Маэстро Л'Омбре шагнул ей навстречу и, чуть понизив голос, спросил:
Сколько денег он вам обещал? Ну же, говорите. Хотите, я дам вам вдвое больше? Втрое? Какая сумма приходит вам на ум? Просто назовите её. Я отдам вам деньги, и вы уйдёте отсюда раз и навсегда. А моему брату скажете, что подслушали разговор обо мне и о том кольце от кухарки на рынке и пересказали это здесь, и что вы и в самом деле шарлатанка.
Ей стоило бы помнить об осторожности, наступить на горло своей гордости и воспользоваться предложением. Стоило взять деньги прямо сейчас и действительно уйти. Втрое больше это же просто огромная куча денег! Она же сама хотела сбежать отсюда. И это было глупо отказываться от такого предложения, но
Признать себя шарлатанкой? Да ни за что! Только не теперь!
И гордость победила.
Ваш брат предложил мне шестьсот дукатов, Миа усмехнулась и вздёрнула подбородок. А условия нашего договора я разглашать не могу. Но даже если вы предложите мне втрое больше, я не возьму ваших денег, хоть вы и считаете меня «шарлатанкой с самого дна Альбиции». Вот ваших-то денег я точно не возьму.
Ну надо же! кажется, он удивился, посмотрел на неё с прищуром, а потом усмехнулся недобро. Обиделись? Ну что же, привыкайте. У меня несносный характер, сомневаюсь, что вы выдержите две недели рядом со мной. Так что вы ещё пожалеете, что не взяли деньги, когда сбежите отсюда.
Вы полагаете, я сбегу первой? Миа скрестила руки на груди.
Я в этом уверен. Но раз моему брату так сильно хочется, чтобы вы ходили за мной по пятам извольте, я потерплю пару дней. Только давайте сразу договоримся о простых правилах: вы не лезете ко мне с вашими предсказаниями, не суёте нос не в своё дело и держитесь от меня не меньше, чем в трёх шагах. Вы ничего не трогаете, и стараетесь занимать как можно меньше места. Лоренцо считает, что нужно поселить вас здесь на две недели, чтобы вы были всегда под рукой. Я считаю, что это глупая затея, но раз уж так вышло, и для чистоты эксперимента у нас есть свободная комната за буфетной, я велю монне Джованне постелить вам там, он говорил надменно, холодно и строго, глядя на Дамиану свысока, словно каменная статуя сфинкса. Пользуйтесь входом для слуг, мойте руки с мылом и не забудьте, что наш дворецкий и экономка присматривают за всем. Надеюсь, им не придётся переживать о сохранности столового серебра?
Никогда ещё Дамиана не слышала столь унизительной отповеди. Что бы там ни говорили о цверрах, но они народ вольный, и терпеть унижения без права ответить было не в их привычках. И хотя её мать не была цверрой по рождению, но свободолюбивый дух водных кочевников она впитала кожей и передала его дочери по наследству. И из Дамианы этот дух не удалось выбить даже святым сёстрам с их розгами, молебнами и проповедями о послушании.
Поэтому от слов маэстро Дамиана вспыхнула, как спичка, не понимая, почему сегодня она злится так сильно, ведь презрение патрициев было для неё не в новинку.
Он думает, что она станет красть их столовое серебро?!
О-ля-ля! Маэстро Л'Омбре, какая прекрасная речь! Но вы ошиблись в главном! Поскольку это синьор Лоренцо меня нанял, а не я навязалась вам, то это у меня будет несколько условий! Я буду делать то, что хочу, и говорить то, что посчитаю нужным. Приходить, когда захочу, и уходить тоже, и дверь я выберу сама. Мне без надобности ваша комната за буфетной, но, если вы будете уж очень настаивать, то я люблю мягкий матрас и апельсиновое мыло, так что потрудитесь, чтобы оно было. И если вы думаете изводить меня вашими придирками, чтобы я сбежала даже не надейтесь! Хотя вы, конечно, можете подкинуть мне пару серебряных ложек, а потом обвинить меня в краже. С патрициев станется! выпалила она, размахивая руками.
Подкинуть вам серебряные ложки?! левая бровь маэстро удивлённо взметнулась вверх. Ну не стоит мерить всех своей меркой, монна Росси.
