Нет, я не смеюсь. Я грущу. А вы считаете, что детям не надо говорить о том, что Александр Невский был прославлен и почитаем как святой благоверный воитель?
Вихоть круто повернула направо в тенистый зеленый переулок, слабо освещенный старыми желтыми фонарями, застроенный деревянными домишками с лавочками у калиток, она так резко рванула в сторону, что я чуть не пролетел мимо, но сумел сманеврировать и устремился вдогонку ее размашистому мощному шагу.
Да, я уверена, что это ненужная, вредная информация, мешающая неокрепшему детскому сознанию выработать четкое, ясное мировоззрение
Я вздохнул:
Бедный Владимир Мономах
При чем здесь Мономах? настороженно-подозрительно спросила завуч.
Дело в том, что основателя и собирателя Руси тоже почитали святым.
Ага, я вижу, Коростылев воспитал достойного ученика! ядовито заметила Вихоть, и я легко представил себе, как она распекает в учительской ребят-штрафников.
Я надеюсь, ответил я тихо. Я бы очень хотел быть достойным учеником Коростылева. И позволю себе заметить, что он не занимался религиозной пропагандой, а делал самое трудное, что выпадает на долю учителя
Интересно знать, что же вы считаете самым трудным в нашей работе? запальчиво спросила Вихоть, и меня охватила тоска от бессмысленности нашего разговора, его бесплодности и безнадежности. Нельзя словами раскрасить пепельно-серый мир дальтоника.
Я, наверное, не смогу вам этого объяснить, но сказать вам о том, чем занимался целую жизнь Коростылев, я обязан. Несколько десятилетий подряд он множеству детишек мягко и настойчиво прививал мысль, ощущение, мировоззрение, что класс, школа, город, страна, мир огромная семья этого маленького человека, и все нуждаются в его помощи и участии. Он приучал нас к мысли, что наша история это не хронологическая таблица в конце потрепанного учебника, а наша родословная, живое предание о нашем общем вчера, без которого не может быть завтра. Он объяснил, растолковал, уговорил нас всех, заставил поверить, что литература это не образ Базарова или третий сон Веры Павловны, а мироощущение народа, его ищущая, страдающая и ликующая душа, выкрикнутая в вечность А-а! махнул я рукой с досадой. Что там говорить сейчас!
Действительно, что вам со мной говорить! Где уж нам понять вас, столичных! обиженно проржала Вихоть. Но я, между прочим, на разговор с вами не набивалась
Это правда, согласился я. Впереди замаячил перекресток, и мне стало любопытно, куда она повернет налево или направо? Вы действительно на разговор со мной не набивались. Мне даже показалось, что вы избегаете разговора со мной.
Это почему же еще? вскинулась она и, убыстрив шаг, не дожидаясь моего ответа, свернула за угол направо. Чего это мне избегать разговора с вами?
Вы избегаете со мной серьезного разговора о том, что могло произойти в школе
А что должно было произойти в школе? Слава богу, в моей школе все в порядке! Она говорила с нажимом: В МОЕЙ ШКОЛЕ ВСЕ В ПОРЯДКЕ
Сомневаюсь
А мне безразлично, сомневаетесь вы или нет! К школе это не может иметь отношения И конечно, мне не нужно, чтобы вы без серьезных оснований тормошили всех, допрашивали-переспрашивали Всю школу перебулгачите, а результатов будет нуль
А у меня есть серьезные основания, сказал я уверенно. По крайней мере два
Даже целых два! Мне не расскажете, конечно?
Обязательно расскажу. Первое вся жизнь Коростылева была замкнута на школе. У него не было в привычном смысле личной жизни вне школы, бытовые проблемы его не интересовали. Поэтому, скорее всего, телеграмма была инициирована какими-то событиями в школе, о которых я обязательно узнаю. В этом я вас уверяю
На здоровье! Тем более что в информаторах нужды не будет. А второе?
Нам оставалось пройти два квартала и упремся в Комендантскую улицу. Там, где я ее увидел. Только мы должны были выйти на полкилометра раньше того места, где я оставил машину с Барсом.
