Прости меня, мама, сказала я ей со слезами на глазах. Мы просто ее не видели. Я думаю, она уже была к тому моменту мертва.
Ты соскребла жала? спросила у меня Немея.
Да, думаю, да. Я делала все возможное.
Хорошо. Она открыла небольшую баночку из китовой кости, полную переливающейся розовой мази, и начала намазывать ее на ногу Зейди. Жемчужины помогут ей исцелиться, но, боюсь, раны слишком глубокие, чтобы когда-нибудь полностью исчезнуть.
От слов Немеи мама зарыдала еще сильнее.
Но она ведь выживет? спросил отец.
Она будет жить, если нам удастся сбить температуру.
Немея попросила меня намочить полотенце свежей водой, чтобы положить Зейди на голову, и заставила меня смочить парой капель ее кровоточащий рот, поцарапанный занозами деревяшки, которую она зажимала. Старейшина наблюдала, как я промакала ее кровь, но вопросов не задавала. Мама мертвой хваткой вцепилась в руки Зейди, покачиваясь вперед-назад на коленях и бормоча молитвы Талосу и всем остальным богам, которых она могла назвать. Отец расхаживал по комнате, пока Немея перевязывала ногу Зейди тканевыми бинтами.
Через наше окно я видела людей, толпившихся на нашем балконе.
Смотри, папа, сказала я.
Наш дом не мог выдержать веса стольких людей. Он вышел на улицу и сказал им, чтобы они уходили, что произошел несчастный случай и утром они обо всем узнают.
Когда я услышала, как губернатор Кристос снаружи вежливо, но настойчиво велел людям уходить, я почувствовала волну облегчения. Он вошел в дом вместе с Элиди и Сэми и поспешил к Зейди. Когда все столпились вокруг нее, Зейди была скрыта из виду, и Сэми сначала заметил меня.
Нора, что произошло? спросил он, присев на корточки возле меня.
Мы плавали. Ее ужалила мертвая медуза волосы девы. Я доставила ее домой так быстро, как только смогла.
Он притянул меня в свои объятия, и я позволила себе на мгновение успокоиться. Сэми позаботится о Зейди, что бы ни случилось.
Мама плакала в углу, а мама Сэми бормотала тихие слова, пока губернатор Кристос разговаривал с отцом. Старейшина Немея закончила перевязывать раны Зейди и наливала воду в горшок. Я наблюдала, как она положила горсть трав и несколько шариков розовой мази и размешала.
Я поднялась с помощью Сэми и пошла разжигать огонь в нашей глиняной печи.
Что вы делаете? спросила я у Немеи.
Крем поможет ее ранам, а бульон поможет ей справиться с лихорадкой.
Когда смесь закипела, она попросила миску и налила в нее бульон. Отец пытался немного приподнять Зейди, чтобы она могла попить, но та была вялой, как морской огурец. Мне показалось, что я увидела движение ее ресниц, и ей удалось проглотить немного бульона, но она не проснулась. Даже, наверное, к лучшему, что она спала, боль, должно быть, невыносимая.
Немея позвала моих родителей.
Этой девочке нужно отдохнуть. В таком состоянии она не может ехать в Иларию, даже если предположить, что она еще будет нужна принцу. Завтра я созову экстренное заседание со старейшинами и мы обсудим, что делать дальше.
С ней будет все в порядке, сказала мама, выпрямляя спину. Она была рождена стать принцессой, и она отправится в Иларию через два дня, как и планировалось. Вы выбрали ее. Вы не можете отнять у нее этого.
Серые глаза старейшины сузились.
Как я уже сказала, мы обсудим это утром. А сейчас всем необходимо немного отдохнуть. Когда девочка придет в сознание, ей будет очень больно. Продолжайте поить ее небольшим количеством бульона. Если боль будет невыносимой, ей можно выпить немного вина, но только чуть-чуть.
С ней все будет в порядке, снова сказала мама, но старейшина Немея не ответила.
Отвези меня домой, сказала она Сэми, который не стал уклоняться от выполнения наказов старушки, которая ниже его вдвое.
Я вернусь утром, крикнул он мне, спускаясь через дверь люка. Позаботься о ней.
