Сунто с подозрением и нетерпеливо оглядел Колосса. Потом отодвинул свой бокал и скрестил руки на столе.
Слушайте, я знаю, что ваша семья важные шишки, сказал он будничным тоном, показывая, что он не глуп, а недостаток почтительности не вызван неведением, просто он эспенский военный, не подотчетный ни одному лидеру клана. Я приехал в Жанлун не для того, чтобы бороться с вашими людьми за нефрит или создавать вам проблемы. Клянусь Истинным Богом. Я просто занимаюсь своими делами, зарабатываю понемножку, вот и все.
Хило неожиданно решил, что Джим Сунто ему нравится. В Жанлуне тот был чем-то инородным, с его эспенским гражданством и воинским званием. Он носил нефрит и использовал его в деле, но не принес клятву ни одному клану и не пытался выделываться. Человек, способный пнуть Колосса по яйцам, не боясь умереть, это нечто особенное. Сунто напомнил Хило самого себя в юности, когда он еще не был Колоссом или даже Штырем, когда любой мог бросить ему вызов, а ему самому приходилось ежедневно завоевывать уважение словами, кулаками и ножом.
Рад это слышать, сказал Хило с широкой улыбкой.
Ну что ж, раз мы все прояснили, тогда, наверное, мы закончили, сказал Сунто, допивая пиво, и отодвинул свой стул.
Сядьте, лейтенант. Хотя Сунто больше не был кадровым офицером, обращение по воинскому званию казалось Хило самым подходящим случаю. Думаете, я пришел к вам, только чтобы рыкнуть как здоровенная псина? Хило жестом велел Сунто сесть. Вы сказали, что приехали сюда заработать. Я могу предложить вам способ заработать гораздо больше. Хотите меня выслушать?
Сунто был не первым человеком, которого испугал внезапный переход Колосса от расслабленного и добродушного настроения к приказному тону. Сунто замер, его нефритовая аура ощетинилась. Он опасливо опустился на стул.
Хило попросил управляющего «Двух тигров» принести Сунто еще одно пиво.
Что вы знаете о кеконской армии? спросил Колосс.
Когда я был Ангелом, мы иногда тренировались вместе с кеконскими военными. Не могу назвать их совсем уж дохляками, но для страны с самыми большими запасами биоэнергетического нефрита в мире они явно слабоваты.
Это потому что кланы забирают весь нефрит и всех бойцов, а некоторым из них плевать на интересы страны. Хило саркастически изогнул губы. По крайней мере так говорят.
Хило по-прежнему был в ярости из-за того, что Айт Мада переиграла его на заседании КНА в начале года, перед лицом лидеров всех остальных кланов страны. Она выставила напоказ слабость Равнинных, заставив Хило признать, что клан не может себе позволить потерять ни одного потенциального Пальца, отдав его армии.
С тех пор Горные прогнозируемо и безжалостно обвиняли Равнинных в прессе из-за этого отказа, борясь за общественное мнение. Хотя КНА недавно единогласно проголосовал за то, чтобы увеличить поставки нефрита армии, а сторонники Равнинных в Королевском совете помогли провести закон о выделении дополнительных средств на оборону, если верить злобному ворчанию Кобена Йиро по радио, Югутан был готов вторгнуться в страну только лишь из-за эгоистичной жадности Равнинных.
В своей новой роли «говорящей головы» Айт Мады Кобен вещал с энтузиазмом и, уж конечно, старался не помешать усилиям Горных финансово задушить соперников. Последние сводки, которые получила Шаэ, показывали, что в этом году две трети новых предприятий предпочли уйти под крыло Горных, а не Равнинных. Вун Папидонва изо всех сил работал над имиджем клана и отношениями с общественностью, но, как сказала Шаэ, «невозможно продать воздух». Равнинные нуждались в более существенных политических победах.
Хило сомневался, что сестра преуспеет на этом фронте. Она доставляла ему немало неприятных минут, и ему было ясно, что Шелест и ее люди работают в авральном режиме. А в авральном режиме клану не победить.
А если говорить начистоту, медленно произнес Сунто, после того как Хило объяснил суть предложения, вы просите меня помочь реформировать кеконскую армию?
