Аркадий на несколько секунд перестал работать челюстями, как голодный осьминог, проглотивший аквалангиста, уставился в газетный лист осоловевшим взглядом в то место, куда я ему показал пальцем, прочитал и отодвинул газету рукой пренебрежительным жестом, будто это не он купил филькину грамоту менее часа назад в киоске «Союзпечать»» по дороге ко мне. Посмотрел на меня взглядом носорога, оказавшегося перед автомобилем с туристами, не торопясь стер пот со лба предплечьем, на нём была рубашка в клетку с коротким рукавом, и проворчал:
Иди ты на фиг, заниматься ерундой! Тоже нашёл развлечение!
Что такое? парировал я, удивившись его реакции на вообщем-то безобидное желание звонок даме по объявлению. Не поведут же меня после этого звонка на эшафот, как повели Людовика Тринадцатого, после того, как он пропил королевскую казну, в Париже началась революция: Дантон с Гаврошем баррикады строили. Людовик в это время сбежал со своей фавориткой (это так в средневековье короли называли своих подружек, которых трахали чуть ли не в открытую на глазах у электората, а их жёны королевы тоже не оставались в долгу, заводили себе фаворитов), Генриеттой Наваррской внучатой племянницей Карла Красивого, устроившего резню гуген-отоф концептуальных проглотов в Антверпене в 1757 году, но был схвачен в Марсельском порту, когда они с Генриеттой садились на испанский галеон. Во время паузы, я, щёлкнув ногтем по бутылке, добавил: Тем более «керосин» заканчивается, а пить дальше в такую погоду, у меня нет настроения! Ты же знаешь, водка у меня в жару не особенно то идёт даже при хорошей закуси!
Я поймал на себе недоверчивый взгляд приятеля, говоривший: «ври-ври, приятно слушать, что-то ты раньше не говорил, что она не идёт, сколько уже мы её в жару выпили!»
Арик, я серьёзно! я постарался придать убедительность голосу. Такую стальную я бы осмелился предположить убедительность. Которая сразу жестко убеждает оппонента.
Позвони-позвони! криво усмехнулся он, положил ложку на стол и небрежным жестом разлил остатки водки, только потом не талдычь мне, если тебе оттуда стукнут по морде пару раз, что я тебя не предупреждал. И, внимательно посмотрев на пустую бутылку, словно видел её впервые, взял двумя пальцами указательным и большим за горлышко, нагнулся и поставил под стол, звякнув о другую пустую бутылку. Там у меня уже скопилось штук двадцать разнокалиберной стеклотары. Всё руки не доходили дойти до пункта приёма сдать, а когда вынырнул из-под стола, как бес из табакерки, «удивил» меня предложением, о каком, впрочем, я догадывался: Хватит страдать фигнёй, лучше я сбегаю ещё за бутылкой!
Я так и знал, что этим всё и закончится. Вернее, только начнётся. «Губу разъело», говорят в таких случаях искушённые в питие агенобарбы, вот у Аркашки её и раздербанило, и его теперь было не остановить. Я когда собирался звонить, уже знал что он скажет в конце нашей, типа, полемики.
Какая же это фигня? Смотри глазами, написано конкретно: «симпатичная шатенка желает познакомиться с мужчиной на предмет гармоничных счастливых интимных отношений Может это какая-нибудь миллионерша-инкогнито, или голливудская звезда пятого разряда ищет острых ощущений в российской глубинке
Как же, голливудская звезда! Иди ты в задницу, приятель! Нужен ей какой-то позорный городишко Лыков в тамбовской губернии! Ну ты меня и рассмешил! Ха-ха-ха! Давно, Толька, я так не смеялся! Очень нужна голливудской звезде твоя неумытая, полупьяная, глупая, запотевшая от водки морда! Я удивляюсь твой наивности! Веришь всякой байде, какую пишут в этих он взял газету и потряс ей у меня перед носом, помойных листках! Сделав паузу, вставшую раком на забомбись локаторы ржавыми мазербордами, продолжил наступление: Помнишь Вольдемара? Высокого лысого, весь синий от наколок? Мы тогда к тебе приходили с бутылкой, а ты пить отказался, у тебя в тот раз какая то баба была. Его жена выгнала из дома за пьянку! Не помнишь?
