Постоянно и во время каждого визита.
Пришла медсестра, дала Роуз лекарство. Кип взглянул на пузырёк с таблетками. Название на этикетке показалась ему знакомым большая Г и маленькая к. В следующее мгновение он узнал и всё слово: «Гриттлшэнк».
Столкнуться с воспоминанием о школе Квиксмит в обыденном мире было настолько неожиданным, что Кип несколько секунд смотрел на пузырёк, смакуя радость восхитительного секрета.
Но вскоре до него донёсся голос отца.
Рози говорил Тео. Рози, теперь нас только трое. Ты, я Тео, а ещё наш Кип.
Тео повторила она. Кип Роуз ненадолго замолчала. Но сейчас все там, снаружи, с недоумением произнесла она. А разве Сьюзи там нет?
Кип взял маму за руку. Это было похоже на то, как если бы они с отцом искали Роуз в густом тумане. Время от времени она звала их, и они бежали на звук её голоса. Но когда прибегали, то каждый раз оказывалось, что они слышали всего лишь эхо.
Может, выйдем отсюда, дорогая? предложил Тео. Побудем на свежем воздухе?
Тео открыл окно, прохладный ветер ворвался в комнату. В тот же миг Кип почувствовал, как его чудесную тайну выдуло наружу, а на месте секрета осталась только холодная бесстрастная решимость.
Вечером того же дня они с отцом поужинали и смотрели какую-то глупость по телевизору, устроившись рядышком на диване. Говорить им обоим совсем не хотелось, но в груди Кипа отчаянно жгло, и он понимал, что должен сказать правду.
Я не поеду, пап.
Тео поставил кружку на кофейный столик.
Я не поеду, вновь заявил Кип. В Квиксмит. Я не могу оставить маму. Что, если она со дня на день меня вспомнит? А меня не будет рядом и всё угаснет? А вдруг из-за меня это никогда не случится? Нет, я не могу уехать.
Тео тяжело выдохнул через нос, выключил телевизор и посмотрел на сына.
Кип, я был уверен, что отвечу отказом, когда профессор пришёл сюда и рассказал о стипендии. Позволить тебе отправиться в школу-пансион конечно, это меня пугало, представлялось слишком опасным. Но я должен переступить через себя. Речь не обо мне, Кип. Речь о тебе. Ты умный, причём намного умнее меня. В любом случае ты достаточно умён, чтобы понимать: возможно, тебе выпал шанс, который вряд ли когда-нибудь появится в твоей жизни ещё раз. Представь, что луч прожектора вдруг упал прямо на тебя, всего на мгновение, а через миг уйдёт навсегда.
Но как же мама? спросил Кип.
Он взял диванную подушку и ткнул пальцем в потёртую ткань на уголке.
Твой новый наставник заверил меня, что Квиксмит лучшая школа в мире, продолжал отец. Она настолько хороша, что её существование держится в секрете, поэтому преподаватели могут выбирать детей, которые действительно заслуживают права там учиться. И нам даже не нужно платить, Кип! Что мешает тебе выучиться, стать блестящим доктором величайшим в истории! вернуться сюда и вылечить маму?
Вернуться и вылечить маму? Почему Кипа никогда не посещала такая идея? Это же очевидно! Волна благодарности захлестнула мальчика и вылилась в объятие, в которое он с такой силой заключил отца, как будто никогда не хотел отпускать.
РАСТЯНУТЫЙ ЛИМУЗИН
Пролетело несколько недель, и вот, холодным утром понедельника, Кип и Тео ёжились на парковке жилого комплекса «Ильстов». Розочка не спала и сидела настороже в маленькой переноске, стоявшей на тротуаре. Она предчувствовала приключение, тельце зверька трепетало от возбуждения. Ровно в пять часов тридцать минут перед ними остановился белый лимузин: длинный и гладкий, точно такой же, в каких ездят разные знаменитости. Двигатель тихо мурлыкал.
То есть твоя машина не только с автопилотом, но ещё и настоящий растянутый лимузин в придачу? спросил Тео, возбуждённо подпрыгивая на бордюре. Совсем неплохое начало!
Он подкатил клетку Розочки к широкой двери лимузина, которая распахнулась, как только Тео очутился рядом. Кип бросился следом за ним.