Вы обучали ИСББН эспенских Синих ангелов и некоторых Зеленых костей. Кеконским военным пригодится человек вроде вас, который покажет, как выжать все возможное из имеющегося у них нефрита. Не стану отрицать иностранцы обладают некоторыми умениями, которым не грех поучиться и Зеленым костям.
Сунто откинулся назад, скрестив руки на груди, и пожевал щеку.
Признаюсь, я не ожидал услышать такое от Колосса клана. Но я знаю, что кое в чем эспенские военные с вами согласны. Сильная кеконская армия послужит буфером против Югутана. Он ощупал треугольную подвеску на шее, словно советуясь со своим Богом и оценивая перспективы. Когда я встречусь с генералом Рону?
* * *
На ужин Вен приготовила крабовый суп, сибаса с перцем, ростки гороха с чесноком и булочки с начинкой. Ей помогала Кьянла, но Вен гордилась, что в основном все сделала сама, хотя это заняло несколько часов. Правая сторона тела иногда по-прежнему отнималась, но теперь Вен гораздо лучше сохраняла равновесие и контролировала свои движения, к тому же она постепенно привыкла делать все одной рукой.
Когда Хило вернулся домой, Вен ожидала его в столовой, одевшись в нежно-голубое платье с жемчужным ожерельем, а на столе стоял изысканный ужин на двоих.
В честь чего это все? спросил Хило.
Я просто подумала что было бы приятно поужинать вдвоем. И в кои-то веки наедине.
Ее муж снял пиджак и оружие, бросил ключи и бумажник на буфет и сел за стол, излучая добродушную подозрительность. Он оглядел неожиданно притихший дом.
А где дети?
Я отправила Нико спать к Цзуэнам. Рю и Цзая в доме твоей матери.
Цзая будет в ярости.
У трехлетней малышки были собственные представления о том, как положено проводить вечер, начиная с ужина и заканчивая большой книгой сказок о герое Байцзене, которую читал ей отец перед сном. Она могла устроить такую истерику, которую Почуяли бы или даже услышали на другой стороне обширного внутреннего двора поместья Коулов.
Ей пока не понять что не всегда получаешь желаемое.
Вен аккуратно разлила суп в две тарелки, сосредоточившись на том, чтобы не дрожала рука. Ее тревожило, что дети могут вырасти избалованными или беспризорными или еще что-нибудь. Пока она болела, за ними присматривали родственники, но Вен по-прежнему страдала от неспособности быть более заботливой матерью. Она не могла взять детей на руки, бегать с ними или завязать им шнурки.
Хило попробовал суп.
Неплохо, признал он почти нехотя.
Несколько минут они ели молча, но Вен чувствовала на себе взгляд мужа.
Ты была в этом платье на нашей свадьбе, сказал он.
Вен улыбнулась он заметил.
Оно по-прежнему хорошо смотрится?
Под шелковое платье она надела утягивающие панталоны и поддерживающий лифчик. Рождение двух детей и кормление грудью, а потом утрата подвижности из-за повреждения мозга привели к тому, что фигура под платьем была уже не та, что шесть с половиной лет назад.
Конечно, сказал Хило, и в его глазах засветилась нежность. Может быть, не так восхитительно, как в первый раз, но лишь потому, что тогда я готовился умереть. Все вокруг кажется вдвойне прекрасным, когда ты думаешь, что больше этого не увидишь.
Иногда сказала Вен, снимая крышку с рыбы, потом все кажется еще прекрасней, когда понимаешь что получил второй ш-шанс.
Она нервно потеребила ложку.
Хило потянулся через стол и забрал у Вен ложку. Он положил на тарелку жены немного сибаса и гороховых ростков, но движения были слишком резкие он кромсал рыбу, словно та была еще жива и ее нужно убить. Голос Хило звучал нежно, но с болезненными нотками.
Не бывает настоящих вторых шансов. Даже если переживешь самое худшее, жизнь будет уже не той, что прежде. Он снова сел, громко шаркнув ногами по полу. Посмотри на Тара. Есть вещи, от которых невозможно исцелиться.