Я промолчал, с недоумением посмотрев на Аркадия. Какое отношение имел бухарь Вольдемар, которого я знать не знаю, к тому же выгнанного с позором из дома, к моему желанию позвонить шатенке даме Аркадий иногда заходил ко мне бухнуть с какими-то, не внушающими доверия алкотронами, чаще всего с молчаливым мрачным темноволосым парнем лет двадцати пяти, которого он называл «Колёк» и, работавшим, как он сказал, сварщиком на машиностроительном заводе, а потом, когда Аркадий перестал заходить с ним, выяснилось, что Колёк находился под подпиской о невыезде из города и ходил к следователю, за то, что стукнул пару раз по лицу тёще: она в разгар скандала вылила у него полбутылки водки в раковину, а у него в этот момент «губу разъело». Тёща ударилась головой о кафель в кухне и начала кричать, звать на помощь дочку. « Караул, доча, этот изверг меня убивает!» На её ор прибежала «доча» защитить маму, он и ей стукнул пару раз по взлохмаченной «тыкве» непосредственные термины Аркадия, и в итоге обе оказались в больнице с переломами на туловищах и гематомами на головах. А угрюмый сварщик исчез: то ли посадили, то ли ударился в бега Аркадий на этот счет сам толком ничего не знал.
Так вот, Аркадий с наигранным терпением стал мне объяснять дальше, вероятно поняв, что я не догоняюсь ни про какого Вольдемара, коего он пытался вызвать в памяти своим сомнительной правдивости, рассказом, Вольдемар тоже купился на подобного рода заманчивое объявление, рискнув устроить личную жизнь, после того, как его барракуда дала ему коленкой под зад, пришёл на свидание с бутылкой шампанского, и чуть не упал в обморок, когда увидел какая дама явилась по объявлению. Натуральный гиппопотам из Гондураса там новую породу недавно вывели, не смотрел по телевизору? килограмм под двести реального веса, в ядовито-оранжевом парике и с макияжем такой воинственной раскраски, что будь она вождём краснокожих и выйди на тропу войны все бледнолицые сразу попадали бы замертво только от одного её вида, встретив её на этой тропе, тем более если с одной стороны скала, а с другой пропасть. Хотя в объявлении эта дама тоже понаписала много чего интригующего: и двухэтажный коттедж в Хургаде и райские птицы в садах Семирамиды, и боттонный Перикл на берегах Гвадалквивира. Аркадий сделал паузу, наблюдая, произвели ли на меня впечатление его байки, или нет, и продолжил: Так Вольдемар, поняв, в какую он может попасть засаду, сделал вид, что не при делах, что случайно оказался на скамейке возле спортивного комплекса «Ока», где они договорились встретиться, и когда дама многозначительно посмотрела на него он тоже сделал ей свое описание внешности при первом разговоре, правда умолчал о наколках, где на одной руке « не забуду мать родную», на другой « прочь руки от женщин Пхеньяна!» а на груди улыбается первый генсек Советского Союза Володька У, а на спине в натуре совсем спятил с горя пока сидел в лагере церковь наколол и над ней ангелы с трубами, хотя этот бич астраханский никогда не верил ни в Бога, ни в чёрта ни в промежуточную стадию андрогинов между ними. Встал и пошёл, как на параде, словно проглотил парадигму Масальского лом, свернул за угол, и едва оказался в зоне невидимости, выбил пробку из бутылки и одним махом выпил всю шипучку предположительно 1012 градусов. И после этого случая зарекся ходить по всяким таким объявлениям. Не веришь? Сам спроси у него, хочешь, сейчас позвоню? Если, конечно, он уже не в тырло (сильно пьян.)
Причем тут какой-то Вольдемар? парировал я его бросок почти как кобры, ты постоянно трёшься в этих вонючих закусочных со всякими спившимися ублюдками, как тебя ещё Тамарка терпит!
Заткнув Аркадию рот таким весомым аргументом, каким являлась его гражданская подруга (с которой, к слову, он даже не жил под одной крышей, а приходил в гости, раз в неделю, приносил деньги: для неё, её шестнадцатилетнего сынка и мамы с гражданским мужем спившимся прапорщиком бывшей Советской Армии, я поднес «трубу» к уху, когда на миниатюрном экранчике высветился «вызов».
