Штефани Герстенбергер
Странный талант Винни
Stefanie Gerstenberger, Cornelia Haas (ill.)
DIE WUNDERFABRIK KEINER DARF ES WISSEN!
Originally published as «Die Wunderfabrik Keiner darf es wissen!»
© 2020 Fischer Kinder und Jugendbuchverlag GmbH, Frankfurt am Main
Серия «Фабрика чудес»
Во внутреннем оформлении использованы изображения:
© The Silhouette Queen, Maksym Drozd, Media Guru, Babich Alexander, pingebat / Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
© Гордиенко В.С., перевод на русский язык, 2022
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
* * *
Глава 1,
в которой Винни, Сесилию и Генри собираются оставить в довольно унылом месте
Родители Винни сидели за обеденным столом и вполголоса о чём-то разговаривали. Они часто шептались, как какие-нибудь глупые влюблённые, однако сегодня всё было не как обычно: Винни точно знала, что так взволнованно обсуждают мама с папой. Они собирались бросить своих детей. Да-да, именно бросить! Почти как Гензеля и Гретель.
разве можно просто взять и отвезти их туда? долетели до Винни мамины слова.
Они достаточно взрослые, чтобы о себе позаботиться, ответил папа.
Но это же наши дети снова мама.
которых мы воспитали свободными и независимыми!
«Если на то пошло, мы сами себя воспитываем», усмехнулась Винни.
Когда Генри плачет, у меня просто сердце разрывается! Я-то их отлично знаю уж пришлось с ними пожить, вздохнула мама.
«Пришлось»? Кристи, ты не преувеличиваешь? Неужели тебе и впрямь жилось так плохо?
Видишь ли, они всегда были очень заняты, и в десять лет я сама попросилась в школу-интернат.
Понимаю, но здесь, в Англии, такое случается и с другими детьми.
Винни покачала головой. Генри плакать не будет, этого она не допустит! Винни ещё сильнее прижалась к шкафу, рядом с которым оказалась совершенно случайно. Она не собиралась подслушивать родители её просто не заметили!
Они сами предложили присмотреть за детьми! тихо, с явным изумлением в голосе произнесла мама. Представляешь сами! Пригласили внуков в гости. Разве это не странно?
Странно, согласен. Отец Винни поднял голову и заметил дочь. Винни! Почему ты до сих пор не в постели?
«Ну вот опять, подумала Винни. Папочка в своём репертуаре».
Сейчас каникулы, пап, и мне двенадцать лет!
Всё равно уже поздно, а завтра нам рано выезжать. Мы едем в Уэльс. К твоим бабушке и дедушке.
А дедушка нас правда пригласил?
Отец с матерью закатили глаза и встревоженно нахмурились. Бабушка с дедушкой никогда не звали их в гости. Винни всего однажды была у них в Уэльсе, когда они все вместе отправились показывать маминым родителям новорождённого Генри. В то время семья Винни жила в Швейцарии, потом они переехали в Бостон, а потом в Норвегию они часто переезжали с места на место. Наверное, из-за того, что их родители были учёными-исследователями. Винни тогда было семь лет, Сесилии исполнилось девять, но, несмотря на это, в памяти от той поездки почти ничего не сохранилось.
Помнится, в Уэльсе был пляж и дом с сиреневыми, кое-где облупившимися стенами, а вокруг дома оранжевой змеёй вилась шаткая лестница, которая, похоже, вела в никуда. Было тепло, и они ели на пляже торт, привезённый на самолёте из Швейцарии.
«Бабушка отвратительно готовит, сказала мама, выезжая на арендованной в аэропорту машине на встречную полосу. Просто отвратительно!»
Сесилия и Винни весь день шептали друг дружке на ухо это слово и, хихикая, наблюдали за бабушкой. Винни хотела было подняться по змеистой лестнице, но папа поймал её на четвёртой ступеньке и снял как яблоко с ветки.
И долго мы там пробудем? спросила родителей Винни.
Может, на этот раз ей ответят как полагается.
Посмотрим. Если будет опять как так
отвратно?
