Дорогие мои товарищи! В это непростое для страны время мы должны должны должны
Речи произносить он умел. Чеканил слог, сверкал глазами. Вожак, трибун и пламенный агитатор.
Мне Родионов не нравился. И он меня тоже невзлюбил. Хотя особых поводов к тому не было, я нередко ловил его колючий, злой взгляд. Не знаю, чем я его раздражал. Может, тем, что не боялся и не раболепствовал? Так не я один, его многие считали болтуном, хотя вслух ничего такого, конечно, не говорили. Когда Родионов затеял это самое собрание по поводу моих учебных проблем (не слишком серьезных, если вправду), я здорово удивился. А Мишка Колокольцев, мой тогдашний приятель, советовал быть с Родионовым осторожнее. Да и в институте говорили всякое. Особенно по поводу выборов, после которых он стал комсоргом факультета. Вроде как имелась тогда и альтернативная кандидатура, но тот парень оказался морально несоответствующим. Не то спекулировал, не то в контактах с иностранцами был замечен, не то еще что-то. Чуть до исключения из комсомола не дошло. Из института он ушел и куда-то пропал. Подробности мне не известны, но сейчас думаю, что все это было делом рук Дмитрия Родионова»
Снился Александру каток: по исчерченному узорами льду скользили невесомые девушки в белых платьях, с темного неба летел и кружился в такт таинственной, очень красивой грустной мелодии редкий снег, посверкивая в лучах спрятанных где-то прожекторов. Снежинки выглядели неправдоподобно крупными, а следы от коньков казались загадочными письменами, которые непременно нужно было расшифровать. Саша, может, справился бы, но рядом, опираясь на невысокий бортик, стоял человек в надвинутой на глаза черной шляпе и за что-то Александра очень строго отчитывал. Речь его звучала так же непонятно, как загадочные ледяные письмена. Только в голове навязчиво звучало: «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст».
Проснувшись, он словно назло видению включил в ноутбуке именно джаз тот, традиционный, новоорлеанский и около того. Более поздние эксперименты его пугали, как все непонятное. Может, знатокам оно и надо, не зря же пишут, что джаз самое сложное для восприятия музыкальное направление, но он-то просто слушатель, ему и Дюка с Эллой довольно. Время лета, и как легко жить, и отец твой богат, и мать прелестна, спи, малыш, не плачь!
Интересно, нравится ли знаменитая гершвиновская колыбельная деду? Почему они никогда не говорили о музыке? Хотя вот рок-классику дед вроде бы одобрял, когда Александр в машине включал «Квинов», «Нирвану» или «Роллингов», кивал, словно соглашаясь с чем-то. В последний год, когда пришлось из владельца таксопарка превратиться в простого водилу, Александр не заводил в салоне ни попсы, ни тем паче шансона, а дед посмеивался нетипичный ты, Сашка, таксист. Но, может, «типичных» таксистов и в природе не существует, так, миф общественного сознания. Одна из коллег слушала лишь романсы, что при ее тяжелой, квадратной, почти мужской фигуре и почти таком же лице казалось немного странным. Но как там говорят: на вкус, на цвет все фломастеры разные? Наверное, и попса, и клубняк, и шансон чью-то душу радуют. Не из-за чего копья ломать.
Он подержал в руках серую тетрадку и, помедлив, положил ее обратно, на диванный подлокотник. Пропускать второй день подряд не стоило, да и в сервис пора было заехать, пусть ребята послушают, что там постукивает, не то огребешь проблем где-нибудь на маршруте, да еще, по закону подлости, непременно в глуши, где из всей помощи только эвакуатор, да и поди дождись его. И, что греха таить, теплилась в глубине души детская надежда: если отложить удовольствие, жизнь вознаградит. Может, вечером к деду уже пускать начнут, можно будет у него спросить и фамилию Тоси, и полное имя, и прочие необходимые для поисков подробности.
В сервисе он пожалел, что не взял тетрадку с собой, возня с машиной затянулась до обеда, вполне можно было и почитать где-нибудь в уголке. Хотя это казалось не очень правильным. Под серой обложкой хранилась тайна, а тайны не любят публичности. Да и повозиться с машиной на подхвате у механиков тоже удовольствие.
