Возле дома за сараями обрыв спуск к реке. Там камышинки очень красивые, но мне туда нельзя. Я могу гулять возле дома, где меня все время обижает сосед Толик Бова красивый темноглазый мальчик на год старше меня. Его бабушка и моя бабушка ссорятся из-за наших склок. Я всё время жалуюсь на него. Он отравляет мне жизнь дерется. Я боюсь гулять одна.
Возле дома через тропку лесок, а в нем кедры. На кедрах шишки. В шишках вкусные орешки, но я не могу достать шишки кедры высокие. Толик Бова старше меня и мальчик. Он залезает на кедр и кидает мне шишки.
Прихожу, рассказываю бабушке, она сердится:
Пока я тебя защищаю и препираюсь с его бабушкой, вы уже помирились.
Мама и бабушка поскандалили с Вершиниными (женой и тещей) и не разговаривают. Их полуторагодовалой девочке Ире теперь нельзя ходить к нам, но она иногда врывается в нашу комнату и мчится от порога прямо к моим игрушкам. Она любила играть со мной, пока взрослые не поссорились. Мне тоже скучновато, и я рада была бы поиграть хоть с маленькой девочкой, но следом за ней в комнату стремительно влетает ее бабушка или мама и утаскивает обратно. Ира дрыгает ногами и орет как резаная.
У самого Вершинина бывают приступы. У него в голове засел осколок и его надо держать во время приступов, а то он покалечится. Две женщины не могут его удержать и тогда кричат, и зовут на помощь, и мама и бабушка (бабушка сильнее мамы), бегут и тоже держат, несмотря на то, что в обычное время не разговаривают. Им тяжело, они возвращаются уставшими. А мне туда нельзя, а то я испугаюсь. Я и так боюсь оставаться дома одна. А вот Оля, сестра моя троюродная, дочка дяди Вити и внучка бабы Веры, она не боится и остается дома одна. Бабушка её хвалит какая молодец. Мне не завидно, а жалко Олю: такая маленькая и одна в их большой квартире. Мне страшно уже за нее.
Дядя Витя сажает меня на одно колено, а Олю на другое и дает нам попробовать из своей большой пивной кружки. Сначала мне не нравилось, а потом ничего.
Еще дядя Витя ходит на охоту, у него красивые деревянные утки подсадки. Он удачно поохотился и привез уток, и мы идём есть их. Они жесткие и невкусные, а есть их надо осторожно, а то сломаешь зуб о дробь. Из утиных перьев делают подушки, а большие переливающиеся перья дарят нам поиграть. Я совершенно очарована переливами утиных перьев.
Моют меня в корыте в комнате. Корыто ставят на две табуретки. Наносят воды и купают. Мыться я не люблю. Всегда реву, когда мне моют голову. Мама сильно меня трет. Больно кожу. Но тереть надо до скрипа. Мама водит пальцами по промытой коже и спрашивает меня,
Скрипит?
Скрипит, скрипит, кричу я, хотя чувствую, что еще не очень-то скрипит.
Не обманывай, сердится мама, еще не домыта. Ну что за врушка растет.
В один прекрасный вечер мама опрокидывает корыто со мной на пол. Льется вода. Помню я это очень смутно, зато хорошо помню отметину, которая осталась на стенке печки после удара корытом.
Это Зошка лбом пробила, дразнит меня бабушка, а мама молчит, она испугалась, когда я у нее летела вместе с корытом на пол.
Когда я подросла, меня стали водить в баню. В предбаннике пахло березовым листом и прелым деревом. Противно было наступать на мокрые осклизлые доски. Когда ходили вместе с бабушкой, она носила меня на руках.
Бабушка Вера любила париться, и всё уговаривала маму и бабушку попариться. Но те не любили ходить в парную.
В бане надо было ждать, когда освободится тазик. Потом обязательно его ошпарить после чужих людей. Лучше всего ходить со своим тазом, что мы часто делали. Потом нужно отстоять очередь за водой. Набрать кипятку, ошпарить место на лавке, на которой потом можно будет сидеть, набрать теплую воду и вот теперь, наконец, можно мыться. После мытья в тазике меня окатывают водой. Надо зажмуриться и не дышать, пока выливают целый таз воды. Потом меняют воду и моются во второй раз. Потом окатят два раза чистой водой и всё, мытье закончено. Можно бежать в предбанник и быстро, быстро вытираться и одеваться, а то холодно и можно простыть.
