Он приподнял мой подбородок, желая заглянуть в глаза, но я упорно этого не делала. Тогда он просто прижал меня к себе сильно и нежно одновременно, и так неожиданно. И не успела я еще только обдумать это его действие, как он подхватил меня на руки и куда-то понес. И в этот момент мне уже стало неважно, куда. Все как-то резко поменялось у меня в голове. Захлестнула какая-то радостная эйфория от его близости. То удовольствие, которое получаешь только от чего-то запретного. Когда долго сидишь на диете и срываешься, принимаешь эту безысходность свершившегося и думаешь, вот только одно это пироженко съем сейчас, и все.
ГЛАВА 9.
Прижавшись к его широкой груди, я прятала свое лицо, не желая ни на кого смотреть. Слышала голоса проходивших мимо людей, но не хотела никого видеть, а Грекова, видимо, даже не смущал тот факт, что он несет меня на руках. Да и вряд ли кто-то посмел бы усмехнуться ему в лицо.
Греков отпустил меня лишь на мгновенье, чтобы открыть машину, и бережно посадил на заднее сиденье.
В этот момент мы встретились взглядами. Теперь никакого стеснения не было, так как я приняла для себя решение, и стало уже неважно, о чем он сейчас думает, лишь бы был рядом. Но как только погрузилась в эту черноту, то поняла, насколько ошибалась. В его глазах не было и намека на то, что он наслаждается моей слабостью, тем, что сломил мое сопротивление, скорее, наоборот, в его глазах я разглядела беспокойство. Неужели Грекова так волновало то, что я могла выбрать не его? Или мне это просто показалось. Но такой, как сейчас, он мне безумно нравился. И я, не желая упустить этот момент, потянулась к его губам, выпрашивая поцелуй, и тут же его получила. Такой неистовый и жаркий, что голова пошла кругом. Он целовал меня так жадно, что я терялась в пространстве, забывая, где нахожусь.
Несмотря на то, что контролировать себя в этот момент было очень сложно, Грекову все же это удалось. Он разорвал наш поцелуй с недовольным рыком и тяжело дышал, закрыв глаза и оставив соединенными наши лбы.
Что ты творишь со мной, мелкая? сказал еле слышно и как будто даже с нотками безнадежности, как будто так же как и я больше не мог сопротивляться.
Улыбка растянула мои губы от услышанного, и я дала себя пристегнуть ремнем безопасности, хотя до безумия хотелось повиснуть на его широкой шее и целовать бесконечно.
Машина выруливала с парковки, лихо объезжая препятствия. Греков торопился, по понятным причинам, и в этом наши желания сейчас совпадали. Когда автомобиль разогнался по прямой, я отстегнулась. Греков сидел за рулем, а я позади него, и моя рука скользнула к нему, обнимая. И без того твердые мышцы пресса напряглись под моей ладошкой, и он перехватил ее, но не убрал просто поглаживая пальцы, сплетая их. Но уже через минуту он все же убрал руку.
Пристегнись, прозвучал приказ, который я бы, скорее всего, проигнорировала из-за вредности, но он произнес это совершенно негрубым тоном, и я даже расценила это как просьбу, которую пришлось выполнить.
Тем более он был прав, в целях безопасности это просто необходимо было сделать, так как разогнался он не на шутку.
Как только мы оказались в его квартире, все остальное стало совершенно не важным для меня. Как будто и не было нашего расставания. Радостные чувства, которые вызывала наша близость, моментально перекрыли те длинные, тоскливые дни без него.
Все выходные, и не только их я проводила у Грекова. Каждый вечер он забирал меня, и мы ехали к нему, вот только на ночь я не оставалась, хотя он очень на этом настаивал. Но я упорно просила его везти меня домой. Не хотела ехать на учебу от него. Наши отношения и так переросли формат обычных встреч, и я знала, что все больше и больше погружаюсь в него, не понимая, что будет дальше, вернее, не желая понимать. Мне было хорошо с ним сейчас и заглядывать далеко в будущее, да хоть на неделю вперед, просто не хотела.