Мама засмеялась. Винни всегда нравился мамин смех. В такие минуты из серьёзного учёного она превращалась в беззаботную красавицу.
Знаешь, мам, сказала Винни, наверное, летом бабушка, которая не умеет готовить, и пляж всё-таки лучше, чем забитый туристами Лондон. Винни нравился Лондон, вот если бы ещё на улицах было поменьше народу Может, там будет хорошо!
Как скажешь, совушка. Иди сюда! Мама крепко обняла Винни и поцеловала её тёмные слегка вьющиеся пряди.
На всём свете только мама называла её совушкой. Винни до сих пор не понимала почему. Вроде и глаза у неё не такие уж большие и круглые или всё-таки слишком круглые? Приятно, что мама придумала ей особенное имя, ведь Винни была ничем не примечательной не высокой, но и не коротышкой, не яркой красоткой, как Сесилия с её пепельно-рыжими кудрями, не старшей, не младшей и не самой симпатичной из троих детей, а просто средней и, к сожалению, самой обыкновенной.
Ну да, она здорово каталась на коньках и скейтборде, отлично плавала и очень любила читать то же самое можно сказать и о миллионах её ровесниц во всём мире. Училась Винни хорошо, но знаний своих напоказ не выставляла. Из-за частых переездов им с Сесилией приходилось каждый раз заново привыкать к новому месту и заводить новых друзей. В четвёртый раз было ничуть не проще, чем в первый. Зато Винни немного говорила по-немецки, хотя и со швейцарским акцентом, а после двух лет, проведённых в Осло, свободно болтала по-норвежски.
Ты собрала чемодан? спросила мама. Пока ничего окончательно не решено. Мы просто отправимся к ним в гости, а если дела пойдут неважно, уедем.
Винни поднялась по лестнице на второй этаж. Родители давно мечтали отыскать новый вид илоножки, неизвестного головоногого моллюска в пойме реки Амазонки, и совсем недавно, на удивление, получили разрешение на исследования.
Зря родители так тревожатся. Они с Сесилией смогут весело провести время если с той вообще можно веселиться. В последние дни старшая сестра то и дело просила оставить её в покое, запиралась в ванной или в спальне, а выйдя оттуда, источала тысячи ароматов модного парфюма или лака для ногтей. А Генри Милый, добрый Генри ни к кому не приставал, разговаривал вежливо, а от его макушки и шеи всегда очень приятно пахло.
С братом у Винни хлопот никогда не было. По пути в свою спальню она заглянула в его комнату. Два дня назад младшему брату исполнилось пять лет, и с тех пор он считает себя совсем взрослым. Сейчас Генри спал, как всегда растянувшись на кровати на животе. Его одежда аккуратно висела на спинке стула да разве есть ещё на свете такие ответственные пятилетние мальчики!
Винни склонилась над братом и понюхала его волосы. Она бы где угодно узнала его по этому необыкновенному запаху. Генри давно расправился с полученными в подарок конфетами марципановыми чудовищами. Остались книги, много книг и все о самых разных животных.
Научись читать и читай сам, отвечала брату Сесилия всякий раз, когда он просил её почитать.
Сесилия никогда не отзывалась на просьбы, а в последнее время и вовсе стала какой-то странной. Винни вздохнула. Выдержат ли они с братом и сестрой целых три недели у бабушки с дедушкой?
Разве не здорово выбраться из Лондона огромного многолюдного города, где никто, а не только она, ничем не выделяется! Ну разве что кроме королевы. Если её величеству требовалось проехать в своей карете несколько кварталов все ближайшие улицы перегораживались за несколько дней до этого события. Мама сказала, что ничего окончательно не решено, и Винни ей верила. Мама никогда не лгала она была слишком серьёзной и рассуждала как настоящий учёный.
Винни вошла в свою комнату, скатала в шар попавшийся под руку свитер и кинула его в стоящий на полу открытый чемодан. Мимо. Вот вам и доказательство в баскетболе она тоже так себе. Винни легла в кровать, накрылась с головой одеялом и принялась ждать.