Второе? не спеша переспросил я. Второе основание из области ощущений, бездоказательных, непроверяемых. Впечатления и предчувствия
Какие же именно у вас ощущения и впечатления? недовольно мотнула она головой, которой сильно не хватало дуги и удил.
Мне показалось, что вы не чрезмерно огорчены смертью своего коллеги
Она задохнулась от ярости, только рот широко открывала, как вынырнувший из глубины пловец.
Ну ну ну это, знаете ли дерзость нахальство
Ощущение не может быть дерзостью или нахальством. Мне так показалось, пожал я плечами. Впечатление у меня такое сложилось.
Наглость то, что вы мне говорите о своих дурацких впечатлениях! Ощущение у него! Что ж мне рядом в могилу ложиться? Так я ему не жена! Я в отличие от некоторых не какой-то там Янус двуличный, а скорблю со всеми, как полагается
Скорбит со всеми, как полагается. А ведь наверняка когда-то Кольяныч ей говорил, что Янус не двуличный, а просто смотрит он своими двумя ликами печальным и радостным в прошлое и будущее, скорбит и надеется. Да забыла она в суматохе жизни, много дел, должно быть, у такого энергичного завуча. Скорбя как полагается, вышли мы на Комендантскую улицу, и она отрезала:
Все, до свидания, вот мой дом, я пришла, и показала рукой на трехэтажное кирпичное сооружение на противоположном углу.
До свидания, Екатерина Степановна. Я вас еще обязательно навещу, уверенно пообещал я.
Она пошла через дорогу, бросив мне через плечо неопределенное:
Это уж как там получится
Впереди по улице еле просматривался в наступившей темноте мой автомобильчик. Я медленно направился к нему, на ходу обдумывая странный маршрут нашей прогулки. Вихоть шла к кому-то на свидание или в дом, но, встретив меня, передумала и, описав большой круг, вернулась к себе. Ах, как мне хотелось знать к кому она собиралась в гости?! К подруге? Портнихе? Сослуживице? Родственнице?
Во всяком случае, к кому бы Вихоть ни шла, она явно не хотела, чтобы я знал об этой встрече.
Я открыл дверцу, и Барс коротко радостно взвыл он тосковал в этой железной скорлупе, в отчаянии и безнадежности дожидаясь меня. Он толкался носом мне в затылок, в ухо, тонко горлово подвизгивал, будто хотел мне сказать что-то очень важное, и мука немоты судорожно скручивала его мускулистое поджарое тулово.
Терпи, брат, сказал я ему. Терпи. Такая у нас с тобой работа терпение, ожидание, внимание
Вслушиваясь в мой голос, он успокоился, примостился тихо на заднем сиденье, только уши по-прежнему стояли дыбом.
Поехали теперь к Наде
Ночи, настоящей тьмы в начале лета здесь не бывает. Когда я подъехал к дому, на востоке уже лежала сочная мгла, налитая густой синевой. А на другой стороне горизонта еще рдели остатки заката и небесный купол там не доставал до земли, размытый желто-красными бликами исчезнувшего за лесом солнца. И от этого казалось, будто ночь сама источает этот недостоверный перламутрово-серый свет.
Напротив дома Кольяныча стояла у калитки женщина. Наверное, я бы и не заметил ее силуэта, еле просматривавшегося в дымных сумерках, но она шагнула мне навстречу:
Вечер добрый Я Дуся Воронцова
Дуся сегодня уже дважды привечала меня и все-таки снова назвала себя, потому что привыкла за целую жизнь, что люди, едва познакомившись с ней, тотчас забывают ее невыразительное доброе лицо с мелкими чертами, словно размытыми многолетними огорчениями, тяготами и бабьими слезами.