Потом буфет в бане. К тому времени дядя Витя основательно пристрастил меня к пиву.
Мама вспоминала, что в результате в буфете бани произошел такой случай: мама захотела пить и встала в очередь. Когда ее очередь подошла, она повернулась ко мне и спросила:
Зоечка, ты что хочешь: пива или лимонада?
И в ответ раздался писклявый голос:
Пива.
Очередь оживилась, все стали заглядывать за бочку с пивом, из-за которой любительницу пива не было видно.
Меня очень редко называют Зоей. Зовут меня Зока или Зошка, или совсем ласково Зокочка.
Происхождение имени таково: бабушка сказала беременной маме, которая хотела назвать меня Наташей. Думаешь у тебя там Наташка растет? Какая-нибудь Зойка. А что? сказала мама. Зоя это оригинально. И я стала Зоей.
У нас гости. Может быть, празднуют чей-то день рождения. Я радостно возбуждена, верчусь и вдруг падаю на куклу, которая у меня в руках. Ту самую, из Москвы, подарок дедушки куклу Наташку. Разбиваю колено и реву. Больно косточку на коленке. Кукле тоже разбиваю ногу. У нас сидит дядя Юра, брат дяди Вити, старший сын бабы Веры. Он берет куклу, а меня не жалеет.
Твоя нога заживет самаговорит он мне, а вот с куклиной ногой что-то надо сделать.
Он забирает разбитую куклу и приносит починенную. И нога цела, и говорить она снова стала. В ногу он вставил катушку. Его хвалит мама на все руки мастер. Наташка дожила до глубокой старости и погибла уже от ручек моей дочки.
Наташка большая страдалица. В ее пластмассовой голове во рту пробиты дырки, чтобы вливать еду, а то она сама ни за что не хотела открывать рот. На лбу гвоздем сделан крест-пометка, что это моя кукла, а то вдруг у кого-то еще такая же? От частого мытья она потеряла румянец и бледна, как смерть. На попе у нее дырки иголкой в матерчатом теле и пятна от фиолетового карандаша это уколы, помазаны йодом. Веревочка в дырке, за которую надо было дергать, чтобы услышать «мама», была обрезана, так как не всегда работала, я рассердилась и обрезала ее. Но во время ремонта дядя Юра это исправил.
Еще у меня есть пупсик-девочка с кудрявыми волосами, медвежонок из коричневой байки с красным язычком и желтый пластмассовый утенок с красными ногами, которые все время отваливаются, и приходится их приклеивать. Еще есть глиняная посуда с едой, уже лежащей на тарелках, но это не интересно, так как нельзя раскладывать еду.
Зимы суровые, и я сижу дома и играю в свои игрушки. Разыгрываются целые спектакли. Наташка то мать-героиня, то баба Яга, Мишка то принц, то медведь, а пупс то красавица-невеста, то маленькая девочка.
Я верю, что игрушки живые. Ночью они ходят и говорят, а днем притворяются мертвыми. Главное, нужно ночью быстро открыть глаза, когда они думают, что я сплю, и застать их врасплох. Но мне это не удается.
Целыми днями жду маму с работы. Мне скучно, а мама всё не идет.
Приходит усталая и к ней не подступиться. Зато когда отогреется, то можно будет с ней поиграть. Например, в игру по гладенькой дорожке садишься на колени и начинается
Сначала тихо и медленно, колени мамины чуть-чуть меня трясут:
«По гладенькой дорожке, по гладенькой дорожке», дальше сильнее трясутся колени:
«С кочки на кочку, с кочки на кочку, в яму провалились!»
Колени раздвигаются и я с визгом падаю на пол.
Зато сказку про белого бычка я очень не люблю. Мама часто меня ей донимала.
Рассказать тебе сказку про белого бычка? спрашивает мама.
Я сразу представляю лужок, зеленую травку и белого бычка, которому там хорошо. Я очень хочу сказку про белого бычка. Да, расскажи, прошу я.
Ты говоришь да, я говорю да, рассказать тебе сказку про белого бычка? Я понимаю, что попалась в очередной раз.
Нет, не хочу!
