Но взгляд заметался по комнате, перепрыгивая с лица бледного остроносого личика на обшарпанные деревянные панели, тяжелую дверь с решеткой и снова на лицо. Суровое смуглое с чуть торчащими из-под черных губ клыками. Мысли путались в панике, и никак не получалось понять, что же такое важное Дженни упускает
Мне надо подумать.
Нет времени на раздумья, Рейд, жестко сказал полицейский. Сегодня я подписываю бумаги для окружного прокурора. Нам надо знать, как оформлять вас.
Дженнифер, как ваш адвокат я настоятельно рекомендую воспользоваться щедрым предложением полиции. Другой подобной возможности просто не представится.
Тогда нет!
Дженни помотала головой, словно стряхивая липкую паутину из угроз и обещаний.
Вот оно! То, что она чуть было не упустила!
Добрый и злой коп, которые поют хором, как по нотам. Угроза жизни, свободе и репутации. Легкий выход, когда достаточно подставить вместо себя другого. И еще необходимость решать прямо сейчас, немедленно. Чтобы не осталось ни единой возможности задуматься, все взвесить и трезво оценить. Все это слишком напоминало ловушку.
А даже если и нет, она не будет участвовать в оговоре.
Нет?! нахмурился офицер.
Тише, тише, замахал руками адвокат. Я уверен, девушка просто не так выразилась. Дженнифер, вы не понимаете
Я так выразилась, голос дрожал от ярости, не от страха. Я не буду лжесвидетельствовать. А если вы попробуете на меня давить, расскажу о нашем разговоре в суде присяжным.
И кто тебе поверит? насмешливо хмыкнул коп.
Тогда газетчикам! неожиданно осенило ее. Им это понравится.
По тому, как помрачнело лицо офицера Дженни поняла, что попала в цель.
И я требую другого адвоката.
У вас нет права на смену защитника.
Значит обойдусь без него, она встала, с трудом удерживаясь, чтобы не плюнуть в крысиное личико. Вы, как вас там? Голдмен, да? Вы уволены.
Мужчины переглянулись.
Ладно, Джон, лениво протянул офицер. Пойду закрою ее в карцере. Пусть подумает над своим поведением. Готов спорить, через пару дней она станет хорошей девочкой.
ГЛАВА 6
Мосластая охранница отперла дверь и подпихнула Дженни сзади.
Давай, красотка, вот твой императорский люкс на сегодня, она хохотнула над своей немудреной шуткой.
Заглянув внутрь, девушка отшатнулась. Крохотное помещение с затхлым, воняющим нужником воздухом. Из мебели только рассохшийся табурет. Закрытое решеткой окно под потолком, размером с ладонь почти не давало света, а влага на стенах неприятно напоминала слизь.
Я не хочу!
Куда ты денешься? Нечего было бузить, женщина силой втолкнула Дженни внутрь и захлопнул дверь. Девушка немедленно замолотила по обитому железом дереву кулаками и ногами.
Откройте! Вы не имеете права! Я ничего не сделала.
Начальству виднее, отозвался глумливый голос с той стороны, и послышались удаляющиеся шаги
Девушка обмякла, навалившись на дверь. Отчаяние, которому она последние сутки яростно сопротивлялась, снова заговорило, вливая в душу яд самых черных и безнадежных мыслей, лишая сил к сопротивлению.
А где-то внутри на одной тоскливой жалобной ноте звучал волчий вой. Впервые в жизни Дженни услышала свою волчицу так отчетливо. Зверь рычал и скулил, требуя свободы. Волчице не нравилось тесное, слишком маленькое помещение, похожее на склеп. Не нравилась запертая дверь, ощущение несвободы. Вырваться, разметать, разор-р-рвать!
Заткнись! осадила ее Дженни. Не смей!
Та затихла, притаилась тенью где-то в глубинах души. Неприрученная, чужая, непокорная до конца даже своей человеческой половине.
Дженни прижалась горящим лбом к железному листу. Страх волчицы успокоил, помог собраться с силами, вынырнуть из омута беспросветного отчаяния.
Да, у нее больше нет семьи, денег, свободы. А что есть?