Здравствуйте, Евдокия Романовна, я рад нас видеть
Ой, как хорошо! И заторопилась, быстро заговорила, словно спешила сказать, успеть передать, пока я снова не забыл ее. Надя не ложится спать, она вас дожидается. Она мне сказала: «Обязательно Станислав Павлович к нам зайдет». Надюшка у меня такая в слове твердая! И другим всем верит
Почему-то я знал, что Надя будет ждать меня. Я был уверен, что она захочет узнать хотя бы о первых моих шагах в розыске. Да и мне очень хотелось поговорить с ней. Она может мне объяснить многое. Подумал об этом и сразу же поймал себя на том, что мне охота поговорить с ней не только о случившемся. Мне просто хотелось поговорить с Надей.
Дуся, еле различимая в темноте, неуверенная, незапоминающаяся, встревоженная моим молчанием, засуетилась, просительно сказала:
Идемте, а? Сейчас еще не поздно, ничего, мы и чай сделали, и пирог я успела испечь. Заходите, Надя вам будет рада. И, боясь, что я откажусь, быстро пошла через дорогу к своему дому.
Надя за столом читала книгу. Зеленый югославский абажур окрасил комнату в призрачные тона, в углах комнаты замерли сторожкие болотные тени. На электрической плитке тихонько пофыркивал чайник, старый жестяной чайник с носиком, заткнутым свистком. Когда-то чайник был красным, а теперь эмаль обтерлась, отбилась до металла, и стал он похож на маленький паровоз. Свисток тоненько, сипло присвистнул. В круглом жестяном котле всегда неподвижного паровозика за долгие годы столько воды накипело полмира объехать можно. А он простоял все это время на плитке. Свисток поначалу давился паром чуть слышно, а потом его свист стал настойчивее и громче, он предупреждал нас: не молчите, он гнал нас перед собой по невидимым рельсам необъяснимого смущения.
Вам покрепче? спросила Надя.
Да, если можно, почти одну заварку.
Она довольно кивнула:
Я тоже люблю настоящий чай.
Надя насыпала в фарфоровый заварочный чайник черно-коричневые засушенные травинки из длинной пачки со смешной этикеткой диковинный горбатый слон, похожий на дромадера, несущий на себе погонщика с опахалом. Зеленоватый полумрак, смуглая девушка с родинкой на лбу, индийской тикой. Она в этот момент была не похожа на учительницу в забытом маленьком Рузаеве, а казалось, что сошла Надя с оборотной стороны чайной этикетки добежит горбатый слон до края пачки, завернет его за угол погонщик, подхватит потерявшуюся принцессу и умчит обратно в забытую сказку.
Чай Надя разливала в большие чашки. Над красно-золотистой жидкостью млел белый парок. Чайник на плитке иногда тонко всхлипывал вялым свистком. Маленький паровозик, недвижимо мчащийся в никуда. Куда везешь?..
Устали, наверное? спросила Надя.
Не знаю. Наверное, устал. Не знаю. Просто бывают дни, полные потерь, огорчений и неудач. Вот в такие дни меня отравляют досада, горечь, боль. И тогда я чувствую, как старею
Дуся, неслышно сновавшая где-то за спиной, сказала:
Ну, вам до старости еще далеко, вы совсем молодой мужчина.
Я усмехнулся, а Надя, не обращая внимания на мать, спросила:
Как вы думаете, вам удастся что-нибудь узнать?
Мне не хотелось хорохориться, что-то изображать и представлять я себя чувствовал с нею удивительно просто и легко.
Вообще с того момента, как она мне сказала, что много лет была влюблена в меня, я понял, что с ней надо или говорить совершенно искренне, или не разговаривать вовсе. Но мне хотелось с ней говорить. Я только сейчас ощутил, что все время хотел Надю увидеть и говорить с ней.
Не знаю. Это трудное дело. И вполне загадочное я понял, что очень многие не хотят, чтобы я отыскал правду
Значит, шансы есть?
Конечно. Такие шансы всегда есть. По своему опыту я знаю, что следователь побеждает, если он начинает думать о своем деле всегда.
Дуся, деликатно покашливая, вышла из кухни и поставила на стол пирог, высокий, румяный.
Ешьте на здоровье, это со смородиной. Мы ее сами консервируем. Как раз на год хватает, от лета до лета
Надя махнула рукой:
Перестань, мама. Кого это интересует?
Пирог облегченно вздохнул, и корочка чуть-чуть опала.
