Например, однажды, встречая человека мельком, я не мог отделаться от ощущения, что он переживает какое-то горе. Он ничем не выдавал, что это так, не был грустным, не говорил о личном. Но моя априорная чувствительность, которая есть у каждого из нас, сигнализировала мне чувственным узнаванием: этот человек переживает горе. Задним числом (спустя месяцы я узнал, что в те дни у него умер отец) можно проанализировать, какие признаки привели меня к этой мысли, но то будет ложь. Чувственное узнавание растет само по себе, а не интеллектуальным усилием. Мы «обнюхиваем» другого человека, а дальше лишь пытаемся описать запах. В случае с горем я мог бы приблизительно описать это как некое замирание и высыхание, сходство человека с неодушевленным предметом, чуть большую сутулость, «замкнутость контура тела внутрь», ощущение зябкости. Маленькие жесты, маленькие гримасы, которых я не запомнил и даже не отследил сознанием но которые сложились у меня в целостную картину переживания этого человека. В сессии же мы идем по этому запаху и собираем к нему дополнительную фактуру вопросами и наблюдениями.
Попробуйте вспомнить: наверняка с вами тоже такое случалось. «Я с первого взгляда знала, что он меня обманет», «с ним что-то не то», «я гнал от себя это ощущение, но оказался прав». Часто мы заставляем наши смутные недоказанные интуиции замолчать и очень зря, они подсказывали дело.
Занимаясь экшн-коучингом, мы настраиваем системы относительно друг друга, слушаем и рациональное, и иррациональное.
Вот клиентка, которая хочет выйти замуж, но не знает, за кого. Глаза немного блестят, говорит чуть лихорадочно. Весь ее облик как бы говорит: я бодрая, я с вами, возьмите меня в компанию. Ей важнее угодить другим, чем прислушаться к себе. Свое дыхание у нее вечно сбивается она спешит. «Вам нужны оргазмы?» «Не знаю». Сначала пусть женится, а там разберусь.
Вот другая тоже хочет замуж. Легко сутулится бабочка складывает крылья, чтобы быть незаметной, прячет головку, хочет понравиться, но не рискует общаться. Во всем облике подростковая угловатость и подростковая развязность. Нет ритма, нет резонанса. То открывается, то захлопывается. «Делай со мной что хочешь» и тут же отпрыгивает. Говорит то громче, то почти шепотом. «И прекрасны вы некстати, и умны вы невпопад», как писал Пушкин.
Часто человек сам не ориентируется в том, каковы его личные перепады энергии. У каждого из нас есть режим личного оптимизма, когда человек на своей горке, а есть состояние личного пессимизма; состояние энергетической инертности и личные синусоиды возбуждения и торможения (у всех по своим законам). Важно понять: человек сейчас такой или всегда такой? Если его насмешить, выдать сочувствие, раздражение возникают ответы, по которым становится более ясен общий почерк и то, «где» человек находится сейчас на шкале личных энергий.
Но самое ценное в чтении людей не быть волшебником. Это ощущение растерянности: «Я не понимаю клиента, не знаю, что с ним делать и что я могу ему дать». Это очень ценное ощущение. Чем дольше вы можете в нем находиться, тем оно плодотворнее.
Экраны экшн-коучинга
СЕССИЮ В ЭКШН-КОУЧИНГЕ можно представить себе так: человек сидит за штурвалом звездолета или в какой-то лаборатории и поглядывает на несколько экранов или датчиков.
1. Идеомоторика
Это маленькие, почти незаметные отражения внутренних состояний. Непроизвольно поднятая бровь, изменение интонации, тембра голоса. Чтобы развить в себе чувствительность к идеомоторике клиента, стоит работать не только головой, но и телесно. Эриксон учил, что сигналы клиента мы считываем с себя. Доверяйте своим смутным телесным ощущениям и движениям, тому, как хочется расправить плечи или вздохнуть. Наша телесная эмпатия работает тем лучше, чем больше мы ее практикуем.
