Молчи, тихо предупредил меня мужик с водянистыми бесцветными глазами и,= так же тихо приказал: Вылазь и пошли.
Я подчинился. Он забрал у меня из руки мобильник, потом прихватил мой рюкзак и, пропустив меня вперед, повел к той самой машине, что стояла на самом спуске. Я шел, а мозг лихорадочно искал выход, но тут был явный мат. Они переигрывали меня по всем параметрам. Пистолет у моей поясницы, который я чувствовал, хотя он и не прикасался ко мне, решал все. Если я побегу или просто дернусь, ему надо всего лишь нажать на курок, а я совсем не Брюс Ли, чтобы с ходу прыгнуть на три метра в сторону.
Мы подошли к черной ничем не примечательной девятке с заляпанными грязью номерами, дверь пассажирского салона сразу раскрылась там кто-то сидел, и мужик подтолкнул меня к ней. Я плюхнулся на низкое сиденье, поднял голову и кивнул, приветствуя сидевшего рядом.
Здорово, Копченый.
Тот боязливо, как мне показалось, отодвинулся к самой дверце и торопливо ответил:
Здравствуй, Николай.
В руках у него был здоровенный черный бинокль. Лишь потом я догадался, что это именно он опознал меня. Поэтому и стояли так необычно, чтобы можно было разглядеть медленно поднимавшуюся машину.
Ты тут какими судьбами? мрачно спросил я.
Да я начал тот, но ответить не успел. Мужик, который привел меня, сел на пассажирское сиденье спереди и, обернувшись к нам, предупредил:
Не разговаривай с ним. Не дай бог услышу, что что-то ему рассказываешь.
Копченый мгновенно замолчал и демонстративно отвернулся к окну, словно его вдруг очень заинтересовал пейзаж за стеклом. В это время появился водитель, он уселся за руль и весело посмотрел на меня:
Ну что, попалась птичка?
Что там водила?
Оборвал его мужик с пустыми глазами.
Да все нормально, так же весело ответил тот. Навесил ему лапши на уши, что мы друзья, специально приехали встретить друга. Поверил.
Хорошо, равнодушно констатировал второй и приказал: Поехали!
А он? Водитель кивнул в мою сторону. Вдруг задергается, может, связать?
Не задергается.
Он поднял с колен «Макаров» и покрутил в воздухе.
Если что, пришью сразу, и все. Ты сам слышал, нам платят и за живого, и за мертвого.
Водителя я тоже не знал. Их обоих, и водителя, и мужика с рыбьими глазами, я не то что не знал, я ни разу не встречал в поселке. Уж этого, с глазами, я бы точно запомнил. Значит, бандиты приезжие. Час от часу не легче откуда эти-то взялись? Он сказал, им платят за меня, получается, наняли специально? Черт с ним, что специально за мной, вторая часть фразы была гораздо важнее что платят и за живого, и за мертвого. Так что лучше мне сидеть тихо мне больше нравится, чтобы меня доставили к нанимателю живого.
Затренькал телефон в кармане у мужика на первом сиденье, я сразу узнал звук своей «Нокии». Мужик вытащил мобильник, глянул на экран и отключил. Разобрал и вытащил батарею, потом сунул все обратно в карман. После этого взялся за мой рюкзак, расстегнул молнию и раскрыл его.
На дорогу смотри. И под гору сильно не гони, здесь дороги не городские. А то знаю я тебя, гонщика.
Предупредил он водителя, пытавшегося заглянуть в рюкзак, и вытащил оттуда ножны с моим ножом. И нож, и ножны были у меня уже очень давно, на четырнадцать лет мне подарил их дядя Афанасий. Мать долго причитала, что ножи не подарок, но я тогда здорово обрадовался. Нож был настоящий охотничий, орочонский, дядька заказывал их у кого-то в эвенкийском поселке. Отвозил туда поковки для ножа их делал местный кузнец на базе золотодобывающего прииска, а все остальное, обточку клинка, насадку ручки и ножны, делал какой-то орочонский умелец. Бандит выдернул клинок из ножен, потрогал пальцем сточенное лезвие, одобрительно хмыкнул и повернулся ко мне:
Твой?