Алё! набравшись храбрости, дохнул я в «трубку» перегаром, надеясь, что на той стороне не почувствовали его алкогольного миазма (хотя как знать: есть дамы, на расстоянии чувствующие нутром спиртовые запахи, когда говорят со своими мужьями по телефону), когда услышал хрипловатый женский голос: «я слушаю». Спокойный как мне показалось с чувством собственного достоинства. В этот момент у меня в голове мелькнула мысль: «Эх, зря ты, Толя, ввязываешься в эту замороку!» Мало того, что голос был спокойным, мне в нём почудилась скрытая сила и привычка повелевать, что со страху, сразу неизвестно откуда появившегося, как то пропало желание шутить. Голос с командными интонациями человека явно не из рядовой категории граждан, не мог принадлежать бизнесвумен средней руки или фабричной работнице, а тем более студентке медицинского техникума, желающей развлечься на досуге таким способом; грешным делом и такая мысль мелькнула в голове, а даме я бы осмелился предположить, такой реальной даме, существующей в иной сфере человеческого общежития, о которой я имел весьма туманные представления, почерпнутые из книжек и кинофильмов из жизни богатых и блатных. Я начал трусить, когда тон этого голоса проник в мое сознание и мне представились возможные последствия своего необдуманного поступка, и я уже хотел отключиться, но увидев кривую ухмылку Аркадия, со страху продолжил говорить. Прошу прощения, мадам! (Ну ты и идиот, Толя, с этим «мадам»! ) Это вы давали объявление в газете «Лыковский край», что не прочь познакомиться с одиноким мужчиной на предмет гармоничных счастливых отношений? Я взял тайм-аут предполагая услышать ответные позывные, но трубка молчала, и не выдержав затягивающейся паузы я добавил: Меня зовут Анатолий. Чуть выше среднего роста брюнет с синими, как алтайское озеро в зимнюю ночь, глазами, худощавый, обаятельный, остроумный, интересный собеседник опять я взял паузу, думая хоть что то услышать от «симпатичной шатенки», но трубка молчала, набухая угрожающей тишиной, будто на другом конце невидимого провода спокойно ждали нужной информации. Я снова не выдержал и уже конкретно выразил свою мысль по поводу жёлто- зелёных канареек, надеясь что уж после неё то дама откликнется. Нежный и сильный любовник вполне искушенный в интимных делах Опять в мобильно-сотовом пространстве вакуум, только на заднем плане доносилась приглушенная музыка, типа Гершвина, словно из другой комнаты с приоткрытой дверью. Тут уж я совсем не сдержался, и сделал попытку спровоцировать даму, чтобы она хоть чего то сказала, ляпнул: А вы про остров не пошутили?
Позвоните через двадцать минут, ответила почти прекрасная маркиза через небольшую паузу и отключилась.
Я испытал конфуз, причину которого не мог понять: может за бестактный последний вопрос.
Однако, её голос мне не понравился. Сиплый, грубоватый, почти мужской. Не из тех нежных, мелодичных, колокольчиковых девичьих голосков, от каких сразу начинаешь плавиться как воск. Мне даже пришла в голову такая идея, что дама болеет, лежит в постели с замотанным полотенцем горлом, а рядом, на табурете сидит красивая взрослая дочь ростом эдак под метр восемьдесят, с ногами «от предплечий» в расклешённой клетчатой мини юбке: из под неё заманчиво выглядывают прозрачные трусишки, и наливает матери в столовую ложку микстуру из пузырька.
Ну, и чего? Аркадий постарался вложить побольше сарказма в свой вопрос, состроив насмешливую гримасу, когда я положил мобилу на стол с задумчиво-растерянным выражением на лице, думая что это полный провал, и звонить второй раз вряд ли имеет смысл, после тех идиотских фраз они мне в данную минуту такими и показались что я наговорил по пьяни. За всё время, пока я пытался беседовать с дамой, он держал на весу налитую почти всклень стопку с водкой. Во, как чувака разобрало любопытство, что мне ответят, что забыл выпить, ожидая развязки, даже взгляд у него обрёл относительную осмысленность.
Сказали перезвонить через несколько минут, ответил я не вдаваясь в подробности, несомненно порадовав его этим известием, что сразу и подтвердилось.