Не стоит судить о предполагаемых поступках людей по себе, маэстро Л'Омбре! парировала Миа. Две недели, маэстро Л'Омбре и я забуду вас, как страшный сон. Ну, это, если вы не выставите меня первым и не проиграете своему брату, что вы там ему обещали
Вы ещё и подслушивали наш разговор? маэстро прищурился и снова перешёл на холодный официальный тон.
Ещё чего! фыркнула она. Стоило бы говорить потише, а то вас слышали, кажется, даже гондольеры на канале!
Я не собираюсь вас выставлять, мне просто жаль впустую тратить время. Потому что одно попадание не делает из вас меткого стрелка. Посмотрим, что вы предскажете в следующий раз. А до этого момента, монна-Дамиана-Винченца-Росси, я продолжу думать о вас по своему усмотрению.
Тогда и я продолжу думать о вас по своему, ответила она ему в тон.
И что же вы можете обо мне думать? Даже любопытно!
Я думаю, что вы напыщенный сушёный стручок ванили! Такой же дорогой, сморщенный и приторный. Как, впрочем, и все патриции! И мои условия таковы: не вы меня нанимали, не вам меня выгонять. Но, если у вас не хватает духу дать отпор старшему братишке, то имейте достоинство терпеть меня две недели! воскликнула Миа и тут же подумала, что это ей дорого обойдётся.
Потому что маэстро Л'Омбре посмотрел на неё так, словно собрался наколоть на булавку и засушить между книжными листами. Или поместить в стеклянную колбу. И от этого холодок нехорошего предчувствия пробежал по спине. Тут же вспомнилось то, что она нагадала сама себе, и это только усугубило ощущение грядущих неприятностей.
Наверное, ей всё-таки стоит сделать всё возможное, чтобы он поскорее отправил её прочь. Вывести его из себя, но как-нибудь без кражи серебряных ложек. А ещё стоит изображать из себя дурочку, чтобы он не подумал, что она и правда может узнать какие-то страшные семейные тайны. Возможно, тогда всё и обойдётся. Но при этом нельзя выглядеть шарлатанкой, а то Лоренцо делла Скала не заплатит ей обещанного
Осталось только придумать, как всё это совместить.
Ну что же посмотрим, на сколько вас хватит, монна Росси. И раз мы всё прояснили, то не будем терять времени, прошу, маэстро сделал жест рукой и открыл дверь, ведущую из гостиной в кабинет. Вы хотели подробностей вот они.
Миа надела сумку на плечо и, взяв в руки чашку с кофе, шагнула в распахнутую дверь.
Глава 5. Наблюдательность или предвидение?
Большой светлый кабинет с окнами, выходящими на канал, был заставлен шкафами и шкафчиками, завален книгами и странными предметами, названия которых, как и предназначение, Миа не знала. Стеклянные колбы и сосуды, коробки и свёрнутые карты, заспиртованные уродцы в банках чего только не было в этой комнате!
Огромный стол из орехового дерева располагался между высоких окон, а рядом стояли ещё бюро-конторка и секретер. И повсюду бумаги, чертежи, записи и зарисовки
Массивное кресло, обтянутое тёмной кожей для хозяина, и в пару ему ещё два поменьше для гостей. Миа обвела кабинет взглядом и подумала, что если всё это вокруг принадлежит маэстро Л'Омбре, то, наверное, он и правда очень умный. Хотя некоторая часть предметов, вроде колб с заспиртованными ящерицами или набора хирургических инструментов, её испугала. Каким бы умным ни был человек, зачем хранить у себя подобные вещи? А тем более странно, когда они принадлежат не маэстро медицины, а патрицию.
Справа от стола, на стене, Миа увидела красочную фреску. Она занимала всё пространство от пола до потолка, и на ней была мастерски изображена карта Аква Альбиции со всеми хитросплетениями переулков, улиц, каналов и мостов. Вот главный Храм и Дворец Дожей, кампанилла Сан-Паоло и Монетный двор, базилика делла Салюте, мосты через Дворцовый канал и волнорез у входа в лагуну. Всё такое выпуклое и яркое, раскрашенное разноцветными красками. И даже разделение на сестьеры городские районы было выполнено в разных цветах. Богатые сестьеры зелёным, а бедные оранжевым, будто предупреждая ярким цветом: сюда лучше не соваться.