Наше общение было очень легким, мы вели разговоры обо всем и ни о чем. А чаще всего разговаривать нам и не приходилось. Мы никуда не выбирались за пределы его квартиры, все, что нам нужно было доставлялось прямо туда, и это оказалось единственно верным решением для нас обоих. Рядом не было конкурентов, и на ревность не приходилось срываться ни мне ни ему. Все было настолько идеальным, что просто не верилось. Я постоянно боялась, что что-то произойдет, и мы опять поссоримся навсегда, но ничего не происходило. С каждым днем он становился мне все ближе и ближе, он понимал меня с полуслова, как, собственно, и я его. Нам просто нужно было время притереться друг к другу. Научиться принимать друг друга такими, какие мы есть. Он старался сдерживать себя, а я не обижаться по пустякам. И вскоре это стало работать. Мне перестало прилетать за общение с мужским полом, а я перестала выносить ему мозг по поводу излишнего женского внимания, которое неизбежно присутствовало в его жизни.
ГЛАВА 10.
Я сдала сессию на удивление хорошо. Даже не ожидала от себя, ведь все, что сейчас происходило в моей жизни, к учебе не располагало совершенно. Помогла удача и то, что я абсолютно не волновалась. Я безумно ждала летних каникул в надежде посвятить всю себя только своему мужчине, но, как оказалось, это просто невозможно. У Грекова были и свои личные дела, и зачастую поважнее, чем я. Когда шли лекции или подготовка к экзаменам, время проносилось незаметно, а теперь мне приходилось искать себе занятия, когда он не мог со мной встретиться. Поэтому новость о том, что он планирует недельный отдых на море в компании друзей, и берет меня с собой, встретила с отчаянным визгом.
Ты на море, что ли никогда не была, мелкая? спрашивает, покрывая мою шею поцелуями, легкими, почти невесомыми.
Тысячу раз была, отвечаю сбившимся голосом, ища его губы, но он как специально избегает именно их.
Его поцелуи летаю как бабочки, кочуя по всем частям тела. Он любит меня доводить именно так, заставляет срываться самой. Доводит до грани, но не переходит ее, и, как всегда, с шипением нахожу его губы, целую так, как хочу я. Легкие ласки меня уже не устраивают, хочу большего, и он это знает. Поэтому резко скидывает меня с себя, накрывая сверху. Касания становятся жестче, и я моментально на них отзываюсь. Он доволен тем, насколько смог распалить меня, и только теперь его движения и ласки доставляют наивысшее наслаждение, от которого проваливаюсь в невесомость.
Греков забрал сегодня меня из дома с утра, и вот так божественно начинался мой день.
Выезжаем уже завтра, поэтому на сегодня я весь твой
Только на сегодня? перебиваю его провокационным вопросом.
Он смотрит на меня как-то уж слишком серьезно, и я тут же жалею о своей случайно вырвавшейся фразе.
Не только, отвечает и медленно сокращает расстояние между нашими губами.
Целует нежно, едва касаясь, и такой ответ говорит больше, чем его слова.
Побуду сегодня твоим персональным водителем и обещаю сопровождать тебя абсолютно по всем магазинам.
Даже в магазин нижнего белья со мной пойдешь? спрашиваю, улыбаясь.
Туда мы отправимся в первую очередь, и я буду требовать от тебя полную примерку всего цветового ряда, ответил он с такой же игривой улыбкой, от которой стало совершенно не понятно, шутит он или нет.
Но как выяснилось, Греков совершенно не шутил, и чем ближе мы подходили к бутику нижнего белья, тем больше я краснела. Оказавшись на входе, я совсем забуксовала.
Ты с ума сошел? Я не пойду с тобой туда! Вернее, я пойду, а ты здесь оставайся, ну, или в машине посиди, что ли, пока я это все говорила, упорно старалась сдвинуть нагло улыбающуюся глыбу в сторону от входа.
Ему вообще-вообще стыдно не было, а вот мне да, хотя, по моему мнению, должно было все быть наоборот.
О! Добро пожаловать! Рады видеть вас снова! проворковал женский голосок позади нас, и, воспользовавшись этой заминкой, Греков пропихнул меня ко входу.
Вышагивая рядом, я мысленно кипела. Снова, значит! Понятно теперь. Действительно, чего ему стесняться-то, если он здесь постоянный клиент.
Женщина, которая встретила нас, выглядела как с обложки женского журнала, ухоженная «от» и «до». Таким, как она, в нем с десяток разворотов отводят, где эта леди и в теннис играет в компании лучшего тренера страны, и на пианино музицирует, и детишкам в детский дом подарки на новый год привезла. В общем, вся такая идеальная-идеальная и всего сама добилась. Возраст не определить, но сразу было видно, что она уже немолода. Косметика на лице отсутствовала полностью, но цвет лица был просто идеальным, из чего я сделала вывод, что красотой от природы здесь и не пахнет. Темные волосы стянуты в аккуратный пучок.
