У окна стоял большой письменный стол тёмного дерева, перед ним диванчик, обтянутый тёмно-зелёным бархатом. Я не решалась даже дышать всё здесь казалось таким дорогим и хрупким.
Вот так встреча! Добрый день, произнёс чей-то голос.
Ой, как я удивилась! Мужчина, сидящий за большим письменным столом, совсем не казался строгим. Седой бородой и пышными бакенбардами он напоминал доброго дедушку. С интересом посмотрев на меня поверх маленьких круглых очков, он поднялся с чёрного стула и подошёл ко мне.
А это, насколько я понимаю, маленькая Стина, которая приехала к нам сюда, в «Малиновый холм», чтобы помочь в наших исследованиях! проговорил он. Голос его звучал низко и раскатисто, но в нём будто таился смех.
Я сделала книксен.
Пожалуйста, садись, сказал доктор Хагман, побеседуем, пока не пришла сестра Эмерентия.
Значит, она тоже придёт? А я так надеялась, что будут только доктор, сестра Петронелла и я.
Ну-ка, Стина, расскажи: как тебе наш санаторий?
Я задумалась.
Всё такое большое. И немного пустынное. Я надеялась, доктор не обидится на меня за то, что роскошный «Малиновый холм» показался мне слегка пустынным. И очень современное, поспешила я добавить.
Доктор Хагман рассмеялся:
Понимаю. Такой маленькой девочке наш санаторий наверняка кажется настоящим за́мком с привидениями. Но в ближайшее время и сотрудников, и пациентов станет гораздо больше. А современно это да: устами младенца глаголет истина.
В дверь постучали, но вместо сестры Эмерентии вошёл мужчина. Он был моложе доктора Хагмана примерно ровесник матушки. И на нём тоже был белый халат.
Простите, сказал он, увидев меня. Я и не знал, что у доктора Хагмана пациентка.
И не какая-нибудь пациентка, воскликнул доктор Хагман, а фрёкен Стина ключевая фигура в моих исследованиях туберкулёза. Стина, разреши представить тебе моего коллегу доктора Функа.
Мне стало неловко. Ведь я сидела. Должна ли я встать и сделать книксен? Или достаточно кивнуть? Как надо вести себя в таких роскошных комнатах с такими приличными людьми?
Здравствуйте, еле слышно произнесла я.
Доброе утро, фрёкен, ответил доктор Функ без всякого интереса. Доктор Хагман, я провожу обход в отделениях с первого по двенадцатое. Могу ли я одолжить у вас сестру Петронеллу?
Я покосилась на сестру Петронеллу и заметила, что она покраснела от удовольствия. Доктор Хагман махнул рукой:
Разумеется! Идите, сестра, идите.
Теперь в кабинете остались только мы с доктором Хагманом. Я больше не боялась, потому что доктор Хагман показался мне добрым. Однако в этой изысканной комнате я по-прежнему ощущала себя не в своей тарелке. Украшенный завитушками стул оказался чудовищно неудобным. В сиденье было что-то твёрдое, упирающееся в мою костлявую попу, бархат щекотал, а мои ноги не доставали до пола.
Скажи мне, Стина, дружочек, кто-нибудь объяснял тебе, почему ты здесь?
Я кивнула.
Хорошо. Как ты знаешь, чахотка бич нашего времени. Особенно часто ею страдают маленькие дети, живущие в городах, такие, как ты. Я глубоко убеждён, что при правильном лечении в здоровой среде мы можем добиться значительных улучшений у большинства пациентов.
В этом предложении было очень много слов, но я снова кивнула.
К сожалению, пребывание в санатории и лекарства стоят денег, как ты сама понимаешь. И не у всех больных такие деньги имеются. В будущем я надеюсь создать фонд для финансирования лечения малообеспеченных пациентов. Но чтобы привлечь финансистов к такому подвигу гуманизма, нужны доказательства, что предлагаемое мною лечение даёт желаемый эффект. И тут на сцене появляешься ты. Понимаешь, дружочек?
Я-то давным-давно не вполне понимала, о чём он говорит, но всё же предприняла попытку.
Меня будут лечить лекарствами и свежим воздухом, и если я поправлюсь, то, может быть, богатые люди захотят дать денег, чтобы другие бедные дети смогли лечиться как я, осторожно проговорила я.
Доктор Хагман снова засмеялся:
Совершенно великолепное изложение! Куда разумнее, чем моё! Можно угостить тебя стаканчиком сока?
Конечно, я согласилась, и доктор, налив из графина большой стакан черносмородинового сока, протянул его мне. Сок оказался божественно вкусным.
Однако я хочу уточнить один момент, продолжил доктор Хагман. Туберкулёз весьма коварное заболевание. Ты получишь самое лучшее лечение но это, к сожалению, не гарантирует, что нам удастся победить болезнь. Говоря это, он совсем погрустнел.
Я всё понимаю, доктор Хагман, поспешила ответить я. Понимаю, что, видимо, скоро умру. Но если вы считаете, что от моего нахождения здесь, в «Малиновом холме», будет какой-то прок, я готова помочь. В смысле с исследованиями. Я попыталась улыбнуться и отпила ещё один глоток вкуснейшего сока.
Примечания
1
Гельсингфорс так раньше назывался город Хельсинки. (Здесь и далее примечания переводчика и редактора.)