Один из мужчин нашей группы невозмутимо подошёл к ближайшему столику, принял позу победителя и покровительственно положил свою руку на плечо поперхнувшегося от неожиданности француза. Его брат-близнец сделал снимок. Затем близнецы, которых мы не могли различить даже днём, поменялись местами. Боковым зрением я заметил как круглая голова Михал Михалыча, наблюдавшего за сценой «смены караула», стала ещё круглее, расплывшись от улыбки. В продолжение всего этого действа ошарашенный француз сидел, не шевелясь, как сапёр, наступивший на мину.
Потоптавшись ещё некоторое время на площади, группа русских туристов тихо растворилась в таинственном свете узкого коридора боковой улицы, а потревоженная богема вновь предалась своему отдыху.
А где же тут можно купить Наполеона? Растерянно обратился я к Михал Михалычу. Всё закрыто
Не выпускавший изо рта трубки, опытный «шкипер» и лучший московский гид Михал Михалыч предложил группе ожидать нас внизу у лестницы, а сам, осмотревшись по сторонам и выбрав курс, повёл меня по лабиринтам ночного Монмартра. Минут через двадцать мы нашли работающий сувенирный киоск. Обслуживали его два молодых индуса. К моей радости, Наполеоны имелись в наличии, правда, сходство с историческим персонажем было тоже весьма условным. Пересмотрев весь ассортимент, я купил один небольшой бюстик, в котором самым удачно выполненным элементом была шляпа. Узнав, что я русский, индусы заулыбались и одобрительно закивали головами. Не придумав ничего лучшего, я поприветствовал их известным жестом «No pasaran!» В ответ растроганные индусы подарили мне брелок с Эйфелевой башней.
* * *
Прошло восемь лет. Подаренный мне когда-то брелок, поныне болтается на ключе от моей машины. Выйдя на пенсию, я стал свободным человеком. Связь с внешним миром свелась к телефонным звонкам, телевизору и интернету. Накопленные за десятилетия книги, теснятся на полках, ждут своей очереди так, что свободного времени всё равно, не хватает.
Четвёртый Наполеон появился у меня совсем недавно. Я «откопал» его в интернете и приехал по у казанному на сайте адресу в гостиницу «Космос». В огромном холле, справа от входа, отражаясь в полированном граните пола, сверкали стеклянные витрины киосков. Я быстро отыскал то, что меня интересовало. Кроме Наполеона на стеклянных полках находилось множество бронзовых фигурок вождей, царей и полководцев. Взвешивая на руке поданный мне продавщицей бюстик Наполеона, я ощутил приятную тяжесть благородного металла. Пластика, схожесть и качество изделия были безупречны.
Сколько же он стоит? Спросил я кареглазую брюнетку, косясь на подозрительный ценник.
Шесть тысяч, не моргнув глазом, ответила она.
А Вы знаете, в интернете я видел другую цену. На всякий случай, но без всякой надежды попытался уточнить я.
А на каком сайте вы смотрели?
Я назвал запомнившийся мне сайт. Улыбчивая брюнетка, покопавшись в своём телефоне, покачала головой и спокойно сообщила:
Да, действительно две тысячи четыреста рублей.
Заплатив обозначенную сумму, я вышел на улицу. Спускаясь по гранитным ступеням стилобата и огибая странную, долговязую фигуру де Голля, я чувствовал себя совершенно счастливым человеком. Я уносил с собой бронзовую миниатюру полководца, о которой мечтал едва ли не полстолетия.
27.12.2014Прохожий
До коллективизации семья Василия жила на хуторе Рыбинском, каких в Поволжье в ту пору было великое множество. Выбеленная известью саманная мазанка, стоявшая на краю хутора, ничем не выделялась среди десятка таких же приземистых построек, растянувшихся гусиной стаей вдоль дороги, огибавшей пруд и уходившей на юг, в сторону райцентра Озинки. Отсюда, из хутора, в лихом восемнадцатом году подхватил Василия кровавый водоворот Гражданской войны, сюда же и вернулся он по демобилизации в двадцать третьем. Спустя два года он женился, привёз из соседней Солянки свою Дарью, а ещё через год у них родился первенец Валерка.
Каждую осень в вечерних сумерках кружили над рукотворным хуторским прудом стаи перелётных птиц, выбирая для ночёвки место в густых кронах раскидистых вётел, стоявших у воды, и в камышовых зарослях соседних лиманов. Дурманящий запах жжёного кизяка, исходящий от домашних очагов, расползался по пологим берегам и висел над водой сизым прозрачным облаком. Протянувшаяся до горизонта тёмная равнина степи до утра замирала.
В один из таких вечеров постучался в хату неизвестный прохожий. Откуда он шёл и куда направлялся, Василий не спрашивал прохожий был так слаб, что едва волочил ноги. Вид его был жалок. Из-под бровей смотрели серые измождённые глаза, впалые щёки покрывала густая щетина. Усталый и голодный странник нуждался в тепле и крыше над головой, чтобы восстановить свои истраченные силы.
Постояльцу отвели место в тёплых сенях. Он попросил воды и хлеба, но, сделав лишь несколько глотков и не успев доесть данный ему ломоть хлеба, не раздеваясь, повалился в сено и сразу уснул. Спал он сутки, иногда вздрагивая, что-то бормотал во сне, как будто разговаривал с кем-то, но слова его были неразборчивы и больше походили на тихий стон. На другой день к вечеру он очнулся и вышел во двор. Увидав, что постоялец ожил, Дарья вынесла ему кринку свежего, парного молока. Прохожий принял её и стал жадно пить, не замечая, как две тонкие струйки потекли по усам на одежду.
Ещё два дня он пробыл в хате, большую часть времени молча сидел у окна, смотрел в голую, безжизненную, холодную степь и о чём-то обречённо думал. Иногда выходил во двор, садился на завалинку и, подставив скупому осеннему солнцу своё исхудавшее лицо, закрывал глаза. И было непонятно: спит ли он, или продолжает о чём-то думать.
Когда семья Василия собиралась обедать или ужинать, Дарья звала постояльца к столу, но он всякий раз отказывался и ел отдельно у печки, смущённо одаривая хозяйку добрыми словами за хлеб-соль. Шестилетний Валерка с интересом разглядывал незнакомца, но только издали, не решаясь подходить к нему близко.