Вен сжала ладони на коленях, напомнив себе, что именно этого она и добивалась откровенного разговора с мужем.
Тару и Йин Ро не следует жениться, сказала она. Они друг другу не подходят.
Они годами то пылали страстью, то охладевали, проворчал Хило. А теперь обещали мне, что наконец-то готовы принести настоящие клятвы друг другу, так почему бы не дать им шанс? Тару нужны близкие люди помимо нас, нужно чем-то себя занять.
Тар так часто оставался ночевать в главном особняке поместья, что практически переехал к ним, но после помолвки с Йин Ро в прошлом месяце проводил больше времени в ее квартире в Согене.
Вен знала, что Хило снял с Тара часть обязанностей и велел ему отдохнуть, сказав, что он заслужил отпуск после поездки в Эспению с трудным заданием.
Это была правда, хотя подлинной причиной стал разговор с Анденом после его возвращения из Порт-Масси он передал Хило слова Даука Лосуна. Вен слышала этот разговор в кабинете Колосса. «Хило-цзен, встревоженно сказал Анден, зелень Тара почернела».
«Зелень почернела» так говорили, когда нефритовый воин терял рассудок, обычно от Зуда, и часто становился опасен для себя и окружающих. С таким человеком приходилось разбираться, его уговаривали или заставляли снять нефрит. Однако Вен была убеждена, что проблема Тара не имеет ничего общего с избытком нефрита. Без Кена он превратился в единственное колесо катящейся под откос телеги, а преданность Хило служила противовесом от одиночества и жажды крови. Его радовало лишь общение с детьми, в особенности с Маиком Цамом, сыном Кена, но Тар постоянно вбивал им в головы полные жестокости истории, и даже Вен, не желавшая ограждать детей от реальности, старалась ограничить их общение с дядей Таром, иначе по ночам они просыпались от кошмаров и с плачем прибегали к ней в спальню.
Помолвка Тара с Йин Ро в прошлом месяце стала сюрпризом.
По крайней мере, он хочет измениться, указал Хило. Тар заслуживает счастья.
А как насчет всех остальных? осторожно спросила Вен. Чего заслуживаем мы?
Хило медленно прожевал рыбу. Потянувшись за теплыми булочками, он покосился на Вен:
В каком смысле?
Собираясь с духом, Вен скомкала лежащую на коленях салфетку.
Мы не можем осттаваться такими же отстраненными и причинять друг другу боль, Хило. Колосс должен заботиться о том, чтобы семья была крепкой. А наша семья не такая. Мы в тупике. Ты не Вен не сумела облачить бурлящие мысли в точные слова и видела, что ее запинающаяся речь вызывает у Хило жалость и злость. Что ты Ты хочешь развестись?
Хило оттолкнул свой стул. Вен никогда прежде не боялась мужа, он ни разу не ударил ее и не смотрел так, будто хочет ударить, но сейчас при взгляде на его лицо у нее останавливалось сердце.
Так вот чего ты хочешь? спросил он со сдерживаемой яростью. Мало тебе прежнего предательства, ты еще собралась разрушить семью?
Вен энергично покачала головой, но Хило говорил все громче, словно весь накопившийся гнев собрался в грозовую тучу, а от стоящего в его глазах обвинения Вен потеряла дар речи.
Почему, Вен? Разве я не любил тебя, не заботился о тебе, не помогал в карьере, не делал все, чтобы ты и дети были в безопасности? А ты не послушалась меня, хотя это было так просто!
Вен решительно настраивалась поговорить с мужем без слез, но теперь перед ее глазами все поплыло.
Слишком многое стояло на кону. Я знала, что ты не выпустишь меня из сейфа, в который поместил. И поэтому я убедила Шаэ. Ты вынудил нас солгать.
Я тебя вынудил?! На мгновение Хило застыл с открытым ртом. Потом резко его захлопнул. Порой мне кажется, что лжецы не лучше воров, процедил он сквозь зубы. Они крадут доверие, которое уже не вернешь.
Прежде чем Вен успела подняться со стула, Хило выскочил из дома он всегда легко опережал ее уверенными и широкими шагами.