Человек за двадцать минут до конца сессии делает паузу, его лицо ничего особенного не выражает, но я телесно чувствую, что он готов повернуть голову и уйти. Я пытаюсь угадать: он устал, напрягся, ему скучно? и ощущаю это так: он не переключился на регистр «чувствую», а был все это время в регистре «понимаю». Я сориентировался в зоне смутных сигналов, протянул ему руку и сказал: «Давайте поговорим еще о чувствах». Клиент включился, идеомоторно «повернул голову», охотно стал говорить про чувства, а я помогал ему ориентироваться в этой сфере. А началось с маленькой паузы, в которой клиент ничего внешне не выказывал.
2. Невербальное
Это мимика, жесты, поза, расположение человека в пространстве (отодвигается, пододвигается, встает и т. д.), движения рук, маленькие действия. Очень интересный особый канал невербальные характеристики речи. Как человек интонирует, какова длина фраз, тембр голоса, напряженность речи? Все это дает много информации о тревоге, напряженности, отстраненности, количестве энергии в моменте и на длинной дистанции. Вот девушка говорит о том, как ей скучно, как у нее много увлечений, и как она быстро теряет к ним интерес. При этом она отлично управляет своим голосом, делает паузы, модуляции, слушает собеседника, меняет темп и тембр речи. Считывается разность между сообщениями, на которую я обращаю внимание: все, что нужно для впечатления других людей, у этой девушки тщательно выстроено, поставлено, а внимания к внутреннему содержанию при этом недостаточно.
3. Вербальный уровень
Что говорит клиент? Какие слова использует? Торопится или обдумывает мысль? Обобщает и концептуализирует или конкретен? Использует ли образные выражения, эмоционален или излагает сухо? Какова его лексика, что для него важно? Какое ощущение возникает от его речи: он давит, прячется, суетится, его хочется растормошить, он вводит в транс, убаюкивает? Это короткие рубленые фразы или длинные, сложноподчиненные предложения?
Вот очень богатый человек, который рассказывает обо всем отрывисто, эмоционально, использует грубые слова, без оглядки выражает такие чувства, как презрение, раздражение, желание унизить, в красках описывает свои приключения. В его речи много энергичных глаголов вроде «поиметь», «опустить», попадается и тюремный жаргон. Но эта прямота кажущаяся на самом деле он, на свой лад, рисуется и старается выглядеть лучше.
А вот женщина, пережившая в юности нападение и изнасилование, ее заставили много раз пересказывать произошедшее на очных ставках с нападавшим. Она говорит языком протокола и о разногласиях с мужем, и о сексе, и о своих эмоциях. Она лексически нейтральна ее защиты хорошо работают, но мешают чувствовать.
4. Событийный уровень
То, о чем, собственно, рассказывает клиент: рисунок его жизни, происшествия, актуальные проблемы. Как к Новому году построить бизнес-план? Уезжать или оставаться? Что делать с дочерью, которая перестала есть? Как договориться с партнером, которому пора на пенсию? Большинство клиентов стремятся управлять этим уровнем, оставаться на нем, но я стараюсь вопросами сделать его более вариативным. (Что происходило на вашей коммунальной кухне? Что вертится у вас в голове, когда вы засыпаете?)
5. Чувства
Собственные чувства и считываемые чувства клиента. Постепенно в разговоре начинаешь отличать эмоциональный фон клиента от моментальных чувств, от того, что происходит с ним сейчас, эти вещи могут наслаиваться и давать особый рисунок. Например, человек говорит бодро, привычно определяет себя как энергичного и трудолюбивого, но я вижу в его глазах, позе некоторую усталость, вымотанность, даже тоскливость. Он привык ассоциировать себя с общим энергичным фоном, со своей «внутренней репутацией», а не с текущим состоянием, которого предпочитает не замечать, особенно если оно не очень приятное.