Эта фреска была не просто картой, а целым произведением искусства. Маленькие фигурки торговок на рынках, гондолы, плывущие по каналам, Миа разглядела даже лодки цверров с красно-жёлтыми палатками. Все эти детали делали карту объёмной и почти живой.
А поверх карты тончайшими булавками были приколоты бумажки с рисунками, которые, очевидно, сделал маэстро Л'Омбре. И при взгляде на них Миа почувствовала, как по спине снова пробежал холодок. Рисунки показались ей слишком уж реалистичными.
Девушки с крыльями, изображённые на рисунках, были похожи на спящих фей или на статуи скорбящих ангелов, украшающие обычно вход в склеп. Рядом с каждой висело несколько записок, и от одной булавки к другой тянулись красные шёлковые нити, на которых тоже висели записки. И всё это вместе напоминало какую-то страшную паутину.
Картина была одновременно завораживающей и жутковатой, и Миа, не задумываясь, произнесла первое, что пришло в голову:
О-ля-ля, Святая Лючия! Глядя на это, я бы подумала, что это вы их всех и убили!
Маэстро обернулся и посмотрел недоумённо сначала на фреску, а потом на Дамиану, и спросил:
И с чего вдруг такой вывод?
Всё это, она поставила чашку с кофе на край стола и махнула рукой в сторону фрески, похоже на какой-то жуткий план или гербарий! Будто это вы собираете мёртвых бабочек. Или на паутину, в которую они попали, только паука пока что не видно.
Сказала и внезапно подумала, что вот он и паук стоит и смотрит на неё с ненавистью и презрением, и нацепил бы и её на свою паутину, как этих несчастных, да только не может. Или пока не может.
И от этих мыслей ей стало совсем уж не по себе. С чего бы это ей такое подумалось?
Маэстро же ничего не ответил на её слова, лишь прищурился, взглянув на Дамиану, а потом на фреску, сел в кресло и закинул ногу на ногу.
Прошу, монна Росси, наконец произнёс он, небрежно указав рукой на рисунки, всё на этой стене. Удивите меня. Блесните предвидением. Четыре девушки, четыре площади, крылья, цветы, полночь. Их всех привезли на лодке и оставили на камнях у воды. Одежду забрали, усыпали лепестками. И никто ничего не видел и не слышал. А теперь посмотрите в ваш шар и скажите хоть что-нибудь внятное или хоть сколько-нибудь полезное.
Миа пропустила едкий сарказм последней фразы и подошла к фреске.
Так значит их было четыре, а не три! Какой ужас!
Злость понемногу утихла, и теперь Светлейшая окончательно замолчала. Сегодня Миа и так увидела слишком много, вряд ли на неё снова снизойдёт озарение. А жаль. Было бы приятно утереть нос высокомерному маэстро! А заодно и остановить того ненормального, который всё это делает. Но увы, теперь она смотрела на рисунки и видела лишь то что маэстро Л'Омбре прекрасный художник. Его карандаш был безупречен, и правдоподобность изображённых девушек завораживала и пугала.
Миа окинула взглядом бумажки, приколотые вокруг каждого рисунка, и попыталась прочесть написанные на них заметки, но не смогла. Насколько хорошо маэстро рисовал, настолько неразборчивым оказался его почерк.
А что здесь написано? спросила она, указав на один из клочков бумаги.
Понадобились подсказки? переплетя пальцы, довольно усмехнулся маэстро, словно ожидал от неё этого замешательства. Обычный приём шарлатанов понаблюдать за клиентом, узнать побольше, а потом выдать эти знания за глас божий. Не так ли, монна-Дамиана-Винченца-Росси?
Миа почувствовала, как в ней снова поднимается глухое раздражение, потому что отчасти Отчасти он был прав. Это и правда приём шарлатанов. И она сама не раз им пользовалась. Но не сегодня! И поэтому стало даже как-то обидно.
А не шли бы вы к Зелёной деве, маэстро!
Но Миа сдержала свой гнев и не ответила, сделав вид, что увлечена рисунками. Она долго вглядывалась в одну из заметок, пока наконец не разобрала: «Тело ориентировано головой на северо-запад», а возле рисунка другой девушки такую же заметку, только про юго-восток.