Равно как и держаться за руль, подумал он, выезжая на маршрут под моцартовскую «Женитьбу Фигаро». Да, сегодня так. Не мощный Рахманинов, не беспощадный Вагнер, не загадочный Брамс радостный, легкий, искрящийся весельем Моцарт. Не захочешь улыбнешься в ответ. Нетипичный, значит, таксист? А меж тем даже в самые тучные времена он возил себя самостоятельно. Киру это раздражало: владельцу успешного бизнеса полагалось ездить с шофером. Успешным вообще много чего «полагалось»: одежные бренды, марки часов, список правильных курортов ибо Статус. Не поймут-с. А ему так хотелось сесть за руль и погнать на север. В Карелию там или что-то в этом роде. Ехать, догоняя убегающий горизонт, и чтоб стелились ошую и одесную ленты то желтых, то зеленых полей, лесов с внезапными опушками, из которых подмигивают крошечные озера, деревенек с кучками бабулек, сторожащих ящики с «дарами»: молоком, творогом, грибами, яблоками и толстыми носками домашней вязки.
Может, и хорошо, что гонка за пресловутым «успехом» сломалась? Он ведь Джонни правду сказал, он в самом деле чувствовал себя сейчас лучше, чем тогда. Нет, не так. Не лучше. Спокойнее, что ли. И улыбаться легче стало.
У консерваторского подъезда маленькая кругленькая девушка в смешной буратинской шапке и здоровенных очках в кислотно-зеленой оправе что-то азартно доказывала длинному тощему парню в коричневом пальто, который хмурился и странно двигал правой рукой, как будто дирижировал. Смотрелась парочка комично, таким нужно возле ГУЦЭИ быть, а не у консерватории.
Вы меня ждете? В пассажирскую дверь ввалилась миниатюрная девушка в строгом черном пальто с серебряным скрипичным ключом на лацкане. Скрипичный футляр на фоне ее миниатюрной фигурки выглядел слишком большим. Госномер вроде тот, что написали, но в марках я совсем не разбираюсь.
Добрый вечер, улыбнулся Александр. Если номер тот, то, значит, я вас жду. Вам нужно в Трубный переулок, так?
Именно. Вечно все путают его с Трубной площадью. А это
А это совсем в другой географии. Переулок маленький, так что не ругайте тех, кто его не знает.
Да я не ругаю, я так Она прислушалась, пошевелила обтянутыми серой замшей пальчиками. Моцарт, удивительно. Это вы специально, потому что вызов к консерватории был?
Да нет, так далеко наши сервис-менеджеры не заходят. Я его сегодня почти весь день кручу. А вы, наверное, от классики устали уже?
Что вы! возмутилась пассажирка. Разве от Моцарта можно устать? Но слушаю разное, конечно. И рок, и джаз, и она вдруг оглянулась, словно в машине мог затаиться подслушивающий шпион. Даже в современной эстраде кое-кто есть вполне приличный. И, кстати, я сейчас в сопровождении «Синей птицы» играю, там всякое встречается. Знаете?
Если вы про детский конкурс, то слышал, искоса взглянув на пассажирку, Александр отметил, что она очень даже ничего. Не красотка с обложки, но в чем-то получше этих инкубаторских кукол. Вместо шапки копна густющих каштановых кудрей, лицо довольно узкое, смуглое, с тонкими чертами, разве что нос великоват, да еще и горбинка заметная, но глаза! При таких глазах нос может быть любым. Огромные, цвета темного янтаря, а в медово-карей глубине шальные искорки скачут.
За дорогой следите, а не меня разглядывайте! неожиданно резко бросила девушка.
Александр пожал плечами. Вряд ли стоило парировать высокомерие поговоркой, что и кошке позволено глядеть на короля. И на королеву тоже. Но королева права: его дело дорога.
Простите, смягчилась вдруг королева. Я не хотела грубить, и Моцарт у вас, и вы вроде нормальный, а я Простите, день сегодня хоть брось. Разбить бы что-нибудь
Только стекла в машине не надо, ладно? Он сказал это со смешком, шутки обычно даже на нервных неплохо действуют, хотя, конечно, не угадаешь.
Не буду, буркнула пассажирка. И, кажется, шмыгнула носом. Думаете, я совсем, что ли, отмороженная?
Думаю, вам что-то испортило настроение, но, как говорила моя бабушка, это не последний день жизни.