Ты говоришь не хочу, я говорю не хочу, рассказать тебе сказку про белого бычка?
И т. д.
Я долго верила, что эта сказка все же существует, и что мне ее в конце концов расскажут.
Вечерами, когда дел по домашнему хозяйству уже нет, а мама еще не пришла, бабушка читает мне книжки. По словам бабушки, моя любимая книга «Добрый молодец», на былинные темы, я помню ее коричневую обложку. И сказки Пушкина, до бабушкиной хрипоты с утра до вечера. Хотя уже знаю их наизусть.
Однажды я читала стихи Пушкина на память на улице (дело было зимой, во всяком случае, я была в теплой одежде). Проходящие мимо меня две женщины восхитились моей памятью, привели с улицы к себе домой, поставили на стул и кормили конфетами. А я читала им на память сказки Пушкина (в основном, сказку о царе Салтане). Они очень радовались, но сказка длинная, и отсутствовала я долго. Моя бабушка в это время меня везде искала, и когда нашла, то высказала, что она по такому случаю думает. Мне тоже досталось не ходи к чужим без спроса.
Потом одна из этих женщин подружилась с мамой, стала бывать у нас. Звали ее Рая. Позднее, когда мне было лет шесть, на концерте перед выборами Рая выставила меня на сцену почитать стихи. Я была в пальтишке, сшитом бабушкой. На воротнике была старая мамина лиса (снять пальто оказалось невозможным, на мне было домашнее запачканное платье). Мне было очень жарко. Читала я Маршака«Памятник Советскому солдату». Бабушка говорила, очень читала я звонко и четко. Мне хлопали. Этот артистический дебют польщенные мама и бабушка вспоминали все мое детство.
Я расту и уже знаю название города, в котором мы живем Колпашево. Мне разрешается ходить дальше от дома, в дальний садик. Там можно заблудиться. Дома́ помню только деревянные, наш дом из темных бревен, а дом бабушки Веры или обшит досками, или только веранда дощатая. Мостовые выложены чурками просмоленными, тротуары дощатые. Ходить надо осторожно, а то провалишься под прогнившую доску на тротуаре.
Летом стоять на одном месте невозможно сразу над головой столб мошкары. Гнус по-здешнему. Разговаривая, все машут руками. Над моей головой столб меньше, чем над головой дяди Вити.
Грызут орехи кедровые, летом голубика. Помню пироги из стерляди, которые печет бабушка. Под нашими окнами огород, бабушка растит там огурцы и горошек на высоких грядках (парники из навоза). Мне не дотянуться, чтобы что-нибудь сорвать.
Помню, ходили купаться. Мама кричит вода очень холодная, но мне так не кажется, Черного моря я не помню.
Мама работает на полторы ставки и приходит поздно вечером, в 7 часов. Бабушка показала мне на часах эту цифру. Она похожа на мою маму, когда она, ссутулившись, бежит против ветра домой и сзади шарф полощется как перекладинка на цифре 7.
Вечерами, когда голодно, едим корочки черного хлеба, натертые чесноком. Мама при этом шутит цитатой из Вересаева:
Люблю чеснок, он пахнет колбасой.
Мне, которой столько же лет, сколько автору этих слов, ирония не доступна. К тому же я не помню вкуса колбасы из детства. Помню только ненавистный жир в колбасе, который я выковыриваю и только потом ем колбасу. Меня за это ругают. К счастью, колбаса в доме не часто.
Еще вечерами часто делают скородумку это хлеб, зажаренный на сковородке с яйцами и молоком.
Что-то кушать хочется, а не испечь ли нам скородумку? говорит мама.
И вот через 10 минут, пожалуйста, Извольте кушать, Нонна Самсоновна, говорит бабушка, ставя на стол сковородку.
Скородумку жарят на керосинке или на электроплитке, так как печку долго разжигать. Особенно, если дрова сырые. А плитку надо прятать, за нее очень дорого платить за электричество, и плитка у нас подпольная.
Утюг у нас железный и с зубчиками по середине. Там у утюга рот. Он открывается, туда кладут угольки, утюг нагревается, и можно гладить, но быстро и осторожно. Угольки остывают и, кроме того, имеют манеру выпрыгивать из утюга на глажку и прожигать дырки. В общем, это тебе не электричество!