Ответить я не успел. Водитель, несмотря на предупреждение, все-таки разогнался, похоже, он действительно любил полихачить. Но рыбоглазый правильно говорил про дороги, две выбоины размером с банный таз возникли сразу за поворотом, и водила резко вывернул. Однако уйти он смог только от одной ямы, вторая попала под правое переднее колесо, и машину бросило к кювету. Копченого кинуло на меня, и у меня под рукой вдруг оказался бинокль. Я бездумно схватил его. Почувствовав холодную тяжесть в руке, я, так же не раздумывая, размахнулся и врезал окуляром в висок самого опасного в этой компании. Бандит с рыбьими глазами как-то сдавленно пискнул и уронил голову на грудь. Удар был так силен, что окуляр разорвал кожу и проломил кость на виске. Я отпустил застрявший бинокль и выхватил из руки бандита свой нож. Этот рывок дал мне замах, и я, возвращаясь обратно на сиденье, не глядя ткнул ножом своего соседа, Копченого. Тот дико заверещал, открыл дверь и вывалился на дорогу.
Водитель тоже заорал и, постоянно оглядываясь на меня, пытался справиться с управлением. Как ни испугался он меня, или, может быть, как раз поэтому, он так и не выпустил из рук руль. Мы неслись вниз по длинному горному спуску, и ударить по тормозам он не решился. Мне же терять было нечего, мысль о том, что меня можно доставить и мертвым, так и вертелась в моей голове. Кроме того, как только я начал все крушить, включилась мое психованное «я». Мне стало на все наплевать. Я перегнулся через спинку сиденья, схватил водителя за волосы и полоснул ножом по горлу. Машина взревела и на полном ходу вылетела с дороги. Последнее, что я помню, деревья вдруг прыгнули нам навстречу, и мир погас.
Похоже, в отключке я пробыл совсем недолго, когда очнулся, машина еще качалась. Я лежал на потолке, а надо мной нависли сиденья, с минуту я соображал, где я, почему весь мир качается и почему надо мной автомобильные сиденья. Потом в голове у меня щелкнуло, и я все вспомнил. Надо выбираться отсюда! Легко сказать. Меня всего перекрутило, ноги были вверху, а рядом лежал нож. Как только я попробовал выпрямиться, машина начала угрожающе крениться, я затих, но она все равно заваливалась. Похоже, одного моего движения и не хватало, чтобы она нашла устойчивое положение. Теперь я оказался вниз головой, но зато машина не качалась, и я смог начать выкарабкиваться из салона.
Каким-то образом я сумел перевернуться и открыть дверцу над головой. Все это время я старательно не смотрел на то, что лежало на водительской половине. Я высунул голову наверх и огляделся, машина лежала на боку среди обломанных лиственниц. Мы вылетели на такой скорости, что нас не смогли удержать деревья по пятнадцать сантиметров в обхвате. Доверху, до обрыва, где проходила дорога, появилась десятиметровая просека. Я спустился обратно в машину и, теперь уже осознанно, осмотрелся. Сразу подобрал нож, достал свой рюкзак и начал обыскивать мертвого бандита с пассажирского сиденья. Он теперь лежал на водителе, и его невозможно было передвинуть. Я хотел найти свой мобильник и пистолет, но это оказалось невозможно. Тела обоих бандитов спрессовались, их заклинило. Телефон я все-таки добыл, выдернув из-под тела полу куртки, а пистолет, похоже, улетел вниз и был сейчас где-то там под водителем. Повозившись немного и только перепачкавшись в крови, я бросил это дело, выкинул сначала рюкзачок, потом вылез сам.
Надо быстрей сваливать отсюда, пока кто-нибудь еще не появился. Из-под капота на землю тонкой струйкой бежал бензин, это навело меня на мысль. Я достал из нагрудного кармана спички в специальном, для тайги, пластиковом контейнере хорошо, эти не стали меня обыскивать, оторвал с растущей рядом березки бахрому бересты и поджег. Дождался, когда она разгорелась, и бросил на землю под капот. Земля сразу вспыхнула, огонь весело побежал по струйке бензина вверх, и через несколько секунд из моторного отсека вырвалось пламя. Испугавшись, что жигуленок взорвется, я быстро заковылял прочь от машины. Только сейчас я почувствовал, что с правой ногой что-то не так, в колене здорово болело, похоже, во время аварии ее вывернуло или придавило. Во всяком случае, когда я задрал штанину, никакой крови я не обнаружил. Черт с ним, сплюнул я, идти можно, и ладно, потом разберусь.