Часто встречаются люди с «залипающими кнопками» привычных чувств, например, обиды. Она включается недифференцированно на любой раздражитель: там, где можно было бы разозлиться, удивиться, рассмеяться включается одна и та же обида. Частотность чувства можно проследить и по рассказу клиента о событиях.
6. Ассоциации и проекции
Кого из наших знакомых напоминает этот человек? А какую породу собак? Ассоциации дают много информации о человеке.
Вот человек лет семидесяти, у него мощные узловатые руки, которыми он иногда неловко машет, как тополь ветвями. Вообще, он немного одеревенел; когда улыбается, кажется, что слышен скрип.
Вот девушка, которая занимается социальным активизмом. Внешность кукольная, похожа на игрушечную Мадонну из рождественского вертепа. Улыбка тщательно прорисована очень темной помадой мадонна еще и немного готическая.
Композитор, сочиняющий современную симфоническую музыку. Детский голос, богатырское сложение и чуть виноватый взгляд. Совершенно разные послания со всех экранов. Но есть общая, все покрывающая ассоциация: он похож на щенка крупной собаки, который не может найти в траве палочку. Здесь и детскость, и сила, и растерянность.
7. Наш диалог: что между нами, рвется ли связь, есть ли неловкость
Насколько клиент понимает и слышит коуча, реагирует ли на его реплики или скорее продолжает находиться в себе, ведет ли диалог или стремится обменяться монологами?
Есть клиенты, которые ведут диалог «по касательной», то прислушиваясь и становясь внимательными собеседниками, то уходя «в отрыв». Есть и такие, у которых чувства все переворачивают и переиначивают, так что все время нужно вслушиваться и угадывать что он услышал из того, что было сказано, и как это воспринял.
На все эти экраны можно смотреть попеременно и получать ответы. Послания всегда противоречивы, но в разной степени. Именно поэтому мы и смотрим на экраны попеременно или одновременно. Не то чтобы какой-то из них «выдавал правду», а какой-то являлся только ширмой: это части правды, иногда противоречивой, иногда просто объемной.
Но если наш глаз не приучен смотреть на разные экраны, мы вытесняем противоречия, видимо только что-то одно, а на другое не обращаем внимания. Задача коуча быть распределенным в этих уровнях и замечать на них важные сигналы.
Это не так уж трудно. Не труднее, чем идти по лесу, стараясь не заблудиться (1), разговаривать с приятелем (2), любоваться лесом (3) и время от времени находить грибы (4). Мы, люди, созданы для распределенного внимания, достаточно только тренировать его и не быть слишком негибким.
Фазы экшн-коучинга
СЕССИЯ С КЛИЕНТОМ в экшн-коучинге проходит несколько фаз. Часто они бывают примерно такими, как я опишу ниже. Разумеется, так получается не всегда: разные клиенты, разное знание друг о друге (например, пятая встреча подряд проходит иначе, чем первая, и иначе, чем десятая после многих лет знакомства).
Хочу подчеркнуть одно: экшн-коучинг ставит на первое место догадки и наброски, а не линейное, поступательное движение «к истине». Собственно, эта самая истина дается нам не как скрижаль, не как точка, в которую нам надо с удовлетворением прийти, а как серия последовательных приближений.
Вот как это происходит.
0
(Нулевая фаза)
До сессии, если возможно, я стараюсь предварительно настроиться на клиента, вспомнить его, а если он у меня впервые посмотреть его соцсети. Мне хочется уловить «почерк» человека, чтобы потом, при личной встрече, сравнить с ним самим.
1
Клиент передо мной, и я задаю первые вопросы. Глядя на клиента, я стараюсь технически ничего не «знать», не прикладывать к нему никаких готовых лекал, не пользоваться концепциями, не задавать традиционных вопросов, которых можно ожидать при знакомстве. Наш беседа не должна попадать в лекала интервью, устройства на работу, светской беседы. Я хочу, чтобы в этой фазе мне было немножко страшно (потому что я ничего не знаю, и мне непонятно, откуда я могу узнать), а главное интересно.