Я кивнула, обхватив себя руками. Я оставалась все в той же мокрой ночной сорочке, но знала, что холод, просачивающийся внутрь, не покинет меня, даже когда я высохну.
Конечно.
К тому времени как поднялось солнце, такое же красное и зловещее, как раны Зейди, мы все уже проснулись. Она все еще не разговаривала а только всхлипывала, когда мама качала ее и убирала волосы с лица. Лихорадка пока полностью не прекратилась, но тот факт, что Зейди пришла в себя, был добрым знаком. У меня получилось заставить ее пить бульон небольшими глотками, но она не смотрела мне в глаза. Отец продолжал ходить туда-сюда по дому.
Сейчас они не могут изменить свое решение, сказал он. Разумеется, король простит ей несколько шрамов на ноге.
Я прикусила язык, хотя шрам на моей щеке покалывал, когда он заговорил. Он казался таким незначительным по сравнению с ожогами Зейди. Но я понимала логику Зейди ей нужно было сделать что-то радикальное со своей внешностью, не меняя своих физических возможностей. Женщина со шрамами вполне могла обеспечивать свою семью.
Не глупи, Пакс, проворчала мама. Несколько шрамов? Девушка искалечена.
Каллиопа, прошипел отец. Достаточно.
Она перевела свой взгляд с него на меня.
Как ты допустила, чтобы это случилось? спросила она у меня в сотый раз. За два дня до ее отъезда? Она провела всю жизнь, оберегая свою красоту, и одно бестолковое решение стоило ей всего.
Я слишком устала, чтобы и дальше держать язык за зубами.
Не всего. Я все еще собираюсь стать невесткой губернатора.
Я ожидала вспышки гнева, но пощечина застала меня врасплох.
Я накрыла рукой щеку. Мама никогда не била нас, что, по моим предположениям, было связано со страхом изуродовать нас, нежели с любовью. На мгновение ее глаза расширились, как будто она даже себя удивила, но не отступила.
Это все твоих рук дело, так ведь? обвинила она меня. Ты всегда завидовала своей сестре. Ты никогда не была довольна тем, что живешь здесь. Ты всегда думала, что ты лучше всех нас, что Вариния слишком мала для тебя. Но ты всего лишь одна из мелких, глупых рыбок, плавающих в наших водах. Ты действительно думаешь, что они предпочтут тебя Элис?
Отец подошел и навис над нами.
Я сказал, довольно.
Меня пугало, что кто-то мог подозревать меня в умышленном причинении вреда Зейди, но моя собственная мама? Неужели она действительно подумала, что я способна на такое?
Я люблю Зейди больше самой жизни, сказала я, пытаясь скрыть свою боль и с треском провалившись. Я бы никогда не навредила ей, чтобы занять ее место! Ты должна это знать.
Она отвернулась от меня.
Я совсем тебя не знаю.
Отец взял меня за руку и вывел на балкон.
Расскажи мне правду, Нора, произнес он, когда убедился, что шум волн сможет заглушить его слова, чтобы мама, со своим острым слухом, не смогла ничего услышать. Это произошло случайно или Зейди сделала это с собой, чтобы остаться и выйти замуж за Сэми? Я знаю, что она любит его, и я также видел, как он смотрит на нее. Просила ли она тебя помочь ей?
В моем животе словно якорь провернулся. Неужели все это было настолько очевидно?
Это был несчастный случай.
Глаза отца были темно-карими, темнее моих, почти черными. Его волосы колыхал ветер, обнажая легкую залысину, которая придавала ему благородный, мудрый вид.
Правду, Нора.
Это был несчастный случай, медленно повторила я. А внутри, в горле, правда рвалась наружу и пронзительно кричала, требуя своего высвобождения.
Я проглотила ее.
Ладно. Тогда посмотрим, что решат старейшины. Скорее всего, вместо Зейди отправят Элис или какую-нибудь другую девушку. Отец вздохнул. И я не знаю, примет ли Сэми ее такой.
Да помогут мне боги, теперь мне придется отстаивать все, чего мы с Зейди хотели добиться.
Примет. Он любит ее.
Тем не менее его родители могут этого не позволить. Он откашлялся. Особенно теперь, когда все поселение осведомлено о том, что вы с Сэми поженитесь в солнцестояние. Нам стоит благодарить за это вашу маму.