Достоинство. Гордость. Самоуважение. И много-много фамильного упрямства.
Не так уж и мало, если подумать.
Все будет хорошо, хрипло прошептала девушка, цепляясь за эти слова, как за последнюю соломинку. Ты сильная, Дженни, ты справишься. Ты что-нибудь придумаешь.
Придумает. Обязательно придумает. Завтра.
Она опустилась на табурет и уставилась перед собой глазами, полными непролитых слез. Хотелось разрыдаться, по-детски выплакать отчаяние, страх перед будущим, горькую обиду на несправедливость мира. Но незримая плотина в душе не давала пролиться слезам.
Так Дженни и сидела молча, съежившись. Пока не уснула.
***
Проснулась она от лязга засова. Вскинула голову и застонала от боли. Все мышцы затекли и теперь отчаянно болели, а в голове ощущалась неприятная тяжесть, будто с похмелья.
Дверь распахнулась, на пороге стояла охранница. Не вчерашняя новая. Пухлая, розовощекая и низкорослая. В руках женщины был поднос с железной миской и кружкой.
Обед, жизнерадостно объявила она.
В миске оказалась серая каша несоленая и отчего-то воняющая рыбой, а в кружке жидкий чай.
Долго меня будут здесь держать? мрачно спросила девушка, ковыряя ложкой неаппетитное месиво.
Охранница развела руками.
Это уж как начальство решит. Обычно-то за драки на пару дней сажают, не больше, если не покалечила никого.
Я не дралась!
Та только плечами пожала.
Значит, на охранника напала. Просто так в карцер никого не запирают.
Слова охранницы сработали как волшебный переключатель. Помогли отвлечься от бестолковой жалости к себе, подсказали как нужно действовать. Следующие несколько часов Дженни отчаянно вспоминала все, что знала о пеницитарной системе Империи. Вспомнить удалось до обидного мало. Главное правило, которое зазубрил любой подданный его демонического величества: в случае проблем с законом следует вызывать адвоката. Если денег на личного адвоката нет, государство даст муниципального.
Но кое-какие обрывки знаний у Дженни все же были, не зря она одно время любила читать детективы.
Я хочу связаться с родными, сказала девушка, когда сменщица толстухи принесла очередную порцию серой каши. По закону мне обязаны предоставить возможность отправить сообщение!
Пусть клан отвернулся от нее, пусть от Чарли и Вэл нет никаких вестей, но есть мама. Мама поможет и поддержит всегда. Дженни не хотела к ней обращаться. До последнего надеялась, что получится все скрыть и справиться самой. Но молчать и дальше, рискуя свободой, глупо.
Охранница, чем-то неуловимо напоминающая бульдога, злорадно фыркнула.
Это к адвокату, красотка, она смерила девушку неприязненным взглядом. Мы люди маленькие.
Хорошо, я требую адвоката!
Раз нет права на смену защитника, придется заставить этого выполнять свои обязанности как следует.
Встречу организовали на удивление быстро. Крысоподобный сильф встретил Дженни, потирая руку.
Рад, что вы одумались, Дженнифер! Я уже подготовил все необходимые бумаги, осталось только подписать
По какому праву и на каком основании меня держат в карцере? с порога насела на него девушка, даже не взглянув на бумаги.
Дженнифер, послушайте
Нет, это ВЫ послушайте! она с размаху ударила кулаком по столу. Голос скакнул вверх, в нем прорезались истеричные нотки, и это заставило Дженни сбавить тон. Нельзя давать волю эмоциям, если она хочет выбраться отсюда. С истеричкой никто не будет разговаривать. Почему мне не дали возможность отправить сообщение близким? Я знаю свои права! Я подданная империи, мои родственники платят налоги
Родственники, которые отреклись от вас? насмешливо спросил сильф, выразительно покосившись на клеймо. Дженнифер, вы еще очень молоды и неопытны, поэтому ждете, что все будет так же, как в синематографе. Не будет. В жизни все сложнее. Если подследственный готов сотрудничать, у него одни условия. У упрямцев совсем другие, вы уже имели возможность оценить разницу. Вот, он подтолкнул в ее сторону протоколы. Подпишите бумаги и я провожу вас в комнату с терминалом.