Когда это началось? Насколько всё серьёзно? И что будет на этот раз?
В последнее время в ней бурлило сразу слишком много чувств, и они так и норовили прорваться наружу в самый неподходящий момент.
Иногда среди всеобщего веселья накатывала грусть, а именно в те минуты, когда нужно было сосредоточиться, ярость. Увидев однажды по телевизору детей, в страхе и горе оглядывающих развалины родного дома, она буквально застыла, охваченная невыносимой жалостью. Спустя три дня после потрясения Винни вдруг расплакалась за завтраком, и объяснить родителям, что с ней творится, не получилось. Порой пронзительные чувства накатывали вечером, не давая уснуть.
Винни тяжело вздохнула и откинула одеяло вдруг стало жарко, в голове роились бесчисленные мысли. Всё страшно раздражало, и хотелось вырваться на волю. Как можно скорее!
Глава 2,
в которой появляются овцы, осьминог и лакричные мишки
Едем мимо старого магазина, едем мимо старого магазина, напевал Генри.
Другого пути нет, сказал папа, впереди всё перекрыто, придётся ехать по Джермин-стрит. В Лондоне на дорогах просто безумие! А ведь в других городах проблемы как-то решаются
Пожив в других городах, папа часто бывал недоволен Лондоном.
Можно подумать, он знает, каково на дорогах в Цюрихе, Бостоне или Осло, прошептала Сесилия на ухо Винни. Сидел себе в лаборатории без единого окна и рассматривал в микроскоп экземпляр номер триста десять.
Винни, хихикнув, кивнула: ей нравилось, когда Сесилия делилась с ней мыслями. С тех пор как старшей сестре исполнилось тринадцать, она порой выглядела и вела себя странно то подолгу молчала, то вдруг громко смеялась.
Они свернули на узкую улочку, и Генри прилип к окну.
Дедушкин магазин! закричал он, едва завидев дом под номером «89».
Это больше не дедушкин магазин, солнышко, ответила мама.
Винни знала, что мама вот-вот вздохнёт с облегчением. И вот пожалуйста вздохнула. По ней хоть часы сверяй!
Смотрите! Наша фамилия всё ещё на вывеске! У-ол-лес У-о-кер, медленно, по слогам прочитал Генри.
В этом нет ничего хорошего, ответила мама. Сами продают сэндвичи, а рекламу взяли нашу, старую, поставщиков королевского двора. Разве у них есть на это право?
Папа пожал плечами. Он в такие подробности не вникал, открыто признавая, что разбирается только в биологии и больше ни в чём.
Мама засмеялась:
Ну да! Им же надо как-то объяснить, почему сэндвичи в их кафе пропитались ароматами душистых трав и лакричных леденцов.
И в детстве ты жила прямо над этим магазином! восхищённо воскликнула Винни, проводив взглядом тёмные решётчатые окна на втором этаже. Оттуда выглядывала мама, когда была маленькой. Странно о таком думать, но Винни очень хотелось посмотреть на маму в детстве, просто посидеть с ней рядом и незаметно понаблюдать, что она делала, когда ей было восемь, девять или даже двенадцать лет. Как жаль, что это невозможно!
Да, и тогда мне казалось, что всё на свете пахнет лакрицей, мать-и-мачехой, мятой и шалфеем, сказала мама с переднего сиденья машины. У нас даже хлеб и варенье были на вкус мятно-лакричными. И масло. И чай. Даже воскресный пудинг. Вообще всё!
В этом магазине рождались удивительные ароматы, зачарованно проговорила Винни, хотя и не особенно любила лакрицу.
Лакричные улитки ещё съедобные, и от разноцветных жевательных мармеладок из больших подарочных наборов она тоже никогда не отказывалась, но дедушка выставлял на продажу и такое, что Ой, нет, спасибо!
Почему лакричные конфеты дедушки светлее, чем у других кондитеров? спросила она.
Дедушка никогда не добавлял искусственных красителей, объяснила мама. Вот почему его мармелад и леденцы подавали самой королеве.