У меня отвисла челюсть.
Что? Нет! Я не могу выйти замуж за Сэми сейчас. Это уничтожит Зейди.
Он снова откашлялся, отворачиваясь как раз в тот момент, когда я заметила в его глазах блеск слез. Раньше я никогда не видела, чтобы мой папа плакал.
Я подошла и стала рядом с ним у перил балкона, но не смотрела на него. Я боялась, что ему станет стыдно и что на моем лице он прочтет то же чувство стыда.
Если Сэми не женится на Зейди, что с ней станет?
Полагаю, это зависит от степени полученных увечий.
Я тихонько всхлипнула.
Мне страшно, отец.
Он притянул меня к себе, обнял и стал поглаживать по голове, как в детстве, до того несчастного случая.
Как и мне, Нора. Как и мне.
Через несколько часов старейшины позвали маму и отца в молельный дом. Я осталась дома, чтобы присматривать за Зейди, которая спала, но, по крайней мере, она была в сознании. Она до сих пор не поговорила со мной, но во сне она сжимала мою руку. Меня одолевало желание снять с нее повязки и посмотреть, насколько были серьезны раны, но я боялась помешать процессу заживления. Немея сказала, что прибудет позднее, вечером, чтобы сделать перевязку и нанести целебную мазь. Во всяком случае, небольшие шрамы на животе уже начали заживать.
Моя сестра обязательно поправится. Она должна.
Как только Зейди открыла глаза, я сразу принесла ей попить свежей воды.
Как ты себя чувствуешь? спросила я. Ты можешь сейчас разговаривать?
Она кивнула.
Да, я могу говорить.
Я стиснула ее ладонь.
Ты ведь не злишься на меня, правда? Мне невыносима одна только мысль о том, что ты в этом винишь меня.
Она потрясла головой, ее лицо побледнело так, как никогда прежде.
Нора, разумеется, я не обвиняю тебя. Это сделала я.
Ты жалеешь об этом?
Она попыталась сесть прямее, а затем обессилено рухнула на подушки.
Я буду жалеть об этом, только если Сэми выберет себе другую невесту.
Я занервничала, вспоминая слова отца, которые он сказал мне. Если они попытаются сейчас заставить меня выйти замуж за Сэми, я откажусь.
Нора? Сэми отодвинул нашу занавеску, как будто прочитал мои мысли.
Зейди вдруг нашла в себе силы сесть и поправила свою тунику.
Что ты здесь делаешь?
Я пришел убедиться, что ты в порядке, глупенькая. Он сел рядом с ней с другой стороны и взял за свободную руку. Как ты?
Немного лучше. Боль сильная, но, когда ты рядом, мне легче.
Я непроизвольно опустила взгляд. Каким-то образом за последние несколько месяцев я отошла с позиции самого важного человека в жизни Зейди на второй план.
Он приблизился к ней и легко поцеловал в лоб.
Мы поженимся, как только ты наберешься сил.
Зейди просияла.
Твои родители согласились?
Я еще не разговаривал с ними. Он шумно сглотнул, явно нервничая. Сейчас с ними беседуют старейшины.
Значит, я точно не уезжаю?
Я не знаю. Мне пришлось выйти из комнаты. Но я слышал слова старейшины Немеи о том, что ты можешь не пережить путешествие, и это станет Он умолк. Я никогда не видела, чтобы ему было так неловко.
Чем? спросила Зейди.
Сэми вздохнул.
Позором для нашего народа отправить девушку с такими ужасными шрамами.
От этих слов ее глаза наполнились слезами, но ей удалось улыбнуться.
Теперь все это не имеет никакого значения, пока я могу быть с тобой.
Возможно, для Зейди я опустилась на второе место, но она только что потеряла большее: статус красивейшей девушки Варинии, который она удерживала на протяжении семнадцати лет, сменился на позор и унижение. Я помолилась Талосу, чтобы у родителей Сэми хватило доброты благословить их брак. В конце концов, травмы никак не повлияют на ее возможность быть ему женой. Пока они не беспокоят Сэми, почему это должно волновать кого-то еще?
Мы с Сэми встали при звуке донесшегося снизу голоса отца. Он взобрался по веревочной лестнице и потом помог подняться маме. Ее изможденное лицо было непроницаемым. Спустя мгновение старейшина подала свою узловатую руку отцу, который легко, как пушинку, поднял Немею.