Девушка сжала кулаки, задыхаясь от нестерпимо-острого возмущения.
Вы вы Это шантаж!
Я ваш адвокат, Дженнифер. Я пытаюсь помочь.
Значит, дрожащим от ярости голосом спросила она, если я не подпишу, вы просто не дадите мне связаться с родными?
Помилуйте, откуда такие мысли? Конечно дам, но позже. Сейчас терминал неисправен. Да и с кем вы станете связываться, Дженнифер? его голос зазвучал сочувственно. Клан изгнал вас еще до ареста. Неужели вы ждете, что теперь они захотят вступиться?
Вы же мой адвокат! Вы должны действовать в моих интересах!
А я и действую. Подпишите бумаги, Дженнифер, сильф заговорил ласково, словно убеждал маленького ребенка съесть еще ложечку за папу. И я добьюсь для вас перевода в другую камеру, с кроватью. Возможно, даже сумею устроить так, чтобы вас выпустили под залог.
Под его доброжелательным взглядом девушка медленно потянулась к бумагам. Законник ободряюще кивнул и протянул перо.
На каждом листе, внизу, подсказал он.
Дженни зло ухмыльнулась, а потом, глядя адвокатской сволочи прямо в глаза, с наслаждением порвала бумаги на мелкие клочки и швырнула за спину.
Я. Ничего. Не буду. Подписывать! выговорила она, четко артикулируя каждое слово. А о вашем давлении обязательно узнают газетчики.
Глаза на крысином личике сверкнули злобой, но это выражение тотчас сменилось на притворное сочувствие.
Что ж, очень жаль. Прямо очень-очень жаль. Больно видеть, как такая прелестная девушка своими руками роет себе могилу. Боюсь, вы просто не представляете насколько ужасными могут быть условия содержания.
Появившаяся на зов охранница подтолкнула Дженни к выходу. Стоило огромных усилий не вырваться, не заехать с левой в глаз продажной сволочи-адвокатишку. Только мысль о том, что потом, когда эта ситуация станет достоянием гласности, драка помешает привлечь мерзавцев к ответу, удержала девушку от глупостей.
ГЛАВА 7
Дженни думала, что ее вернут в карцер, но охранница отвела ее в общую камеру не ту, в которой девушка провела первую ночь, но такую же маленькую и тесную. Заключенных здесь было меньше всего трое. Мужиковатая толстуха и две потасканные женщины неопределенного возраста. На голове у одной криво сидел черенявый парик в форме стрижки-карэ, пегие волосы второй напоминали пучки пакли.
При появлении новенькой все трое обернулись и пристально уставились на Дженни нечеловечески круглыми желтыми глазами. Девушка сглотнула и невольно попятилась. Не почудился ли ей этот хищный огонек в глазах товарок по несчастью?
Что может быть хуже карцера? Оказаться запертой в одной камере с тремя шакальими самками.
Глянь, Марта, визгливым голосом начала обладательница парика. Какую цыпочку к нам привели.
Толстуха ухмыльнулась какой-то сальной и совершенно мужской ухмылкой.
Красуля, согласилась она густым басом. Черный не соврал.
Иди-ка, деточка, просюсюкала третья, подманивая Дженни узловатым пальцем.
Подходить ближе к этим ведьмам совершенно не хотелось. Профессию первой и третьей выдавала излишне откровенная и вульгарная одежда, а вторая, несмотря на габариты, отнюдь не казалась неповоротливой и безобидной. Скорее уж она напоминала мощного и приземистого борца-тяжеловеса.
И выражение лиц всех троих Дженни решительно не нравилось.
Тебе сказали подойди! рыкнула толстуха, по-собачьи обнажив клыки.
Девушка выдохнула и сжала кулаки, загоняя страх глубже, на самое дно души.
Зачем?
Посмотрим на тебя, хмыкнула обладательница парика.
Толстуха неприятно осклабилась.
Не подойдешь за волосы приволоку, сучка, бросила она. Это не было угрозой. Она просто информировала, что произойдет дальше.