Дуся застеснялась и робко сказала:
Надечка, я ведь это просто так, к слову заметила
Надя вперилась своими черными индийскими глазами мне в лицо, чуть прикусила губу и нервно заговорила:
Станислав Павлович, вы, наверное, думаете, что я это от кровожадности, от желания отомстить Поверьте, я не о том сейчас думаю. Я не могу объяснить, но точно знаю, что эта история не может закончиться ничем Я бы очень хотела, чтобы вы нашли этого мерзавца. Мне невыносима мысль, что удивительного человека Коростылева мог безнаказанно убить какой-то ничтожный мерзавец, и сейчас, наверное, веселится, радуется, как ловко все получилось у него, как это просто убрать из жизни замечательного, нужного человека, потому что мешал чем-то ему или стал вреден. И совсем это не страшно и не опасно это ненаказуемо! Вы не можете это оставить просто так
Я пожал плечами:
Я и не собираюсь оставлять это просто так. И не считаю вас кровожадной. Мы сейчас здесь и чаи распиваем вместе потому, что оцениваем ситуацию одинаково. Надя, а ваша завуч Екатерина Степановна сильно не любила Коростылева?
Надя досадливо дернула подбородком:
Да нет, это не то слово. Дело не в том, что она его не любила. Она его абсолютно естественно не воспринимала, не понимала, они были разнородные существа. Ну, знаете, как бы это объяснить вот мы с вами углеводородные, а она кремнийорганическая. Они с Коростылевым совсем разные были. Она считала его от старости чуть-чуть свихнувшимся. Этакий старый придурок, безвредный, но назойливый. Ей и мысль в голову не приходила, что его ум организован совсем по-другому, чем у нее
А они часто конфликтовали?
Ну, я непосредственно дела с ними не имела, участия в их конфликтах не принимала, но, конечно, разговоры доходили. В последний раз был крупный бой. Вихоть поставила девочке двойку за сочинение, а Коростылев вынес этот вопрос на педсовет и оспаривал оценку принципиально
А в чем существо спора? спросил я.
Вихоть задала им сочинение на тему «За что я люблю Гринева и ненавижу Швабрина?». А девочка в сочинении написала: «Я не люблю Гринева и считаю его глупым, инфантильным барчуком, а Швабрина уважаю, потому что он боролся вместе с пугачевцами против царского самодержавия и был настоящим мужчиной». Подход несколько неожиданный, но Коростылев настаивал на том, что мы не можем заставлять всех детей думать одинаково, что без свободы мнения и неожиданных подходов к привычным нам понятиям не может развиться из ребенка гармоническая личность.
Но мне кажется, что такой случай мог стать основой их несовместимости
Да, конечно, согласилась Надя, это я так, в качестве примера. Я думаю, что Вихоть не любила Коростылева так же, как должник, не имеющий возможности расплатиться, начинает ненавидеть человека, который и долг вроде бы не требует вернуть, но и отказывается забыть о нем
Я закурил сигарету, устроился поудобнее на стуле и попросил:
Поясните, пожалуйста
Не понимаете? удивилась Надя. Вы разве не замечали, что многие люди боятся чувства благодарности, стыдятся его, они испытывают какую-то досаду против тех, кто сделал им много доброго?
Случалось мне видеть и такое, кивнул я.
А Коростылев сделал очень много доброго Вихоть, но, видимо, не в коня корм. Она органически не воспринимала все то, что он хотел ей дать
Екатерина Степановна показалась мне человеком с огромным самомнением, заметил я.
Ну это уж как есть, усмехнулась Надя. Она вообще из той породы людей, что искренне уверены, будто человечество произошло не от обезьяны, а от них. Наш физик Алеша Сухов сказал про завуча, что ее можно использовать как физическую единицу меры настырности: один вихоть единица напористости и наглости
Дуся тихо подошла к столу, чтобы не мешать разговору, длинным ножом разрезала пирог, положила на мою тарелку большой сочный кусок, молча придвинула ко мне.
Попробуйте, мама замечательно печет все это, предложила Надя.