Хватаясь за деревья, я поднялся к дороге и прислушался машин не слышно. Тогда я вышел на трассу и выругался Копченого на дороге не было. Значит, он живой, и теперь уже, скорее всего, обо мне все знают, наверняка у него есть телефон. На всякий случай я решил дойти до того места, где он выпрыгнул из машины, это должно быть не так уж и далеко. Так и оказалось я не прошел и ста метров, когда увидел на дороге темную лужицу. Подошел ближе и убедился, что не ошибся, на земле поблескивала кровь. Крови было слишком много, с учетом того, что основная часть впиталась, пока я возился, выбираясь из машины, здесь было разлито никак не меньше полулитра. «Куда же это я ему попал? словно речь шла о звере на охоте, совершенно без всяких сожалений подумал я. Да и хрен с ним! Он получил за дело». Главное, при такой потере крови Копченый не сможет далеко уйти, наверняка он где-то поблизости, скорей всего без сознания. Я присмотрелся пятна крови вели к кювету с другой стороны дороги, не с той, куда вылетели мы. Вспомнив, я машинально оглянулся над лесом поднимался клуб черного дыма. Машина разгорелась всерьез, надо прятаться, любой проезжающий обязательно остановится, и тогда тут появятся полиция. Хотя, может быть, для моей жизни это и лучше пока все, кто встретил меня, желали моей смерти может, останусь в живых, но закроют меня явно надолго. Мне никогда не доказать, что убил двоих, а потом поджег машину я в порядке самозащиты.
Как только зашел в лес, кровь исчезла, наверное, Копченый зажал рану, но теперь мне это было ни к чему, свежие вспаханные следы были четко видны. А через несколько минут я заметил, что впереди, метрах в двадцати, между деревьев что-то чернеет. Я не сомневался, что там увижу.
Да, это был Копченый. Но сказать он мне уже ничего не мог, а я все-таки надеялся вытянуть из него, кто это устроил охоту за мной и как сам Копченый попал в эту шайку. Он повис вниз лицом на завалившейся погнившей лиственнице и не шевелился. Мох и листья таежного ландыша под деревом все были залиты кровью. Я перевернул тело и вздрогнул, на миг показалось, что раскрытые, подернутые уже пленкой глаза глядели прямо на меня. Нет, они уже ничего не видели, такие же глаза были у дядьки, там, на таежном ключе. Не прошло и трех дней с убийства Росомахи, но мне казалось, что это было уже давным-давно. Столько событий вместили эти два дня. Рана оказалась действительно серьезной, словно я специально целился, нож вошел между ребрами, почти в области сердца. Понятно, почему столько крови, непонятно, как он сразу не помер там, еще и прошел столько. Наверное, в сердце все-таки не попал. Я закрыл ему глаза, как-то не по себе было от этого мертвого взгляда и, торопясь, начал обыскивать труп. Мне показалось, что где-то гудит машина. Через несколько секунд стало ясно, что я не ошибся, со стороны Подгорного поднимался автомобиль.
В карманах Копченого не оказалось ничего заслуживающего внимания, кроме, пожалуй, трех новеньких пятитысячных купюр, таких денег у него быть не должно. Во всяком случае, у того Копченого, которого знал я. Это был давно нигде не работавший пьяница и наркоман, пытавшийся все время делать вид, что он деловой человек и работает с братвой. Но такое впечатление он мог произвести только на пьющих с ним старшеклассников. Серьезные люди с ним дел иметь не могли, он был врун и бездельник. Я даже не мог вспомнить его фамилию, Копченый и Копченый. Помню, что он учился классов на пять старше меня и жил в поселке где-то под самой горой, но ни как зовут, ни фамилию так и не вспомнил. Похоже, его взяли только за тем, чтобы опознать меня.