Дженни чуть не взвыла от отчаяния. Надежда на то, что с соседками по камере удастся найти общий язык стремительно таяла. А еще ее посетило неприятное подозрение, что оборотни знали, кого к ним приведут. И, возможно, даже получили инструкции от охраны, как надо обращаться с новенькой.
Ее начала бить легкая нервная дрожь, как бывало не раз в детстве в преддверии потасовки. Драки всегда были неравными бить волчицу человеческие дети предпочитали компанией от трех до пяти человек. Меньше был риск огрести Дженни дралась отчаянно, не щадя ни себя, ни противника.
Именно с тех детских времен она запомнила, что нельзя убегать не поможет. Разделятся, загонят, отпинают уже усталую, вымотанную и испуганную.
А сейчас и бежать было некуда.
Она выдохнула и качнулась вперед, на ходу вспоминая приемы борьбы, которым научилась от Чарли. Оборотень сначала спорил, кричал, что сам защитит сестренку от любой беды, но потом сдался и показал несколько эффективных захватов и ударов. Не факт, что этого хватит, но лучше, чем ничего
Женщины пялились на Дженни, и эти пристальные взгляды показались ей вдруг отвратительными, липкими. Хуже, чем у иных мужиков. Толстуха причмокнула губами.
Не боись, не обидим, милашка, протянула она и повела носом, принюхиваясь. Пахнет свежим мясцом. Черный говорил: ты волчья сучка?
Ну точно знали. Знали и ждали, что Дженни окажется здесь, запертая с ними одна на троих!
Она отброс, процедила пегая, ткнув пальцем в клеймо на руке.
Что вам нужно? спросила Дженни, едва осознавая, что сама говорит. Ее трясло, каждый нерв был напряжен до предела, тело закаменело в ожидании драки беспощадной, кровавой, до последнего. Все инстинкты вопили: пусть противников трое, пусть каждая из них сильнее в несколько раз проиграть нельзя. Уступишь и они превратят тебя в ничто, вытрут ноги, унизят так, что жить дальше не захочешь и не сможешь.
Особенно пугал жадный, совершенно мужской интерес, с которым на нее пялилась толстуха.
Воздух в камере казалось сгустился и дрожал от скрытого напряжения, грозя вот-вот прорваться чем-то нехорошим, страшным.
Познакомиться, соседушка, хихикнула обладательница парика.
Значит так, рыжая, толстуха чуть раздвинула губы, демонстрируя клыки. Я Бешеная Марта и я тут главная сучка. Пока ты тут, я решаю с кем ты спишь, что ешь и чем занимаешься. Это понятно?
Дженни тупо кивнула. В голове крутились недоуменные вопросы по поводу с кем ты спишь. В каком смысле с кем? В камере шесть коек, а их только четверо, нет нужды с кем-то делить постель
Тогда встала на колени и сделала мне массаж ног. Быстро!
Массаж ног? тихо переспросила девушка, понимая, что это только начало.
Первый этап, почти невинное задание. Если она послушается, дальше будет хуже. Страшнее, унизительнее. И можно согласиться, безропотно принять все, что предложит глумливая фантазия соседок по камере. Вытерпеть, остаться живой и невредимой. Пострадает лишь гордость.
Или взбрыкнуть? Послать эту Марту, нарваться на неизбежные побои. И неизвестно ограничиться ли дело только побоями. Человеческое тело так легко искалечить.
Может, все же получится договориться по-хорошему? Так, чтобы она никого не трогала и ее не трогали?
Нет, поняла Дженни, ловя садистское предвкушение на похожем на картофелину лице толстухи. Не получится
Выбирай, Дженни. Здоровье или гордость? Что пострадает сильнее, что заживет раньше? Тебя ведь не просто так посадили именно сюда, к трем шакалихам, а их не просто так предупредили, что совсем скоро появится строптивая девица, которую хорошо бы проучить.
Она еще раз взглянула на толстуху и поняла, что уже выбрала. От обреченности и страха свело желудок.
У меня есть идея получше. Как насчет массажа челюсти?
Дженни еще договаривала, а кулак уже летел на встречу с чужим лицом. Удар отозвался вспышкой боли в костяшках, голова толстухи мотнулась, а в следующую минуту девушка отскочила в угол, нырнув между двумя стоящими почти впритык койками.