* * *
Хило выбежал из двери и запрыгнул в «Княгиню», но тут вспомнил, что в запале оставил ключи от машины дома, вместе с пиджаком, оружием и бумажником. Он разочарованно взвыл и стукнул по рулю, а потом опустил стекло и выкурил три сигареты подряд, пока не успокоился.
Он подумывал, не поспать ли в машине до утра. Но потом ему пришло в голову, что можно дойти до резиденции Шелеста и попросить сестру разрешить ему провести ночь у нее на диване. Обе мысли выглядели такими жалкими, что он громко рассмеялся в темноте. Воображать испепеляющий взгляд Шаэ было и весело, и печально одновременно. Хотя Между ней и Вуном в последнее время явно что-то происходило. Она была рассеянной и несчастной. Так почему бы им впервые в жизни не выпить вдвоем и не поплакаться над бокалом хоцзи? Хило снова хохотнул.
Когда этим вечером он вошел в дом и увидел такую прекрасную Вен, которая ждала его с тяжело давшимся ей ужином, Хило хотелось одного вновь безраздельно отдать ей свое сердце, загладить все обиды. Когда-то он с легкостью говорил жене, как ее любит, три простых слова за один вдох. Прощание после телефонного разговора, приглашение заняться любовью, нежный шепот перед сном.
А теперь эти слова казались неприступной эмоциональной горой. Каждый раз, когда он стремился наладить отношения с Вен, в нем вскипал гнев, и Хило боялся, что сделает еще хуже, а потому сдавал назад, как будто машинально включал Броню в ответ на поднятый клинок или выдергивал руку из пламени. Как часто он винил Шаэ в том, что она ни с кем не сближается, не честна сама с собой и другими? А теперь сам закрылся и в одиночестве бередит невидимые раны, в точности как когда-то Лан.
Эта мысль наполнила Хило страхом и тревогой. Он никогда не был самодостаточной личностью, это он точно знал. Возможно, некоторые люди и не нуждаются в других, но их немного, и обычно они становятся такими по серьезной причине. Братство клана это гарантия, что его бойцы не останутся в одиночестве. Так говорится в клятве Зеленых костей, ради этого его семья приносила все жертвы, безжалостно сражалась с врагами, а в итоге он не может даже быть рядом с теми, кого любит.
Хило колебался. Время было уже позднее, и у него кончились сигареты.
Он вышел из машины и тяжело зашагал обратно к дому. Ему пришлось признать, что нельзя оставлять брак в тупике. При мысли о разводе перед глазами вставала красная пелена, а в голове полыхало пламя. Значит, это тоже не вариант. Хило не был уверен, что способен полностью простить жену или сестру, но Анден однажды сказал, что понимание важнее прощения. Младший братишка Хило иногда изрекал удивительную мудрость.
Свет в доме уже не горел, но глаза Хило привыкли к темноте. Вен убрала остатки ужина и заснула на диване в гостиной, свернувшись на боку под пледом. Возможно, она ждала Хило или слишком устала, чтобы подниматься по лестнице. Хило встал рядом с ней, наблюдая, как поднимаются и опускаются белые плечи в ритм с дыханием. Такая нежная и уязвимая, но сильнее и бесстрашнее большинства его бойцов.
Хило наклонился и с легкостью взял жену на руки. Когда он нес ее вверх по лестнице в спальню, Вен проснулась и сонно прошептала:
Хило? Который час?
Уже поздно, ответил он. Но не слишком поздно. Он положил Вен на кровать и сел рядом. Прости за то, что было за ужином. Он был великолепный, одно из лучших твоих творений. Но я уверен, ты приготовишь и другие. Или в следующий раз пойдем куда-нибудь в ресторан.
Хорошо, тихо произнесла Вен и потерла глаза ладонями.
Я не должен был выходить из себя и убегать из дома, но я никуда не ходил, просто сидел в машине. Он наклонился и смахнул прилипшие к ее щекам локоны. Жест был нежным, в отличие от голоса. Наверное, хуже всего ошибки, сделанные из-за любви, и мы оба их совершили. Но больше не говори о разводе. Я этого не вынесу. Понятно?