Лучше бы последний! Скрипачка, похоже, крепилась из последних сил.
Могу я чем-то помочь?
Да чем вы поможете! Она мотнула головой. Меня мужчина только что бросил. Жених фактически. Вот скажите, видно, что я армянка?
Александр слегка растерялся. Смуглая кожа и, главное, форма носа и глаз, в общем, подсказывали ответ достаточно недвусмысленно. Но не расстраивать же ее еще сильнее.
Вряд ли стоит сожалеть о мужчине, мягко, но уверенно сообщил он, который может бросить девушку только из-за ее национальности.
Вот! Она вдруг обрадовалась. Значит, видно? Вы, случайный человек, сразу видите, что я армянка, а его мамочка меня русской называет! Пассажирка продолжала пошмыгивать носом, но тараторила уже сердито, а вовсе не удрученно, как только что: И я для нее неподходящая кандидатура. Неправильная. Нечистокровная и вообще забывшая свои корни. Даже толму готовить не умею! То есть умею, чего там уметь, нарубить, смешать и завернуть, но
Толму? удивился Александр. Я только про долму знаю
Ой, да одно и то же! Типа национальный колорит, это как с пловом, каждый твердит, что это они выдумали, типа у вас плов, а у нас пилав, а какая разница, если все равно у каждой хозяйки свой рецепт?
С борщом та же песня согласился он.
Во-от! И с пельменями, которые вообще вроде бы китайские, но никто ж не парится. А тут здрасьте, армянка не готовит толму. Мне делать больше нечего, что ли?
Думаю, что занятий у вас хватает, он покосился на футляр.
А она Пассажирка, кажется, всхлипнула, но справилась с собой. Для нее вообще мое существование преступление против не помню, короче, я позорю всех и меня на костре сжечь нужно!
В Средние века на костер тоже самых красивых отправляли отстраненно заметил Александр, подумав, что лишний комплимент расстроенной девчонке точно не повредит.
Но она опять отреагировала неожиданно:
Это вы чего, клеитесь ко мне, что ли?
И в мыслях не было.
И тут нехороша, да? Вас-то я чем не устраиваю? Только не говорите, что у вас дома семеро детишек и любящая жена, а кольцо вы просто не носите.
Не скажу. Потому что дело не в вас.
А! Вы безнадежно влюблены, да? Она состроила скептическую гримаску.
Да при чем тут Александр тщательно следил, чтобы не пропустить нужный поворот. Навигатор дело удобное, но он предпочитал обходиться без «костылей», полагаясь только на собственную память, и даже гордился этим. Просто я на работе, понимаете? Ну вот вы, к примеру, готовитесь к концерту, оркестр там собирается, дирижер, не знаю, как у профессиональных музыкантов все устроено. Вы на репетиции или во время этого самого концерта о нотах думаете или по сторонам поглядываете, кого из коллег кому улыбнуться пожарче?
Надо же Остывала она так же моментально, как вспыхивала. А вы ничего так. И музыку правильную слушаете, и в голове не опилки. Давайте, что ли, знакомиться, а то скоро уже приедем. Я Карина. Прямой номер дадите? Не через диспетчера же вас искать.
Пытаетесь клин клином вышибить? Он усмехнулся. Назло бывшему закрутить с простым таксистом?
Таксист вы, положим, совсем даже не простой. Штучный экземпляр. Интересный. И давай на «ты», что ли? Ага, вижу табличку, Александр, значит. Серьезное имя. Тридцатник прошел, сорок еще не было?
Тоже верно.
Кольца нет Просто не носишь или?
Или.
И почему? Приличный мужик, в таком возрасте и без жены. Почему?
Ты точно скрипачка? не удержавшись, он засмеялся. Больше смахивает на сотрудника спецслужб! Или иностранная разведка? Машина въехала в нужный двор. Какой подъезд?
Второй, чуть дальше. Расплачиваясь, Карина наклонилась чуть ближе, чем следовало, духи у нее были сладковато-пряные, для другой, пожалуй, слишком резкие, но ей этот аромат подходил. И смотри, я ведь и вправду не возражаю продолжить общение
Очень категорически ты не возражаешь, он опять засмеялся. Впрочем, я только за. Номер запишешь или как?