Я забрал у мертвого Копченого еще мобильник, вдруг там высветятся какие-нибудь интересные контакты, мятую пачку сигарет и зажигалку я бросил на труп, пусть покурит по пути в ад. Засовывая телефон в карман, я побежал вниз по склону, машина гудела уже совсем близко. На ходу нога болеть перестала, наверное, расходился, поэтому я прибавил скорости. Мне надо было уйти как можно дальше от места аварии. Хотя теперь я сомневался, что Копченый перед смертью успел кому-нибудь позвонить, не до того ему было, но, если сюда приедет полиция, они наверняка будут осматривать место происшествия. Думаю, тогда они и найдут Копченого, поэтому в это время мне надо находиться как можно дальше отсюда.
Я шел почти час, пересек пару лесных дорог, идущих параллельно трассе, но по ним не пошел. По дорогам можно передвигаться на машинах, и там проедут сразу, как только начнется поиск. Мне надо было выйти к реке, я знал, что, двигаясь прежним курсом, я обязательно упрусь в нее, а там, на берегу, уже определюсь, куда мне подаваться дальше. До реки оставалось совсем немного, я уже узнавал эти места, когда-то в детстве я походил с удочкой по обоим берегам Подгорки, прежде чем отец и дядька стали брать меня на настоящую рыбалку.
Выходить на сам берег я не стал, мне не нужны были встречи с какими-нибудь случайными рыбаками. Поэтому я нашел небольшую сухую полянку, скрытую от реки. Я специально прошелся до берега и убедился, что поляну с прибрежной тропы не видно. Сбросил рюкзак и присел прямо на траву. Все! Теперь я не тронусь отсюда, пока не стемнеет или пока я не придумаю что-нибудь интересней. Пока я шел, торопясь и выглядывая дорогу, мне некогда было как следует обдумать сложившееся положение. Я боялся отвлекаться. Теперь же времени у меня было полно, и я начал перебирать события этого утра. Все это время я держался на нервах, был постоянно напряжен, как струна, здесь же я наконец позволил себе расслабиться.
И тут меня накрыло. Меня трясло и морозило, словно я резко заболел, тошнота подкатывала к горлу, и мне пришлось отползти в сторону, чтобы вывалить под дерево все съеденное вчера. До меня наконец впервые по-настоящему дошло, что случилось со мной сегодня. Я был на волосок от смерти, сейчас вспоминая, как деревья полетели на меня, я явно почувствовал, что кожу на затылке собрало морозом. И тут же предо мной встала картина еще страшнее этой хруст кости и противный писк умирающего рыбоглазого бандита, потом хруст горла водителя и кровь, потоком хлынувшая мне на руки. Я вскочил и, не думая про возможность попасться кому-нибудь на глаза, побежал к берегу. Там забрел в воду прямо в берцах и начал ожесточенно мыть руки. Я зачерпывал со дна мелкий песок и тер ладони, словно хотел содрать кожу. Потом начал плескать воду в лицо, стараясь унять лихорадочное горение щек и лба.
Я стонал и матерился, пока холодная вода немного не остудила меня. Шатаясь, я добрел до поляны и без сил рухнул прямо на траву, и тут непонятный, словно наркотический сон навалился на меня. Ему невозможно было сопротивляться. Уже засыпая, я нащупал рюкзак и сунул его под голову.
Проснулся я резко, словно меня кто-то толкнул. Сел и непонимающе огляделся, мозг был еще в плену сна. Лишь через пару секунд я сообразил, где я, и сразу события сегодняшнего дня снова встали передо мной. Я испугался, что меня сейчас опять накроет истерика, но, к моему удивлению, картины, встававшие перед глазами, уже не вызывали никакого шока. Похоже, мозг прошел через какую-то ломку, получив такой психический удар, не выдержавшие нервы перегорели, и остались только те, что были крепче. Организм включил защитный механизм заставил мозг заснуть. Этот сон не дал моей нервной системе выгореть полностью. Словно включил какого-то другого Кольку Гурулёва. Я вдруг отчетливо понял, что, если понадобится, я могу сделать все это снова. Мысли были четкими и ясными, а организм требовательно просил пищи. Словно не я это несколько часов назад блевал в кустах, не в силах удержать съеденное.