Здравствуй, Василий, произнесла «Идеальная», приветствуя исключительно Грекова.
И тут я поняла, почему она мне так сразу не понравилась. Голос, интонация, мимика все говорило о ее заинтересованности мужчиной. Моим мужчиной! Переметнула свой взгляд на него, но по нему ничего не понять, холоден и лишь безразличной улыбкой приветствует в ответ. Но мне все же удается уловить их зрительный контакт, немой разговор, и сразу становится понятно они бывшие любовники. Вопрос, насколько бывшие.
У меня совершенно нет никакого опыта в любовных делах, но я каким-то седьмым чувством это знаю, почти уверена, и мне обидно и больно в этот момент. Сама понимаю, насколько это глупо, ведь я могу и ошибаться, но фантазия уже вовсю рисует их вместе, и вдвойне обиднее от того, что эта картинка просто идеальна.
Словно почувствовав мое состояние, Греков поворачивается, заглядывая в глаза. Он спокоен и уравновешен и старается передать эту уверенность и мне, ободряюще сжимая холодные пальцы.
Вам как обычно? опять слышится голос «Идеальной», моментально вырывающий меня из плена темных глаз.
Она смотрит на меня свысока, с ног до головы скользя по моей фигуре оценивающим взглядом.
Нет, слышится холодный четкий ответ Грекова, сегодня нам не как обычно. Организуй все по полной программе.
Он смотрит на меня, отвечая ей. Голос серьезный, но еле заметная улыбка скользит по его губам. Улыбка, которая предназначается только мне. И я благодарно улыбаюсь ему в ответ, так как понимаю, что только что своими словами он определил мой статус. Я поняла это по выражению лица «Идеальной». Лишь на мгновенье по ее ровной коже пошла рябь, превращая милую мордашку в недовольную гримасу.
Девочки вас обслужат, ее голос пропитан высокомерием и отчужденностью, но когда она переводит взгляд на Грекова, интонация слегка меняется.
Но если буду нужна, ты знаешь, где меня искать.
Она удалялась походкой королевы, даже не зная о том, что тот, чьего внимания она так добивалась, даже не смотрит ей вслед, к моей великой радости.
Девочки-консультантки окружили меня стайкой, наперебой предлагая разные модели эксклюзивного белья, в котором я знала толк. Родители поощряли меня за хорошую учебу, но я не перегибала палку в своих запросах, достаточно было того, что они позволяли мне жить отдельно от них. Но вот нижнее белье это была моя маленькая слабость, которую я себе иногда позволяла, и раз Греков сам мне дает зеленый свет, тормозить я не собираюсь.
Начать я решила с самого консервативного комплекта белого цвета, но когда поймала свое отражение в зеркале, поняла, что определение «консервативный» вообще сюда не подходит. Выглядело все максимально провокационно, и с легкой улыбкой на губах и слегка розовеющими щечками я выглянула из-за тяжелой молочной занавески.
Я выбрала.
Греков сидел в пяти метрах от примерочной, облокотившись на свои ноги с чашкой в руках. Его поза была выжидающей и в то же время расслабленной, и он многозначительно приподнял бровь, побуждая меня, видимо, показать то, что я выбрала.
Нет, замотала я головой, оглядываясь по сторонам. Вдруг меня кто-то увидит!
Ты думаешь, я разрешу кому-то смотреть на тебя когда ты в нижнем белье? спрашивает, прищурившись, и делает глоток кофе. Теперь я уже не сомневаюсь в содержимом его чашки, так как аромат любимого напитка стал щекотать мои ноздри.
Если меня сейчас кто-то увидит, поздно уже разрешать будет, это же все-таки магазин, а не твоя спальня, ответила, комкая в руках занавеску.
Не переживай, мелкая, магазин закрыли.
Зачем?
Затем, чтобы ты спокойно смогла примерить, а я спокойно посмотреть на то, что ты примеришь.
И все это ради одного комплекта?
Почему ради одного? Можешь выбрать все, что тебе понравится, плюс купальники.
Купальники не нужно, они у меня есть.
Я хочу видеть их на тебе до того, как тебя в них увидят все остальные, прокомментировал он тоном, не требующим возражений.
Со стоном и закатив глаза, я сдалась, выпуская тяжелую шторку из рук. Сделав медленный разворот вокруг своей оси, я с довольной улыбкой резко закрыла занавеску, успев разглядеть потемневший взгляд и то, как он чуть подался вперед в попытках разглядеть меня поближе.