Что происходит? поинтересовалась я. Сэми продолжал держать Зейди за руку.
Старейшина Немея ответила за всех:
Мне очень жаль, но боюсь, что у нас нет выбора. Зейди должна отправиться в Иларию, даже если это погубит ее.
Нет! раздался вопль Зейди среди нашего ошеломленного молчания.
Мы с Сэми встретились взглядами. И без всяких слов в его карих глазах я прочла правду: он любил Зейди так же сильно, как и она его. Если она уедет, никто из них никогда уже не оправится.
Помоги нам, молил он.
Поэтому я ответила единственно возможным способом.
Нет, эхом отозвалась я, мой голос звучал намного тверже, чем мне показалось. Отправьте вместо нее меня.
8
Мама, жестоко усмехнувшись, ответила первой.
Ты ведь этого и добивалась, не так ли? Она шагнула в мою сторону и ткнула пальцем мне в грудь. Ты так долго об этом мечтала. Даже старейшины знают, что это сделала ты.
Я сбросила ее руку и повернулась к отцу.
О чем это она говорит?
Он испустил долгий, прерывистый вздох.
Они полагают, что это твоих рук дело.
Что? Мой голос был резким от негодования, но изнутри меня, подобно червоточинам в коралле, разъедало чувство вины. Это же просто смешно. Зейди была там, она расскажет им правду!
Да, произнесла Зейди у меня за спиной. Отец, это была случайность. Ужасный несчастный случай, и ничего более. Нора бы никогда и не подумала причинить мне боль!
Мама нагнулась к Зейди.
Ты не должна лгать ради нее, промурлыкала она. Ты все равно станешь принцессой.
Разве они не могут отправить Элис? спросил Сэми.
Могли бы, если бы считали, что у них есть выбор, ответил отец.
Я коснулась его руки.
О чем это ты?
Под его глазами пролегли темные круги, а его кожа была землистого цвета, как будто он за ночь постарел на десяток лет.
Два поколения назад избранная девушка утонула за несколько дней до предполагаемого отплытия в Иларию. Старейшинам пришлось отправить вместо нее другую девушку. Когда принц узнал, что получил посредственную девушку, то наказал народ, перекрыв им на месяц поставку питьевой воды. Десятки варинийцев погибли, в основном дети. Отец шумно сглотнул. Старейшины опасаются, что если мы отправим Элис, то иларийцы заявят, что мы нарочно обманули их.
Я знала, что иларийцы суровы, но это было слишком даже для них.
Что случилось с девушкой, которую они отправили?
Папа покачал головой.
Мы не знаем. Вместо нее принц женился на иларианской девушке.
И что, по-твоему, они сделают с девушкой, которая серьезно ранена? спросила я. Сэми слышал слова старейшины Немеи о том, что Зейди может не пережить путешествие.
Она может и не выжить, это правда, сказала старейшина. Но здесь был посланник. Он видел Зейди. Если теперь мы отправим Элис, он поймет, что это сознательный обман. По крайней мере, он в курсе, что ранее Зейди была здорова. Принц должен понять, что это был просто несчастный случай.
А что, если он все равно останется недоволен? Что остановит его от решения прекратить поставку воды, еды, древесины для нас? Я повернулась к Немее. Позвольте мне занять ее место. Она недостаточно сильна.
А что ты предлагаешь сделать с твоим шрамом? спросила мама с издевкой в голосе. Посланник видел его.
Не его. Меня. Но она была права. Талин достаточно внимательно меня изучил. И я уверена, что он заметил мой шрам.
Немея задумчиво почесала родинку на подбородке.
Я могла бы придумать способ его скрыть. Что-то вроде пятна. Остальным членам совета я сообщила о том, что Зейди не в состоянии отправиться в путешествие, но, возможно, они захотят увидеть ее своими глазами. Не важно, есть шрам или же его нет стоит полагать, что принц предпочтет живую девушку мертвой.
Мама покачала головой.
Но принц не какой-то там глупый покупатель на плавучем рынке. Мы не можем просто подменить один рулон ткани другим, второсортным, когда он отвернулся. Если ему откроется правда о том, что мы сделали