Пока он диктовал, Карина набирала номер в своем телефоне и сразу нажала на «вызов», телефон Александра послушно отозвался. Сбросив вызов, он сохранил номер в память. Карина.
Когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки, и он подумал, что неведомый «фактически жених» просто идиот. Почему вдруг вспомнилось чье-то стихотворение: «И гордо голову закидывала, чтобы слезам из глаз не вылиться»?
Пока! она помахала ладошкой, прижимая к себе скрипичный футляр. Лови момент, пока я свободна. Я совершенно свободна!
Глава 6
Да, да, да, я совершенно свободна! Голос Карины в трубке звенел от явно близких слез.
Карин осторожно вклинилась в крик подруги Олеся.
Чего Карин? Чего? Опять я дура! Да, сама знаю! Но все равно он козел!
Эдик?
Эдик-велосипедик! Не подхожу я их образцовому семейству! Мало того что полукровка, то есть, по мамулиным представлениям, вообще руснэри, русская, да еще и бракованная, замужем-то была И значит, недостойна ее драгоценного сыночка!
Карин, если эта мамуля так думает, она сама бракованная. И это их семейство тебя недостойно. Если этот Эдик такой послушный сын ну его к лешему, а? Что, ты себе получше не найдешь? Еще локти кусать будет, она говорила правильные слова и сама себе не верила, но все равно что-то бормотала. И лучше, что он сейчас расчехлился, а не потом, когда ты уже привязалась бы к нему окончательно
Я уже привязалась! всхлипнула Карина. Кого я еще найду? Сегодня вот с таксистом познакомилась, надо с таксистом еще закрутить, да? Чтоб клин клином?
Господи, с каким еще таксистом?
С обыкновенным. Симпатичный, кстати, и в салоне у него классика играет, а не какой-нибудь шансон. Может, в самом деле А то все эти придурки с часами ценой в автомобиль и амбициями размером с Арарат вот у меня где. Может, этот таксист как раз повернет мою жизнь
Твоя жизнь не машина. А если и машина, ты сама себе шофер, посторонний для поворота не нужен. Ты, главное, не спеши.
Да ты же сама мне на красивую обертку советовала не вестись! Голос в трубке опять взвился до немыслимых высот. И что теперь? Не нравится, что мой новый знакомый обычный шофер? Да, может, он в миллион раз лучше всех этих недоолигархов! Может, у него сердце золотое!
Да хоть бриллиантовое, оборвала ее Олеся. Я не против шоферов вообще и этого в частности. Просто не кидайся сгоряча. Возьми паузу. Присмотрись, оцени. Да просто отдохни от всех этих эмоциональных ураганов.
Ты намекаешь, что я легкомысленная? Что меня несет по ветру? Ну, знаешь!
Карин
Но та уже отключилась. Очень для Карины характерно: все на взрыве, на порыве, на Отсюда и все ее беды.
Номер Карины не отвечал. Обиделась. Впрочем, это не страшно. Остывала Карина так же легко, как вспыхивала. Судя по фоновым звукам во время ее воплей, она уже дома. Если не кинется куда-нибудь развеивать горе (а по сути искать приключений на свою пятую точку), то и хорошо. А раз сорвалась на Олесю, скорее всего, никуда не кинется. Поужинает, поспит, а назавтра все будет выглядеть по-другому, не столь безнадежно.
Или нет? Может, темперамент и вовсе ни при чем? Сама-то ты всегда считала себя разумной, рассудительной, осторожной. Сдерживалась, следила за собой, обдумывала. Никаких знакомств в барах или вот в такси. А потом Потом случается волшебная сказка в нее ведь невозможно не поверить, правда? Как иначе найти свою половинку? И ты веришь все же прекрасно, как в сказке. И И что, спасла тебя твоя хваленая осторожность? Или, может, дело вообще не в осторожности или, наоборот, неосмотрительности? Может, действительно судьба? И пусть бабушка говорит, что счастье не заслужишь, но соответствовать-то ему нужно? Это сейчас почти плевать на погасшие глаза, на обвислые пижамные штаны, в которых так удобно ходить дома (и даже если утешающие шоколадки и имбирное печенье превратятся в пару-тройку лишних кило, добрые штаны этого не покажут), на волосы, которые все еще хороши, но неплохо бы и парикмахера приличного завести А принцам нужны принцессы.