Вскоре они вдвоём затолкали высокую металлическую клетку в салон, установив её на диванчик. За ней последовал большой потёртый чемодан со сломанной ручкой, затем рюкзак Кипа, а потом и Розочка в переноске.
Отец и сын, стоя на тротуаре, посмотрели друг на друга.
Вот и всё, сказал Тео и широко распахнул руки.
Отцовское объятие пахло свежим кофе и лимонной отдушкой стирального порошка, и Кип глубоко вдыхал его напоследок.
Я буду скучать, признался он.
Я тоже. Но до конца семестра осталось шесть недель!
Попрощаться с отцом было всё равно что разорваться пополам. Одна половина Кипа хотела остаться здесь, в папиных объятиях, надеясь, что однажды маме станет лучше. Но как только мальчик сел в машину, вторая его часть стала гораздо сильнее. Ей хотелось выскочить из люка и оглушительно заорать на всю тихую утреннюю улицу, по которой лимузин нёсся навстречу новому миру.
Автомобиль набрал скорость, и Кип прильнул к окну. Он махал до тех пор, пока Тео не скрылся из виду (и ещё немножко просто на всякий случай).
Когда он откинулся на спинку кресла, затенённое стекло само поднялось и закрылось.
В роскошном салоне лимузина имелось несколько заманчивых отсеков. Пока Кип исследовал их, Розочка ободряюще скреблась в переноске.
Смотри, сказал Кип. Здесь есть маленький холодильник с напитками и закусками! И даже брюссельская капуста для тебя.
Привет, Кип, прозвучал приветливый голос. Рада снова тебя видеть. А это, должно быть, Розочка?
КОТИК! воскликнул Кип. Конечно, как же я сразу не догадался! Ведь ты управляешь автомобилем, да?
Я управляю всем парком лимузинов школы Квиксмит, отозвалась КОТИК.
Одновременно?
Да, ответила КОТИК. Согласись, это совсем не сложная задача для такого интеллектуального компьютера, как я.
И вдруг Кип заметил, как кто-то ползёт по стеклу со стороны салона.
Розик! У нас тут заяц: точнее, в машине Кружная бродяга! КОТИК, ты знаешь, какой это вид бабочки?
Это твой мольнешар, охотно откликнулась КОТИК.
Мой кто?
Мольнешар. Все мольнешары дроны моего собственного изобретения и изготовления. Мы используем их для отслеживания успехов ученика и для того, чтобы быть уверенным в его безопасности. У каждого ученика школы Квиксмит есть мольнешар.
Я сразу понял, что бабочка непростая, выпалил Кип. Слышала, Розик? Лучше тебе её не есть.
Не беспокойся, произнесла КОТИК. Розочка выдохнется гораздо раньше, чем поймает мольнешара.
Кип бросил взгляд через всё пространство лимузина: клетка Розочки занимала большую часть сидений.
Что будет дальше? Мы подберём ещё пассажиров? неуверенно спросил он.
Мы нет, ответила КОТИК. Я да.
Кип не совсем понял, что это значит.
Я вижу, ты сбит с толку, добавила КОТИК. Позволь мне объяснить. Видишь ли, ты находишься в растянутом лимузине.
По-моему, я это знаю, заметил Кип.
Но имеются кое-какие важные детали: это тянущий время лимузин! То есть он растягивает секунды в часы, позволяя мне в считаные мгновения объезжать огромные расстояния, забирая каждого ученика по отдельности. Как только я высажу тебя, твой багаж будет выгружен, а автомобиль мгновенно переместится на Фарерские острова. Непосредственно в данный момент я отправляю машины из автопарка в Португалию и Алжир.
Получается, когда растянутый лимузин растягивает секунды, в салоне кажется, что прошло совсем немного времени?
Совершенно верно, Кип. Время эластично.
«Лимузин и так потрясающий, подумал Кип. Одно слово лимузин! Но если бы папа услышал все эти объяснения, у него бы голова взорвалась!»
Есть ещё вопросы? поинтересовалась КОТИК.
Только один: долго ещё ехать?
Мы уже приехали, Кип. Мы стояли на месте всё время, пока беседовали.
Дверь с тихим щелчком открылась.
Твой багаж будет доставлен в комнату позже, проговорила КОТИК. Если не знаешь, куда идти, просто следуй за шарнемолем.
По-моему, ты сказала, что его зовут мольнешар? уточнил Кип.
