.
Совершенно здорова, она покрутила на пальце кольцо с гравировкой отдела наблюдателей. Должно быть, просто устала.
Ваш напарник сообщил мне, что в последнее время вы иначе себя ведёте, непреклонно продолжала Жаклин. Стали невнимательной. Это неприемлемо, учитывая ваши обязанности. Вы должны понимать наше беспокойство.
Габриэлла вдруг задалась вопросом, не станет ли она первым в истории стражей наблюдателем, которого уволят за профнепригодность.
Я скорректирую своё поведение, сдержанно пообещала она. Вам не о чем переживать.
Я переживаю лишь о том, что ваше состояние станет причиной ошибки и кто-нибудь пострадает из-за вашей оплошности, холодно ответила Бронт. Поэтому я спрошу ещё раз. Вам есть что мне рассказать?
В противовес взрывному характеру Феликса их начальницу отличал жёсткий и холодный нрав, что давно ни для кого не было новостью, но отчего-то Габриэлле всегда казалось, что именно её Бронт недолюбливает. Хотя сложно было сказать почему. Она хорошо справлялась со своими обязанностями, писала сносные отчёты, никогда не проявляла фамильярности или неуважения и нечасто лично взаимодействовала с Жаклин. Так откуда было взяться неприязни?
«Ты просто всё выдумываешь», твердо решила Габриэлла и покачала головой в ответ на последний вопрос руководительницы.
Я в полном порядке.
Бронт, раздражённо скривив тонкие губы, пару раз щёлкнула ручкой, пристально разглядывая собеседницу.
Что ж, тогда можете быть свободны, решила она. Но имейте в виду, что, если я сочту вашу работу неудовлетворительной, последствия для вас будут неприятные.
Я понимаю, смиренно кивнула Габриэлла и, поднявшись на ноги, поспешила ретироваться, мысленно гадая, что это за последствия такие.
Феликс ждал в коридоре, и стоило ей выйти из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь, шагнул ближе.
Что она сказала? спросил он.
Габриэлла скользнула по нему равнодушным взглядом, проходя мимо.
Мы с вами знакомы?
Напарник недоумённо моргнул и поспешил следом.
Вот только не нужно обижаться, проворчал он. Я о твоём благе забочусь.
Я тронута, но не стоит, на ходу отозвалась она, шагая по бесконечно длинному коридору в сторону жилых корпусов. Твоя забота приведёт к тому, что меня вообще уволят
Он опешил.
Что за чушь? Тебе Жаклин такое сказала?
Нет. Но очень на то было похоже, Габриэлла помедлила, задумчиво глянув на напарника. Что вообще происходит со стражами, которых выгоняют? Они умирают?
Феликс, размышляя, почесал кончик носа.
Не знаю, если честно, наконец признался он. За всю мою практику никого никогда не увольняли, все как правило рано или поздно сами уходят в небытие или погибают.
Значит, я буду первой, заключила Габриэлла, скорбно вздыхая.
С чего ты это решила?
Бронт меня недолюбливает.
Глупости.
Габриэлла только молча пожала плечами. Доводов для продолжения спора у неё не было, а аргумент вроде: «она так страшно на меня смотрит, будто я пнула её котёнка», звучал слишком уж глупо. И всё же эта встреча, вкупе с поведением напарника, заставила её задуматься о своём поведении. Она ведь и правда в последнее время была сама не своя стала тихой и рассеянной, отвечая невпопад. Не удивительно, что Феликс заволновался. Стоило взять себя в руки и привести разбушевавшиеся чувства в порядок, иначе рано или поздно это действительно плохо закончится.
Но как?
Раньше она взирала на мир будто сквозь толстое стекло всё казалось тихим, приглушённым и далёким. Даже собственные эмоции. Но всего за день знакомства Алистер разбил это стекло вдребезги, пробудив в ней бурю, и принёс в дар страшное проклятье Габриэлла начала сомневаться, что её жизньэто вообще жизнь. Всё казалось серым и однообразным.
Пустым.
До этого в ней существовала твёрдая уверенность, что перерождение стражем и борьба с тенями это её предназначение. Что работа, пусть довольно монотонная, приносит пользу, что она, Габриэлла, не бездушная часть механизма, и у нее есть цель, мнение, убеждения.
Куда всё это вдруг подевалось?
Закрывая глаза, она видела лишь горные вершины и звёздное небо. Она хотела это небо, а выданное не по её воле «предназначение» вело её под землю. Она мечтала о заснеженных горных пиках, а получала гул поездов и безликую толпу.
Как она вообще жила до этого?
Ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь из коллег и узнать, чувствовал ли хоть один из них нечто подобное, но одновременно с этим ей страшно было спрашивать. Что, если с ней что-то не так? Что, если у неё вновь отберут воспоминания? Сотрут ту Габриэллу, которая сломалась и обезумела, и создадут новую послушную и спокойную. Ту, у которой не было ни гор, ни звёзд, о которых можно мечтать.
У которой не было красноглазого демона с жестокой улыбкой.