Если мне интересно и я показываю клиенту, что готов рисковать, есть шанс, что будет интересно и клиенту, и он также будет более настроен идти на риск.
Полуслучайные вопросы позволяют слегка дезавтоматизировать ответы клиента.
Обычно я задаю вопросы, которые требуют перехода к конкретике от обобщений. На них невозможно ответить абстрактными декларациями вроде «я успешный человек» или «я люблю работать с людьми». Мои вопросы как кубик на ребре между странностью и банальностью. Я хочу убрать линейные ожидания клиента, что мы будем «разбирать суть дела», и предложить ему думать образами, картинками, конкретными представлениями. Что именно я спрошу не так важно, как предложение этого нового модуса функционирования.
2
Я стараюсь говорить меньше, чтобы больше говорил клиент. Я не перебиваю его. Это не очень длинные монологи, но они нужны мне, чтобы воспринимать рельеф поведения и особенностей клиента, пропитываться им.
При этом клиент уже «подхвачен» нашим разговором, у него уже есть впечатление, что диалог имеет направление. Я незаметно перехожу к тому, что он чувствовал и видел. Здесь я могу задавать вопросы типа «как вы в детстве смотрели в окно и что там видели». Задача этой фазы услышать больше, завоевать доверие клиента, чтобы он шел по дороге в своем темпе, а я наблюдал за ним. Клиент погружается в рассказ о своей конкретике, а я наводящими вопросами не даю ему снова уйти в концептуализацию. Мне нужны его конкретные чувства, впечатления и факты.
3
Теперь я задаю чуть более прицельные вопросы: какая была атмосфера в семье, как относились к деньгам, если были скандалы, то какие и о чем, какое образование у папы и у мамы, какую роли в семье играли бабушки и дедушки. Информационная часть, в которой клиенту приходится думать, чувствоваться и вдумываться. Он к этому не готовился, его больше интересуют сегодняшние деловые вещи. Если в прошлой фазе я на поле и смотрю на цветы, то в этой фазе я осторожно и тихо рыбачу, забрасывая удочки на разную глубину. Чувство, что я по-прежнему ничего не понимаю, не концептуализирую, остается, но возникают первые мотивы, которые можно будет проверить для образования контекстной связи.
Эти три фазы занимают у меня примерно 15 минут. Если клиент заинтересован и ему тоже любопытно про это подумать, около 20 минут.
Нам интересно, мы читаем книжку, рассматриваем книжку с картинками. Как говорила моя бабушка, «ты смелый, я смелый, пойдем вместе».
4
Внутренний щелчок и у меня начинает что-то складываться.
Еще далеко не до конца понимая что-то про клиента, я предлагаю ему свои первые видения, ассоциации, фантазии о нем. Это рискованная фаза, она осторожно-суггестивная, осторожно-сослагательная, я подчеркиваю, что это мои эскизы, но в ней происходит дополнительное заинтересовывание клиента. Ее рисковость в том, что я начинаю высказываться, когда у меня еще очень смутные представления, и я рассчитываю сделать некий эскиз. Если клиент говорит, что это не отзывается, я не продолжаю: использую другой образ или поясняю, что хотел сказать. Все это образы и эскизы, я допускаю собственное косноязычие, снимаю контроль обязательности и с клиента тоже. Мы с ним гуляем, мы на пленэре. В этой фазе у меня есть какие-то простые ходы, которые, скорее всего, отзываются. Например, клиентку, которая ведет себя жестко на работе и ласково в семье, я спрашиваю, верно ли, что у нее есть инстанция «мама» (которая была жесткой и обесценивающей) и инстанция «бабушка» (мягкая и любящая). В этой фазе я не учитель, а клиент не ученик, я не ведущий, а клиент не ведомый. Я нащупываю решение и говорю о субъективности, и клиенту легче принять большую дозу неопределенности. Это прививка совместного входа в неопределенность.