Конечно, согласилась КОТИК. Но он может без труда превращаться в шарнемоля, если ты этого захочешь. Запомни: мольнешар повсюду следует за тобой, а шарнемоль ведёт тебя, куда ты попросишь. А теперь до свидания, Кип. Скоро мы ещё поболтаем, я не сомневаюсь.
Словно во сне, Кип крепко схватил рюкзак и переноску с Розочкой, вылез из лимузина и оторопело посмотрел вверх.
Вверх, потому что небо над головой было оживлённее, чем в период сезонных птичьих миграций. Только вместо птиц здесь были дети, летавшие на разноцветных плоских дисках размером с раскрытый зонтик. Вы не поверите, но на самых шумных участках имелись даже светофоры, закреплённые на деревьях!
Что это такое, Розик? пролепетал Кип.
Гораздо важнее знать, насколько быстро они носятся! воскликнул черноволосый мальчик, проезжая мимо на кресле-каталке.
Недоумевая, откуда вдруг взялся парнишка, Кип обернулся и увидел, что лимузины безостановочно выгружают пассажиров. Это было похоже на появление призраков на ускоренной перемотке. Каждую секунду в самых разных местах парковки возникали лимузины, из которых выскакивали новоприбывшие. В воздухе повсюду порхали белые мольнешары или шарнемоли, напоминающие опавшие лепестки цветущих вишен.
Как там сказала КОТИК? Если нужно куда-то попасть, ему потребуется шарнемоль!
Шарнемоль! громко позвал Кип. Шарнемоль!
В ту же секунду крылышки мольнешара захлопали так часто, что превратились в белый вихрь. Голова и кончик брюшка исчезли, и не успел Кип и глазом моргнуть, как перед ним появился шарик сияющего белого света размером с мотылька. Розочка, не вполне уверенная в том, что видит, принялась кругами носиться по переноске.
Шарнемоль завис в воздухе примерно на уровне плеч Кипа, и над шариком возникли четыре перламутровых слова:
ИДИ ЗА МНОЙ, КИП
Кип посмотрел налево и направо. Примерно половина учеников шагала за своими светящимися шарами: кто-то уверенно, почти не глядя по сторонам, кто-то замешкавшись и явно оказавшись здесь впервые. Черноволосый мальчик снял с головы бейсболку и пытался поймать шарнемоля, который мячиком прыгал прямо перед ним.
«Такое даже во сне не приснится, подумал Кип. Никогда!»
По мере того как шарнемоль вёл Кипа вдоль чёрного здания, которое он запомнил ещё тогда, когда был в школе на дне открытых дверей, слова над светящимся шариком слились вместе, перемешались и преобразовались в новую надпись:
НЕБЕСНЫЙ ДВОРЕЦ
Когда они приблизились к небольшому ярко-жёлтому зданию, перламутровые слова снова изменились:
КОРПУС ПЕРВОГО КУРСА
Кип отсчитал три двери, а около четвёртой шарнемоль замер.
Кип распахнул дверь и увидел коридор и лестницу, запруженную компанией ребят, которые о чём-то громко говорили.
АЛЬБЕРТ
Мальчик протиснулся мимо них, преодолел следом за шарнемолем три лестничных пролёта и остановился перед комнатой К10. За дверью оказалась мансарда в форме буквы Г, причём в десять раз просторнее спальни Кипа. Вдоль одной стены стояла двухъярусная кровать с крепкими деревянными ступеньками. Рядом с кроватью был шкаф, наполовину заполненный книгами.
В дальнем конце комнаты послышался глухой удар, и Кип поспешил свернуть за угол, где увидел два письменных стола и два очень удобных на вид крутящихся кресла.
Привет? вопросительно произнёс Кип.
Один из столов выглядел так, будто самая умная в мире птица решила свить на нём гнездо: там громоздилась куча ручек, карандашей, ластиков, скрепок, два калькулятора, шарики скомканной бумаги и разноцветные стикеры. Второй стол был совершенно пуст.
При-ве-е-е-е-е-т? повторил чей-то голос.
Под захламлённым столом раздался шорох, и из-под него вылез мальчик примерно одного возраста с Кипом.
Когда он выпрямился, глаза незнакомца были на уровне глаз Кипа, но из-за волос он казался почти на голову выше: будто все мысли, рождавшиеся в его мозгу, вырвались наружу облаком пружинистого чёрного звездообразования.
Меня зовут Альберт Масвинго, представился мальчик.
Кип Брэмли, сказал Кип.
В таком случае добро пожаловать в комнату Альберта и Кипа, заявил Альберт, потому что мы с тобой соседи по комнате! Я уже выбрал себе стол, надеюсь, ты не против?
Кип поставил на пол рюкзак и переноску с Розочкой.
Все столы одинаковые, заметил он. Ты откуда?
Я зимбабвиец, ответил Альберт. И ирландец. Зимбабландец.
А не ирландбабвиец?
И это тоже, рассмеялся Альберт. А ты? Откуда ты?
Я живу в Лондоне, сказал Кип. Но родом не оттуда.
Альберт протянул ему банку арахисовых козинаков. Кип взял кусочек, и сосед по комнате сильно встряхнул банку, чтобы он мог взять ещё. Дорожная переноска Розочки задрожала в ответ, и Альберт наклонился, чтобы заглянуть внутрь. Два внимательных глаза зорко уставились на него.
Ой, кто это? Дай угадаю! Парящий хомяк? Нет, постой! Шиншилла-альпинист? Ох, какой же я глупец Белка-летяга!
Кип широко улыбнулся, он был впечатлён.
Почти никто не догадывается, что она летучая.
В прошлом году мой брат делал проект по биологии. Это та, что светится под ультрафиолетом?
Она самая! Похоже, ты действительно разбираешься в летягах! Да, она светится розовым. Поэтому мы и назвали её Розочка.
Альберт перевёл взгляд на Кипа.
Можно я подержу её?
Она поначалу может немного робеть, признался Кип.
Я буду очень осторожен, пообещал Альберт.
Будь вы на месте Кипа, вы бы тоже оберегали Розочку, особенно после того, что с ней едва не случилось! Но когда Альберт тихонько поскрёб пальцами по стенке переноски, белка охотно поскреблась в ответ. Поэтому Кип бережно вынул зверька из клетки, передал Альберту и стал зорко смотреть, что будет дальше.
Дело в том, что Розочка была его самым точным в мире детектором хороших людей. Сейчас она тщательно обнюхала Альберта, решила, что он определённо относится к друзьям, и бесстрашно перевернулась на спинку, разбросав в стороны все четыре лапки. В этой позе стали видны складки нежной кожи между её пальчиками, и Розочка сразу сделалась похожа на уменьшенную пушистую копию гигантского ската манта.
Она просто потрясашка! прошептал Альберт, щекоча пальцем сахарно-белый животик Розочки. Откуда она взялась?
Долгая история, пробормотал Кип.
Расскажи-и-и-и-и-и, взмолился Альберт. Готов поспорить, её история не менее интересна, чем она сама!
Ладно, сдаюсь, ответил Кип. До того как мы переехали в Лондон, мой папа работал в одном очень модном ресторане. В таком, куда ходят люди, у которых столько денег, что они не знают, что с ними делать. Короче, ты можешь принести туда всё, что душе угодно, и шефы с радостью приготовят любое блюдо для тебя.
Вот прямо всё?
Знаешь, протянул Кип, я видел там немало странного. Но однажды одна дамочка в платье из змеиной кожи вручила моему отцу корзинку для пикника с навесным замком. Она сказала, что желает омлет с добавкой для особого завтрака и дала папе ключик от корзинки.
И что было внутри? спросил Альберт.
Кип перевёл глаза на Розочку.
Нет!
Папа подумал, что белка относится к редким и исчезающим видам, поэтому принёс её домой. Розочка была совершенно ручной, и мы поняли, что её не просто поймали где-то в дикой природе. Я так и заявил отцу: «Ты не можешь её приготовить!» Но он ответил, что если откажется, то будет вынужден уволиться из ресторана, поэтому ему придётся искать новую работу, а значит, мы должны будем переехать из нашего дома.
Понимаю. Это очень серьёзно.
Ага, подтвердил Кип. И мы решили, что нам не важно, где жить. Можно и переехать. А для Розочки это вопрос жизни и смерти. Даже если бы отец отказался превратить её в добавку к омлету, мы не могли бы вернуть белку в ресторан, потому что рано или поздно бедняга закончила бы свои дни на сковородке. И хотя мы не имели права её забирать, мы так и поступили. Папа уволился на следующий же день, нашёл работу в Лондоне, и мы переехали.