Нет уж. Стоило самостоятельно разобраться во всём, что с ней творится, и начать с того, чтобы успокоить своего излишне опекающего коллегу. Её собственного смятения было вполне достаточно, если ещё и Феликс начнет паниковать, то один из них точно свихнётся.
«Начнем с малого, покосившись на шагающего рядом в угрюмом молчании напарника, подумала Габриэлла. Я, кажется, задолжала кое-кому обед».
Глава 8. Проблемы и решения
Выглядишь довольным, Габриэлла плутовато наблюдала за сидящим напротив Феликсом.
Бесплатный обед хороший повод для радости, вытирая губы салфеткой, сказал он.
Конечно-конечно, сцепив пальцы замком, его напарница поставила на них подбородок и смешливо сощурила глаза. За три дня радоваться начал, как я погляжу.
Хватит ёрничать, Бертран, а то отправишься на дежурство, пригрозил Феликс, возвращаясь к трапезе. Ты-то, как я погляжу, уже поела.
А ты жестокий человек, охотник Эмери, иронично заметила Габриэлла, но через мгновение её шутливый настрой угас, и она с преувеличенным вниманием принялась крутить в руках вилку. Скажи, Феликс, а ты влюблялся когда-нибудь?
От подобного вопроса тот едва не поперхнулся, с подозрением уставившись на собеседницу.
Что за намёки?
Не намёки, Габриэлла кисло улыбнулась, бросив на него короткий взгляд исподлобья. Просто интересно, могут вообще стражи в кого-нибудь влюбиться?
Ты что, влюбилась? по непонятной причине лицо Эмери едва ли не посерело от ужаса.
Бертран возмущённо округлила глаза.
Ой, ну что ты сразу так буквально всё воспринимаешь?! отложив вилку, она отвернулась и, подперев рукой голову, обиженно буркнула: Зря я вообще спросила.
Повисла угрюмая тишина. Феликс, то и дело поглядывая на напарницу, доедал свой шницель, а она демонстративно смотрела в сторону, постукивая каблуком ботинка по полу. Обеденный перерыв был в самом разгаре, и почти все рестораны и кафе в округе были забиты до отказа. В зале одного из самых популярных стейк-хаусов, где двум стражам чудом удалось урвать свободный столик, царила оживленная болтовня, мимо проходили посетители и официанты, из колонок под потолком доносилась какая-то незатейливая современная композиция, а за окном вовсю сыпал снег. Габриэлла разглядывала нарисованные на стекле жёлтые звёздочки, чувствуя как её вновь охватывает тоскливая меланхолия, преследующая её в последнее время.
В городе совсем не видно звёзд, потерявшись в своих мыслях, она заметила, что произнесла это вслух, только когда Феликс, решив, что она обращается к нему, негромко хмыкнул.
Зимой их редко видно.
Их не видно и летом, повернув к нему голову, сказала Габриэлла.
Эмери нахмурился, с необъяснимой тревогой разглядывая её лицо.
С чего вдруг ты заговорила о звёздах?
Без причины, его собеседница, пожав плечами, снова отвернулась. Мы никогда не смотрим на небо.
Потому что в небе нет теней, напомнил Феликс.
Да, протянула она, там только звёзды. Бесконечное множество звёзд.
Ты осознаёшь, что ведёшь себя странно? не выдержав, спросил Эмери. И уже давно. Что с тобой случилось?
Просто вдруг пришло в голову, что я ничем кроме работы раньше не увлекалась, удивившись собственной откровенности, призналась Габриэлла, наблюдая, как за окном кружатся крупные хлопья снега.
И в качестве нового хобби ты решила избрать астрономию? Феликс насмешливо хмыкнул.
Бертран сумрачно покосилась на собеседника.
Почему бы и нет? проворчала она. Или стражам вообще запрещено что-то любить или чем-то увлекаться?
Да что за бес в тебя вселился? нахмурившись, Эмери с подозрением разглядывал её лицо.
«Знал бы ты об этом бесе, убил бы меня на месте», подперев рукой голову, Бертран тяжело вздохнула.
Всё со мной нормально, меланхолично отозвалась она. Просто после перерождения у меня вместе с воспоминаниями будто отобрали интерес к жизни.
Эмери помолчал немного, явно дожидаясь каких-то пояснений, но когда их не последовало, вопросительно изогнул брови.
И что, это трагедия какая-то?
Уязвленная его равнодушием, Габриэлла досадливо взглянула на собеседника.
Хочешь сказать, тебя такие мысли никогда не беспокоили?
Нет. С чего бы вдруг? он пожал плечами. Откуда этот депрессивный настрой? Раньше тебя подобные вещи не волновали.
«Меня раньше вообще мало что волновало».
Когда она так и не ответила, Эмери чуть смягчился, и в его голосе заскользили незнакомые умиротворяющие нотки, словно он пытался успокоить хнычущего ребёнка.
Слушай, Бертран, не понимаю я, что за мракобесие творится в твоей голове, но если это настолько важно, займись ты этой свой астрономией или что там тебе интересно. В конце концов, ну подумаешь забыла ты, чем раньше увлекалась. Что мешает придумать новое увлечение? Тебе же не запрещают.
Медленно складывая журавлика из салфетки, Габриэлла помолчала, размышляя над его словами. Феликс не видел ничего страшного в её желании заняться чем-то ещё помимо работы. Да и в целом, никто не требовал от стражей бесчувственности. Всем по большей части было плевать, чем она занята в свободное время. Пусть её перерождение накладывало определенные обязательства, это не означало, что она должна отказаться от всего остального. Осталось только разобраться, куда теперь деть страстную жажду узнать и увидеть больше? Как насытить разум, что не желал больше существовать в тесных рамках ограниченности и неведения? Она забыла мир, в котором жила. Что мешало это вспомнить? Похоже, никакого проклятья Алистер ей не преподносил. Лишь открыл глаза, напомнив, что она всё ещё жива.
Мне нужен отпуск, пробормотала Габриэлла, сама удивляясь своему неожиданному заявлению.
И что ты собралась делать? Феликс с любопытством уставился на собеседницу.
Не знаю, она помедлила. Поеду путешествовать.
Это мигом лишило Эмери беззаботного настроя.
Плохая идея.
Почему?
Ты, похоже, забываешь, что мы официально даже не существуем, сумрачно напомнил напарник. Именно по этой причине мы живем так обособленно и не вступаем в лишний контакт с людьми.
Я не собираюсь вступать в контакт с людьми, стоило почувствовать утерянную было почву под ногами, как былые сомнения отступили, возвращая прежнюю уверенность. Просто хочу посмотреть мир, в котором живу.
Так купи себе атлас и энциклопедию, ворчливо посоветовал Феликс. Не обязательно тащиться на другой край света.
Кошмар, Эмери, ты такой ограниченный, она округлила глаза. Что у тебя за хобби было все эти годы? Кактусы выращивал?
Умная ты больно, сварливо отозвался напарник. Хватит ехидничать, а то я расскажу нашим, что ты тут себе напридумывала в последний месяц. Посмотрим, кто тогда посмеётся.
Габриэлла собралась сказать в ответ что-нибудь особенно колкое, но в этот момент её захлестнула волна стылого холода, не имеющего ничего общего с погодой за окном. Этот холод зарождался в глубине груди, разбегаясь по телу ознобом и накрывая с головой, словно она проваливалась в ледяную купель. В нос ударил приторный запах гниения, смешанный с затхлостью и плесенью. Это чувство могло быть вызвано лишь одним обстоятельством поблизости заражённый.
Заметив, как улыбка застыла на её губах, а в глазах вспыхнула знакомая тревога, Феликс свёл брови у переносицы, настороженно озираясь по сторонам.
Вот ведь пакость, вполголоса процедил он, поесть нормально не даст
Ты ведь уже поел, сбросив секундное оцепенение, напомнила Габриэлла, выуживая из кармана телефон и окидывая кафе цепким взглядом.
Эмери в ответ только шикнул на неё, пресекая неуместные остроты. Они заметили заражённого одновременно, как только открылась дверь и в помещение вошла группа новых посетителей. Их было трое, и все они беззаботно переговаривались и смеялись, даже не подозревая, что один из них одержим, не замечая белых глаз и чёрной дымки, обволакивающей его с ног до головы. Он сам не знал, что одержим, и не узнал бы до самого конца. Заражение было на начальной стадии. Пока он чувствовал лишь упадок сил и набегающее временами уныние. Но Габриэлла знала: уже в скором времени улыбка на его лице станет неестественной и натянутой, а потом и вовсе пропадёт. Исчезнет радость, еда потеряет вкус, а разум охватят тяжелые, мрачные мысли, изводящие его день за днём, доводя до исступления. И однажды он не выйдет на работу, откажется от общения, проваливаясь в чернейшие глубины депрессии. Возможно, попытается напиваться до беспамятства, чтобы хоть как-то заглушить растущее чувство безысходности, а потом поймет, что куда проще и быстрее пустить себе пулю в лоб. И для него всё закончится. А наевшаяся его жизненной энергией тень отбросит остывающее тело и отправится на поиски новой жертвы.
Я отправила предупреждение дежурным, не сводя взгляда с заражённого, тихо сказала Габриэлла, убирая телефон в карман пальто.
Хорошо. Жди здесь.
Феликс кивнул и, закрыв глаза, будто погрузился в медитацию, перемещая сознание в промежуточное измерение. В большинстве случаев полный переход был предпочтительнее, но это не всегда удавалось. Обыватели практически не обращали внимания на присутствие стражей, зато порой удивлялись внезапным исчезновениям. Поэтому, когда столкновение с тенью происходило в окружении обычных людей, стражи зачастую предпочитали ментальное перемещение, оставляя физические тела в материальном мире и при этом сохраняя с ними связь. Со стороны это выглядело, будто они задремали или глубоко о чём-то задумались, в то время как за гранью реальности свободно передвигались и вели сражение. Подобно актёрам, действующим за кулисами, пока на сцене их подменяли двойники.