Ха-ха-ха-ха! Аркадий с нескрываемой радостью опрокинул в себя стопарь, закусил квашеной капустой, выковыривая её вилкой из трехлитровой банки, которую он зажал между колен, я же говорил тебе Ее может в этот момент другой «пассажир» обслуживает старается вовсю на бесплатную жилплощадь посреди океана Так что, дядя ведь не даром твоя герла подавилась кукнаром не видать тебе ни пышной свадьбы, ни атолла в Индийском океане, как своего гипоталамуса! Я заметил что в его голосе сквозила неприкрытая издевка с интонациями зависти.
Я проглотил насмешку, подумав что он вполне может быть и прав, и посланница такого интригующего объявления и в самом деле занята, и вполне вероятно, что не в сфере производственно-деловых отношений. Но мне было по фигу, чем она занимается на данный момент. Однако, язвительно- завистливая реплика Аркадия включила в психике выпившего человека файненшел таймс противоречия, запустила фишку «сделать назло оппоненту» каковым сейчас являлся мой приятель по алко-треннингу, особенно эффективно работающую под влиянием винных паров, и теперь уже было делом принципа довести начатое до конца и позвонить ещё раз, во что бы то ни стало, а до этого, когда дама сказала перезвонить, я признаться, обломался, решив, что шатенка фраернула меня как «за-здрасьте» и послал её в душе, куда подальше вместе со свадьбой в Париже и подарочным островом. Да и не верил я сказать честно до конца, ни в какой не то, чтобы остров или автомобиль, а даже в существование такой экстравагантной дамочки на здешних просторах; мелькнула мысль это чья-то шутка, над тобой хотят постибаться, парень.
Я посмотрел на Аркадия откровенно враждебным взглядом и молча выпил налитую им стопку но в отличии от него не стал совать вилку в банку с капустой, несмотря на то, что приятель взяв её двумя руками, чуть ли не подсунул мне под нос, когда я сморщился после влитой в себя, водочной дряни, и стал искать глазами по столу, чем бы закусить.
Что, будешь звонить? спросил он уже более мягким почти заискивающим тоном, поняв, что излишне проявил сарказм по отношению к другу, когда я, игнорировав его попытку загладить вину манипуляциями с банкой, демонстративно взял полкуска чёрного хлеба, обмакнув в остатки жижи на дне тарелки и закусил.
А то хрен нет! с вызовом во взгляде посмотрев на товарища, пережевывая хлеб.
Прошло полчаса.
Мы вяло перекидывались пустыми репликами, необходимыми в такие вакуумные моменты бухалова, каждый думая о своём (я был уверен, о чем думает Аркадий: как бы ещё выпить мозгивыжигающей кислоты и склонить меня к этому), и нехотя глотая чай, заваренный мной в надежде хоть слегка тормознуть товарища в его стремлении пить дальше.
А товарищ томился, ерзал на табурете, словно оно было утыкано гвоздями, то и дело смотрел в окно, когда по тротуару шли симпатичные стройные девушки, вздыхая и невольно их сравнивая со своей «мотыгой», как он называл за глаза в состоянии сильного подпития Тамару, при этом через силу глотая «Принцессу Нури». Идти домой у него не было никакого желания, а было желание и очень сильное, ещё выпить водки. Его вроде типа жена уехала на выходные в гости к сестре, в соседний городишко, а его с собой не взяла. Она частенько ездила к ней в гости, чуть ли не каждую субботу-воскресенье, и никогда не приглашала Апанаса Банфлайера Алкоманзера, который, сказать к слову, и сестры то её никогда не видел. Уехала и в этот раз: я слышал краем уха их разговор в «Шансоне», когда мы пили пиво. И теперь он ждал развязки моего разговора с незнакомой дамой, не сомневаясь, что меня бортанут без лишних сантиментов, тогда у него появится моральное право настоять на продолжении банкета в узком дружеском кругу, а там как ляжет фишка; может ещё кто-нибудь нарисуется из знакомых. Я понимал его состояние: водка выпита, окрошка съедена, другие «клиники» (алкоголики) находятся вне зоны доступа; пока мы сидели в «Шансоне» он еще кому-то звонил, дома ждет скука и теле-отстойник, а друг, по непонятной причине, задурил с этим чумовым знакомством по объявлению, и впереди воскресенье в полном одиночестве, о котором, как я догадывался, изучив этого «фрукта» за время нашего общения, он не хотел и думать, панически боясь остаться наедине с собой. (Кстати, не только у него я видел страх остаться в одиночестве, но и почти у всех моих приятелей.)