Бабушка готовила очень вкусный клюквенный мусс. Миксера не было и она долго-долго сбивала его вручную. А потом ставила на холод, и надо было снова ждать, пока он охладится, и есть помаленьку, а то он холодный.
Меня часто просят что-нибудь принести.
Зоинька, резвые ножки, принеси мне клубок с вязанием, просит бабушка, а когда принесешь, говорит:
Кошка не принесет, собака не принесет, а внученька принесет. И я гордилась своим превосходством над кошкой и собакой
Мы с бабушкой сидим за столом и делаем пельмени. Бабушка месит тесто, делает из него колбаски, нарезает их, а я обваливаю в муке. Затем бабушка из каждого кусочка раскатывает скалкой лепешку, с которой мы лепим пельмень. У бабули пельмени красивые, и делает она их быстро, а у меня кособокие и их мало. Я страдаю, что у меня не получается.
Поживешь с мое еще не тому научишься, говорит бабушка.
Я вздыхаю, мне все ясно. И здесь надо ждать, пока я вырасту.
Решено варить на обед гречневую кашу, и мы перебираем с бабушкой крупу. Потом крупу жарят на сковородке, чтобы каша была рассыпчатая, потом варят, потом она еще упревает под подушкой. Нужно помнить об этом и не хватать подушку с кашей, а то можно ее рассыпать из кастрюли. Потом можно есть, хотя я не очень-то ем.
На самом деле процесс приготовления пищи мне нравится иногда больше, чем результат. За исключением сладкого, ем я плохо, худая и болезненная. Мама пытается меня откормить овсяной кашей, которую я люто ненавижу. Кашу варят на чистом молоке, хлопья совершенно не провариваются и я должна глотать эту мерзкую жижу, чтобы стать здоровой и сильной как Геркулес, который нарисован на коробке с крупой. Я не ем. Я хочу быть сильной, чтобы пилить дрова, но не ем все равно. Внешний вид Геркулеса меня совсем не прельщает. Я хочу быть красавицей, похожей на тех, которые нарисованы в книжках. Бицепсы мне ни к чему. В результате взрослые придумывают новую напасть рыбий жир. Я и сейчас не смогу проглотить чайную ложку рыбьего жира, меня мутит от одной мысли об этом, а тогда это была для меня ну просто лошадиная порция. Мне зажимали нос! И вливали жир в рот, но я его все равно выплевывала. Меня сильно тошнило, ну не могла я пить рыбий жир! Мама упорствовала, но бабушка заступилась за меня в очередной раз, и после крупного скандала мать тоже сдалась. Возобладало мнение, что насильно пользы не будет.
Бабушка с мамой часто расходились по поводу моего воспитания. Когда не выполнялись бабушкины требования, то мама становилась потатчицей.
Ты потатчица, посмотришь потом, что из этого ребенка выйдет! Она сядет тебе на голову, вот увидишь. Я, слава богу, до этого не доживу!
Мне хотелось сесть на голову маме сейчас же, а не в каком-то далеком будущем, когда и бабушки не будет, чтобы порадоваться своей правоте.
С другой стороны, опасения бабушки мне казались сильно преувеличены. Я твердо знала что, что хочу свободы и буду самостоятельной. Дайте мне только вырасти! Не буду я сидеть на голове!
Если же нарушались запреты мамы, то бабушка портила маме ребенка.
Бабка совсем испортила мне ребенка, жаловалась мама брату Вите.
Все нормально, отвечал подвыпивший дядька. Хорошая девка растет.
Меня мучает один и тот же кошмар. Рыжий бык идет мимо меня в упряжи, смотрит угрожающе и скрывается за углом вместе с телегой. А потом вдруг выбегает из-за угла и гонится за мной. Я убегаю, прячусь куда-то, притаиваюсь за поленицей, но вот он нашел меня и кидается. Сон на этом прерывается. Когда вижу сон второй раз и потом еще, я уже знаю, что бык вырвется и бегу от него сразу, но все равно не спастись. Этот сон преследовал меня долго.
Конфеты редкость. Когда у меня есть конфета шоколадная, я скусываю с нее шоколадную обливку, чтобы съесть ее отдельно, как настоящий шоколад. Помню конфеты «Весна» и «Счастливое детство».