П-поставщик королевского двора, слегка заикаясь, Генри повторил слова с вывески, хотя магазин давно остался позади. Леденцы отличные мишки ла-лакричные!
Ла-ла-ла-лакрица! Ты не прочитал, а запомнил, недовольно заметила Сесилия и тут же весело пощекотала брата.
Перестань, Сеси! раскатисто, будто тарахтящий мотор, рассмеявшись, попросил Генри. Почему же дедушка больше не делает для королевы лакричные леденцы?
Наверное, однажды все отказались жевать коричневые медвежьи лепёшки, даже её королевское величество! усмехнулась старшая сестра.
Сесилия! укоризненно воскликнула мама, но тут же засмеялась. Потому что весь квартал пропах этими мишками, объяснила она, и Винни уже не знала, чему верить. Мои родители покинули Лондон, чтобы принести райские ароматы лечебных леденцов простым жителям валлийских пустошей, избавить их от жестокого кашля, неприятного запаха изо рта и болей в животе!
Винни ткнула Сесилию локтем в бок, словно говоря: «Так вот куда нас везут в валлийские пустоши, где у всех ужасно пахнет изо рта!» Сесилия в ответ состроила рожицу. «Терпеть не могу лакрицу», видимо, хотела ответить старшая сестра.
Что ж, Кристи, твои родители неплохо заработали на лакричных леденцах. По крайней мере, ты ни в чём не нуждалась. Папа положил левую руку на подлокотник маминого кресла. Они прожили в Лондоне почти три года и привыкли к «неправильному» вождению по левой стороне улицы и к тому, что водительское сиденье находится справа, а пассажирское слева.
Конечно, я очень благодарна родителям за прекрасный дом у самого Грин-парка, который они нам подарили. Мне почему-то кажется, что за прожитые в Уэльсе годы их странности только умножились.
А разве бывают не странные родители, мам? спросила Сесилия. Вот у нас дома обитает одна забавная парочка, советую вам с ними познакомиться.
Все снова рассмеялись.
Через три часа они остановились передохнуть неподалёку от Кардиффа. За руль села мама, и машина покатилась вдоль побережья, а потом свернула на просёлочную дорогу, окончившуюся тупиком в городке Туллиморс-Энд.
«А ведь это и правда самый настоящий тупик, подумала Винни. Конец всему».
На крышах домов из грубого серого камня рядами сидели чайки. Мама свернула на улицу, которая, наверное, когда-то была главной. По обе стороны выстроились пустующие магазины, показались закрытый киоск и парочка небольших гостиниц. Вскоре они проехали гостиницу побольше, тоже пустую, с заколоченными окнами первого этажа и поблёкшей вывеской «Отель «Аббатство». Мама медленно въехала на кольцевую развязку и сделала круг у красной телефонной будки.
Она что, боится задавить кого-нибудь в этом вымершем медвежьем углу? пробормотала Сесилия.
Слева возникла церковь, которую, по-видимому, превратили в паб, о чём свидетельствовала вывеска с ярко раскрашенной птицей, кружкой и надписью «Феникс».
Напротив паба была булочная. Свет в витрине не горел, «Единственная и неповторимая булочная» была закрыта.
Сесилия устало откинулась на спинку сиденья:
Как хорошо, что я захватила ноутбук. Найду себе тихий уголок в таинственном доме у моря, посмотрю последнюю серию «Преступления Икс», а потом мы, надеюсь, смоемся куда подальше.
Сесилия обожала криминальные сериалы и смотрела их взахлёб, чего родители, знай они о вкусах дочери, наверняка бы не одобрили.
Дорога шла через луга, на которых паслись овцы, белеющие пушистыми шариками в густой зелёной траве. Время от времени встречались живые изгороди и серые каменные стены. Дорогу то и дело перегораживали шлагбаумы с надписью «Частное владение», и Винни приходилось выпрыгивать из машины, чтобы открыть проезд. Другие указатели предупреждали о близости скал, с которых, судя по изображению на знаках, иногда срывались валуны. Фигурки детей на дорожных знаках были перечёркнуты красным вместе с изображениями велосипедов, собак, лошадей и обычных туристов.