Это имеет значение? То, как лежала э-м-м лежало тело? спросила она, снова ощутив холодок на коже.
Что-то неприятное было во всём этом. Будто, глядя на эти рисунки, всматриваешься в мутную воду лагуны у острова Джанджорно, а там, как говорил дедуля Козимо, водятся чудовища. И ты их не видишь, но они видят тебя и лишь ждут, пока ты зазеваешься.
Конечно, на рынке торговки судачили о том, что какой-то ненормальный убил двух путан, но что в этом такого удивительного? На рива дель Лавадоре такие вещи случаются слишком часто. Но до этого момента Миа и подумать не могла, что девушек уже четверо. И теперь ясно, что не все они путаны. А то, что тела выкладывали на площадях в полночь и осыпали лепестками вот это было уж совсем жутко.
И история об убийстве пары путан, возможно, обворовавших кого-то своих клиентов или заразивших нехорошей болезнью, внезапно превратилась в нечто мрачное и неподвластное обычной логике.
А цверра, оказывается, умеет читать?! Это даже любопытно, произнёс маэстро с какой-то нотой удивления, рывком поднялся из кресла, подошёл и встал рядом. Скажите, умение читать позволяет выманивать у клиентов больше денег?
Ваша неприязнь ко мне выглядит странно, маэстро Л'Омбре, и все ваши высказывания и подозрения насчёт блох и воровства тоже. Особенно учитывая то, что в отличие от вас, я ни слова не сказала о блохах или крысах, обитающих в некоторых палаццо, в которых живут патриции, ответила она подчёркнуто спокойно, продолжая разглядывать рисунки.
А вы бывали во многих палаццо? услышала она вопрос с лёгким оттенком презрения.
Бывала.
Боюсь даже предположить, в каком качестве
Боюсь, вы меня совсем не знаете
Я знаю таких, как вы Шарлатанок, которые бродят от дома к дому и дурят богатых старух, вроде тёти Перуджио. Не надейтесь, что со мной вы сможете проделать тот же фокус.
Таких, как я? Миа презрительно фыркнула и бросила на него косой взгляд. Да вы ничего обо мне не знаете!
Не знаю таких, как вы? Но в вас нет ничего особенного. Достаточно просто понаблюдать за вами немного, чтобы рассказать всю вашу историю от самого рождения, маэстро скрестил на груди руки, давая всем своим видом понять, что она для него открытая книга.
О-ля-ля! Так теперь вы взялись за предсказания? Что же, удивите меня маэстро! воскликнула она, не сводя взгляда с карты. Блесните предвидением.
Было бы чем. Ваша история такая же, как и весь ваш наряд. Родились в лодке. Побирались, как и все цверры. Воровали, что плохо лежит в богатых домах отсюда и ваши знания об их жителях. Вы спите в лавке, где торгуют специями Запах специй Тут, кажется, всё им пропиталось! Дешёвые духи Волосы, крашенные конской мочой
Миа повернулась резко и положила руки на бёдра, как любят делать цверры, когда хотят отправить подальше навязчивого клиента.
Из нас двоих уж явно вы больший шарлатан, маэстро Л'Омбре! Расспросили брата о том, где он меня нашел, и выдаёте это теперь за вашу наблюдательность? Запах специй! О-ля-ля! Как неожиданно! С такой наблюдательностью, маэстро, не удивительно, что вы всё ещё не нашли убийцу этих несчастных! Я родилась вовсе не в лодке, и цвет волос у меня такой от рождения! Как и у моей матери!
А у цверры, кроме профессиональной гордости и умения читать, оказывается, ещё и строптивый нрав? усмехнулся маэстро, явно наслаждаясь тем, что ему удалось её разозлить. Позвольте спросить, откуда у девицы с самого дна Альбиции волосы настоящей патрицианки?
Вы же у нас тут сыщик, маэстро. Вы и скажите! парировала она в ответ.
И они замерли, друг против друга, пылая каждый своим гневом, и некоторое время смотрели, не отводя глаз, словно пытаясь разглядеть в лицах что-то скрытое. Первым отступил маэстро, сунул руки в карманы, прищурился и произнёс уже спокойнее: